Нападения, избиения, запугивание. Директор Amnesty International Ukraine о срывах Маршей равенства и реакции полиции — интервью
Почему полиция отказывается фиксировать нападения на ЛГБТКИ как преступления на почве ненависти и как реагировать на преследования и кибербуллинг со стороны представителей праворадикальных движений, в интервью НВ рассказывает руководитель Amnesty International Ukraine Оксана Покальчук.
20 мая 2012 года в Киеве должен был состояться первый Марш равенства — правозащитное шествие, объединяющее представителей ЛГБТКИ [лесбиянки, геи, бисексуалы, трансгендерные люди, квир, интерсекс] и их союзников. Однако тогда по рекомендации международной правозащитной организации Amnesty International мероприятие пришлось отменить из соображений безопасности.
Вторая попытка провести Марш равенства в столице состоялась в 2013-м — тогда участники прошлись от метро Шулявская до киностудии имени Александра Довженко. В шествии приняли участие несколько десятков человек.
За несколько лет событие стало действительно масштабным. В прошлом, 2019 году в Марше равенства в Киеве приняли участие более 8 тыс человек, а само шествие состояло из трех десятков организованных колонн.
Кроме того, региональные прайды стали проходить и в других украинских городах. Так, 13−14 сентября Марш равенства состоялся в Харькове — местные активисты решили провести его в формате автопрайда из-за карантина. А в последнее воскресенье лета прошел Марш равенства в Одессе. Там не обошлось без столкновений: представители Традиции и порядка совершили нападение на участников мероприятия, бросали в участников шествия камни, палки и бутылки, распылили перечный газ. Полиция никак не отреагировала.
Репортер НВ Саша Горчинская поговорила с руководительницей Amnesty International Ukraine Оксаной Покальчук о том, какое значение имеют для Украины региональные ЛГБТКИ-прайды, как реагировать на преследования со стороны противников ЛГБТКИ, и почему полиция отказывается фиксировать такие нападения как преступления на почве ненависти.
— Региональные ЛГБТКИ-прайды: как часто они проходят сейчас, сколько людей обычно собирают такие мероприятия?
— История прайдов в Украине началась более восьми лет назад с притеснений и избиений ЛГБТКИ-активисток и ЛГБТКИ-активистов и заблокированного Марша равенства в Киеве. Поэтому представить тогда подобные инициативы в регионах было просто невозможно. Сегодня ситуация совсем иная, помимо столицы, прайды проходят в Харькове, Одессе, Запорожье и Кривом Роге. Также не менее двух мероприятий организуют в регионах в рамках Прайд-недели: это Квир Форум в Херсоне, а также Дни гордости и равенства в Николаеве.
Количество участников в таких мероприятиях, несомненно, зависит от региона и самого города. КиевПрайд традиционно собирает больше людей. В прошлом году, например, на улицы столицы вышло беспрецедентных 8000 сторонников. Если говорить о Харькове, там ситуация непростая, потому что регион расположен вблизи границы с Россией.
Местных ЛГБТКИ-активисток и активистов и их сторонниц там регулярно подвергают нападениям и запугиванием лица, пропагандирующие насилие. Тем не менее в прошлом году в Харькове состоялся первый прайд, на который вышли около 3 тыс. человек. В этом году из-за коронавируса харьковчане устроили первый в Украине АвтоПрайд, 22 машины проехались по городу с радужными флагами.
В Одессе в этом году из-за насилия со стороны лиц, пропагандирующих ненависть, и столкновений с полицией Прайд-шествие, к сожалению, вообще не состоялось. А люди, которые пришли в его поддержку, пострадали. Хотя, напомню, в прошлом году в Одессе на Прайд вышло около трех сотен человек.
Сами по себе марши равенства — очень важные события, которые дают видимость ЛГБТКИ-людям, привлекают внимание к дискриминации и систематическому насилию, которым они подвергаются. Мы видим тенденцию, что на такие прайды приходят все больше людей, которые сами не являются ЛГБТКИ, но поддерживают своих друзей, подруг и родственников. Это очень важно.
