Павел Залуцкий: “В Беларуси о моем каминг-ауте объявлял бы Лукашенко”
Белорусский стендап-комик Павел Залуцкий стал известен после своего участия в передаче “Открытый микрофон” и “Женский стендап” на российском телеканале ТНТ. Залуцкий – открытый гей, и тема его выступлений – жизнь современного общества глазами гея. Сейчас, в дни протестов в Беларуси, Павел Залуцкий и другие стендап-комики организуют в России благотворительные концерты, сбор от которых идет на поддержку пострадавших от действий белорусских властей.
В интервью Радио Свобода Павел Залуцкий рассказывает, кто участвует в благотворительных акциях, почему он поддерживает протестующих в Беларуси и должно ли, на его взгляд, белорусское ЛГБТ-сообщество заявлять о своих проблемах в ходе протестов.
– Как я заметил, среди известных стендап-комиков, которые регулярно выступают в России, есть немало белорусов: вы, Слава Комиссаренко, Иван Усович, Ирина Приходько… Именно белорусские комики стали инициаторами благотворительных концертов в пользу протестующих в Беларуси?
– У этих акций нет каких-то лидеров, как и у белорусских протестов. Все мои коллеги – и белорусские, и российские – очень переживают за Беларусь. Это такой общий коллективный порыв. Мы находим разные площадки, которые нам абсолютно бесплатно предоставляют самые разные клубы и бары. Мы приглашаем выступать и белорусских комиков, и очень многие российские коллеги тоже нас поддерживают. Вы уже перечислили нескольких известных стендап-комиков из Беларуси. К ним еще можно добавить Андрея Колмачевского, Андрея Шумилова, Идрака Мирзализаде, Виталия Коломийца. С нами выступают российские комики – Денис Чужой, Александр Долгополов, Андрей Атлас, Гарик Оганесян, Александр Незлобин, Сергей Орлов. Ну и еще раз подчеркну поддержку стендап-клубов Москвы – Стендап-Клуб №1, Standup Store Moscow. Благодаря им мы это все можем делать.
– Это какие-то тематические концерты, посвященные ситуации в Беларуси? Или вы просто решили отдавать на благотворительные цели часть своей выручки? Кстати, кому конкретно вы помогаете?
– Мы сто процентов выручки перечисляем. Площадки нам предоставляют бесплатно, и все комики у нас тоже бесплатно выступают. На данный момент мы собрали где-то 450 тысяч рублей и перечислили их в фонд солидарности, который помогает бастующим и тем, кого уволили из-за поддержки протестов.
– Стендап-комики очень разные, но получается, они решили единым фронтом поддержать тех, кто сейчас требует смены режима в Беларуси?
– Да! Ни у кого нет проблем с тем, чтобы бесплатно выступить. Многие сами предлагают свои услуги. А когда мы к ним обращаемся, с удовольствием нас поддерживают. Причем как малоизвестные люди, так и очень известные. Тут коммерческий статус не является преградой.
– А что главное для них? Чтобы протестующие добились своей цели, того, чтобы были признаны реальные результаты выборов, Лукашенко ушел? Или, может быть, это все-таки в большей степени протест против того насилия, которое имело место в первые дни после выборов 9 августа?
– Мне, конечно, сложно говорить за всех. Но я думаю, что вряд ли есть среди нас те, кто принимает участие в этих концертах и при этом поддерживает Лукашенко и хочет, чтобы он остался у власти.
– Вы открытый гей, наверное, единственный на российском телевидении. И ваши самоироничные, на первый взгляд, выступления, высмеивают гомофобию в самых разных аспектах. Вы недавно пошутили, что вы “совершили каминг-аут в России, потому что в Беларуси Лукашенко в телевизоре 24 часа 7 дней в неделю. И если бы пришлось делать каминг-аут в Беларуси, то тогда пришлось бы самому Лукашенко объявлять, что вот, мол, запущен новый трактор, а Павел Залуцкий – гей”. Прозвучало очень точно, учитывая, что сам Лукашенко признал, что сейчас его “показывают из каждого утюга и чайника”. Как сформировалось ваше отношение к тому, что происходит сейчас?
