«Не читай Паланика, он же гей»: репортаж из екатеринбургского клуба для родителей ЛГБТ
В Екатеринбурге появилась коммуникационная площадка для родителей геев, лесбиянок, бисексуалов и трансгендеров – родительский клуб при екатеринбургском Ресурсном центре для ЛГБТ.
Как пояснила координатор мероприятий центра Алла Чикинда, очень часто близкие геев и лесбиянок оказываются в психологическом вакууме.
”После каминг-аута ребенка родитель сам очень нуждается в помощи, поэтому мы на базе комьюнити-центра открыли родительский клуб. Представьте, часто они вообще ни с кем не могут обсудить ситуацию. Ни на работе, ни с друзьями, ни с другими родственниками. Сами-то они приняли ребенка, но есть куча фобий – его никогда не возьмут на работу, его жизнь и здоровье всегда будет в опасности, у него не будет детей. Это очень тяжело – постоянно жить в страхе. Есть еще внутренняя гомофобия: коллега на работе рассказывает, как дочь с мужем съездили в отпуск, а что расскажу я? Им нужно место, где можно обсуждать все это, не подбирая слова”, – пояснила активистка.
Корреспондент ЕАН посетил одно из мероприятий центра – показ фильма “Молитвы за Бобби”. Кино основано на реальных событиях – истории молодого гомосексуала Бобби Гриффита и его матери Мэри Гриффит.
Женщина воспитывала детей в соответствии со строгим учением Пресвитерианской церкви и отреклась от сына, узнав о его сексуальной ориентации. Страдая из-за отсутствия поддержки со стороны семьи и осуждения церкви, молодой человек покончил с собой. Его смерть изменила мировоззрение Мэри – она поняла различие между верой и фанатизмом и стала защитницей прав ЛГБТ. После просмотра корреспондент ЕАН пообщался с одной такой семьей – мамой и дочкой.
– Как вам кино?
Виктория, 33 года: Я была знакома с фабулой до просмотра и понимала, что будет много слез. Советовала бы этот фильм к просмотру абсолютно всем. Также в свое время меня поразил “Реквием по мечте” – это кино надо показывать в рамках антинаркотической пропаганды в школах вместо роликов, снятых по госзаказу. А “Молитвы за Бобби” надо показывать, чтобы развивать толерантность
Анна Михайловна, 58 лет: Я смотрю фильм второй раз, и впечатления оказались еще сильнее, чем в первый. Я смотрю с точки зрения родителя и плачу оттого, что именно ограниченность мамы привела к трагедии. Причем тема, я считаю, могла быть любая другая. Точно так же молодой человек мог выбрать девушку, которая не понравилась бы его маме по каким-то религиозным критериям. Я плачу еще и потому, что есть ассоциация с собственной семьей, причем не в связи с дочерью. Бывший муж не принял жену сына, и все – они потеряны друг для друга. Фанатизм страшен во всех аспектах, фильм об этом. Но он обращен к людям, которые хотят думать, к тем, кто на это не настроен, ничего из него не извлечет.
– Как ваша дочь призналась вам в гомосексуальности?
Анна Михайловна: Это было больше 10 лет назад. Она проходила практику в Европе после вуза, мы общались в основном по электронной почте, так как международные звонки были очень дорогими, а программы типа Skype еще не были особо распространены. Однажды она мне написала, что встретила любовь, женщину, и домой возвращаться не намерена. Не помню, чтобы у меня была какая-то бурная негативная реакция. Понимаете, я настолько люблю свою дочь, что вопрос принять это или не принять и как смириться – вообще не стоял. В итоге она прожила во Франции четыре года, я ездила к ней в гости.
Виктория: Сейчас я понимаю, что писать маме письмо из другой страны с таким признанием было не очень-то зрелым поступком. Надо было выбрать другой формат. Но как было, так было.
О своей жизни в Европе я рассказывать не хочу. Человека, с которым я живу сейчас, мама принимает, мы проводим время вместе, ездим на дачу, ходим в кино втроем. С мамой моей девушки они не знакомы – она не так лояльна.
– Родственники и знакомые знают о том, что ваша дочь лесбиянка?
Анна Михайловна: Родственников у нас не очень много. Сама я интроверт, общаюсь, в принципе, не очень много, тем более не обсуждаю личную жизнь моей дочери.
Виктория: Мой отец так и не принял до конца мою ориентацию. Сначала он пытался вести нравоучительные беседы, задавал какие-то вопросы, в том числе неудобные. Я ему говорила: “Папа, ты мужчина, я не могу говорить с тобой о сексе”. Теперь он просто как бы забил на ситуацию.
– У вас остаются опасения относительно того, как сложится жизнь у вашего ребенка?
Анна Михайловна: Я боюсь только ее участия в каких-то публичных акциях в защиту прав ЛГБТ, потому что это, я считаю, связано с риском для здоровья. Наше общество нельзя назвать толерантным.
– Вы хотите внуков?
Анна Михайловна: Конечно, хочу.
Виктория: Мы в этом направлении двигаемся, но это уже отдельная история про то, как однополым парам в нашей стране родить. Но это возможно. У нас есть знакомые с детьми.
В родительском клубе, отметим, ждут не только родственников людей, совершивших каминг-аут, но и самих ЛГБТ, вынужденных скрывать от близких свою ориентацию и страдающих от этого. Предполагается, что они, взяв на вооружение опыт других людей, смогут выбрать правильную линию поведения с родными. И все же решиться открыться очень трудно.
Кира, 18 лет: Я живу с мамой и отчимом. Отчиму все равно, а мама догадывается. Примерно полгода назад мне был задан прямой вопрос – тебе нравятся девочки? Тогда я испугалась и стала это отрицать. После этого вопросов больше не было, но эта неопределенность, недосказанность меня мучает.
При этом в моей комнате висят календарики из центра, есть браслеты с символикой ЛГБТ. У моей семьи есть знакомая пара геев, они с родителями дружат. Но мама, хорошо относясь конкретно к ним, негативно относится к гомосексуальным отношениям в принципе.
Недавно сказала мне: “Не читай Чака Паланика, он же гей. Одна девушка стала лесбиянкой после того, как его почитала”.
Я очень люблю свою маму и хочу обсуждать с ней все, не выверяя каждое слово. Я несколько раз посещала группы поддержки, где психолог советовал молодым людям и девушкам не открываться перед родителями, пока сам не можешь обеспечивать себя. Потому что бывают разные истории – кого-то выгоняют из дома. Я не думаю, что в моем случае это возможно, но я боюсь психологической реакции.
