Любит не только парней и не видит в этом ничего зазорного. Исповедь ЛГБТ-представительницы
Несмотря на стремление к взаимоуважению и равноправию, гомофобия в странах СНГ существует и с ней не борются. Но все же такие люди живут и даже любят, несмотря на почти всегда отрицательную реакцию со стороны.
Сегодня мы поговорим с ЛГБТ-представительницей Соней и узнаем о том, как она поняла, что стала «другой» и как этот статус влияет на ее жизнь в современном обществе.
Хотелось бы сразу обозначить, что я не «чистая» лесбиянка. У меня были отношения и с парнями, и с девушками, но все же к прекрасному полу меня тянет больше. Ну а то, что меня к нему тянет я поняла в 11 классе, когда начала общаться с одной лесбиянкой из России во ВКонтакте.
Я даже не могу и вспомнить точный момент, когда подумала: «Блин, а она мне нравится», потому что это произошло само собой. Это не было каким-то щелчком в голове или чем-то в этом роде.
Скорее всего, это был плавный переход от дружбы к симпатии, а потом и к своеобразной любви. Своеобразной, потому что мы были в разных странах и как бы много она мне про себя не рассказала, я ее знала очень плохо.
Сейчас я понимаю, что это был просто образ в моей голове, который я выстроила сама на основе фотографий и объемных сообщений.
Мы встречались так буквально пару месяцев, а затем расстались, но я все равно вспоминаю ее с теплотой. Не знаю почему, наверное, это последствие пережитых чувств и получение первого опыта в гомосексуальной любви.
Что ты чувствовала после этих отношений? Что изменилось в твоей жизни?
– Изменилось все, вплоть до стиля в одежде. Я начала носить джинсы-бойфренды, толстовки и шапки, проколола бровь. Стала ходить на вечеринки, хотя раньше избегала их под любыми предлогами.
В плане моих сексуальных предпочтений… я стала постоянно обращать внимание на девушек. Мне не хватало интимного общения именно с ними, потому что мне казалось, что отношения с женским полом гораздо глубже, легче и спокойнее – я понимала свою вторую половинку, а она меня.
Парней я тоже не отбрасывала в сторону: ходила на свидания, целовалась, с одним даже встречалась почти три месяца. Но все равно это был не тот идеальный тип отношений, который был выстроен у меня в голове после любви с девушкой.
У меня даже был такой период, когда я начала дико скучать по своей бывшей: хотела написать ей, увидеть ее фотографии, услышать этот голос, который раньше мог поднять мне настроение за секунду. Меня просто переклинило и я начала менять все устои моей жизни.
А как реагируют люди, когда узнают о твоей сексуальной ориентации?
– Вы не представляете, но это прям целый процесс, который имеет четыре стадии! Сначала идет стадия отрицания, мне говорят: «Реально?! Да не может быть!».
Пытаются перевести все в шутку, неловко смеются и даже кидают укоризненные взгляды в мою сторону. Им, наверное, кажется, что раз я лесбиянка, то я буду распускать свои «чары» направо и налево, хотя это не так.
Потом идет вторая стадия – гнев. Некоторые начинают как-то резко со мной общаться, отходить от меня, даже могут послать меня куда подальше на эмоциях.
Раньше меня это пугало, оскорбляло, но теперь я привыкла и просто даю человеку свыкнуться с этой мыслью и принять меня с моими сексуальными предпочтениями.
Потом идет что-то вроде торга: девушки начинают подходить и спрашивать: «Но ты же не ко всем подкатываешь?», «Мы же можем быть просто друзьями?», «Я могу верить в то, что я тебе не нравлюсь?».
Хоть все эти вопросы максимально неэтичные, я понимаю тех, кто их задает. Наше общество еще не готово принимать полностью тех, кто не разделяет их взгляды, особенно на любовь.
И четвертая стадия – принятие. Здесь уже достигается максимально приятная точка общения – люди начинают интересоваться моей историей, некоторым даже начинает нравиться, что я лесбиянка и мы просто продолжаем дружить как и раньше.
А что сказали тебе твои родители? Как они смотрят на это?
– Я считаю, что мои родители – продвинутые люди. И они никогда не высказывались отрицательно в адрес гомосексуальной любви. Тем более сейчас, когда они развелись, мой отец вообще живет в Европе, где толерантность доведена до хорошего уровня.
Но я все равно им ничего не сказала. Сначала меня останавливал страх того, что они могут отреагировать совершенно по-другому, когда узнают, что отношение к ЛГБТ имеет не просто рандомный человек, а непосредственно их дочь.
Реакция, очевидно, будет совсем другой. У меня даже развилась паранойя: я стала удалять переписки с девушками, выдумывать парней, с которыми якобы иду на свидание.
Я реально боялась того, что они узнают. Сейчас это чувство притупилось. Мне просто не хочется им это говорить, хотя мне уже кажется, что моя мама все прекрасно понимает, но молчит об этом.
Как ты живешь сейчас?
– Как и все, – смеется девушка, – если человек любит не так как вы, это не значит, что он живет как-то по-особенному.
Я учусь, путешествую, гуляю с друзьями и так далее. У меня даже проблемы такие же приземленные – нехватка денег, хвосты по учебе, редкие ссоры с мамой и подругами.
Мне просто нравятся люди того же пола, что и я. Это же не делает меня инопланетянином в конце концов! Иногда мне кажется, что люди стали в каком-то плане некими консерваторами, они боятся чего-то нового – того, что не соответствует их взглядам. И это на самом деле проблема.
Ведь нам точно так же некомфортно строить отношения с противоположным полом, как им со своим. Не существует какого-то шаблона людей, все разные, но равные в своих правах. Мы вправе выбирать тех, кого будем любить и вправе делать это так, как мы хотим. Разве это не правильно?
Екатерина Журбенко
