«Никогда ещё ЛГБТК-культура не была такой заметной»: интервью с писательницей Амелией Абрахам
ЛГБТК-сообщества существуют по всему миру, и сейчас, благодаря интернету, всё больше взаимодействуют друг с другом. Мы можем учиться друг у друга, несмотря на расстояния, границы и разницу в культурах. Можем наблюдать многотысячные Прайды в других странах, но знать, что там по-прежнему далеко не всё идеально. Можем пробовать заглянуть в собственное будущее.
О том, как живут квир-комьюнити в некоторых странах, можно узнать из книги : от первой гей-свадьбы в Великобритании до Прайда в консервативной Сербии. Сейчас Амелия работает над новой книгой, которая объединит ещё больше квир-голосов со всего мира, включая Россию.
Специально для «Открытых» основательница проекта Russian Queer Revolution Анастасия Фёдорова поговорила с Амелией об ЛГБТК-журналистике, идентичности и сложностях современной квир-культуры.
Прежде всего хочу спросить про две штуки: про квир-идентичность и про писательство. Как ты открыла для себя одно и другое? Как поняла, что хочешь быть писательницей, а когда — осознала себя как квир-человека? Связаны ли для тебя эти две истории?
Мне не очень нравится формулировка про двух девушек. Как минимум, одна из героинь сомневается в гендерной идентичности и сомневалась бы еще больше, если бы жила не в России, а в Европе или тем более США. Но, конечно, это гомосексуальные отношения с точки зрения внешних наблюдателей.
Я хотела написать — среди прочего — о двух вещах: о сексуальном насилии и о тактильности. К сожалению, в России и тактильность, и возможность делиться травмой организованы лучше в ЖГС (женской гендерной социализации — прим. ред.). Соответственно, почти все [ключевые] персонажи, посвященные в историю, будут с ЖГС.
Введение в такой сюжет мужских персонажей приводит к явлению white savior narrative — то есть приходит мужчина и всех спасает. В этом случае мне нужно было бы придумать сюжет, в котором 15-16-летняя девочка рассказывает 15-летнему мальчику о совершенном над ней сексуальном насилии. Но так не бывает — иначе это волшебная сказка, ну или святой мальчик.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Как у тебя возникла идея написать «Queer Intentions»? Тебе показалось, что для неё пришло время?
Всё случилось в 2014, когда лондонские гей-бары стали стремительно закрываться. Параллельно я как раз делала материалы о первой гомосексуальной свадьбе в Берлине, а также о лондонском Прайде. Наш Прайд в тот год впервые спонсировал банк Barclays, так что это был ещё и повод поговорить о корпоратизации прайда. И, работая над этими тремя темами, я железно укрепилась в желании писать о квир-культуре. Я стала думать, как масштабироваться.
Казалось, что ЛГБТК-культура ещё никогда не была настолько заметной, не получала столько внимания от корпораций. Я чувствовала, что есть связь между всей этой начавшейся движухой с ЛГБТ-браками и закрытием гей-баров. Как будто множество людей решили жить более открытой жизнью, а не ходить по гей-заведениям. Понимаю, что всё не так просто, но сами люди много говорили об этом. Я брала интервью и мне отвечали: «Знаешь, ЛГБТК-люди не хотят больше ходить в гей-бары, ведь мы можем ходить и в обычные. Гомосексуальность — не единственное, что определяет нас и наш досуг». Я размышляла о разных сторонах принятия и о том, что оно даёт ЛГБТК-людям, всегда ли идёт на пользу? В итоге я решила писать книгу.
<
Посмотреть эту публикацию в Instagram
С какими проблемами, на твой взгляд, сейчас сталкивается британское квир-комьюнити?
