Тайная жизнь лесбиянки в Казахстане, или Как пережить предательство, нападение гомофобов и суицид друга-гея
В конце сентября разразилась, как гром, история учителя-астанчанина по имени Аян, который из-за своей гомосексуальности подвергся жестоким пыткам и изнасилованию. Но даже после пережитого он подвергся травле в соцсетях. Неудивительно, что сегодняшняя героиня ИА «NewTimes.kz» отказалась называть имя в своем откровенном монологе. Эта девушка — лесбиянка, и она рассказала о «побеге» из университета, нападении знакомых парней, желании сбежать из страны и суициде приятеля-гея.
«Так, ну рассказывать о том, как я осознала свою идентичность, бессмысленно. Это и так уже звучит из каждого утюга, а моя история самоидентификации вообще не уникальна. У меня был друг еще со школьных времен, он единственный знал о том, что мне нравятся девушки. Я не фиксировалась на этом вообще-то: школьные годы постоянно были забиты какими-то занятиями, дополнительными уроками, увлечениями — мне было не до отношений, неважно, с мальчиками или девочками. А потом в 11 классе у меня завязались романтические отношения с девчонкой из моей школы — тайные, естественно. Через 2 года, в начале 2 курса университета она меня бросила. Я приехала в слезах домой к своему другу, рассказала ему все — между нами никогда не было секретов. Он сначала успокаивал меня, а потом открыл дверцы домашнего бара и сказал: «Выбирай успокоительное». Родители его были в очередной командировке, а мое сердце было разбито, поэтому я не стала отказываться. А когда мы напились так, что я забыла не только бывшую, но и свое имя, мой друг внезапно решил, что наступил момент перейти на новый этап отношений. Он стал обнимать меня, целовать в шею, в плечи, а потом вовсе осмелел и стал раздевать меня. Я пришла в себя, когда осталась абсолютно голая. Просто протрезвела. Но не оттолкнула его, а начала рыдать. Видимо, это сбило его с толку, и он замер. А я рыдала от осознания, что у меня больше нет друга, соответственно, нет вообще никого в моей никчемной жизни. Ушла я молча, а через 2 дня получила огромное сообщение от своего бывшего друга. Он признался, что любит меня еще с сопливых лет, всегда мечтал поцеловать меня, но довольствовался ролью друга. А потом алкоголь взял верх, и ему стало так меня жаль, что он не удержался от поцелуев. Но для меня это был конец, я не смогла бы ему больше доверять.
Итак, я осталась одна. И тогда внезапно выяснилось, что в одиночестве очень остро ощущаешь собственные отличия от большинства людей. Раньше я обо всем говорила другу и с презрением смотрела на ЛГБТ-активистов, мол, зачем об этом орать на каждом шагу? А теперь мне было некому рассказать об этом. Потом случилась неприятная история: я зарегистрировалась в одном приложении, мне написала девушка, и завертелось общение. Через несколько дней она предложила встретиться, я пришла в бар, но спустя час она так и не появилась. А потом я услышала громкий, просто оглушительный смех — я сразу узнала голоса парней из универа. Оказалось, что они догадались о моей ориентации и решили так проверить свои догадки. Я хотела просто провалиться сквозь землю — больно много подробностей личной жизни я рассказала этой выдуманной девушке из приложения. Вернулась домой и впала в истерику, чем жутко напугала маму. В слезах сказала, что бросаю учебу, а она все пыталась успокоить меня дрожащим голосом и трясущимися руками. Думала, что случилось нечто серьезное. А когда через час расспросов я наконец рассказала все как есть, она выдохнула и ответила: «Глупышка, не переживай, все будет нормально. Забирай документы, если хочешь. А о том, что тебе нравятся девочки, я давно догадалась». Меня как из ведра окатили, я была уверена, что мама ни о чем не догадывается и, более того, ненавидит геев и лесбиянок. Оказалось, что я ее совсем не знаю. Мы проговорили целую ночь, она пообещала всегда защищать меня и поддерживать. Я даже думала, что все это сон: впервые увидела маму такой заботливой, нежной и понимающей. Настоящим другом, о котором я всегда мечтала, которого искала где-то на стороне, а этот друг всегда был рядом.
