Для ребёнка имеет значение только то, что его воспитывают с любовью два счастливых человека, а не их ориентация
OutLoud продолжает серию интервью с детьми выросшими в ЛГБТ-семьях.
Данным проектом журнал хочет показать, что ЛГБТ-семья – это обычная семья. Выходцы из нее не становятся в обязательном порядке последователями ЛГБТ-идеологии, не вырастают в маньяков или людей со сломанной психикой. Это обычные люди, просто с более широкими понятиями о семье и жизни…
Сегодня интервью с Диной.
– Сколько тебе лет?
– 33
– Чем ты занимаешься?
– Работаю на текстильной фабрике
– Разговаривала ли с тобой мама о своей ориентации? Как и когда это произошло?
– Мама провела разговор со мной, когда мне было лет 18-19. После развода с моим отцом, мы с мамой переехали жить вместе на другую квартиру. Года через два мама встретила и полюбила девушку. Когда она поняла, что эти отношения достаточно серьёзные, она решила объясниться со мной.
– До разговора мамы с тобой ты осознавала, что твоя мать лесбиянка?
– Нет, до этого я знала её только как мою маму и жену моего отца.
– Ты переживала по этому поводу?
– Только пару часов пока не прошёл сюрприз и шок от её признания. За это время я поняла, что я люблю маму и хочу только, чтобы она была счастлива. После этого я ни разу не чувствовала никакого дискомфорта по этому поводу.
– Были ли у тебя из-за ориентации мамы проблемы в школе?
– Нет, никогда никаких проблем из-за этого не было.
– Расскажи о твоих отношениях с подругами мамы.
– Девушка, в которую она влюбилась, со временем стала её женой. У нас всегда были хорошие отношения. Я переживала за них до того времени, когда они могли легально пожениться и поддерживала их попытки быть вместе через разные континенты. Сейчас мы живём вместе, в доме в Северной Каролине и прекрасно относимся друг к другу.
– Тебе хотелось, чтоб у тебя была семья, как у многих, когда вместе с тобой живут и мать, и отец?
– Нет, к тому времени как мать и отец разошлись я была практически взрослой. Детство прошло в обыкновенной, но несчастной семье. После их развода я всегда считала, что мама заслуживает счастья.
– Как думаешь, имеет ли значение, воспитывают ребенка две мамы или мама с папой?
– Я думаю, для ребёнка имеет значение только то, что его воспитывают с любовью два счастливых человека, а не их ориентация.
– Ты ощущаешь себя другой, не такой как сверстники, из-за ориентации твоей матери? Или может быть ощущала раньше? Если это было и прошло, почему изменилось?
– Нет, но опять таки я была почти взрослой к тому времени.
– Как думаешь, ориентация твоей матери могла бы повлиять на твою ориентацию?
– Я думаю нет. Я пробовала встречаться с девушкой, когда мне было 14-15. В тот период жизни, когда мы познаем себя, до того, как мама открылась мне, и твёрдо поняла, что это не для меня. Так что её ориентация, ни как и никогда не влияла на мою.
– Сейчас в России общество и правительство негативно относится к представителям ЛГБТ. Как ты думаешь, ЛГБТ люди имеют право на семью, могут ли они воспитывать детей?
– Конечно имеют и конечно могут. Я считаю, что умение воспитывать детей ни как не зависит от ориентации и что все люди имеют право на любовь и семью которую они хотят иметь.
– Скрываешь ли ты от друзей и знакомых ориентацию своей матери?
– Нет. Это хороший тест для моих новых друзей – их реакция на мою семью. Если им не комфортно, то это не мои люди.
– Какие у тебя сейчас отношения с мамой?
– Хорошие. Как я говорила выше, мы сейчас живём втроём с мамой и её женой.
– Поддерживаешь ли ты связь с отцом?
– Нет. Мой отец проблемный человек, от которого лучше держаться подальше.
– Как ты думаешь, может ли тебе в твоей жизни как-то повредить ориентация твоей матери?
– Нет. Но, Слава Богу,я живу в стране где её ориентация не пресекается законом. Были времена, когда она ездила в Россию к жене и я боялась за неё и за них обоих, но я никогда не боялась за себя.