В последние годы, особенно после брексита, у нас растёт количество преступлений против ЛГБТК-людей. И, полагаю, мы не представляем реальных масштабов — ведь речь только об официальной статистике, а многие просто не сообщают о таких случаях. Например, я ездила собирать данные по Северной Британии, и в маленьком городке под Манчестером из 30 юных ЛГБТК-ребят большинство становились жертвам таких преступлений. Но они говорят об этом как о чём-то обыденном, вроде «Ага, я шла с девушкой за руку, а из проезжающей машины в нас кинули банкой из-под колы». Они не обращаются в полицию, потому что считают такое положение дел нормальным.
Думаю, большинство ЛГБТК-людей в Британии по-прежнему не чувствуют себя в безопасности. Двое из трёх говорят, что не чувствуют себя спокойно, когда держатся за руки на улице. То есть если у нас есть формальные права «на бумаге», это ещё не значит, что все сразу могут запросто проявлять свои чувства на публике. И особенно остро стоит вопрос преступлений ненависти и безопасности в отношении трансгендерных людей.
Следующие задачи в области прав ЛГБТК — это признать право на небинарные гендерные идентичности, а также упростить процедуру смены гендерного маркера в документах. Потому что сейчас всё очень бюрократизировано, и нужно прожить в актуальном гендере два года, прежде чем тебе начнут менять документы.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Какие сложности существуют с правами трансгендерных людей?
Прямо сейчас в Британии совершенно ужасная трансфобная обстановка. Есть определённые люди, которые называют себя феминистками, но выступают против прав трансгендерных людей и против облегчения смены гендерного маркера в документах.
Они считают, что если трансгендерным людям станет проще менять документы, особенно на женские, то это повредит женским пространствам. Из-за этого ненависть к транслюдям нарастает, и это также одна из причин, зачем нужен специальный транс-Прайд. В 2018 группа людей, идентифицирующих себя как лесбиянок, вырвалась вперёд главной колонны лондонского Прайда и стала выкрикивать трансфобные лозунги. Полагаю, из-за этого многие транслюди почувствовали себя небезопасно на Прайде, и на следующий год некоторые трансгендерные, небинарные и интерсекс-персоны решили организовать отдельное мероприятие. Основная площадка слишком велика, она не даёт достаточной видимости небинарным и интерсекс-собществам.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Хочу поговорить о видимости лесбиянок. Были ли у тебя ролевые модели, когда ты росла, определённые персонажки или медийные личности, представляющие лесбийскую идентичность? И что поменялось с тех пор?
Когда я росла, слово «лесбиянка» считалось очень грязным. Его использовали как оскорбление, так обзывали моих одноклассниц. В телевизоре можно было увидеть пару-тройку «открытых» лесбиянок: всем им было лет по 50, белые привилегированные женщины с короткими стрижками, при этом сами не говорившие о своей идентичности. Крайне специфическая репрезентация. С тех пор многое изменилось: всё больше женщин уже не скрывают своих гомосексуальных отношений. В то же время термин «лесбиянка» к себе по-прежнему применяет не так много людей, он всё ещё несёт отпечаток «стыдности».
Поэтому я благодарна таким вот инстаграм-аккаутам с лесбийским контентом, как и . Их авторы спокойно используют слова «лесбиянка», «буч», «дайк», которые обычно можно услышать скорее в нехорошем смысле. Благодаря работе подобных пабликов «наши» слова начинают восприниматься как классные, важные, весёлые — такие, которыми гордишься. Это очень важная работа и огромный вклад в видимость лесбиянок, которого не делают СМИ.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
И напоследок, можешь рассказать, какие произведения современной квир-культуры тебе особенно нравятся?
Мне очень нравится книга «» Мэдисона Мура — о том, как фееричность (fabulousness) становится инструментом для выживания, особенно среди юных темнокожих людей: и в ballroom culture, и в твиттере. Я люблю сериалы «Чувствую себя хорошо», ещё «Убивая Еву» — кстати, мне интересно, что о нём думают люди в России! «Секс в другом городе: Поколение Q» тоже хорош. Также в свете пандемии и параллелей, возникающих с историей распространения ВИЧ, я бы очень рекомендовала прочитать «» Сары Шульман, сейчас она кажется невероятно актуальной.
