“Теперь я мальчик” . История 7-летнего трансгендерного мальчика и его семьи, которая помогает ему быть самим собой с детского сада
В 2013 году Роки стал отцом. Вместе с женой, бабушками и дедушками он выбрал для новорожденного ребёнка имя Рената. Но в детсадовской группе для 5-леток, Рената громко сказала: “Я мальчик, и меня зовут Хоакин”. Устраивайтесь поудобнее, чтобы услышать рассказ о мальчике-трансгендере и тех проблемах, с которыми столкнулась его семья в современной Аргентине.
Роки 35 лет, он вырос в бедном, неблагополучном пригороде Буэнос-Айреса и до недавнего времени ничего не знал о трансгендерах. Да, он видел транс*персон и транс-проституток, которые подрабатывали вдоль скоростного шоссе на подъездах к аргентинской столице, но сам он принадлежит к категории людей “мужики не плачут”, поэтому никогда не задумывался о том, что видел.
Роки будет плакать несколько раз на протяжении этого интервью. И каждый раз будет извиняться за это. Но комок в его горле не от досады или жалости. Вокруг бегает его 7-летний сын, который только что пошел в первый класс. Тот самый мальчик, который в детсадовской группе пятилеток поднял руку перед своими ровесниками и педагогами, чтобы поделиться последними новостями. “У кого что нового?” – спросила, как обычно, воспитатель его группы. “Теперь я мальчик, меня зовут Хоакин и я не хочу больше ничего слышать о Ренате”, – заявил тогда ребёнок. Роки вытирает слёзы и говорит, что на самом деле плачет от гордости.
“Имя Рената означает “перерождение” или “рождённая заново””, – говорит Роки Килодран в интервью порталу Infobae, обнимая своего сына Хоакина и супругу Мартину. После этого откровения вся история “заиграла” другими красками: имя, которое они выбрали в 2013 году, после того, как на УЗИ стало ясно, что родится “девочка”, в конечном итоге стало мостом к перерождению в мужчину, которое началось ещё в раннем детстве.
“Он был мальчиком с рождения”
Роки Килодран ходил в школу в 90-х. У него не только никогда не было ничего похожего на уроки полового воспитания, но он также никогда не встречал никого с не гетеросексуальной ориентацией или с гендерной идентичностью, отличной от “нормы”. “Кроме того, мои мама и папа очень верующие, нас пятеро братьев. Я и сам человек верующий с религиозным образованием”, – вспоминает он.
Подростком Роки поступил в провинциальный университет, чтобы стать учителем физкультуры. Среди его одногруппников также не было транс*персон. Тогда он и не задумывался, что этих ребят ещё в детстве и ранней юности выгнали из их домов на улицы, где они пережили всевозможные виды насилия и выжившие нашли убежище в больших городах либо под покровительством сутенёров.
Мартина Бередхиклян уже на протяжении более 8 лет является спутницей жизни Роки. Они познакомились в приюте “Встать на ноги”, где работали, помогая людям в тяжёлых жизненных ситуациях. Роки и Мартина начали встречаться, когда вместе устроили лагерь для детей и подростков из трущоб. Это ещё один важный штрих к портрету, который годы спустя также приобрел новое значение: у них уже был опыт работы с детьми, они умели слушать их, отдавая свое сердце и свободное время ребятам, которые в них нуждались.
Там же в лагере Мартина забеременела и 31 июля 2013 года на свет появилась Рената. “Сначала было всё как у всех, – вспоминает отец. – Мартина была первой внучкой для всех бабушек и дедушек, первой племянницей для всех дядюшек. Первые полтора года она явно не подавала никаких признаков, была младенцем и находилась во власти взрослых. Не могу сказать, что был какой-то определенный момент, когда наша девочка вдруг превратилась в нашего мальчика. Думаю, он был мальчиком с рождения, вот только мы начали осознавать это, когда ему было 2 года”.
Всё началось с игрушек. “Моя мама подарила своей внучке на 2 года пупса, и когда Рената вернулась домой, то сказала, что не будет с ним играть, но не сказала бабушке. С тех пор таких подарков становилось больше и больше”.
Роки и Мартине казалось, что это дело вкуса, и разрешали ребёнку играть в то, что ей нравилось. Но параллельно с выбором игрушек появились проблемы с одеждой: “Ей регулярно дарили красивые платья, но мы никогда, никогда не могли надеть на неё платье, – говорит Роки. – Ребёнок плакал, говорил, что не хочет платье и успокаивался только когда получал штаны и футболку”. Родители не сопротивлялись детским капризам и понятия не имели, что всё это часть одной большой истории. Равно как не понимали, почему Рената не любила внимание других людей и никогда не улыбалась на больших семейных фотографиях.
Роки, который теперь видит улыбку своего сына, понимает, что это не было вопросом характера. “Я думаю, ему было неудобно быть Ренатой. И я не говорю о теле, потому что не думаю, что мой сын родился не в том теле. Его тело в порядке, Хоакин – мужчина с вульвой”, – объясняет его отец, который в трудный момент не прибег к старой уловке, оставляя сложные вопросы на усмотрение матерей.
