«Мне было сложнее признаться маме»: Близнецы Карина и Каролина об ЛГБТ-опыте
Одиночество — частый спутник осознания себя ЛГБТ-человеком. В гомофобном обществе высок риск, что тебя отвергнут, если ты заявишь о своей сексуальности публично. А если ЛГБТ-опыт оказывается у членов одной семьи, в их гомосексуальности начинают искать «генетические корни» (хотя никакого «гена гомосексуальности» не существует). wonderzine.com поговорили с сёстрами Кристиной и Каролиной Кавнис о том, как каждая осознала свою гомосексуальность, и о том, помогла ли родственная близость избежать психологических травм.
Карина
Я всегда была более домашней и интровертной. И до сих пор не очень люблю тусоваться по клубам и находиться в шумной компании. Мне ближе поваляться в кровати, приготовить вкусную еду, поиграть на гитаре.
При этом для меня важна свобода. Я не строю долгосрочных планов и живу сегодняшним днём. В отличие от более ответственной Каролины, я не доучилась в университете, мне было лень ходить на пары. После отчисления я начала работать. Была продавцом-консультантом, потом товароведом, а сейчас я пиццер.
В детстве мы с сестрой практически всё время проводили вместе. Жили в одной комнате, носили одинаковую одежду, дружили с одними и теми же детьми. И несмотря на это, до школы мы даже дрались, потому что раздражали друг друга. У нас была подруга Снежана, которая приходила нас мирить, когда мы с сестрой сильно ссорились. Но помню, как однажды я сделала что-то плохое, родители меня наказали и не купили глазированный сырок, а Каролина отдала мне свою половинку — это было очень мило и приятно. В общем, как в любой семье, у нас бывали взлёты и падения.
В школе наши отношения улучшились. Мы учились в одном классе. Вместе ходили на танцы. Дружили одной компанией. Мама разрешала выбирать вещи, которые нам нравились. Я больше любила пацанскую одежду, а Каролина могла и платья надевать.
Из нас двоих я первая влюбилась в девушку. Она была моей одноклассницей и, конечно же, натуралкой. Но несмотря на то, что у неё был парень, она флиртовала и даже целовалась со мной, в основном когда мы выпивали. Ей было приятно моё внимание, а я мучилась от осознания, что у нас ничего не будет.
Я не совсем отдавала себе отчёт в том, что происходит, и отгоняла мысли о любви. Я определённо ощущала изоляцию — понимала, что не могу всё время ныть Каролине про свои неразделённые чувства, а больше некому было рассказать.
Сестра сразу поняла, что со мной происходит. Она не осуждала, но и не поддерживала. Думаю, её раздражало, что я бегаю за этой девочкой. Однажды она ей позвонила и рассказала о моих чувствах. Я была в шоке! Но не злилась на неё, скорее волновалась о том, каким теперь будет наше общение с одноклассницей. А она с лёгкостью всё приняла и продолжила дружить со мной как ни в чём ни бывало.
Конечно, то, что Кароля всё знала и слушала меня в то время, очень помогало. Не то чтобы я считала эти чувства «плохими» и «неправильными». Меня тогда больше беспокоили не вопросы самоопределения, а то, что я не могу быть с любимой девушкой. Я хотела лишь взаимности. В итоге помогло время.
Меня тогда больше беспокоили не вопросы самоопределения, а то, что я не могу быть с любимой девушкой
Когда я немного отошла от этой истории, у меня случился первый сексуальный опыт. Мы поехали с семьёй отдыхать в Египет, и за мной начал ухаживать парень. Я подумала, что если пересплю с ним, то избавлюсь от проблем с самоидентификацией.
Не могу сказать, что наш секс был плохим. И поэтому не нужно думать, что моё влечение к женщинам началось из-за плохого опыта с парнями. У меня в принципе никогда не было сильных чувств к мужчинам. В отличие от девушек, секс с которыми мне всё-таки нравился больше, потому что он более чувственный.
Мой дебют с женщиной был на первом курсе института. Между нами была дикая страсть, но без романтики. Потом я встретила свою будущую девушку, мы влюбились и начали встречаться. Я понимала, что в этом нет ничего плохого, но первое время мы не проявляли чувства открыто — мне казалось, будто все смотрят и осуждают нас. Но затем я позволила себе делать то, что хотела, потому что это моя жизнь. И больше не было желания искать парня, чтобы выглядеть «нормальной». Правда, если бы мы жили в моём родном городе, думаю, я бы не смогла так себя вести, потому что до мамы дошли бы слухи.
