Как жить, если ощущаешь себя человеком другого пола?
Что делать девочке, внутри которой живет парень? Продолжать жить, скрывая эту потаенную сущность, или наплевать на осуждение окружающих и соответствовать своей собственной гендерной идентификации? А может, радикально сменить пол, решившись на ряд дорогих медицинских манипуляций и оперативное вмешательство? 25 ноября 2020 года Минздрав РК официально утвердил правила проведения смены пола. Но готово ли к этому общество?
Я не могу быть женщиной
При первой встрече с Лерой (имя изменено) люди всегда ошибочно принимают ее за мальчика. Несмотря на недетский уже возраст — 36 лет, — внешность женщины продолжает обманывать собеседников. Хрупкая мальчишеская фигура, короткая стрижка, берцы, штаны в стиле “милитари” и черная майка-борцовка. Затейливые татуировки на запястьях, отсутствие маникюра и макияжа.
— Я никогда не считала себя существом женского пола, — признается Лера. — Мне совсем не хотелось того, что принято хотеть девчонкам: кукол, бантиков, кружев, в дочки-матери играть. Помню, лет в пять мама купила мне розовое платье с большим количеством рюшек и пышной юбкой и надела его на меня. Стоя перед зеркалом, я плакала и повторяла, что та девочка в отражении, похожая на именинный торт, не я. Родителей очень расстраивало, что я обычно проигрывала во внешности маленьким принцессам из детсадовской группы: всегда в шортах или брюках, прыгаю и бегаю наравне с пацанами, грубая и резкая, в синяках и царапинах.
Увлечения дочери в старшей школе и институте начали попросту пугать мать. Девушка всерьез “заболела” тяжелым роком, стала соответственно одеваться и вести себя. А еще родителей настораживало отсутствие подруг и романтических отношений.
— С мальчишками дралась постоянно, — усмехается Лера. — Они считали меня странной. Веду себя, как парень, но по факту, вроде, девчонка. Всякая странность у подростка — повод для приставаний, непохожесть — причина для травли. Сверстницы, за малым исключением, меня избегали. Мне хватало тех немногих, кто готов был меня принять такой, какая я есть. Никогда не стремилась быть в центре внимания, но взрослые считали, что именно его мне и не хватает.
На попытки умудренных опытом педагогов “поговорить по душам” Лера, по ее собственному признанию, реагировала как на неизбежную, но бесполезную повинность. Ведь с ее точки зрения они изначально исходили из неверного посыла — девочка не стремилась привлечь любовь окружающих, страдая от ее недостатка, она просто пыталась соответствовать своему внутреннему представлению о себе.
Бабушки-соседки, проводящие время на лавочке у подъезда, единогласно причисляют Леру к представителям сексуального меньшинства. Но для нее самой все не столь однозначно.
— Да, нравятся мне девочки, — подтверждает наша героиня. — Но вряд ли можно считать меня гомосексуалом. Потому что для меня они — противоположный пол. Так что я самый что ни на есть дремучий гетер!
На вопрос о том, не думала ли она сменить пол, Лера ехидно отвечает:
— Думала. И всё. Куда дальше податься? В наших краях и для меня лично это сродни тому, чтобы купить себе личный боинг: дорого, хлопотно и держать негде! По идее, это решило бы проблему, но во-первых, такие операции делают не здесь и за очень большие деньги, а во-вторых, явись я завтра миру парнем, что будет? Как строить отношения с людьми, как защитить себя и близких от “доброжелателей”, которые обязательно найдутся и не преминут осудить или хотя бы перемыть кости? Лучше уж так — ни рыба ни мясо. Но женщиной быть не могу, не чувствую себя ею.
Кто такой трансгендер
Что происходит с людьми, подобными нашей героине? Является ли невозможность следовать пути, открытому для человека его половой принадлежностью и социальной ролью, чисто внутренним ощущением или все же вызывается какими-то особенностями организма? Эти вопросы мы задали клиническому психологу и сексологу Арине Иванович.
— Трансгендерность — это несоответствие гендерной идентичности человека полу, определенному при рождении, — пояснила Арина. — Чтобы было понятнее, гендерная идентичность — это осознание своей принадлежности к мужскому или женскому полу. При трансгендерности она отличается от пола. Транссексуалы хотят жить и быть принятыми как люди противоположного пола. Медики считают, что в психиатрическом лечении они не нуждаются. Им необходима помощь в переходе в желаемый гендер, адаптации в нем, иногда — в гормональной и хирургической коррекции тела. И главное — они нуждаются в смене паспортного пола, то есть в юридическом признании желаемого гендера.
По мнению психолога, человеку с нарушенной гендерной идентичностью не нужно обычное сопровождение специалиста, как это происходит с детьми, стремящимися привлечь внимание взрослых.
— Трансгендеры, осознав, что их восприятие самого себя конфликтует с официально признанным гендером, стремятся исправить эту ситуацию, — продолжает Арина. — Сначала это может заключаться в смене имиджа, прически, одежды, формировании новых форм поведения. Иногда при высоком уровне искренности в семье они могут обсудить свою проблему с близкими. Если его понимают, то он может попросить называть его согласно желаемому гендеру. Например, к девочке обращаться с использованием местоимений мужского рода или даже звать ее мужским именем. Но некоторому количеству транссексуалов этого мало. Порой они испытывают сильный дискомфорт от того, что строение их тела не соответствует их самоощущению. Если степень этого дискомфорта высока, она осложняет жизнь человека тревожными и депрессивными переживаниями, препятствует нормальной активности. Поэтому очень важно, чтобы у человека были выбор и возможность при необходимости осуществлять гормональную и хирургическую коррекцию тела в требуемом объеме и право для смены паспортного пола и юридического признания гендера.
