Как я сменил пол в Москве
Московский трансгендер рассказал The Village, как пройти в столице через операцию по коррекции пола, поменять документы и добиться понимания общества
Российское общество по-прежнему не научилось терпимо относиться к тем, кто не похож на других. Например, в нашей стране до сих пор на массовом уровне, мягко говоря, недолюбливают людей нетрадиционной сексуальной ориентации. Так, 37 % россиян гомосексуальность болезнью, которую нужно лечить, а
26 % наших соотечественников называют ее результатом плохого воспитания. Примерно так же жители России относятся и к трансгендерам: о раздражении и негодовании по отношению к ним говорят 66 % респондентов. The Village поговорил с человеком, который полгода назад совершил коррекцию пола с женского на мужской, о том, как он осознал себя мужчиной в женском теле, решился на операцию и сохранил отношения с близкими.
О детстве и нелюбви к платьям
У меня было счастливое детство: родители любили меня, долгожданного ребёнка, и дарили максимум внимания и заботы. Родных братьев и сестёр у меня не было, зато были двоюродные. Я рос единственной девочкой в семье, и братья меня очень любили. Тогда я не задумывался над тем, кем себя ощущаю. Правда, не любил платья: в них было неудобно, да и пачкались они куда быстрее спортивных штанов.
Дружил я в основном с мальчиками. С ними всё складывалось проще и понятнее, в то время как девочки играли в свои непонятные скучные игры, периодически обижаясь друг на друга за какие-то несусветные глупости. Девчонки и сами не стремились дружить со мной. Первый год в школе я тоже провёл в компании мальчиков. Они не считали меня «пацаном», но я всегда был для них своим.
Папа с мамой развелись, когда мне было 12. Но я не считаю, что уход отца из семьи повлиял на мою гендерную самоидентификацию. Всё началось с переходным возрастом: мне как раз исполнилось 11, и я впервые задумался над тем, что куда больше хотел бы быть «большим дядей», чем маленькой девочкой. Женское тело не казалось мне совершенным, и мысль о том, что, когда я вырасту, мне придётся выйти замуж и родить детей, навевала ужас.
О друзьях и первых мыслях об операции
Лет в 14 я сказал маме, что больше не буду говорить о себе в женском роде, потому что я не женщина. Мама только покачала головой и ничего не сказала, тем более не отругала. Видимо, она думала, что это пройдёт. Но шли годы, а это не проходило. Диалоги в семье звучали забавно: «Ты сделала уроки?» — «Да, я сделал».
К тому времени у меня уже были новые друзья. Меня окружали единомышленники, которые обращались ко мне как к мужчине и не считали это неправильным. Чем взрослее я становился, тем чётче понимал, что останусь мужчиной навсегда. При этом я думал, что смогу прожить всю жизнь в женском теле, ведь мои друзья меня понимали. Но я ошибался и с возрастом начал осознавать, что для окружающего мира по-прежнему остаюсь девушкой, пусть и мужеподобной. Из-за этого у меня возникало много проблем. Например, в колледже я пытался подрабатывать официантом, и коллеги поглядывали на меня косо, несмотря на то, что я изо всех сил старался выглядеть женственно: красился, пытался подражать женской манере говорить. По всей видимости, всё это выглядело как фальшивая игра, и в скором времени меня уволили, объяснив это так: «Ты какой-то пацан».
В 16 лет я познакомился с девушкой, с которой был вместе пять лет. У нас образовалась хорошая компания, где все друг друга поддерживали. Среди друзей был один трансгендер. Он сказал, что больше не может жить как раньше, и встал на учёт к психотерапевту. Тогда я стал узнавать о том, как именно происходит процедура коррекции пола. Это всегда казалось мне чем-то нереальным, чем-то, что никогда не случится со мной. Всерьёз о смене пола я не задумался даже тогда, когда мой друг стал самостоятельно принимать гормоны.
Транссексуальность —это психиатрический диагноз, по классификации он имеет свой код — как шизофрения, например. Было бы, конечно, здорово, если бы это отменили
Моя девушка хоть и воспринимала меня как парня, но всегда говорила, что её привлекают только женские тела. Поэтому я отодвинул свои желания на второй план: главное, чтобы рядом был любимый человек. Но однажды мой друг-транс сказал: «Если бы кто-то запретил мне делать то, что я хочу, я бы послал этого человека куда подальше». Эти слова запомнились мне настолько, что перевернули мою жизнь.
