“Это были самые страшные 20 минут, это был какой-то ад”. В Казани совершена попытка нападения на активиста ЛГБТ-движения
Айдар Исмагилов, активист татарского национального движения из Уфы, сторонник оппозиционного политика Алексея Навального, месяц назад приехал в Казань по работе. 6 июля вечером он поехал поговорить со своим другом, но личный разговор не получился, тогда он позвонил ему и стал беседовать по телефону. Это услышали местные жители, как они сами представились, “представители чеченской диаспоры” и обвинили активиста в “пропаганде гомосексуализма” (формулировка из соответствующего российского закона). По словам Исмагилова, он пытался скрыться от них сначала в такси, потом в магазине и в машине полицейских, а оппоненты просили последних выдать его “минут на 15-20”, чтобы “разобраться”. “Idel.Реалии” поговорили с активистом о случившемся.
— Расскажите, с чего всё началось?
— Я с парнем приехал в Казань. Мы поссорились, и я пошел к тому дому, в котором он живет. Это Лесной городок (закрытый комплекс за РКБ в Казани — “Idel.Реалии”), как выяснилось, там живут выходцы из Чечни. Друг не открыл мне дверь, и я вышел на улицу. Там я позвонил ему и мы поговорили. Я не стеснялся в выражениях. Я думаю, что люди вокруг слышали, о чем я говорил — про ЛГБТ. В этот момент выяснилось, что меня услышали чеченские ребята-подростки.
Они стали говорить, что я тут пропагандирую, что их братики ходят рядом и могут слышать то, что я говорю. Их было человек пять-шесть. Им было примерно 17 лет. Их основной посыл был в том, что я громко говорю об этом, что пропагандирую. Думаю, что о существовании этого глагола они узнали после 2013 года (Речь идет о принятии в России закона “о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних” — “Idel.Реалии”).
Они хотели от меня денег. Требовали, чтобы я открыл им “Сбербанк Онлайн” и показал, сколько у меня есть. Я пытался их заговорить, говорил, что мне надо идти по своим делам и пытался отойти, но они потребовали остановиться. Сначала довольно вежливо, а потом уже грубо: “Ты сейчас ляжешь”. Я пытался выглядеть не испуганным, не хотел ввязываться во всё это. Пока говорил с ними, я вызывал такси. Такси ехало шесть минут, я каждую секунду отсчитывал.
Такси приехало, мне было страшно. Я просто лег на заднее сиденье. Так как я не очень разбираюсь в этом районе, то я просто указал какую-то точку назначения. Оказалось, что это не так далеко, около магазина “Магнит”. Это в полутора километрах примерно.
Когда я вышел у магазина, я понял, что просто так оставлять это нельзя. Я немного расслабился и вызвал полицию. Подумал, что раз я сел в такси, то они решат, что я далеко уехал. Но они оказались смышлеными. Пока я сидел в телефоне, они пришли. Я снова сказал, что мне не нужны проблемы. Я быстро забежал в “Магнит”, сказал работнику, что меня преследуют, и он спрятал меня в подсобку. Они не сразу зашли, видимо, ждали подкрепления. Поэтому я удачно спрятался.
В подсобке я пролежал час, ждал пока приедет полиция. Каждые 10 минут я названивал участковому, но они были заняты на другом вызове. Сотрудник магазина постоянно заходил ко мне и говорил, что те парни всё еще там, ищут меня.
— Сотрудники не нажали тревожную кнопку?
— Нет, наверное, потому что я сам сказал, что вызвал полицию.
Через час мне позвонил полицейский и спросил, где я. Я ему объяснил, чтобы он приехал прямо к магазину. Меня спасли прямо доли секунды. Я выбежал из магазина и забежал в машину. Через 30 секунд эти парни уже подошли к ней. Они даже полицейских не боялись, угрожали мне, говорили, что “уроют”.
Самый трешевый момент начался именно тогда, когда их стало человек 20. Не буду лукавить, не все там были чеченцы в тот момент. Там был основной костяк, который начал эту травлю, потом были еще какие-то гопники, парни с района. Они говорили, что я педофил и извращенец. Я просто говорил про ЛГБТ по телефону, а они сочли это за пропаганду.
Мы там 20 минут стояли, всё это время они меня оскорбляли.
— Почему полицейские не уезжали? Почему вы там сидели в машине 20 минут?
— Не знаю. Я не записывал ничего на камеру, потому что испугался и растерялся. Они опросили меня еще в машине, потом общались с теми парнями. Это были самые страшные 20 минут, это был какой-то ад.
