Профессиональный рестлер совершил каминг-аут, встретив свою любовь
Профессиональный рестлер, живущий в Орландо, Флорида, впервые публично рассказал о своей сексуальной ориентации.
34-летний Майк Парроу (Mike Parrow) говорит, что он решил открыться своим друзьям, семье и рестлерам примерно 4 года назад. Это было примерно в то же самое время, когда он встретил, а затем влюбился в мужчину, который недавно попросил Майка стать его супругом.
С ростом около 2 метров и весом примерно 135 кг Парроу имеет внушительный внешний вид. Те, кто наблюдал за ним на ринге, вряд ли подозревали о том, что в течение многих лет он сражался с совсем другим противником – он переживал внутреннюю борьбу, которая едва не довела его до суицида и заставила обратиться к конверсионной терапии.
Парроу рос с братом и сестрой в Трое, штат Нью-Йорк. Его мама – учитель, отец – полицейский. Парроу учился достаточно хорошо и мог рассчитывать на карьеру юриста после получения степени в Университете Прибрежной Каролины в Южной Каролине.
“После колледжа, как и любой другой выпускник, я не знал, чем хочу заниматься и кем я хочу быть”, – говорит он. – У меня было пару друзей, с которым я учился в колледже, и они знали о моей страсти к профессиональной борьбе, так что сказали мне: “Почему бы тебе не попробовать?””
На тот момент он уже выбирал место для обучения юриспруденции, но внутренний голос убеждал его следовать мечте. Он как бы говорил: “Знаешь что: “Попробуй это”. Самое плохое, что может произойти, это то, что реслинг тебе не понравится. А юриспруденция никуда не денется”.
Хотя семья была удивлена его решением, он начал поиски школы реслинга и записался на годичный курс. Парроу собрал свой чемодан и отправился в 3D Academy в Киссимми, Флорида.
Это было в 2009 году. Академический курс был строгим и жестким.
“Я весил около 150 килограммов, когда поступил в школу борьбы, и до этого я совсем не тренировался, так что мне было немного сложнее. Но они работали со всеми студентами, чтобы подготовить их к выходу на ринг”.
Несмотря на все физические сложности курса, Парроу наслаждался брошенным ему вызовом.
“Я очень конкурентноспособный человек. Я люблю соревноваться. Я крайне ненавижу проигрывать. И что бы я ни делал в жизни, я всегда ставлю перед собой цель. И, переступив однажды через порог школы, я сказал себе, что несмотря ни на что я завершу обучение”.
Сила воли привела Парроу к успеху на ринге, он выступает сейчас по всем США.
Но если решение переехать в другой город и заняться борьбой казались Парроу правильными, то другие стороны жизни – нет.
“Я всегда знал, что я – гей. Я никогда не сомневался в этом. Все детство я ходил в католическую школу. Моя мама – учительница в воскресной школе. Я вырос в маленьком городке в северной части штата Нью-Йорк, в котором не было процветающего гей-сообщества.
Единственный пример гей-культуры, который я видел, был очень женственным – я видел его по телевизору. Я не похож на Джека из “Уилл и Грейс”, так что я не гей”.
“Может быть, это выбор, – вспоминает Парроу свои размышления. – Поэтому я пытался скрыть это. Я играл в футбол и занимался другими мужественными вещами. Не потому что я гей. Это было то, к чему я тяготел, – соревнования”.
Попытки скрыть гомосексуальность привели к знакомствам с женщинами.
“В самом начале, когда ты молод, это легко – ты молод. Но чем старше я становился, тем сложнее мне становилось иметь какие бы то ни было эмоциональные отношения с женщиной”.
Парроу думал, что переезд во Флориду даст ему возможность для исследования своей сексуальности.
“Я в новом городе, никто не знает меня. Мне больше 20 лет. Можно дать себе волю”.
К сожалению, все пошло не так, как планировалось.
“Тот опыт был самым плохим в моей жизни”, – вспоминает он.
“Геи могут быть самыми жестокими людьми, которых вы когда-либо встречали в своей жизни. Я был “толстым”, я был “уродливым”, в то время как я просто хотел разобраться в себе.
Всё это вернуло меня назад “в шкаф”, а не дало возможность идти вперед. Так что я похоронил себя в борьбе и сфокусировался на своей карьере. Я добился некоторого успеха, но всегда помнил о своей проблеме.
У меня появился сильнейший страх: а вдруг кто-то узнает обо мне? Не закончится ли после этого моя карьера? Не будут ли люди смотреть на меня только как на гея, не обращая внимания на то, кем я являюсь и чем занимаюсь?”
Парроу впал в упадническое настроение.
“У меня развилась сильная депрессия. Очень сильная. Я не мог встать с кровати. И я знал, в чем причина. Одно из главных правил моей жизни, о котором мой дедушка рассказал мне, гласит: “Если тебе нужно врать, ты уже ошибаешься”. Я жил с тем, что я лгу.
Я чувствовал себя так, словно никто не знает, кто я на самом деле. Так я стал очень одинок. Я отдалился от друзей. Я был очень зол. Я был грубым и злым, так что лишился очень многого.
Я очень большой парень, так что, когда я злюсь, я пугаю людей! Это стало защитным механизмом, который я построил внутри себя – “Не позволяй людям приближаться к тебе, так как они могут что-то узнать о тебе””.
В самые плохие времена Парроу подумывал о самоубийстве.
“Я просто не хотел, чтобы моя семья или кто-либо другой испытывали чувство смущения из-за меня – так я тогда думал.
Я выпил много водки и приготовился. В этот момент мне позвонил друг”.