– Еще когда я учился в десятом классе лицея БГУ, если у Лукашенко было какое-то ответственное выступление, его показывали сразу по всем каналам. А тогда еще было такое время, когда люди были более зависимы от телевизора, интернета не было. И если показывали по всем каналам Лукашенко, то это значило, что мы не могли посмотреть ни любимые передачи, ни фильмы – ничего вообще. Я помню, что мы были очень этим возмущены. Я написал тогда в “Белорусскую деловую газету”, которая тогда оставалась единственным независимым изданием, свой протест, который опубликовали со смешной подписью: “Павел Залуцкий, 14 лет”. В 1999 году я вместе с семьей ходил на Марш свободы. Я тогда был на первом курсе университета. Мы благополучно убежали всей семьей от ОМОНа. Другим моим сокурсникам повезло меньше. На нашем курсе исключали из университета.
На втором курсе (я учился на факультете международных отношений Белорусского государственного университета) был такой эпизод. У нас был преподаватель по предмету “Политические партии”, который вышел и стал говорить о том, что на самом деле никаких партий в Беларуси нет, у нас есть только один человек, которого можно уважать, – Александр Лукашенко, а все остальные – это “дерьмо собачье”. Я помню, как я поднял руку, встал и сказал ему, что “вы пришли нас учить предмету “Политические партии”, поэтому, пожалуйста, объективно рассказывайте про те партии, которые у нас есть и были”. Потом я очень долго ходил к нему на пересдачу. Мое отношение ко всему этому сформировалось давно.
– Вы хотите смены режима Лукашенко, потому что Лукашенко надоел или он что-то делает не так? Или речь идет о гражданских свободах, в первую очередь?
– Я 11 лет жил в Америке. Там значительная часть моей личности сформировалась. Также моя личность формировалась в начале 1990-х годов, когда был распад Советского Союза, когда была базовая демократия в Беларуси. Поэтому мне странно, когда власть так долго не меняется, какая бы она ни была. После 26 лет у власти люди должны меняться. После 26 лет даже самую хорошую машину меняют. После 26 лет люди переклеивают даже самые красивые обои. Власть должна меняться.
По поводу гражданских прав. Конечно, их недостаток всегда в Беларуси остро ощущался. Никакими красивыми санаториями и вкусной молочкой невозможно отвлечь себя от того факта, что ты чувствуешь себя беззащитным перед этой системой. В любом случае, как бы я ни относился к Лукашенко и к его власти, я считаю, что народ проголосовал против него. Однозначно против. Поэтому, согласно законодательству, он должен уйти. Тут дело даже не в каком-то моем личном отношении. Против Лукашенко высказалось большинство белорусов. Я за то, чтобы закон работал. Если были выборы, то следующим президентом должен быть тот человек, которого выбрали, – Светлана Тихановская.
– Не знаю, есть ли в Беларуси закон, подобный российскому закону “О запрете пропаганды гомосексуализма”, но тему гомофобии в Беларуси вы тоже затрагивали в одном из своих стендапов. Вы говорили, что в “маленьком городе в Беларуси открылся гей-клуб, который процветает, потому что он всегда полон мужиков, готовых набить морду гею, если он туда вдруг придет”. Насколько гомофобно современное белорусское общество? О нем очень часто говорят как об очень патриархальном. Связываете ли вы какие-то надежды с возможной сменой власти в Беларуси?
– Я считаю, что общество менее гомофобно, чем его малюют. После того как я открыто признался в своей сексуальной ориентации в программе “Открытый микрофон” в 2017 году, я не испытывал никаких проблем во взаимодействии с обществом. Я готовился к самому плохому, даже купил себе личный автомобиль, но он совершенно не понадобился. Я стал очень узнаваемой личностью, но, куда бы я ни пришел, где бы меня ни узнавали, я получал от людей только поддержку. Но при этом нужно учитывать, что мой опыт уникален, потому что я эту тему подал через юмор. А юмор – это колоссальное оружие, которое обезоруживает людей. Если бы я вышел с какими-то протестами и требованиями, то, возможно, реакция людей была бы совершенно другой. Это первое.