Кем родился, тем и пригодился
По данным Всемирной организации здравоохранения, трансгендерность диагностируют в среднем у одного человека из ста тысяч. К тому же, согласно данным той же организации, этот диагноз относится к эндокринологическим заболеваниям, а не к психическим. И уж тем более он не относится к области сексуальной ориентации. Но, как показал опыт нашей героини, людям с несоответствием гендерной идентификации несладко живется в нашем, хоть и современном, но в чем-то еще очень патриархальном обществе.
Мы решили выяснить, как восточноказахстанцы относятся к такому явлению, как смена пола, и провели в социальных сетях опрос. Согласно результатам, 32 процента респондентов считают, что жить следует с тем полом, что дала природа, а 27 процентов настроены крайне отрицательно, так как смена пола, по их мнению, противоречит ценностям местного менталитета. 29 процентов уверены, что половая и гендерная идентификация — личное дело человека и никто не вправе в это вмешиваться. Около семи процентов поддерживают такое право для каждого человека, и лишь пять процентов допускают такую возможность в случае, когда к этому есть медицинские показания.
Таким образом, получается, что большая часть жителей региона не одобряют людей, ведущих жизнь, несвойственную своей половой принадлежности, и считают, что в операциях по смене пола нет необходимости.
— Беда в том, что у нас люди в массе не отличают трансгендерность от гомосексуальности, к которой отношение, мягко говоря, неоднозначное, — считает Арина Иванович. — В обоих случаях происходит несоответствие, но при гомосексуальной ориентации можно сказать, что это несоответствие сексуально-брачного поведения тому типу, что ведет к рождению потомства. К тому же людей пугает размах толерантности, принятый за норму в западных странах: с их гей-парадами, отказом от гендерного деления в школах, многочисленными акциями ЛГБТ-сообщества. Но не надо забывать, что все хорошо в меру. А для некоторых людей, которых, кстати, очень немного, такая операция означает как раз возврат к норме.
Повернулись лицом?
В целом в Казахстане операции по смене пола проводились редко. Из информации, почерпнутой на одном из новостных порталов страны, следует, что за период с 2008 по 2016 год совершили трансгендерный переход и изменили свои документы только двенадцать казахстанцев. На 2020 год таких данных пока нет. Что касается нашего региона, то, по информации заместителя руководителя областного управления здравоохранения Владимира Ли, операции по смене пола у нас не проводятся и за последние два года и за границей такие медуслуги жители Восточного Казахстана не получали.
— Вообще смену пола в Казахстане могут провести лица с расстройствами половой идентификации, достигшие 21 года, дееспособные, — сообщил Владимир Ли. — Это не могут сделать лица с поведенческими психическими расстройствами (ППР) или заболеваниями.
В середине декабря 2020 года министр здравоохранения РК Алексей Цой подписал приказ об утверждении “Правил медицинского освидетельствования и проведения смены пола для лиц с расстройствами половой идентификации”. Согласно им, для этого нужно обратиться с письменным заявлением в организацию, оказывающую медицинскую помощь в области психического здоровья. После исключения психиатром диагнозов ППР судьбу человека, нуждающегося в смене пола, решает специальная комиссия. В нее входят три врача-психиатра, один из которых имеет познания в области сексопатологии, уролог, гинеколог, терапевт, эндокринолог и психолог. Они призваны определить, возможна ли для пациента гормональная терапия или ему в действительности может помочь только операция.
— Основаниями для отказа в смене пола лицу, проходящему освидетельствование, являются: наличие острого или хронического ППР; генетических или хромосомных аномалий; соматических особенностей, непосредственно обусловливающих опасные для жизни или здоровья освидетельствуемого лица осложнения в процессе смены пола, а также отрицательные результаты первого этапа медицинских мероприятий по смене пола (гормональной заместительной терапии), — пояснил Владимир Ли.
Срок действия заключения комиссии составляет не более полугода, при отсутствии возникновения в этот период перечисленных выше заболеваний. Сама же смена пола проводится обычно в два этапа: первый — заместительная гормональная терапия, второй — хирургическая коррекция пола. Все эти медицинские манипуляции проводятся не в любой частной или государственной клинике, а лишь в тех организациях, которые имеют соответствующую лицензию.
К слову, операции по смене пола — дело недешевое. На них не существует никаких квот, а ведь только пластика груди при превращении мужчины в женщину стоит более миллиона тенге. Опять же, в силу того, что в нашей стране подобные хирургические вмешательства проводились крайне редко, у местных врачей мало опыта в такого рода деятельности. Поэтому даже со всеми правильно оформленными бумагами трансгендеры предпочитают “переделываться” в Таиланде или Южной Корее, где пластическая хирургия поставлена на поток и собирает страждущих со всего мира.
И наконец, при постановке вторичного диагноза после всех операций трансгендер должен получить новые документы. Причем сменить придется не только удостоверение личности или паспорт — новое имя и пол вписываются и в метрику, и в аттестат о школьном образовании, и в дипломы, и в трудовую книжку. По информации тех, кто уже познал этот ад, трудности начинаются буквально с порога. Специалисты в ЦОНах не всегда понимают, что в этом случае нужно делать, ведь некоторые из них даже теоретически не сталкивались с таким явлением, как трансгендерность. А без документов практически невозможно устроиться на нормальную работу.
Резюмируя, стоит отметить, что явление это редкое и не до конца изученное. Возврат к правильному определению себя, несомненно, сопряжен с немалыми трудностями. И основной из них является ксенофобия и общественная травля таких особенных людей, отражением чего выступает неготовность государства в юридическом оформлении нового гендера. И люди, по воле судьбы заключенные в чужом для них теле, продолжают свое странное существование, не в силах объяснить окружающим разницу между изощренной прихотью и ошибкой природы.
Мира Круль
