В Казахстане геев и лесбиянок сажают под домашний арест, отмаливают у муллы
Жанар Секербаева, активистка, соосновательница казахстанской инициативы «Феминита» рассказала «Диапазону», какие проблемы испытывают в Казахстане геи, лесбиянки, транс-люди, и ответила, что делать родителям ЛГБТ-подростков, могут ли однополые пары заводить детей и как покончить с гомофобией.
Жанар СЕКЕРБАЕВА [на фото], 37 лет, докторка социальных и философских наук. Окончила ЕНУ им. Л. Гумилева по специальности «Журналистика», магистратуру МГУ по программе «Болашак», магистратуру в Европейском гуманитарном университете в Литве (с фокусом на гендерные исследования). 15 лет занимается научными социальными и гендерными исследованиями, изучает казахский фольклор, мастерка спорта по пауэрлифтингу, поэтесса.
– Вы соосновательница казахстанской инициативы «Феминита». На сайте написано, что защищаете права не только женщин, но и угнетенных групп населения – лесбиянок, бисексуалок, квир, женщин в секс-работе. Много ли их и какие у них проблемы?
– Мы проводим мониторинг и защищаем права ЛБКТ-женщин (лесбиянки, бисексуалки, квир и транс-женщины). Они угнетены, потому что женщины и потому что ЛБКТ-сообщество считается чуждым нашей истории, культуре, действительности или занимаются работой, которая маргинализирована. Получается двойная стигма. О цифрах я говорить не могу, у нас нет цели показать количество людей. Наша цель – показать, что если права даже одного человека нарушаются, то это тревожный звонок.
«Феминита» взяла на себя юридическое сопровождение девушек из «Есентая», которые обратились за поддержкой [целующихся девушек в ТЦ «Есентай» в Алматы мужчина снял на видео, выложил в Facebook, оно разошлось по Сети. Девушек узнавали на улице, в такси, им угрожали, они обратились к активисткам «Феминиты» и им помогли довести дело до суда. – Ред.]. Дело рассматривалось больше года, дошло до Верховного cуда, девушки выиграли. Суд признал, что никто не имеет права вторгаться в личную жизнь, распространять личные данные без согласия. Это было для нашей команды важной победой.
Есть стратегические дела, которые мы ведем. Они связаны с незаконным задержанием феминисток после марша 8 марта 2020 года, с отказом в регистрации «Феминиты», незаконным задержанием меня после участия в флешмобе, посвященном дестигматизации менструации в 2018 году. Мы выступали за то, чтобы менструацию называли своим словом, не «красным октябрем», не «тетей из Кызылорды» или еще как-то. Мы не должны стыдиться того, что касается нашего организма.
«Феминита» ведет исследовательскую работу. Одно из недавних исследований было посвящено праву на здоровье ЛБКТ-женщин и транс-мужчин. Исследование показало: они практически исключены из профилактики и тестирования на ВИЧ и инфекции, передающиеся половым путем, не знают свой ВИЧ-статус, у них нет доступа к «дружественным кабинетам», нет доверия к врачам, и это ведет к рискам.
С 2016 года «Феминита» вместе с союзниками добивается вынесения рекомендаций Казахстану от различных комитетов ООН о включении сексуальной ориентации и гендерной идентичности как запрещающего признака для дискриминации в казахстанское законодательство. Это могло бы решить вопросы дискриминации и преступлений на почве ненависти.
Можно вспомнить истории женщин-пограничниц из Атырау, которых коллеги сняли во время поцелуя, выложили в Сеть и после этого их заставили уволиться. То же самое было с полицейским-транс-мужчиной в Алматы. После хирургической коррекции его вынудили уволиться. Но методы запугивания уже не действуют, люди обращаются в суды, защищают свои права. Например, пограничниц восстановили в должностях и званиях, выплатили зарплату за вынужденный прогул и компенсацию за моральный вред.
– Были ли к вам обращения из Актобе?
– В Актобе мы проводили опрос лесбиянок, бисексуалок и квир-женщин, чтобы узнать потребности ЛБК-сообщества, беседовали с теми, кто приходил на встречи. Одна из девушек рассказала, что занимала должность на госслужбе, и когда об ее сексуальной ориентации узнали на работе, ее попросили уволиться. Причем девушка была на хорошем счету.
– Что делать родителям, узнавшим, что их ребенок – гей или лесбиянка?
