«Всех почему-то волнует, как мы сексом занимаемся, а не как наши права ущемляют». Интервью NM о стереотипах и «игре» в гомофобию
В Молдове 20 июня завершился ежегодный фестиваль ЛГБТ-сообщества «Молдова Прайд». В этом году, как и в прошлом, все мероприятия фестиваля из-за эпидемии проходят в формате онлайн. Что такое ЛГБТ-прайды, зачем они нужны, почему общественные стереотипы так живучи, и зачем некоторые политики «играют» в гомофобию? Об этом и многом другом рассказала в интервью NM исполнительная директорка Genderdoc-M Анастасия Данилова.
«Люди начали понимать, что их обманывают»
Как живется в Молдове ЛГБТ-людям?
Очень много факторов влияют на жизнь каждого человека. Но в общем можно сказать, что ситуация пока не из лучших. ЛГБТ-люди — одна из наиболее дискриминируемых групп в Молдове и одна из наиболее не принимаемых обществом. К тому же это группа, которую чаще всего используют для манипулирования общественным мнением, в том числе в предвыборных кампаниях. ЛГБТ-люди у нас изначально понимают, что живут в обществе, в котором им не рады, в обществе, в котором нужно выбирать: либо ты заявляешь о себе и живешь с каким-то постоянным чувством борьбы, либо ты всю жизнь прячешься, не позволяя себе быть собой.
С 2019 года Молдова поднялась с 41 на 36 место в рейтинге европейских стран, дружественных ЛГБТ. Вы почувствовали какие-то изменения?
Я не могу сказать, что за эти пару лет произошли какие-то серьезные изменения, потому что социальные изменения происходят очень сложно. Но могу сказать, что у ЛГБТ-людей в Молдове стало гораздо больше союзников, которые готовы открыто их поддерживать. Стало больше думающих людей, которые начали понимать, что то, что им пытаются навязать некоторые политики и проплаченные СМИ, не стоит выеденного яйца. Люди, мне кажется, начали понимать, что их обманывают. Им постоянно рисуют страшный образ гея или лесбиянки, но они видят, что на самом деле это не так. Люди путешествуют, общаются, учатся в других странах, и это дает им понимание, что ЛГБТ может быть нормой в обществе.
Но если посмотреть на ситуацию под другим углом, то можно сказать, что мы поднялись на эти пять позиций (с 41 на 36 место) во многом потому, что другие страны деградировали.
В России ЛГБТ-людей сильно притесняют: их преследуют, сажают, избивают, им приписывают участие в террористических формированиях. У нас в Молдове такое возможно?
В России ситуация гораздо сложнее, потому что там к социальной нетерпимости добавлен государственный тоталитаризм. В России вообще гораздо хуже с правами человека, чем в Молдове. У нас ситуация другая: когда мы организовывали публичные акции в поддержку прав ЛГБТ, государство предоставляло нам защиту, нас сопровождали полицейские. И это очень важно.
Мы в Молдове знаем, что государство гарантирует наше право на свободу собрания. Другой вопрос — как? Нельзя сказать, что мы можем воспользоваться в полной мере правом на свободу собраний. Да, мы можем провести свою акцию до конца, но вокруг заблокируют несколько улиц. Это вроде как включенность в общество, а вроде как все равно изоляция.
Но преступления на почве ненависти продолжают быть большой проблемой. И это происходит в основном потому, что у нас нет закона о защите от таких преступлений. Есть очень много преступлений, о которых мы даже не знаем, до нас доходят единичные случаи. Мы с этими людьми работаем и предоставляем юридическую и психологическую поддержку.
Пока у нас не будет закона, и пока люди не будут знать, что избиение человека — это преступление, мы не сможем изменить ситуацию в лучшую сторону.
«Мы никогда не просили и не просим специальных прав»
Что мешает обществу принять ЛГБТ-людей?
Незнание. Отсутствие информации. Огромное количество стереотипов, предрассудков и страхов. Подогревание этих страхов со стороны людей, у которых есть власть, деньги и доступ к распространению информации.
Мне иногда кажется, что политики, которые используют в своих политических играх тему гомофобии, трансфобии и бифобии, сами искренне в свои слова не верят. Они выбрали себе врага — ЛГБТ — и заявляют, что будут защитниками нации и православных традиционных ценностей. Это же такая отличная фишка, которую долго можно разыгрывать и легко манипулировать электоратом.