Хотя он не открывался своему другу, кое-что из сказанного заставило Парроу подумать еще раз.
“Я понял: это не то, что я хочу делать. Это не я.
Я стал молиться Богу и сказал: “Эй, укажи мне, что я должен делать. Просто дай мне знак. Покажи мне: я – гей? Я – натурал?
Я попытался заплатить за конверсионную терапию. Она выглядела так, словно вся проблема – это какая-то шутка. Они говорили: “Мы поможем тебе наладить отношения с девушками, и тебе это понравится”.
Хм. Так вот в чем дело! Мы просто не любим девушек!
Я встретился с психиатром, который сказал: “С тобой все в порядке. Ты в депрессии, так как ты гей”. А я в ответ: “Я хочу это исправить”.
Психиатр говорит: “Это то, что нельзя исправить”. Сейчас я смеюсь над этим, но тогда я был серьезен. Я снова в ответ: “Нет, я хочу это исправить”.
Затем произошло нечто удивительное. Я встретил своего будущего бойфренда”.
Его зовут Морган. Парроу сделал ему предложение накануне этого интервью, после того как они прожили вместе четыре с половиной года.
“Я пошел в бар с друзьями, а он там сидел. Я сразу понял, что это моя судьба.
Мы с ним даже не поговорили. Он ушел, и я не перекинулся с ним ни словом. Через пару дней я встретил его в супермаркете и ходил вокруг него по всему магазину. И снова не сказал ни слова.
В то время я работал барменом. Через три дня он пришел в мой бар со своим дядей – бар был типа бар-ресторан – и мы наконец-то поговорили.
Потом у нас было худшее в мире свидание, потому что я понятия не имел, как разговаривать с парнями. Это может показаться смешным, но я сказал ему: “Ты никогда не познакомишься с моими друзьями, я, вероятно, никогда не совершу каминг-аут, и встречаться со мной ты сможешь только в доме”.
Через пару недель он решил со мной расстаться. Впервые в жизни я осознал, что моя жизнь полностью разрушена. Я так и знал, что так и будет.
Я сказал себе: “Если ты хочешь, чтобы эти отношения работали, тебе нужно перестать бояться. Ты должен начать быть самим собой”.
Он позвонил мне, и я сказал: “Мы начнем всё сначала, и я обещаю тебе, что у нас будет настоящее свидание. Мы будем выходить на улицу и будем делать всё”.
Он сказал: “Это единственное, что я прошу”. И с того дня всё понемногу становилось лучше.
То, что я был с ним, помогло мне отважиться на то, чтобы рассказать моему лучшему другу по реслингу. Он мой нынешний менеджер. Он был первым человеком, которому я открылся, и сперва он подумал, что я шучу.
Все, кому я рассказывал, думали, что я шучу. Они представляли геев совсем по-другому. И когда я говорил им, они сперва испытывали шок. Но с каждым разом рассказывать становилось все легче, а не сложнее, и я всегда пытаюсь говорить людям об этом”.
Спустя четыре с половиной года Парроу находится на гораздо более сильных позициях. Вскоре после встречи с Морганом он открылся своей семье, которая оказала ему всяческую поддержку, невзирая на его первоначальные страхи обратного.
“Могу сказать вам, что это было самое страшное дело в моей жизни. Я был в ужасе”, – вспоминает он.
“Я могу спрыгнуть со скалы, пройти через колючую проволоку, подраться с кем-то в переулке – всё это не пугает меня. Но это заставило меня плакать. Я боялся. Как сказать это: “Я гей”. И это трудно понять, если ты сам не являешься геем”.
К счастью, его семья отреагировала положительно. Некоторые даже предвидели это.
“Я рассказал отцу, и он: “Да?” А я: “И это всё?” Он: “Ты должен был доверять мне. Я детектив. И из того, что ты отвергаешь всех девушек, мне было понятно, что ты не любишь девушек, я ждал, когда ты расскажешь мне об этом!””
Ответ его учителя из воскресной школы, где работает его мама, был простой: “Бог не допускает ошибок”.
Парроу горд, что он помолвлен с мужчиной, которого он любит, и доволен тем, как развивается его карьера. По его словам, он редко встречается с гомофобией в реслинге.
На решение Парроу совершить каминг-аут повлиял еще один случай.
Так как он живет в Орландо, его по понятным причинам тоже коснулась трагедия, произошедшая в 2016 году. По этой причине он носит номер “49” в память о 49 погибших.
“Я потерял многих людей [в “Пульсе”], которые во время моего “выхода из шкафа”, когда я боялся, говорили мне: “Прекрати так бояться и помогай людям”.
Я спросил: “Что значит “помогать людям”?”
Одна из девушек, которая погибла в “Пульсе”, говорила мне: “Ты не понимаешь. Ты очень важный человек. Ты должен говорить и показывать людям, что быть геем – нормально”.
Она сама играла в баскетбол. Она говорила: “Когда ты ребенок, очень тяжело говорить друзьям, что ты гей, так как у молодежи нет ролевых моделей, спортсменов-геев, ведь всё, что показывают по телевизору, – это одни стереотипы. Может быть, ты поможешь какому-нибудь 14 или 15-летнему подростку не покончить с собой, так как у него нет яркого примера перед глазами”.
Эта мысль засела во мне, она стала сильнее после случившегося. После трагедии в “Пульсе” я обрел силы для того, чтобы быть самим собой.
Вот почему я ношу номер “49”. Чтобы почтить их память и для себя самого. Чтобы напоминать себе, что я должен рассказывать людям. Они должны понять, что все не могут быть одинаковыми, что у каждого свой путь: ты должен постоянно идти вперед”.
