Личный взгляд на парады гордости (прайды) в Сан-Франциско 80-х годов представляет писательница и журналистка Джанет Корнблум.
Я не могу точно вспомнить, в какой момент — прекрасным июньским утром 1988 года — мы решили отправиться на парад гордости. Мы — это я, Джанет Корнблум, фотограф Саул Бромбергер из газеты, где я работала репортером, и его подруга, а теперь и жена, Сандра Гувер.
В то время Саул и Сэнди четыре года работали над проектом, который растянулся до 90-х: съёмка гей-парадов в Сан-Франциско. В 1988-ом это был разгар эпидемии СПИДа, накапливался гнев на безразличие мира к этой болезни, порождая радикальные группы вроде «ACT Up» (Коалиция против СПИДа).
Мои друзья собрались прийти на прайд с камерами в руках. Они начали в 1984 году, уверенные, что становятся свидетелями истории.
«Это была планка, которую я поставил себе сам: можем ли мы создать хронику движения?» — вспоминает Саул.
В отличие от других фотографов, он замечал не шоу и танцы, а видел людей, которые требуют перемен.
Друзья хотели уловить дух прайда: праздник, любовь и ярость, самую суть событий.
Они намеренно отказались от длиннофокусных объективов, привычных для газетных журналистов, и хотели приблизить героев, чтобы общаться на равных. Сделанные фото до сих пор лучатся этой близостью.
Но когда Саул и Сэнди сказали, что хотели бы стать частью прайда (или, может, я сама их пригласила?), они поставили меня в сложное положение. В ту эпоху мир ЛГБТ существовал отдельно от «большинства». И без согласия участников оказаться в кадре — было не обойтись.
Мне хотелось видеть их на прайде, но в то же время я испытывала страх. Мой опыт 1987 года говорил, что если вы не объявляли себя геем или лесбиянкой намеренно и громко, то о вас никто не знал. Не было социальных сетей, в которых можно было сделать каминг-аут и наблюдать за результатом.
Вам приходилось «выходить из шкафа» вновь и вновь, рассказывая людям о себе и донося свою историю. Казалось, проще этого не делать.
Наконец, я — журналистка и сама освещаю чужие истории. Попадая в центр внимания, я могла оттолкнуть людей, которые перестали бы общаться. Тревога была понятна… Как и большинству, мне не хотелось изгойства.
Ещё не так давно, 20-летней, я ощутила, как что-то сломалось внутри. Вокруг были парни, но я не могла влюбиться. Казалось, я смирилась с жизнью без любви, но однажды ночью, в старшей школе, я и соседка по комнате остановились на углу и впали в страстный поцелуй. Я целовалась с девушкой и мне это нравилось. Опыт был ошеломляющим. В тот момент я поняла, что не сломалась, — просто я была другой.
Это было личное открытие. В то же время, я прекрасно понимала, что если бы стала встречаться с кем-то, то заняла бы открытую позицию (нравится мне это или нет). Я не могла остаться наблюдателем.
Поэтому когда я вышла на прайд в Сан-Франциско, речь шла не о прогулке. Как и для множества людей, это было личной потребностью.
Хотелось впитать эту гордость и эту любовь, праведный гнев и чувство единства.
Это был настой, который зрел в течение года. Когда кто-то кричал нам с подругой на улице: «dyke!”* или друг начинал избегать общения, или родственник пытался объяснить, что семья «не понимает, но все еще любит меня» и если я сбилась с пути, то могу «рассчитывать на помощь»
Недавно мы с Саулом вспоминали эти годы. Он злился на себя, что не выставил снимки раньше: каждый год они ходили на парад, делали потрясающие фото… И раздавали их друзьям. Но в целом снимки отправлялись в ящик под кроватью.
«В то время я много снимал, но не мог ничего предложить газетам, потому что считал фотографии личными», — признался Саул.
Конечно, можно было выставить их раньше. Получили бы известность, да и в разработке темы опередили бы остальных. Но думаю, что знаю причину отсрочки. Друзья заботились о нас, стараясь защитить героев репортажей от жестокого мира. Эти снимки полны уязвимости. Важно помнить об этом контексте.
Когда мы излагаем какую-то историю, то неизбежно её перекраиваем, заостряя одно и забывая другое. Но на этих фотографиях — всё как есть, реальные моменты той эпохи. Женщина с голой грудью, на крыше устроились двое ребят с верной собакой. В окне — портрет пятерых парней, трое из которых, как я знаю, умерли от СПИДа.
Прошлое живет и дышит в этих снимках. Важно его помнить, видеть себя с дистанции времени, особенно когда стены «чулана» рухнули. И мы шагнули в новый мир.
Источник: «Mother Jones»
*Оскорбительная кличка.
Фото Саула и Сэнди с парадов гордости на сайте: «PRIDE, Сан-Франциско: 1984 — 1990».