Они [политики] очень боятся, что люди будут узнавать о нас, поэтому каждый раз, когда мы начинаем информационные кампании, начинаются какие-то противодействия. Они боятся, что люди наконец-то поймут, что их водят за нос и этой ложью просто отводят внимание от реально важных проблем. Общество должно понимать, что у таких партий нет других козырей, кроме как борьбы непонятно за что и непонятно против кого. Тогда и станет ясно, что гомосексуальность — нормальная сексуальная ориентация, что ЛГБТ-люди — нормальные люди, которые живут обычной жизнью и не собираются затаскивать всех подряд к себе в постель и «вербовать».
В некоторых европейских странах, например, в Швеции, политические партии сами устраивают такие прайды и участвуют в них. Возможно ли такое в Молдове в ближайшем будущем?
Мне кажется, что уже начался необратимый процесс, в результате которого ЛГБТ-люди больше не будут восприниматься такой дичью, как сейчас. В 2019 году впервые в прайде принял участие депутат парламента. Это хороший знак. Мы понимаем, что он принимал участие не как политик, а как человек, и это его позиция. Хоть он и не является частью ЛГБТ-сообщества, он вышел, чтобы показать людям, что права человека и равенство — это важно. Когда снизится градус напряженности вокруг этой темы, политики, надеюсь, перестанут бояться высказываться на эту тему и думать, что, сделав это, обеспечат себе «политическую смерть».
Пока мы к этому не так близки, потому что нет таких партий, которые открыто говорили бы о том, что все люди заслуживают равных прав.
Геи, лесбиянки, бисексуалы и трансгендерные люди появились в Молдове не сегодня и не вчера. Почему общество так сложно к этому привыкает и не способно до конца принять ЛГБТ-людей?
Да, ЛГБТ- люди были всегда. У нас в организации есть группа поддержки для геев третьего возраста, там есть люди, которым 70 и даже 80 лет. Это одинокие люди, которых мы поддерживаем. На них особенно явно видно советское влияние. Если есть какая-то табуированная тема в обществе, а гомосексуальность всегда была такой темой, то вокруг нее все время нарастает этот ком скептицизма, стереотипов и мифов, который затем очень сложно пробить. И когда кто-то в очередной раз выбирает эту группу, как козла отпущения и своего врага, то это затормаживает естественный процесс понимания и принятия, который европейские страны смогли пройти чуть быстрее.
Мы никогда не просили и не просим специальных прав. Мы никогда не говорили о том, что ЛГБТ-люди должны платить меньше налогов, что у них должен быть отпуск длиннее или что они могут на выборах дважды опускать бюллетень в урну. Мы говорим лишь о том, что каждый человек важен и у всех должны быть равные права. Мы хотим обладать равными правами на том простом основании, что мы — люди. Во многом защита прав ЛГБТ-людей опирается на человеческое достоинство, потому что кто-то пытается нас его лишить.
То есть ЛГБТ-прайды — это прежде всего не о сексуальной ориентации, а о правах человека?
Это прежде всего о правах человека и о той дискриминации, с которой сталкиваются люди из-за своей ориентации. Давайте представим, что я, как женщина, лишаюсь определенных прав в этом обществе. Как лесбиянка, я лишаюсь еще каких-то прав. А будь я женщиной-ромом и лесбиянкой, какие бы у меня права остались? Это пример множественной дискриминации, с которой многие из нас сталкиваются. Сексуальная ориентация — это еще один критерий, по которому люди лишены еще какой-то части своих прав.
Выражать свою ЛГБТ-позицию в Молдове опасно?
Наверное, все еще опасно. Тут еще важно уточнить — для кого? Для гетеросексуального человека или ЛГБТ? Это очень зависит от ситуации и обстоятельств, в которых вы что-то сделали или будете делать. Я, допустим, не в каждой ситуации могу сказать, что я лесбиянка, несмотря на то, что я открытый человек. Иногда я понимаю, что в какой-то конкретной ситуации это будет опасно для меня или для человека, который рядом со мной.
Если я нахожусь в парке поздно вечером и вижу компанию нетрезвых молодых людей, которые увидят меня с моей партнеркой и будут нам что-то кричать, я понимаю, что логично будет в этой ситуации избежать какого-либо столкновения. Я могу написать заявление в полицию или вызвать полицию, если чувствую себя небезопасно. Но не всегда такое возможно.
Есть случаи, когда полицейские не воспринимают всерьез такие случаи. Иногда они просто не хотят утруждать себя какими-либо расследованиями и пытаются как-то повлиять на жертву: «Ой, слушай, ну чё ты, подумаешь! Иди домой, отвяжись от нас».