— Часто подобные мероприятия, связанные с ЛГБТКИ, пытаются сорвать защитники так называемых «традиционных семейных ценностей», религиозные движения или праворадикальные активисты. Как уберечься от подобных действий?
— Только в этом году в период ограниченных мероприятий ЛГБТКИ-сообщества из-за пандемии произошло несколько громких нападений со стороны лиц, пропагандирующих насилие. Например, с момента объявления ХарьковПрайда всего за неделю зафиксировали три нападения. Здание регионального комьюнити-центра забросали яйцами, облили мочой и выбили в нем окно.
В Одессе Прайд-шествие тоже не обошлось без столкновений, оппоненты Прайд-шествия били людей по голове, угрожали изнасилованием, а правоохранители долго не реагировали на происходящее. В результате нападения пострадали пятеро полицейских и 16 участников и участниц акции.
Однако мы должны понимать, что Конституция Украины на мирные собрания и на мирный протест всем без исключений. Вопрос в том, что люди, о которых мы сейчас говорим, «оппоненты прайда», часто проводят свои мероприятия немирно, угрожают, избивают, бросают светошумовые гранаты, зажигают петарды. Но мы должны уважать те случаи, когда все же все проходит мирно.
Любая точка зрения, если она не призывает к агрессии, дискриминации или насилию, имеет право на жизнь. Именно поэтому, когда есть оппоненты, которые просто стоят с плакатами во время Марша равенства, полиция ничего с этим не делает. Потому что обе или больше точки зрения имеют право быть высказанными мирным путем.
Но, к сожалению, зачастую оппоненты ЛГБТКИ-сообщества действуют агрессивно: нападения, агрессия, избиение, запугивание — это конкретные формы насилия, за которые предусмотрено наказание согласно Уголовному кодексу Украины.
Еще с самого начала, с 2012 года Amnesty International в Украине поддерживала ЛГБТКИ-сообщество в том, чтобы они имели возможность организовывать собственные встречи, налаживала коммуникацию с полицией, чтобы правоохранители этот процесс регулировали. И за последние несколько лет ситуация существенно изменилась: полиция уже умеет четко реагировать, защищать, координировать работу. Чего не было раньше. Так же и у организаторов появилось больше опыта, знаний для того, чтобы проводить свои мероприятия на высшем уровне. Поэтому надлежащая работа полиции и тщательное планирование — залог безопасного прайда.
Важно, что сами публичные мероприятия являются одной из самых безопасных частей ЛГБТКИ активностей. Опасность же начинается после — когда объявляют так называемое «сафари» или охоту на ЛГБТКИ-активистов, активисток и их союзников и союзниц. Подойти к мероприятию и отойти из него — это еще большая проблема. Особенно в маленьких городах, где нет метро, или же власть и правоохранительные органы не могут обеспечить другие безопасные варианты подходов и отходов.
У меня создается впечатление, что противники ЛГБТКИ-движения чувствуют тотальную безнаказанность. Чувствуют, что могут без последствий угрожать и совершать насилие и дальше, потому что остаются безнаказанными. Несмотря на имеющиеся статьи в Административном и Уголовном кодексах, никакой административной или любой другой ответственности для них не наступает. И эта безнаказанность часто побуждает их продолжать.
— Если случаются нападения на ЛГБТКИ-активистов, как фиксирует такие случаи полиция? Фиксируют ли их как преступления на почве ненависти, или все-таки записывают, как раньше, «хулиганство»?
— К сожалению, очень часто такие случаи фиксируются как хулиганство. Мол, ну, кто-то кого-то побил на улице, ну, такое случается. Но на самом деле тут речь идет не о каком-то одном единственном эпизоде, о неприязни к человеку, которая возникла внезапно. Нет, это насилие основано на ненависти к конкретной группе людей.
