“Ребенка отняли, потому что я – трансгендер”
Трансгендерная женщина Алиса Некрасова уже год борется за право воспитывать своего сына-школьника. После развода бывшая жена через суд ограничила Алису в родительских правах. Сейчас Алиса может встречаться с ребенком только с разрешения бывшей жены.
Суд принял такое решение на основании психологический экспертизы, которая, по словам Некрасовой, была проведена с многочисленными нарушениями. Алиса почти два года не видела своего ребенка. Бывшая жена не разрешает с ним общаться, не присылает фотографии мальчика, ничего о нем не рассказывает и даже отказывается от алиментов. Алиса пыталась договориться с бывшей женой, обещала ей снова стать мужчиной в обмен на возможность воспитывать сына. Но бывшая жена и все ее родственники заняли непреклонную позицию: трансгендер не может быть родителем. Алиса Некрасова рассказала в интервью Радио Свобода, почему закон и здравый смысл бессильны в борьбе с гомофобией.
– Почему бывшая жена подала иск об ограничении вас в родительских правах?
– Официально она всем заявляет, что трансгендеры не должны воспитывать детей и мои сложности с гендерной идентичностью вредят сыну. Я думаю, что жена использует гомофобию, чтобы отомстить мне за развод. Я сказал жене, что хочу быть женщиной, очень давно, еще до рождения сына. Она удивилась, но приняла мой выбор. Бывшая жена поддерживала меня морально и материально. Продала свою недвижимость, чтобы я могла сделать операцию по смене пола. Моему сыну было два года, когда я сделала операцию (до этого я уже несколько лет выглядела как женщина), и он воспринимал это нормально.
Мы с женой планировали завести еще детей с помощью ЭКО. Моя бывшая жена никогда не была гомофобкой, придерживалась прогрессивных взглядов. В нашей семье начались проблемы не из-за того, что я стала женщиной, а по обычным для большинства гетеросексуальных пар причинам.
– Каким?
– После принятия в России закона о запрете пропаганды гомосексуализма я решила, что надо эмигрировать. Мы уже давно с женой жили как гомосексуальная пара с ребенком. Соседи, родственники и друзья воспринимали это нормально. Но я видела, что ситуация в стране ухудшается, гомофобные настроения в обществе нарастают и необходимо покинуть Россию до того, как сын пойдет в школу. Я выбрала для эмиграции Уругвай. В этой прекрасной маленькой стране в юго-восточной части Южной Америки разрешены однополые браки и запрещена дискриминация. Мы переехали туда в 2013 году. Жена плохо переносила эмиграцию, и мы стали отдаляться друг от друга. Кроме того, я очень хотела еще детей, а она – нет. Жена планировала получать второе высшее образование, а в Уругвае не было такой возможности. И стало очевидно, что мы идем разными путями, у нас много противоречий. Жене я сказала, что не понимаю, зачем нам дальше жить одной семьей. Вскоре я встретила другую девушку и собиралась заключить с ней брак. Я очень хотела сохранить с прежней женой добропорядочные отношения ради ребенка и совместного бизнеса. Но жена была настроена враждебно. И в какой-то момент она исчезла с сыном, не предупредив меня. Выяснилось, что бывшая жена сбежала в Россию с ребенком и сразу подала на меня в суд, потребовав огромные алименты. Жена вела нашу бухгалтерию и оставила меня почти без средств к существованию. Я не мог покинуть Уругвай, а когда прилетел в Россию, жена запретила мне видеться с сыном и подала на меня в суд, чтобы лишить родительских прав.
– Какие у суда были юридические основания, чтобы ограничить вас в родительских правах?
– Решение основано только на том, что я трансгендер. Жена сделала внесудебную экспертизу, которую суд сначала не хотел принимать, а потом приобщил к делу. Экспертизу провели с множеством нарушений. Например, она проходила без моего участия. В тексте экспертизы много фактических ошибок и откровенного вранья. В результате суд принял решение, сославшись на закон о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью. Получается, что я, родной отец, и есть эта вредная информация. Кроме того, в экспертизе содержатся ссылки на фотографии с моей страницы в социальной сети. На этих фотографиях – Марш разнообразия в Уругвае и моя свадьба с новой женой-иностранкой. Между прочим, моего ребенка на Марше разнообразия, открытом и совершенном законном мероприятии, не было. В экспертизе написано: мой сын страдает из-за того, что я сменил пол. Мой ребенок с рождения знал, что у него есть мама и Алиса. Сын с пеленок видел, что папа выглядит как тетя, и относился к этому совершенного нормально, а теперь за год жизни без меня сын стал гомофобом?! Не может такого быть! Кроме того, в экспертизе не было доказано, что у ребенка из-за меня проблемы с гендерным самоопределением. Сын считает себя мальчиком, играет в машинки.