Мама, кстати, всё равно узнала обо мне. Как-то раз она мне позвонила, чтобы спросить, как дела. Тогда у меня были большие проблемы с учёбой — мне грозило отчисление за прогулы. И я думала, как же мне выкрутиться, чтобы мама ничего не заподозрила. Я сделала грустный голос, и она поинтересовалась, что случилось. Я тянула и повторяла: «Ты не поймёшь». А она мне: «Я мама, я всё пойму! Есть какая-то девочка, которая не отвечает тебе взаимностью, да?» Это был ужасно неловкий момент! И я ответила «да». Мама успокаивала меня, а я была рада, что тему с учёбой получилось замять.
Друзья тоже спокойно меня приняли. Только одна подруга сказала, что ей противны лесбиянки. Мне было обидно это слышать. Я не понимала, почему раньше она ко мне хорошо относилась, а сейчас нет, ведь я не изменилась, я всегда была такой. Правда, когда она увидела меня и Каролину с нашими девушками, изменила мнение.
В общем, мне повезло — я не сталкивалась с открытой дискриминацией. Я стараюсь не ждать негатива, а показывать, что я обычный человек и не важно, с кем я встречаюсь. Я всегда всех веселю, и, кажется, поэтому люди хорошо ко мне относятся.
Когда я поняла, что всем, по сути, всё равно, какой я ориентации, мне стало легче открываться новым знакомым и выражать свои чувства по отношению к партнёрке на публике. Но я не называю себя лесбиянкой, потому что для меня это слово грубовато звучит. Кажется, что оно ставит меня в определённые рамки, будто если ты «лесбиянка», значит, всю жизнь должна быть только с женщинами и никак иначе.
Сейчас у меня есть любимая девушка, но мы не состоим в официальных отношениях. С Каролиной мы живём в разных городах, но постоянно на связи. Не знаю насчёт особой близости между близнецами, но мне кажется, она у нас есть. Кароля — мой близкий друг, опора и поддержка. Люди годами ищут настоящих друзей, а у меня всегда была и есть сестра, которая от меня никуда не денется.
Каролина
Мы с Кариной всегда были очень близки и понимали друг друга с полуслова. У нас были одни шутки, одни песни, одни хобби на двоих. Даже если я на неё злилась и могла укусить, мы быстро мирились — просто не могли обижаться дольше пары часов.
Когда сестра влюбилась в свою одноклассницу, мы даже не могли представить, что это любовь, думали, что просто тесная связь. Тогда мы не знали, что в мире существуют лесбиянки, верили, что такое бывает только в кино. В нашей реальности не было знакомых ЛГБТ-людей.
Я видела, как Карина мучается. И меня бесило, что иногда она бросала и меня, и наших друзей, чтобы помчаться к этой девочке по первому её зову. Мне хотелось расставить всё на свои места, поэтому я позвонила её однокласснице и всё рассказала.
Карина осознавала свою ориентацию на моих глазах, поэтому когда в семнадцать я полюбила девушку, мне было легко признать это. Я не испытала никакого дискомфорта от этих чувств. Правда, взаимности у нас не было, хотя она и встречалась с другими девочками. Сестра поддерживала меня, что-то советовала, говорила, что лучше написать, а что — вообще не стоит.
Но потом я лучше узнала эту девушку, и мне не понравилось то, что я увидела: она была эгоистичным человеком, который во всём ищет выгоду. Я начала к ней остывать, и в этот период Карина почувствовала к ней влечение. Воевать с сестрой я даже не думала, мне скорее было её жаль, было понятно, что такие отношения Карине тоже не нужны. У них ничего не получилось — но это только к лучшему.
После того, как я окончательно закончила историю с моей первой влюблённостью, я встретила Нату, с которой мы встречались три года. Она приехала в мой город из Украины, где началась война. У неё никого здесь не было, поэтому моя мама часто приглашала её в гости и оставляла ночевать. Она не знала про нас и думала, что Ната моя подруга. Поэтому была не против того, чтобы мы спали в одной кровати. Правда, выбора всё равно не было — в однокомнатной квартире родителей негде было упасть.
Мне было сложнее, чем Карине, сделать каминг-аут перед мамой, потому что она уже и так была расстроена тем фактом, что сестра любит женщин. Но однажды мы все втроём сидели дома и болтали по душам. Разговор зашёл о девушке Карины, и мама сказала: «Ну хоть одна дочь с парнями общается». Тогда я не выдержала и, опустив голову, пробормотала: «Мам, ты, наверное, будешь меня ненавидеть». Мама спросила: «У меня что, две дочери-лесбиянки?» И я ответила «да».