С января по август 2020 года включительно правозащитный ЛГБТ Центр Наш мир зафиксировал 106 случаев действий на почве гомофобии, трансфобии, дискриминации и нарушения прав ЛГБТКИ в Украине. Но следует понимать, что это правозащитная организация, не обладающая всей статистикой — это только данные, которые были обнародованы, например, в СМИ. Однако это уже хоть что-то, потому что других данных у нас вообще нет.
Однако проблема в том, что полиция не открывает производство по факту преступления на почве ненависти. Подобная история была в Житомире, где человека избили, изнасиловали, обзывали, издевались, и все это снимали на телефон — эти действия совершала группа лиц. Однако полиция квалифицировала это преступление как грабеж, хотя было очевидно, что этому случаю предшествовала целая история, что человека не просто изнасиловали и не просто издевались над ним.
Правоохранители объяснили: для того чтобы переквалифицировать дело, необходимо получить заключения дополнительных экспертиз, что будто бы также должно быть специальное заявление потерпевшего о преступлении именно по этой статье. И это — не единичный случай.
Есть также и такой момент: противники ЛГБТКИ нередко совершают насильственные действия в отношении демонстрантов и демонстранток, активистов и активисток, зная, что, скорее всего, они не обратятся в полицию. Потому что тогда им придется делать каминг-аут перед полицией — открываться, рассказывать о своей сексуальной ориентации, когда люди еще не готовы это сделать. Часто именно поэтому пострадавшие бездействуют, а это только усиливает безнаказанность.
— Почему полицейские отказываются фиксировать такие случаи как преступления на почве ненависти?
— Одна из причин, почему следователи отказываются квалифицировать подобные случаи как преступления на почве ненависти, это отсутствие четкой формулировки в законодательстве. В Уголовном кодексе есть перечень признаков, которые попадают под защиту, и среди этих признаков, например, раса, национальность, цвет кожи, политические, религиозные и другие убеждения, пол, инвалидность, место жительства. И дальше — «и т.д.». Наука права говорит: если употребляется «и т.д.», то речь идет о так называемом открытом перечне. То есть предполагается, что он может дополняться различными позициями. Однако на практике все иначе. От следователя или следовательницы требуется прямое соблюдение буквы закона, а это значит, что если в законе нет понятия «сексуальная ориентация», то и возбуждать дело по защите человека по этому признаку они не могут.
Да, Украина нуждается в изменениях в законодательстве, в том числе и относительно дискриминационных действий относительно ЛГБТКИ. Но часто противниками таких изменений выступают, например, религиозные организации, которые не хотят, чтобы в законодательстве фигурировал такой признак человека, как «сексуальная ориентация».
— Накануне Марша равенства в Киеве активизируются также и противники ЛГБТКИ в Интернете: создают телеграм-каналы, куда выкладывают личные данные ЛГБТКИ и их союзников, призывают к насильственным действиям и пр. Несут ли такие действия реальную опасность для этих людей?
— Такие действия совершаются, чтобы посеять панику и запугать как ЛГБТКИ-людей, так и их соратников и соратниц. Преимущественно такие запугивания направлены на молодежь и поступают от молодежи. То есть мы почти не фиксировали такую онлайн-агрессию, которая была бы направлена на старших людей.
Также нередко подобные действия совершают к людям, которые только недавно пришли в активизм, и им не хватает силы и опыта. Посредством таких запугиваний противники пытаются обрубить их начинания, то есть повлиять на их решение быть активными и видимыми, заниматься защитой прав ЛГБТКИ и поддерживать ЛГБТКИ.
Более того, нарушение неприкосновенности частной жизни, что происходит в ходе обнародования персональных данных в подобных телеграм-каналах, — это уголовное преступление. В соответствии со ст. 182 Уголовного кодекса Украины за это предусмотрена уголовная ответственность: арест от 3 до 6 месяцев, ограничение свободы на срок от 3 до 5 месяцев или лишение свободы на тот же срок. Вот только добиться справедливости в таких случаях крайне трудно.
— Что делать, если вы увидели свою фамилию, фото, домашний адрес в таком телеграм-канале?
