“Меня избили, надо мной издевались. Они говорили, что мне не место в узбекистане”. 5 историй геев из Узбекистана. История пятая
Евразийская коалиция по здоровью, правам, гендерному и сексуальному многообразию – , совместно с Казахстанским ЛГБТ порталом взяли интервью у гей беженцев из Узбекистана, которые были вынуждены покинуть родину, из-за постоянных угроз их жизни по причине их сексуальной ориентации. Это лишь малая часть многочисленных историй геев, чьи права постоянно ущемляются в Узбекистане, и которым приходится жить в страхе за свою жизнь.
Пятая история гея из Узбекистана
Мне 25 лет. И я впервые приехал в США, когда мне было 19. Я уже был, как говорят, “в теме” до приезда в США. Я приехал по студенческой визе, чтобы учиться во Флориде на бакалаврате, позже я поехал в Нью-Йорк на языковые курсы. Там я был в отношениях со своим теперь уже бывшим парнем – он тоже из Узбекистана, но из более консервативного региона. Мы познакомились, когда я еще жил в Ташкенте. Тогда я использовал приложение Хорнет, которое было популярно в основном среди тех геев, кто жил за границей. Мой парень к тому моменту тоже довольно долго жил в США. Мы очень долго переписывались, потом встретились, потом у нас с ним все началось.
В Нью-Йорке я был так сильно в него влюблен! Однажды он предложил вернуться в Узбекистан. В тот момент я не был готов к расставанию, к тому же в нашей культуре принято посвящать всего себя любимому человеку. Поэтому я согласился. К сожалению, мы расстались сразу после возвращения. Перед тем, как я купил билет, он говорил, что мы будем вместе жить, вместе учиться в одном университете. К сожалению, его страх что нас могут поймать сотрудники правоохранительных органов во время полового акта помешало нам жить вместе.
И все 9 месяцев, когда я учился в Ташкенте у меня была сильная депрессия и попытка самоубийства. Причин было много. Во-первых, я уже привык находиться в обществе, где все могут быть самими собой. Во-вторых, мне было плохо из-за расставания. Да, мы учились вместе в одном университете, но вместе не жили – все из-за его страха быть в отношениях, находясь в Ташкенте. Я не знаю, как сейчас, но в тот момент это было очень опасно. Поэтому, собственно, мы и расстались.
А однажды меня выманили через приложение для знакомств какие-то люди – тот, с кем я общался, оказался гомофобом. Когда я пришел на встречу, меня избили, надо мной издевались. Они говорили, что мне не место в Узбекистане, что я веду себя не по-ташкентски.
Это все как-то навалилось, и я решил покончить с собой. Выпил много таблеток. У меня начались проблемы с дыханием, горлом шла кровь. Мне вызвали скорую и меня госпитализировали. Через несколько дней пришлось написать объяснительную в полицейском участке, почему я выпил много таблеток. Я написал, что у меня были проблемы со сном после возвращения из США и поэтому я выпил много димедрола. Если бы я сказал правду, думаю меня бы отправили в психиатрическую больницу .
К сожалению, все это время я не мог получить поддержку ни от родных, ни от близких или специалистов. Я никому не мог рассказать, что со мной происходит. Единственной поддержкой мне была близкая подруга в Нью-Йорке. Я сделал каминг-аут на расстоянии и она сильно поддержала меня. Другой поддержки не было.
Я решил, что нужно уезжать в США. Делал я это тайком, никому не сказал. Мама была категорически против моего выезда из страны. Она считает, что я подаю большие надежды, и она хотела бы, чтобы я находился рядом с ней и начал управлять бизнесами в Ташкенте. Но я не видел себя в этой роли. Чтобы сохранить все в тайне, я сам занимался всеми визовыми вопросами. После получения визы, я купил билет и у меня осталось в кармане 300 баксов.
Сообщил семье только тогда, когда был в аэропорту. О том, что я подал на политубежище, они узнали тоже постфактум. Они не понимали, почему я это делаю. Это было в 2017 году, но в 2019 году я сделал каминг-аут моей семье и им все стало ясно.
На удивление, мой отец очень легко принял эту новость. Он тоже жил когда-то в Америке, видел здешнюю жизнь, знал, что это нормально. Моя сестренка тоже легко приняла. Брату было тяжело, но мой отец сказал ему, что у него два варианта: отказаться от меня или принять и общаться независимо от моей сексуальной ориентации. И он меня принял, но, насколько я могу судить, психологически ему это трудно до сих пор.