Если честно, я ожидала от неё худшей реакции. Она не осуждала и не орала, просто сидела на диване, смотрела в одну точку и повторяла: «Две дочери-лесбиянки». А потом неожиданно выдала: «Надо бабушке рассказать». Мы просто повалились от хохота и стали шутить, что не стоит разрушать бабушкину психику. И ещё мама добавила: «Может, в „Одноклассниках“ об этом написать?»
После этого, казалось бы, лёгкого разговора мама стала запрещать мне оставаться у Наты на ночёвку. Один раз даже закричала: «Если бы это был парень, я бы тебе разрешила». Меня это очень обидело. Со временем она свыклась с мыслью, что у меня есть девушка, но нашу с Кариной личную жизнь мы больше не обсуждали. У мамы, кажется, была мысль, что всё пройдёт, когда мы повзрослеем. Но с тех пор прошло три года и, думаю, она перестала надеяться, что мы с сестрой найдём парней.
Мне было сложнее сделать каминг-аут перед мамой, она уже была расстроена тем фактом, что сестра любит женщин
С Натой мы расходились довольно болезненно. В конце отношений были скорее друзьями, чем девушками. И неожиданно для себя в этот период я встретила Вику, с которой мы живём у её родителей и воспитываем кошку. Мы хотим быть вместе как можно дольше, но о браке я не задумываюсь. И вообще не хочу ничего планировать, потому что планы имеют свойство срываться.
Всё моё окружение всегда меня принимало. Даже мои коллеги в филармонии, узнав про меня, не задали ни одного вопроса — меня это удивило. Я не скрываю правду, но и не открываюсь каждому встречному.
Вообще мне нравится ставить людей в неловкое положение. Если в компании, в которой обо мне не знают, заходит тема про ЛГБТ, я обычно говорю, что лесбиянка, и смотрю на реакцию. Обожаю видеть шок на их лицах. Если кто-то не захочет меня принимать, скатертью дорожка — я не расстроюсь.
К счастью, с насилием из-за моей ориентации я никогда не сталкивалась, только со стереотипами от грубых мужчин, которые говорят, что мне нужно найти нормального мужика. Я никогда не стеснялась выражать свои чувства к любимым девушкам на улице, это они переживали из-за взглядов окружающих. Но однажды мы с девушкой стояли на остановке и держались за руки. А мимо проходил пьяный мужик, который ни с того ни с сего начал нас оскорблять, кричать, чтобы мы перестали держаться за руки, иначе он нас заколет.
Было лето, светло и полно людей вокруг, поэтому мы решили его проигнорировать. Но он подошёл ближе и приоткрыл куртку, из кармана которой торчала отвёртка. Он повторил: «Быстро руки разняли!» Мы разняли, потому что проблемы нам были не нужны. Было страшновато, но больше всего меня задело то, что ни один человек на остановке не заступился за нас.
Карина, конечно же, знает все эти истории и всегда поддерживает меня. Если бы у меня её не было, далеко не факт, что я начала бы встречаться с девушками. Маме бы я не смогла рассказать об этом. Подружки не поняли бы меня. А так у меня была Карина. По сути, нам не нужен был кто-то другой, чтобы рассказывать наши тайны.
У меня есть примеры знакомых, которые давили похожие чувства, считая это чем-то неправильным. Возможно, я бы тоже думала, что «мне просто не попался нормальный парень». Скорее всего, у меня на этом фоне сломалась бы психика. И я заставила бы себя встречалась с мужчинами просто потому, что «так и должно быть». Но мне повезло, у меня есть сестра, без которой я была бы не я.
Хоть мы и живём в разных городах, всё равно чувствуем друг друга. Я замечаю, как за несколько лет Карина изменилась. Во времена учёбы в университете она предпочитала плыть по течению, а я, наоборот, знала, что должна получить диплом и потом найти работу. Но сейчас сестра стала более взрослой и ответственной — и мне это нравится.
Ещё у неё появилось качество, которому я бы хотела научиться. Она не стесняясь может высказать малознакомым людям то, что ей в них не нравится. А я не хочу обидеть и пытаюсь подбирать слова.
Я никогда не видела ничего плохого в том, чтобы любить другого человека, а девушка это или парень — не имеет значения. Мои первые отношения были с мальчиком. И, конечно, это не вызывало никаких проблем. У нас был секс, но сильных чувств я не испытывала.