— Что это были за люди?
— В основном были взрослые мужчины уже у машины. Там были и 17-летние подростки, но уже качки. Был какой-то папаша, был даже ребенок, которого я первый раз вижу. Они мне говорили, что этот мальчик от меня услышал слово “гей”. И я должен за это ответить, за то, что я пропагандирую. Причем он не подчеркивал, что я гей или что я поддерживаю геев, он просто называл меня педофилом. Они, перебивая друг друга, оскорбляли меня.
— Что они хотели? Что они подразумевали под словом “ответить”?
— Они хотели двух вещей. Они просили у полицейских дать меня им на 15-20 минут, чтобы они “сами со мной разобрались”. Полицейский забалтывал их, говорил, что сам меня опросил. Второе — они предлагали сотруднику написать на меня заяву о педофилии. Они пугали меня, говорили, что напишут, накажут, что соседи все подтвердят. Хотя какие соседи? Там только они были.
Один из подростков, 17-летний парень, даже сказал, что я ему предлагал интимную связь. Хотя это он тогда у меня деньги требовал. Они говорили, что устроят самосуд, что с такими, как я надо на месте разбираться, что готовы убить меня и готовы за это отсидеть.
Я сам такое видел только в фильме “Добро пожаловать в Чечню”. У меня нет морального права ставить себя в один ряд с теми, кто это пережил, они годами живут там в такой ситуации, а я только час. Но мне хватило, чтобы ощутить себя персонажем этого фильма.
Даже сейчас, давая вам это интервью, я боюсь. А может быть они каждый день каких-то людей так ловят, а я так серьезно отнесся. Может и стоит делать вид, что ничего не было. Хотя у меня уже был такой опыт, когда я закрывал глаза.
— Что было дальше?
— Они встали так, что машина не могла проехать, в этот момент они подошли уже с какими-то подручными средствами, битами в том числе. Они кричали, требовали от полиции показать мое лицо. Полицейский и водитель высунулись из окна, говорили с ними и предлагали им поехать в ОП “Промышленный”. Меня сначала фраза-предложение приехать полицейских испугала, но потом я понял, что меня это и спасло. Они так их успокоили. Полицейские сказали, что эти парни смогут приехать и задать мне вопросы после того, как они сами в ОП меня опросят. Это, конечно, звучит ненормально, но так было лучше. Эти полицейские вообще были супер лояльные.
— Вы поехали в ОП, что было в машине?
— Я спросил полицейского Дмитрия, что со мной дальше будет. Я был напуган, поэтому максимально искренне его об этом спросил. Тот ответил, что они возьмут отпечатки пальцев, сфотографируют меня и опросят, а потом отпустят. Когда мы приехали, они даже шутили с коллегами, что в первый раз такая история, что они ее точно не забудут. Мне сказали они, что лучше в Татарстан мне не возвращаться и стоит поехать в другой город. Но говорили они это дружелюбно, даже с какой-то эмпатией. Сказали мне, что спасли меня от самосуда.
Пока я был в полиции, я попросил друзей вызвать мне такси. Машину я ждал минут десять. Сотрудники полиции меня вдвоем проводили до машины.
Меня очень напугала эта история, потому что они прислали из-за моего внешнего вида и из-за того, что я говорил об ЛГБТ. Заявление полицейские не приняли, просто сфотографировали меня и взяли отпечатки пальцев. Я сам был напуган и растерян, а полицейские хотели домой.
— Вы в первый раз столкнулись с такой ситуацией?
— Пару лет назад , я оттуда, в Казань приехал месяц назад по работе, я познакомился с парнем по активистскому движению, который тоже, подчеркивал, что выступает за права ЛГБТ. Он пригласил прийти к нему в гости. Он мне тогда уже по переписке показался странным, обычно так никто не переписывается, ему почему-то было важно точно знать, где именно я. Самое интересное, что я переписывался с другим своим знакомым и сказал, что иду на встречу к такому-то парню. Знакомый сказал, что этот парень связан как-то с (движение, которое нападало на геев в Башкортостане в 2018-2019 годах, официально никто не заявил о физическом насилии со стороны них — “Idel.Реалии”). Я развернулся почти у его двери, меня это спасло. Этот парень в итоге мне потом писал и угрожал.
У моих знакомых таких историй достаточно много. Но обычно активисты, которые поддерживают ЛГБТ, не говорят об этом публично, потому что боятся дискредитировать движения, к которым относятся.
