“Один против гетеронормативности”: открытый гей о каминг-ауте и внутренней дискриминации
Ник Антипов с детства понимал, что предлагаемые патриархальным обществом модели поведения ему не подходят. После каминг-аута в свои 20 лет он понял, что хочет заниматься активизмом, и стал сооснователем беларусского проекта о гендере и сексуальности MAKEOUT. Ник рассказал “Вперше” о том, как искал похожих на себя людей в истории и искусстве, боролся с внутренней дискриминацией и почему каминг-аут — не для всех.
О внутренней дискриминации
Я с детства чувствовал, что не вписываюсь в стандартную матрицу. В детском саду мне нравилось меняться одеждой с другом. Я был им, он — мной, и это мне нравилось. Это было не о сексе, ведь я был всего ребёнком, но я таким образом создавал связь с этим человеком, чувствовал себя через него. Потом, в период 10—15 лет, когда ездил в летние лагеря, тоже чувствовал, что мне приятнее проводить время с парнями. По сути, сначала я влюбился в маскулинность.
Я помню, мне казалось, что я один против этого гетеронормативного мира, где с детского садика отовсюду слышишь “тили-тили-тесто-жених-и-невеста”, маскулинность и фемининность, муж и жена. И я чувствовал, что что-то тут не чисто, что меня как-то наёбывают. Я не мог найти похожих на меня людей или персонажей нигде — ни в медиа, ни в культуре. В мультиках я не хотел быть ни принцем, ни принцессой. Наверное, благодаря маме, которая меня всегда водила в театры и музеи, я стал интересоваться историей и искусством и находил себя в них. Я узнал, что был Микеланджело, был Чайковский, был Караваджо, был Александр Македонский. Тогда я понял, что там что-то есть, что с сексуальностью не всё так просто. Но на эти поиски ушли годы.
Когда ты не видишь репрезентации ЛГБТИК+ людей в культуре и медиа, люди занимаются гомофобным буллингом. Уже в детском саду употребляют слова “голубой” и “пидар”. И в детстве становится сразу понятно, что это слово очень плохое и ты точно не хочешь быть носителем того, что оно представляет. Я старался делать всё возможное, чтобы быть как все и встроиться в эту гетеросексуальную матрицу. Я долго вёл беседы с собой в зеркале и унижал себя, говорил себе, что не хочу жить. Долго думал, что со мной что-то не так — а что именно, непонятно. Чувствовал, что я не свободен, что внутри меня дыра, которую никак не заполнить. Мне понадобилось длительное время, чтобы себя принять.
Для борьбы с внутренней дискриминацией нет универсального метода, но мне помогало вести дневник и записывать туда все свои чувства. Уже взрослым я мог с его помощью вернуться в детство и проговорить все эти моменты с собой из прошлого. Я даже брал ручку и дописывал туда какой-то ответ от сегодняшнего себя на эмоции себя маленького. Я часто дописывал туда что-то, что говорило, что я рад тому, каким человеком я стал, хотя путь к этому был нелегким и даже страшным.
Я бы хотел, чтобы в моём детстве были такие проекты, как MAKEOUT и “Вперше”. Я бы хотел знать о своей сексуальности, о том, как заниматься безопасным сексом. Я бы хотел, чтоб в моём детстве был “Нетфликс”, где в каждом сериале ты можешь найти персонажа, который отражает какую-то глубокую часть тебя. Мне это было необходимо. Мне нужна была репрезентация того, какую жизнь я могу выбрать для себя.
О каминг-ауте и жизни после него
Потом случился мой каминг-аут — мне стукнуло 20 лет и после дня рождения я решил поговорить о своей сексуальности с мамой. Стоит отметить, что я рос в семье, где одна мать воспитывала троих детей. Я был самым младшим и жил вместе с мамой в общежитии. Тогда я понял, что у меня есть огромная потребность в принятии себя и своей идентичности — в подростковом возрасте я очень страдал от внутренней гомофобии, но к 20 годам уже разобрался с этим и хотел получить поддержку и принятие от семьи. Это был поворотный момент. И мама поддержала меня. Именно поэтому я понял, что тоже хочу стать такой же поддерживающей фигурой для других маленьких Ников, которые не понимают, что с ними происходит. Вместе с каминг-аутом я сказал маме, что хочу вкладываться в активизм и применять свои дизайнерские навыки там.