Родители Хоакина уверены, что их ребёнок такой, каким должен быть, такой, каким он сам выбирает быть, а их задача – дарить ему любовь и поддержку. “Он только в первом классе, но если завтра он почувствует себя некомфортно с какой-либо частью своего тела и захочет изменить ее – что ж! Закон позволяет это, и мы будем сопровождать его”.
По аргентинским законам Хоакин может принять решение о мастэктомии (удалении молочных желёз) или о начале гормональной терапии для того, чтобы на теле и лице росли волосы, голос изменился, а менструальные кровотечения пропали. Согласно закону, он не обязан менять свое имя и пол в документе, удостоверяющем личность, чтобы его называли выбранным им именем. Тем не менее, мальчик уже просил сменить удостоверение личности. Месяц назад ему исполнилось семь лет.
“Всё должно быть как положено”
Группа трёхлеток в детском саду бедного столичного пригорода. Ребёнок уже не любил кукол, но любил грузовики, мячи и любой цвет, кроме розового. “Мы записали её в сад как Ренату, у неё были красивые кудри, воспитатель завала её Рину, – говорит Роки. – Когда мы забирали её, она садилась в машину, опускала окно, прощалась со своими одногруппниками, и те говорили ей “Пока, друг!” . Тогда я не понимал почему, но сейчас видно, что дети гораздо лучше понимают и принимают то, на что у взрослых уходят годы”.
Когда Мартина уже поняла, что всё, что происходит с ребёнком – не вопрос вкуса, “и пути назад нет”, её супруг всё ещё думал, что Рената – всего лишь трехлетняя девочка, которая любит играть с грузовиками. “С тем образованием, которое я получил, мне казалось, что это вопрос выбора. Больше того, мне и в голову не приходило, что мой ребёнок совершает переход, в соответствии со своей гендерной идентичностью”, – объясняет Роки сквозь слёзы.
“Я ничего не знал об этом, гендерная идентичность для меня не существовала” – говорит Роки, глядя в неподвижную точку, улавливая эхо того, что он только что сказал. “Меня тошнит, потому что когда я говорю вам, что для меня этого не существовало, это как если бы я сказал вам, что моего сына не существует” – говорит он, его губы дрожат, и он вытирает слезы рукавом своей куртки.
“Я считаю, что взрослый мир, не допуская возможности чувствовать или думать “иначе”, в конечном итоге уничтожает людей и их жизни. Когда вы не даёте человеку свободу, вы не позволяете ему существовать”.
Ребёнок Мартина и Роки ходил в группу четырёхлеток, когда в саду репетировали детский спектакль о Красной Шапочке и волке. Когда Хоакин прибыл на мероприятие в костюме Красной Шапочки, как и другие девочки, и увидел мальчиков, наряженных в волков ребёнку стало настолько больно и обидно, что его матери и отцу пришлось увести его с выступления. В конце того же года они переехали в сельскую провинцию Сан-Луис и отдали ребёнка в садик городка Мерло.
Тем летом случилась драма, связанная одеждой – Хоакин отказался надевать комбинезон, постоянно снимая лямки с плеч, чтобы ходить с голым торсом, как его отец. “Тогда он уже говорил, что он мужчина с длинными волосами и странным лицом”. Новый детский сад также не принёс их семье хорошего опыта. “Он хотел играть с мальчишками, потому что их игры его привлекали гораздо больше. Мы всей семьей просили позволить ему это, понимая, что это не прихоть и не каприз. Это – не так, как если бы ваш сын увидел Месси по телевизору, и в течение месяца говорил что он – Месси. С Хоакином было иначе. А в детском садике решили, что всё должно быть “как положено”: куколки для девочек, конструктор для мальчиков”.
“Привет, я Хоакин”
Сцена, которая снова взволновала Роки, была простой и домашней. К ним пришла подруга-парикмахер, усадила сына за стол, поставила на кресло большое зеркало и взяла в руки ножницы. Началась стрижка. На плечи ребёнка начали падать первые локоны. “Ещё короче”, – попросил мальчик, которого все еще звали Рената. Подруга смотрела на родителей, те одобрительно кивали. “Когда стрижка закончилась, он посмотрел на нас с широкой улыбкой и сказал: “Теперь я мальчик”, – вспоминает отец. Очевидное изменение языка тела его 5-летнего сына стало поворотным моментом для Рока.
Они снова поменяли сад, перейдя в группу пятилеток. Рабочая тетрадь Хоакина была подписана именем “Рената”. Но в том же году Габриэла Мансижа, мать Луаны, первой аргентинской транс-девушки, получившая свое удостоверение личности после принятия Закона о гендерной идентичности, приехала в провинцию Сан-Луис, где жили наши герои. Габриэла не просто мать, но и автор книг “Я девочка, я принцесса” и “Свободные бабочки”. Роки и Мартина пришли к ней на творческую встречу вместе с ребёнком.”Он подошел к ней и сказал” привет, я Хоакин”, – вспоминают родители со слезами на глазах. – Он впервые произнёс своё имя”.