Мы очень многого не знаем о том, как живут ЛГБТ-люди в регионах Молдовы. Они есть везде, в любом, даже самом маленьком селе Молдовы могут быть такие люди. Большая часть из них, конечно, закрыты, поэтому мы и не знаем ничего о них: что с ними происходит, с какими проблемами они сталкиваются — на все это очень сложно ответить.
«Ненависть не может быть оправданием для преступления»
Почему ЛГБТ-прайды сейчас возможны в Молдове?
Это был очень долгий путь. Это результат нашей работы и работы многих других правозащитных организаций. А еще это результат изменений в стране. Сейчас мы на том этапе, когда уже возможны ЛГБТ-прайды, хотя это уже 20-ый по счету фестиваль. Сами марши мы начали организовывать в 2014 году. Первый был очень коротким —семиминутным. Но это было символично. И, наверно, сейчас это все возможно благодаря тому, что шаг за шагом мы к этому шли. В первом нашем марше участвовали около 50 человек, а в последних — до 400-500.
Наверное, сложно столько лет бороться за свои права и не видеть ощутимых изменений в обществе. Нет выгорания?
Это очень сложно. Тема выгорания очень остро стоит в ЛГБТ-активизме. Очень сложно бороться, когда ты делаешь шаг вперед и два назад. Но, с другой стороны, у нас и выхода другого нет, нет выбора. Моя жизнь с каждым днем неумолимо приближается к концу, и, если я хочу прожить ее счастливо, я должна бороться за это счастье.
Это выгорание чревато тем, что люди устают, уходят из активизма, считают, что ничего уже нельзя изменить, впадают в депрессию или апатию, сидят на антидепрессантах, лечатся, выздоравливают, чтобы в итоге снова вернуться в активизм.
У меня было выгорание в 2019 году, когда все уже вроде становилось хорошо, но было понимание, что где-то перетратил силы. Я смогла восстановиться: пришлось брать отпуск, думать о себе, дать себе время на раздумья. Для нас, ЛГБТ-людей, активизм — это не просто работа, это еще и ценности, идеалы, какие-то жизненные принципы. Это настолько плотно переплетено, что невозможно в шесть вечера закрыть ноутбук и сказать: «Ну все, работа закончилась, теперь я простой человек и буду отдыхать».
Что нужно, чтобы ЛГБТ-люди в Молдове чувствовали себя в безопасности, выходя на улицу?
Надо принять закон о преступлениях на почве ненависти, который будет защищать всех, в том числе ЛГБТ-людей. Ненависть не может быть оправданием для преступления, она должна быть отягчающим обстоятельством. Нужно создавать для ЛГБТ-людей безопасные пространства, чтобы, допустим, какая-то организация заявляла: «Мы безопасны, мы рады ЛГБТ-людям». Нужно, чтобы больше публичных людей говорили, что понимают нас и поддерживают. Есть публичные люди, которые являются частью ЛГБТ-сообщества, но боятся совершить каминг-аут, думая, что, таким образом, потеряют влияние или это как-то ударит по их имиджу. Нужно больше образования по этой части, нужно снимать с глаз шоры и учить людей критически мыслить. Если бы у нас было критически мыслящее общество, мы давным-давно дошли бы до равенства прав ЛГБТ.
Что вас не устраивает в сегодняшней Молдове?
Меня не устраивает то, что не все люди могут чувствовать себя в безопасности. И это касается не только ЛГБТ-людей, но и женщин. Меня не устраивает, что ЛГБТ-люди должны скрывать свою сексуальную ориентацию, потому что в обществе на это могут не так отреагировать. Меня не устраивает, что люди могут оправдывать насилие в отношении других людей и говорить: «Я его избил, потому что он всего лишь пи****с, а таких нужно давить». Меня не устраивает количество комментариев, полных ненависти, под нашими материалами или под материалами СМИ, которые освящают нашу деятельность.
Почему важно проводить ЛГБТ-прайды?
Они важны тем, что они заметны. Мы [Genderdoc-M] работаем на протяжении всего года, но именно прайды становятся заметным явлением для общества и других ЛГБТ-людей. В таких маршах есть несколько ценностей: во-первых, сам факт того, что люди увидят и поймут — здесь живут ЛГБТ-люди, они есть, они никуда не денутся, и с ними нужно как-то выстраивать взаимоотношения. Эти прайды имеют огромное значение и для ЛГБТ-людей в регионах, которым важно знать и видеть, что есть другие ЛГБТ-люди, что есть к кому обратиться и кому поддержать.