Моя эпопея с учебой закончилась, я забрала документы и испытала облегчение. Оказалось, что эти пацаны просто поржали между собой, но никому особо не рассказали о моей маленькой тайне. Но я все равно не хотела больше оставаться там, тем более мне категорически не нравилась моя специальность. А чуть позже я поняла, почему они оставили это в тайне, — готовили себе «алиби». Спустя 3 месяца я шла с девушкой к своему дому, мы с ней на тот момент встречались уже 2 месяца. В проулке возле моего дома нас окликнули, и из темноты шагнули 3 мужские фигуры. Оказалось, это были те самые парни. Кстати, один из них из довольно богатой небезызвестной семьи. Они подошли к нам со своими мерзкими ухмылками, один из них сказал: «Ну-ка поцелуйтесь, всегда хотел увидеть это вживую». Другой стал трогать меня, а его друг схватил мою подругу за руку. Я боялась, что они ее обидят, и стала «наезжать» на них. Думаю, что они все предпочли бы завершить в чьей-то квартире изнасилованием, судя по их настрою, но в итоге мы серьезно подрались — не зря я в детстве занималась спортом. Но мою подругу сильно били по лицу, сломали нос и рассекли обе брови. Я отделалась легкими синяками по телу. Повезло просто, что мы дрались против двоих, один почему-то сбежал. А потом из дома напротив бабушка заорала из окна, пообещав вызвать полицию. Это спасло нас окончательно, не факт, что они не увезли бы нас, если бы удалось сильно избить обеих. В полицию мы не пошли по понятным причинам. Мы бы ничего не доказали, нас бы обвинили в том, что мы спровоцировали их своим лесбиянством — это реальная цитата из моей жизни, а еще и мы бы потратили кучу нервов и времени. В общем, подруга пошла лечиться в частную клинику, а я обсуждать с мамой случившееся. Она предлагала пойти со мной в полицию, но я настояла на том, что это только ухудшит состояние. К тому же подруга скрывала свою ориентацию абсолютно ото всех. Родители ее были консерваторы, мусульмане, они всегда говорили, что гомосексуальность нужно лечить всеми доступными способами. Ну и плюс мы не получили серьезного ущерба здоровью. Мама напомнила, что поддерживает меня, поэтому давить не стала.
Я не люблю, когда в казахстанском интернет-пространстве кто-то совершает каминг-аут. Потому что всегда беспокоюсь об этих людях, особенно о парнях. Девушкам легче все-таки «прощают» иную ориентацию, у нас лесбиянки очень сильно подвергаются объективации и сексуализации, то есть мужчины нас просто воспринимают как «веселых девчонок, которые обнимаются». Что тоже жутко бесит, кстати говоря. А вот геев многие готовы буквально разорвать. И это самое странное и необъяснимое явление. Казалось бы, за что? Вы просто хотите так же и завидуете, что не можете дать волю своему внутреннему состоянию? Или вас когда-то обидел мужчина, который оказался геем? В общем, нет у меня до сих пор понимания, откуда рождается гомофобия. Я прямо-таки злюсь, когда думаю о людях, готовых обидеть других из-за ориентации. Это невероятно глупо и жестоко.
Я плакала, когда читала истории о пытках геев в Чечне. Меня стошнило, когда я прочла историю гея Аяна. Откуда в людях столько ненависти и агрессии? За что так можно ненавидеть парня, который любит мужчин, чтобы его избить до полусмерти? Когда меня спрашивают, а что я сделаю, если мой ребенок окажется геем, я признаюсь, что расстроюсь. Просто потому что я не хочу жить в ежедневном страхе за него. Именно поэтому сейчас я готовлюсь уезжать из Казахстана. Я готовилась к этому шагу 5 лет, учила языки, научилась делать маникюр, стрижки и макияж, изучила язык программирования и прошла много курсов по SMM, маркетингу и копирайтингу. Даже получила сертификат, который подтверждает, что я могу быть фитнес-тренером. Все для того, чтобы не сидеть без еды в любой стране мира. Сдала IELTS на 8.0 и еще дотянула до хорошего разговорного уровня французский и испанский языки. Я готова работать даже в забегаловке уборщицей, лишь бы жить в стране, где я буду чувствовать себя безопасно.
Недавно мой приятель-гей покончил с собой. У него были друзья, но он всегда чувствовал себя одиноким, не раз мне в этом признавался. Его семья была традиционная и консервативная, они бы не приняли это. А он всегда мечтал рассказать обо всем маме. Но так и не решился. Ему было 35 лет, душа любой компании и чудесный человек. И я была бы счастлива ему помочь, но это невозможно. Возможно, он пережил насилие, может быть, просто устал делать вид, что он обычный. Но мне так хочется, чтобы все мамы и папы мира отбросили стереотипы и принимали своих детей любыми. Знаете, ничто не страшно, когда дома тебя всегда готовы обнять и сказать, что ты мамино солнышко».