“В понедельник, когда мы повели его в сад, он попросил нас ничего не говорить воспитателю и его одногруппникам, мол, он сам всё расскажет”, – рассказывает Роки. О том, что было дальше родители узнали когда пришли забирать сына из сада. Воспитатель рассказала, что как обычно по утрам в начале недели вся группа села в круг и она спросила, у кого какие новости. Их сын поднял руку и сказал, что его зовут Хоакин, что он мальчик и что он не хочет, чтобы при нём говорили о Ренате. Воспитатель была первым союзником, которого они нашли во всей аргентинской системе образование. Она попросила не забирать с собой учебную тетрадь, чтобы она могла убрать наклейку с именем “Рената” и наклеить правильную, с именем “Хоакин”.
Система образования остаётся огромной проблемой. Благодаря своему образованию и передовым взглядам Роки и Мартина смогли добиться соблюдения положений национального закона о гендерной идентичности. Например, в школьных записях используется имя, которое они сами выбирают, несмотря на то, что в документе указано другое имя. “Закон принят в 2012 году, но школа ничего об этом не знала, директор не знала законов”, – продолжает Роки. В выпускных документах из детского сада имя Рената даже не упоминается – он выдан Хоакину.
Бабушки и дедушки, дяди или друзья обычно не сопровождают семьи в переходный период или, хуже того, обвиняют родителей в том, что они запудрили детям мозги. С семьей Хоакина этого не произошло, потому что бабушки и дедушки, дяди и друзья спрашивали, где они могут получить больше информации, чтобы лучше понимать их, и помочь им в переходном процессе.
“Может ли мальчик забеременеть?”
Роки говорит, что транс-сын – это вызов. “Это заставляет спросить такого отца как я, который принадлежит к мужчинам типа “не верь, не бойся, не проси”, на что я потратил свою юность? Я думаю, первый страх, который испытывает каждый как я отец – насколько жестокой будет система, насколько сильной будет дискриминация”. “Я знаю, – продолжает Роки, – что если в подростковом возрасте он не найдёт свою группу поддержки, то он повторит мой путь”.
Одного закона недостаточно, поэтому они решили стать активистами и улучшить систему. Роки и Мартина нашли других активистов, например Сантьяго Мерло, который открыл в Кордобе целый дом для мужчин-трансексуалов. Роки и Мартина называют Сантьяго маяком во тьме. Также совместно с общественными организациями они взялись за обучение учителей. “С невероятной болью мы обнаруживаем, что большинство учителей нарушают права этих детей из-за собственного невежества, а иногда даже преднамеренно”.
Хоакин только что пошел в начальную школу, а это значит, что перед ним стоят новые задачи. “Во-первых, тело моего сына не представлено в системе образования, – говорит Роки. – Я знаю, что на уроке биологии вам скажут: “У женщин есть грудь и вульва с влагалищем – это женская репродуктивная система, а у мужчин есть пенис и яички, это мужское тело”. И тело Хоакина, будучи мужским телом с вульвой, в этой системе не будет существовать. Сообщения, которые система образования посылает таким детям, заставляют многих чувствовать, что их тела нездоровы. Сегодня в образовательных графических материалах, которые появились благодаря закону о половом воспитании, нет их тел: нет мальчиков с вульвами и нет девочек с пенисами”.
Существуют также проблемы за пределами классных комнат, например, в системе здравоохранения: “Нелегко добраться до системы здравоохранения с вашим транс-ребенком, чтобы педиатр увидел, что у него вульва, и не убежал от страха. Поэтому мы еще и сражаемся, чтобы было понятно, что транс-мужчине нужно будет сдать мазок Папаниколау (цитологический мазок ), а транс-женщине – пройти исследование простаты, это их право на здоровье. Я считаю, что мы находимся на расстоянии многих световых лет от этого, и что семьи в переходном процессе должны быть частью государственной политики в отношении детства трансгендеров. Как отец, я знаю, что значит пытаться дать Хоакину ответ, когда он спрашивает: “Могу ли я иметь детей?”, “Может ли мальчик забеременеть?” Но кто им в школе объяснит, что у мальчика могут быть менструации?
Аргентинский закон о гендерной идентичности является одним из первых в мире, но нам явно не хватает еще одной битвы: “Что, если ваша дочь завтра станет девушкой моего сына трансексуала? Вы не испугаетесь? Что, если мой сын-трансексуал захочет пойти поиграть к вам домой с вашим сыном? Все ли будет хорошо или вы будете бояться, что он заразит вас “странными идеями”? Мне кажется, что вызов здесь не только в плоскости правил, речь идёт о борьбе культур”.
Роки каждую ночь ложится спать, думая о том, что делать, чтобы его сын жил лучше. Его мотивация – та же, что была у него, когда его сын носил серьги, одежду с цветочками и имя Рената: естество ребёнка нельзя ограничивать, он имеет право быть тем, кем хочет в своей жизни, лишь бы только он был счастлив!
Статья Жизель Соуса Диас была опубликована в главном аргентинском интернет-издании .
Автор литературного перевода статьи – основатель сети порталов RuArgentina, консультант по иммиграции в Аргентину Кирилл Маковеев.