Второй момент. Все вышесказанное, конечно же, не отменяет всех проблем, которые есть с правами ЛГБТ в Беларуси. Связываю ли я какие-то надежды с изменениями в стране? Я не забегаю так далеко вперед. Мне кажется, поднимать повестку ЛГБТ в новой Беларуси – это реальное забегание вперед. Сначала нужно добиться, чтобы уважили голос народа, а уже потом можно думать о каких-то других вещах.
Если вы спрашиваете, как ЛГБТ-сообщество Беларуси относится к протестному движению, то на этот вопрос можно ответить так: точно так же, как и любой гражданин Беларуси. ЛГБТ-сообщество – это такие же люди, как и все другие, кого возмущает происходящее. Их точно так же возмущает насилие, избиение людей, то, что их держат в СИЗО на Окрестина так долго и в таких ужасных условиях. Что люди без опознавательных знаков бегают, выхватывают, похищают людей. Тут никакой особой позиции у ЛГБТ-сообщества не может быть Тут, скорее, уместен вопрос – а что ты думаешь как человек, как белорус об этом? Сексуальная ориентация никак не может обуславливать какую-то особую реакцию на события.
– Давайте вернемся к вашему личному опыту. Вы рассказывали, как перед отъездом в Америку, где вы провели больше 10 лет, вас жестоко избили шесть человек – за то, что вы гей. А когда, уже вернувшись из Америки, вы начали выступать, не скрывая, что вы гей, то ли продюсер, то ли кто-то из ваших коллег сказал пришедшим на ваш концерт гомофобам: “Не трогайте его”. Вы еще сказали в том интервью, что вы поняли, что только юмором вы можете, как вы выразились, “прогнуть реальность”. И все-таки, ваша известность вас защищает?
– Я чувствую себя защищеннее, чем тогда, когда я боялся признаться в своей ориентации. Я прошел этот первый этап становления, когда страшно заявить о себе. Я хожу по улицам и меня не ужасает мысль, что мне могут крикнуть: “Педик!”. Потому что я уже опередил этих людей, первым сказав о себе со сцены. Выйдя на этот уровень свободы, я все равно понимаю, что до конца защищенным я себя не чувствую. Я уже три года живу в России, в Москве. Каким бы я внутренне свободным ни был, я продолжаю чувствовать ограничения и сталкиваться с тем, что не могу сделать то, что я хочу. Например, усыновить ребенка, хотя я этого очень хочу. Или вступить в брак. Или просто элементарно приобнять своего парня, пока мы едем в метро.
Но тут важно отметить, что незащищенными себя чувствует большинство людей в России и Беларуси. Мне кажется, что любой, кто живет здесь, чувствует незащищенность в той или иной степени. Просто я ее испытываю по каким-то другим причинам, на другом уровне. Но это не значит, что только ЛГБТ-сообщество в России и Беларуси испытывает уязвимость, недостаток гражданских свобод.
– Мне всегда очень интересно смотреть, когда камера во время ваших выступлений скользит по вашей аудитории. И я часто вижу, как мне кажется, гомофобно настроенных людей, которые слушают ваши шутки. Им явно очень смешно, но при этом они в определенном смысле теряются. Потому что, с одной стороны, очень смешно, а с другой стороны, вроде как шутит открытый гей и, в общем, поддерживать его смехом как-то неловко. Вы таких людей замечаете?
– Да! Вот вчера выступал в одном баре, где люди были изначально шокированы. Им было тяжело смеяться. Мне приходилось их долго раскачивать. Но в этом для меня и азарт! Потому что, когда я вижу таких зрителей, я понимаю, что, да, в моих выступлениях по-прежнему есть смысл, они по-прежнему нужны людям. Для меня комедия и заключается в том, что зритель встречается с каким-то откровением для себя. Он переживает какие-то новые эмоции. В определенной степени расширяется его сознание. Я постоянно вижу таких зрителей, но меня это вообще никак не расстраивает. Когда они в итоге все равно начинают смеяться к середине выступления, то это вообще праздник! Все довольны, они счастливы, я счастлив, мы обожаем друг друга! Что может быть лучше?!