С девушкой мы расстались. За год до этого я встал на учёт к доктору, сказав, что получу разрешение на операцию по смене пола, а дальше посмотрим — может, просто удалю себе грудь и буду счастлив. Но проблема была не в груди. Люди ошибочно считают, что поворотный момент в жизни трансгендера — это операция, но это не так. Именно гормоны делают из нас мужчину или женщину, а операции чаще всего носят косметический характер.
Я тяжело переживал расставание с любимой, вместе с ней ушли и друзья. Я остался один, пока у меня не появилась подруга, которая помогла мне выйти из подавленного состояния. Она сказала, что я должен не сдаваться, а сделать всё, чтобы стать счастливым. Шёл второй год моих обследований, и я знал, что начну колоть тестостерон, как только получу необходимую справку.
О гормонах и операции
Любая процедура коррекции пола начинается с визита к психотерапевту. Меня наблюдал доктор, который специализируется на гомосексуалах и трансгендерах. Посещать его нужно достаточно долго, причём в разных клиниках установлены разные сроки. Сперва в течение нескольких дней я сдавал тесты, которые направлены на выявление психиатрических отклонений. Там куча вопросов, порой довольно необычных — например, было задание нарисовать несуществующее животное.
Транссексуальность — психиатрический диагноз, который имеет свой код по медицинской классификации — как шизофрения, например. Было бы, конечно, здорово, если бы эту систему отменили, потому что подобные сравнения можно использовать не в самых лучших целях. Многие люди не понимают трансгендеров и называют их больными. Забавно, но именно психические отклонения являются противопоказаниями к коррекции пола и выдаче справки.
Во время обследований я беседовал с доктором. Он спрашивал меня о работе, об отношениях с родителями, о том, есть ли у меня любимый человек. Также обязательным условием был год жизни в социальной роли желаемого пола. Помимо психиатрического обследования, я должен был пройти ещё несколько процедур. Например, сделать УЗИ матки, чтобы проверить, не гермафродит ли я, ведь таким людям делают операции без справки.
После этого мне назначили медицинскую комиссию, по результатам которой полтора года назад я получил справку с официальным диагнозом «транссексуальность». Она дала мне право начать гормонотерапию и провести операцию по смене пола. Справку об отсутствии противопоказаний к операции по смене пола мне пришлось ждать два года.
Получив документы, первым делом я встал на учёт в эндокринологическую клинику и начал гормональную терапию. Свой первый укол я сделал под Новый год — в ночь с 30 на 31 декабря 2014 года. За полгода до этого моя жизнь резко пошла в гору: я нашёл отличный фриланс, переехал от родителей, стал жить самостоятельно и потихоньку собирать деньги на операции. Но самым главным стало то, что я встретил любимого человека, который со мной до сих пор и поддерживает меня во всём. Мама в то время была очень задумчива, но понимала, что именно эти перемены делают меня счастливым. Единственное, что её беспокоило, — моё здоровье. Но её убеждённость в коротком сроке жизни трансгендера удалось победить с помощью грамотной литературы. Папа тоже смог принять меня, хотя думаю, он ещё не до конца всё понимает.
В течение первых месяцев после начала гормонотерапии я продолжал ходить в женский туалет и не расстраивался, если меня называли девушкой. Я знал: скоро всё это пройдёт, ведь гормоны творят чудеса. В случае смены женского пола на мужской гормонотерапия проявляется как общая маскулинизация: в теле понижается процент жира и повышается процент мышц, голос становится грубее, волосы на теле начинают расти активнее, растут хрящи в носу и ушах. Тело и лицо преображаются прямо на глазах. Так, на четвёртый месяц приёма гормонов у меня началась ломка голоса, а к шестому начали пробиваться волоски на лице. Я стал сильнее потеть, усилилось либидо. Из неприятного — начал расти клитор, и это причиняло много дискомфорта. Сейчас, когда я смотрю на себя в зеркало, мне странно вспоминать, что природа наградила меня хрупким телосложением, невысоким ростом, женственным лицом и высоким голосом. Я уже совсем забыл то, каким был, и только старые фотографии и видео дают возможность вспомнить себя прежнего.
Во время гормонотерапии за своим здоровьем нужно следить: правильная диета, витамины и регулярные анализы помогут предотвратить возможные проблемы и снизить количество побочных эффектов. Кстати, гормонотерапия — пожизненная мера. Причём врач-эндокринолог обрадовала меня тем, что даже в старости мой уровень тестостерона будет стабильным, а значит, я буду выглядеть куда моложе своих сверстников.