Больше всего времени, почти год, понадобилось моей маме, чтобы смириться с этим. У нее были даже мысли вернуть меня обратно и оженить. Мне об этом она ничего не сказала, но вышла на связь с родителями моих самых близких друзей, и начала планировать это все за моей спиной. Узнал я об этом от своих друзей. Настоять на своем мне помогло лишь то, что я уже находился за границей и был финансово независим от родителей.
Когда я переехал в Америку и подал на политубежище, приехал мой бывший парень и мы продолжили жить вместе. В тот момент он начал сильно интересоваться религией. Я ничего не имею против религиозных людей. Но он перестал верить в науку и у него не получалось принять себя таким какой он есть. Он единственный сын в семье, и считает, что должен соблюдать традиции, состоять в браке, жить с женой, хотя у него нету интереса к женщинам. После того, как он стал увлекаться религией, у него появилось гомофобное отношение к ЛГБТ-сообществу, включая меня. Это сказывалось на его эмоциональном и психологическом состоянии. Я советовал ему обратиться к психологу. Он отрицал свои психологические проблемы. Я же на протяжении всех наших отношений видел, что эти проблемы у него есть. Доходило даже до того, что он проявлял свой гнев физически. Поэтому мне было лучше расстаться с ним окончательно.
***
Существует представление, что если ты в Америке, то у тебя много долларов. Но это не так. В Америке мы все же приезжие. Например, местные в нашем возрасте уже имеют определенное имущество, образование. Тут говорят на их языке. А для нас, иммигрантов, все вдвойне труднее – начать новую жизни и принять культуру. Например, когда я переехал в Калифорнию, у меня был культурный шок. Я не понимал, почему люди вместо детей заводят собак, и заботятся о них, как о детях, почему некоторые люди состоят в открытых отношениях сразу с несколькими людьми. А еще я был трансфобом. Мне кажется, это вообще большая проблема ЛГБТ-сообщества в Центральной Азии, когда считается, что быть геем нормально, а быть трансгендерным человеком – ненормально. Иммигрантом быть не легко.
Если бы люди в Узбекистане принимали тот факт, что все мы разные, если бы соблюдались права человека, то я бы проводил бы в Узбекистане несколько месяцев в году – весна и осень там прекрасные. Но сейчас это невозможно. Мама очень хочет, чтобы я начал бизнес в Узбекистане, но я понимаю, что его все равно могут закрыть, я сделаю каминг-аут, и мои успехи и мое имущество просто пропадут, исчезнут.
Я до сих пор на связи с друзьями из ЛГБТ-сообщества. Они говорят, что сейчас ситуация более-менее. Даже в соцсетях мы видим некоторых открытых геев; я рад, что они могут откровенно говорить об этом. Но также мы видим гомофобную реакцию со стороны политиков. Мне кажется, что для того, чтобы закон против геев отменили, все наши политики должны работать над собой. Это значит, читать книги, истории ЛГБТ-людей, узнавать, с чем нам приходится сталкиваться. С одной стороны, мы видим, что люди могут вести себя более открыто, с другой стороны, мы видим политиков и других известных людей, которые пропагандируют анти-ЛГБТ идеи. Это, к сожалению, не ведет к хорошему и настраивает народ друг против друга.
Одного из людей, которого я знал и с которым у меня были недолгие отношения, его убили. Однажды я проснулся и прочитал сообщение от подруги о том, что этого человека убили. Я был раздавлен этой новостью.
***
У меня есть идея создать информационный ресурс наподобие вашего (Kok.team – прим. ред), чтобы создавать контент и просвещать. Потому что я считаю, что в основе гомофобии лежит незнание. А если производить просветительский контент, то можно достучаться до людей и через медиа поменять к нам отношение общества в более позитивную сторону. Но это дело будущего, сейчас все мои усилия сфокусированы на написании книги. Для этого я провожу интервью с теми, кто живет в Узбекистане, кто сталкивается с гомофобией каждый день. В том числе и с внутренней – я считаю, что принятие себя является очень важным для каждого участника ЛГБТ-сообщества. Я делаю интервью как с русскоязычными, так и с теми, кто говорит на узбекском, и я вижу, что многие из них не справляются. В первую очередь, потому что им недоступны ресурсы. Особенно тем, кто не владеет русским языком. Им вообще трудно.
Когда книга выйдет, я планирую сделать публичный каминг-аут, издать ее под своим именем и открыто выступать за права ЛГБТ. А пока мы обсуждаем с родителями, как застраховать от потерь бизнес и как минимизировать риски для семьи, которые последуют после моего заявления.