Я всегда был разным человеком в школе и лагере. В школе я мог сталкиваться с буллингом, травлей, а в лагерях у меня получалось выстраивать новые отношения, и я чувствовал себя свободней, хотя отношения с парнями заводить не осмеливался. Каминг-аут дал мне ресурс быть тем, кем я являюсь, везде, и это освободило меня. До этого я чувствовал, что нахожусь под постоянным давлением — и это не давало мне раскрыть весь свой креативный потенциал. После каминг- аута я получил поддержку, и это дало мне больше возможностей разговаривать с незнакомыми людьми, выбрать работу по душе, общаться в семье, заводить отношения, быть творческим человеком.
Но надо понимать, что моя история случилась в Минске. Местные активисты и активистки всегда дискутируют о том, является ли каминг-аут привилегией. Ведь многих после него могут запросто избить, выгнать из дома, Поэтому я не считаю, что все ЛГБТИК+ персоны должны делать каминг-аут. Для него нужно понимать, что ты точно к этому готов и что находишься в безопасных условиях. Например, при моём каминг-ауте я боялся непринятия, но у меня не было чувства, что я могу лишиться дома.
Кроме того, нужно понимать, что каминг-аут — это такая штука, которая случается не один раз, а происходит постоянно на протяжении жизни. Сначала ты делаешь каминг-аут перед родителями, потом на работе, потом, например, перед учительницей, которую не видел много лет.
Из-за моего активизма мой каминг-аут получился публичным. Но даже сейчас я встречаю старых знакомых, которые не знают о моей сексуальности, и часто язык не поворачивается им рассказать им об этом.
О гомофобии и активизме в Беларуси
Может, я плохой ЛГБТ-активист, но я не верю, что мы можем когда-нибудь истребить гомофобию. Однако мы не должны складывать руки и говорить, что ничего не изменится. Союзников и толерантных людей будет становиться все больше, и мы можем этому поспособствовать. С такой идеей работаем мы в MAKEOUT. Мы вместе с колежанками в 2014 году решили сделать этот проект, потому что в Беларуси на тот момент многие ЛГБТИК+ активисты покинули страну под давлением властей или просто выгорели, от чего образовался вакуум. Сейчас MAKEOUT — это один из крупных ЛГБТ-порталов в Беларуси и СНГ. В первую очередь это онлайн-журнал (makeout.by), но в то же время мы работаем с ЛГБТ-активистами по Беларуси и делаем различные мероприятия / группы поддержки для ЛГБТ-сообщества, увеличиваем его видимость и усиливаем представителей сообщества.
Сейчас это особенно актуально на фоне ситуации с правами человека в Беларуси. Когда мы начали своё существование, то дискурса о ЛГБТ-людях не существовало. Никаких законопроектов, никакой политики, упоминания в государственных СМИ. Это была такая информационная дыра, создавалось впечатление, будто бы нас в Беларуси не существует. Поэтому одной из основных целей нашей организации в 2014-м было увеличить видимость ЛГБТ-людей. Сейчас в Беларуси около девяти ЛГБТ-проектов, три из них находятся в регионах.
Несколько лет назад у нас появилось антигендерное движение, которое выступает против абортов, контрацепции и за влияние патриархата. Они объединились с религиозными активистами, организациями и, в том числе, Католической церковью Беларуси и стали усиленно использовать язык вражды, хотят ввести закон против информации об ЛГБТ-людях в Беларуси. Благодаря влиянию Католической церкви, уже собрано 50 000 подписей под петицией за уголовную ответственность за распространение любой информации о ЛГБТ-людях среди несовершеннолетних в республике Беларусь. Сейчас это главный вызов для ЛГБТ-активистов на политическом ландшафте.
Материал написан в партнерстве с Гендер Зед.