Многие трансгендеры сталкиваются с проблемами при гормонотерапии, пока операции ещё не сделаны. У меня таких проблем не возникало. Пусть я и выглядел как подросток, только что вошедший в период полового созревания, но я был подростком мужского, а не женского пола. За последний год я трижды встречался с отцом, после этих встреч он звонил моей маме и говорил: «Ты видела?! Борода! Борода!»
Серьёзный барьер на пути к операции — деньги. У многих трансгендеров нет возможности устроиться на нормальную работу, ведь мало кто хочет брать в свой офис условную Машу с бородой. Меня в этом плане спас удачный фриланс и небольшое дело, которое приносит неплохой доход. Я работаю с иностранцами, а они всегда готовы платить хорошие деньги за качественно выполненную работу. Так что к осени 2015 года я накопил достаточно большую сумму сразу на две операции — мастэктомию (удаление груди) и тотальную гистерэктомию (удаление матки, яичников и маточных труб). Отец до последнего считал, что мне будут пришивать мужской орган. На самом деле только малая часть трансгендеров решается на эту очень тяжёлую операцию. Я считаю — неважно, что у тебя в штанах, ведь мужчину делает мужчиной совсем не его достоинство.
Операции по смене пола делают несколько клиник в Москве, все они частные. Я обратился в одну из тех, что специализируется на таких вмешательствах, поэтому врачи относились абсолютно нормально ко мне и другим пациентам. Операция обошлась мне в 250 тысяч рублей с учётом всех анализов. Деньги на неё мне удалось собрать за полгода. Отходняк после вмешательства длился три дня, во время которых рядом со мной всегда был любимый человек. И эти три дня я почти что не помню.
После операции надо было ходить в компрессионном белье, несколько месяцев не поднимать ничего тяжёлого, ездить на пункции. Больно было, когда я двигался. В больнице меня обкалывали обезболивающими, но после выписки я дополнительно ничего не принимал. А когда меня выписали, я получил долгожданную справку о том, что теперь я могу менять документы.
Отец до последнего считал, что мне будут пришивать мужской орган. На самом делетолько малая часть трансгендеров решается на эту очень тяжёлую операцию
О том, как переписать пол в паспорте
В России нет чётких правил, как поменять документы после смены пола. Собрав тонну бумаг, в которую входят лицензии хирургической и эндокринологической клиник, справка от психотерапевта, справка о произведённой операции и заключение эндокринолога, я явился в ЗАГС по месту рождения и сразу же получил отказ. Его мотивировали тем, что государством не утверждён перечень документов, необходимых для смены пола в паспорте. На основании этого отказа я обратился с иском в суд, и для этого пришлось собрать ещё больше бумаг. Хорошо, что в нашей стране есть специальная организация «ПравоТранс», которая оказывает бесплатную юридическую помощь в подобных вопросах.
На судебном заседании присутствовали три человека: я, судья и стенографистка. Судья сказала: «Ну, рассказывайте». А я был в суде впервые и растерялся: что рассказывать? И рассказал всё от начала и до конца: как встал на учёт к психотерапевту, получил справку, начал гормонотерапию и сделал операцию.Судья всё это выслушала и говорит: «Нет, вы же физиологически родились женщиной». Меня это возмутило, и я сказал, что у меня была необратимая хирургическая смена пола, я больше не женщина, и да, я имею право сменить документы. В итоге суд разрешил мне это сделать. С судебным постановлением я вернулся в ЗАГС, где получил новое свидетельство о рождении — уже мужское, а затем поменял и паспорт. Всего на получение новых документов ушло полгода. При смене бумаг все данные о том, кем я был раньше, стираются, и понять, что человек — трансгендер, почти невозможно.
Что сейчас
В обществе много тех, кто называет трансгендеров не такими, как все, извращенцами и сумасшедшими. Но в действительности они ничем не отличаются от обычных людей. У них нет уникальных, присущих только им интересов, предпочтений или увлечений: они, как и все люди, разные.
Я знаю, что пройдёт ещё немало времени, прежде чем из общества уйдут трансфобные мысли. Но я уверен — каждый человек имеет право делать то, что он считает нужным, быть счастливым и жить в гармонии с собой. Сейчас, взглянув на меня, мало кто сможет догадаться, что раньше я был девушкой: я ношу бороду, говорю низким голосом и имею куда больший объём мускулатуры, чем до гормонотерапии. Задумывались ли вы о том, что вполне могли видеть транса на улице? А может, вы даже знакомы с одним из них?