— Есть конкретный механизм действий, который можно применять в подобных случаях. Расскажу об этом на примере ЛГБТКИ-активиста Валентина Тарнавского, на которого оказывали давление после прайда в Одессе в 2019 году.
Его преследовали у дома, охотились под подъездом, писали угрозы в соцсетях, вывешивали его фотографии в открытый доступ без разрешения. Такие действия совершаются, чтобы делать из людей мишени — побудить других к преследованиям.
Валентин Тарнавский пробовал отправлять жалобы на Инстаграм-аккаунт, где выставляли его фотографии с подписью, что он — один из участников прайда. Но это не подействовало, Инстаграм никак не отреагировал на эти жалобы. В январе 2020 года аналогичная группа появилась также в Телеграме. Тогда Тарнавский решил защищаться: собрал скриншоты угроз, написал заявление в полицию, в котором указал название организации, которая обнародовала все эти угрозы и его персональные данные. Обратился в одесскую приемную Украинского Хельсинского Союза (УХСПЧ), где получил бесплатную юридическую помощь.
В Киеве попросил временное убежище в шелтере в одной из ЛГБТКИ-организаций, чтобы переждать там агрессию против себя. Пробыл там полтора месяца. Угроз против него стало меньше. Но полиция, изучив его заявление, не нашла состава преступления, отказалась открывать уголовное производство и решила рассматривать его заявление просто как обращение гражданина, а не как заявление о совершении преступления. Тогда УХСПЧ подали заявление о бездействии полиции, благодаря чему в апелляционном суде все же обязали полицию открыть дело и расследовать его.
Эта история демонстрирует нам, что путь — непростой. И что полиция не всегда хочет открывать дела по подобным правонарушениям. Особенно если речь идет о киберполиции и о таких вещах, как сталкинг в соцсетях, блекмейлинг и пр. Потому что это для нас — новое. Но это не значит, что людям, которые пострадали от подобных действий, надо бездействовать. Нет. Надо писать заявление в полицию, также обращаться в киберполицию, в правозащитные организации. Ведь именно такие организации в будущем смогут донести информацию обо всех этих кейсах в министерства, профильные ведомства. Это и поможет реально изменить ситуацию в ближайшее время.
— В Киеве во время Маршей равенства задействовано большое количество полиции для охраны и безопасности участников прайдов. В регионах такая же ситуация? Как ведет себя полиция там?
— Да, сейчас ЛГБТКИ-активности проводятся только с участием полиции. Мероприятия по безопасности во время КиевПрайда и Маршей равенства в столице разрабатывались и совершенствовались с 2012 года. И Amnesty International была одной из тех международных организаций, которые принимали непосредственное участие в этом.
Мы присоединились к разработке различных мер безопасности, привлекали иностранных экспертов именно по безопасности прайдов, чтобы они консультировали как организаторов, так и полицию. Делились лучшими практиками тех стран, где все это уже было успешно сделано, где удавалось защищать демонстрантов и демонстранток.
Те стратегии, которые уже были разработаны по Киеву, полиция сегодня использует в регионах. Но не все возможно адаптировать в регионах на 100%. Важную роль играют такие детали, как: принцип построения улиц, доступ к водоемам и наличие набережных, метро, подземные переходы и так далее. Все это полиция обязана учитывать при разработке планов безопасности.
Кроме этого, полиция должна спрогнозировать количество лиц, приезжающих на прайды из других населенных пунктов. Также необходимо оценивать и число оппонентов, которые намерены выходить на акции против ЛГБТКИ. Поэтому ситуация в городах отличается. Лучше всего она Киеве, однако понемногу есть прогресс и в регионах. Следует также понимать, что не вся полиция толерантна. Но в Киеве все эти изменения тоже произошли не за один день.
Поэтому необходимо продолжать работу, стимулировать правоохранительные органы к плодотворному сотрудничеству, не игнорировать насилие и обращаться полицию за защитой своих прав.