– Вы поддерживаете связь с сыном по интернету или через других родственников?
– Я почти ничего о нем не знаю. Бывшая жена не живет у себя дома, не отвечает на телефонные звонки. Ее друзья и родственники меня тоже игнорируют. Сыну не позволяют общаться с моими родственниками. Мать бывшей жены, гомофобка и продукт российского телевидения, говорит, что ребенку никакой отец не нужен. Бывшая жена сейчас живет с мужчиной и пытается сделать так, чтобы сын забыл меня и называл отцом нового мужа. Если ребенок задает вопросы обо мне, она отвечает, что я болен и способен причинить зло.
– Вы пытались договориться с бывшей женой?
– Убеждал, что нельзя вычеркивать из жизни сына одного из родителей. Говорил, что отсутствие отца плохо отразится на психическом здоровье мальчика. Предлагал назначить ей содержание, отдать мою квартиру. Я говорил, что готов поменять свой пол обратно на мужской в обмен на возможность общаться с сыном.
– Вы бы сделали это?
– Да, ради сына. Я не могу делать вид, что у меня нет ребенка, и спокойно жить дальше. Но бывшая жена сказала, что хочет только одного: голову моей новой жены на блюде.
– В смысле?
– Ненавидит мою нынешнюю жену и тупо мстит мне, спекулируя на гомофобной теме. Я буду защищать свое право воспитывать сына. Сейчас мой адвокат подал апелляцию на решение суда ограничить меня в родительских правах. Будем добиваться проведения объективной судебной экспертизы.
– Вы сейчас живете в Уругвае. Планируете там остаться?
– Я возвращаюсь в Россию скоро и останусь тут, пока не восстановлю свои родительские права. В Уругвае мне очень нравится: тепло, спокойный темп жизни, доброжелательные люди. Но придется ехать в Россию. Для меня целое событие – пройти на границе с Россией паспортный контроль. Пограничники начинают суетиться, вызывают начальников, долго смотрят мои документы, совещаются.
– Как часто в России вы сталкивались с гомофобией?
– Однажды сотрудники МТС не продали мне sim-карту, потому что я, по мнению менеджеров этой компании, не соответствую моему паспорту. В другой раз мне отказали в работе из-за того, что я трансгендер. Небольшая компания, которая разрабатывает компьютерные игры, хотела нанять меня на работу. После того как я им сказал, что раньше был мужчиной, они сообщили, что примут меня в штат, только если я поменяю паспорт на женский.
– И вы поменяли?
– Мне отказались выдать новый паспорт после смены пола. Сослались на то, что у них нет справки установленного образца. Типичная отговорка, чтобы не менять документы трансгендерам. Трансгендерам с детьми почти всегда отказываются выдавать новые документы. Паспорт мне нельзя, потому что у меня ребенок, а ребенка отняли, потому что я – трансгендер… замкнутый круг.
Бывшая жена Алисы Некрасовой сказала Радио Свобода, что запрещает бывшему мужу общаться с сыном, потому что это наносит вред психологическому здоровью мальчика. Она не пояснила, в чем именно заключается вред, и попросила не называть ее имя и фамилию.
Комментарий адвоката Игоря Давыдова:
– Трансгендерность не входит в перечень оснований для лишения родительских прав. Некрасова ограничили в родительских правах по причинам исключительно дискриминационного характера. Бывшая жена не предоставила никаких доказательств негативного влияния отца на ребенка. Более того, опекунский совет выступил на стороне отца и поддержал его право воспитывать сына. В России даже убийц часто не лишают родительских прав. Я участвовал в деле об убийстве с расчленением. Так вот, во время этого процесса никто не пытался лишить убийцу родительских прав. На этом фоне особенно возмутительно, что Некрасова, который просто немного отличается от других людей, пытаются оставить без ребенка.