– Истории людей после каминг-аута – открытого признания о своей сексуальной ориентации или гендерной идентичности – сложные. Увы, реакция родных может быть угнетающей, насильственной. Были истории, когда у девушек отбирали телефоны, их держали под домашним арестом. Некоторых вели к имамам, чтобы отмолить, «очистить» их. Люди после каминг-аута теряют работу, связь с любимыми, вообще с внешним миром. Чтобы уберечь себя от насилия, ЛГБТ-люди скрывают свою ориентацию или гендерную идентичность.
Родителям, узнав, что их ребенок – лесбиянка или гей, не нужно спешить его или ее ненавидеть. Можно обратиться в родительский клуб (он есть, например, у трансгендерной инициативы в Алматы) или к психологам. Неприятие всегда причиняет боль.
– Чем закончилась история Бекзата из Уральска? После каминг-аута родные его избили, лишили свободы, сделали ему операцию на головной мозг, мулла из него изгонял бесов. Парню пришлось бежать в другой город и прятаться.
– Эту историю я знаю из соцсетей. Она еще раз показывает, каким бывает неприятие родных после каминг-аута, и до чего она может довести. Я сопереживаю Бекзату и его парню и всем, кто подвергались таким гонениям и пыткам. Чем завершилась эта история, не могу сказать. Бекзат, возможно, в целях собственной безопасности не выходит на связь с друзьями. Надеюсь, адвокат Айман Умарова, которая взялась его защищать, добьется справедливости в этом непростом деле, которое квалифицируется как «Похищение человека» (ст. 125 УК РК).
– С ужасом недавно узнала, что бывает коррекционное изнасилование. Узнав, что дочь лесбиянка, родители находят того, кто ее изнасилует, таким образом думают исправить «изъян».
– Такие случаи официально зафиксированы в Кыргызстане. Не удивлюсь, если подобное происходит и где-нибудь у нас. Мы знаем о подобных примерах из рассказов активистов из Кыргызстана. Именно самые близкие люди могут причинить самую сильную боль. «Исправления», которые запугивают и унижают человека, должны быть запрещены, а те, кто прибегает к ним, должны нести ответственность за содеянное.
– Много ли у нас однополых семей? Могут ли они обзавестись ребенком?
– Лесбийской паре в Казахстане официально процедура ЭКО недоступна, потому что она в первую очередь дается по квоте гетеросексуальным парам. Слышала, что есть пары, которые все-таки сделали ЭКО, но им приходилось договариваться с медиками отдельно. Другие решают делать это за рубежом, что обходится во много раз дороже. Помимо финансовых трат, это еще и психологические, ментальные ресурсы.
Одна из моих подруг сама попросила друга-гея дать ей биоматериал. Зачала, родила и воспитывает прекрасную умницу-дочку.
– Проводят ли у нас хирургическую коррекцию для транс-людей? После этого можно поменять и документы?
– Я завершила докторскую диссертацию в Университете Цукубы в Японии по теме, связанной именно с трансгендерным сообществом в Казахстане. Команда «Феминиты» и трансгендерная инициатива в Алматы неоднократно упоминали в альтернативных отчетах о нарушениях в отношении транс-людей, это касается процедуры смены гендерного маркера в документах, когда люди должны (у них нет выбора!) жертвовать своей телесностью, чтобы получить новый паспорт и удостоверение личности. В Кыргызстане, к примеру, и во многих других странах документы меняют на основании информационного согласия, хирургическое вмешательство не нужно. Из того, что нам рассказывали, в Казахстане многие врачи не готовы принять транс-людей, не знают, как себя вести. Есть случаи трансфобии, неэтичного отношения к пациентам.
Казахстану уже рекомендовали сменить и упростить процедуру признания гендерной идентичности, но ситуация не улучшается, а даже усугубляется. В 2020 году в Кодекс РК «О здоровье народа и системе здравоохранения» внесли поправку №539 об изменении возраста оказания медосвидетельствования транс-людям с 18 до 21 года. То есть теперь они вынуждены ждать достижения 21 года, чтобы поменять документы или получить медицинскую помощь. Государство снова нарушает право на автономность решения, на то, как распоряжаться своим телом, когда делать или не делать трансгендерный переход.
Когда мы говорим о транс-людях, это не про операции или гормоны, – про людей в первую очередь.
– Читала опросы международных фондов. Казахстанское общество относится к ЛГБТ с «осуждением и неуважением», не одобряют гомосексуальные отношения…
– Ситуация меняется. Ненависть, травля, озлобленность проявляются от стереотипов, от «слепого» сердца. Сегодня никого не удивить тем, что вы можете ненавидеть или отрицать. Сегодня важно уметь быть гибким, принимающим, критически осмыслять настоящее и прошлое. »
Материал подготовлен в рамках онлайн-кампании «Феминиты» по противодействию языку вражды.
Источник
