7 новых книг с героями-геями
Реальные и придуманные истории героев-геев в книгах, вышедших за последние полтора года в наших книжных
Майкл Каннингем «Снежная королева»
Последний роман одного из наших любимых американских писателей, в своей простоте законченный и виртуозный, как, простите, снежинка. Два брата в заснеженном Нью-Йорке: один не может пережить разрыв с очередным любовником, другой не может написать великую песню для своей умирающей жены, которая никак не может умереть. Всё это происходит в период между 2004 и 2008 годом, и главным событием здесь становится не жизнь героев, которая как раз зависла где-то там, где ничего не происходит, а перевыборы Буша и выборы Обамы: два невозможных события, которые всё-таки произошли. В «Снежной королеве» Андерсена снежинка, попавшая Каю в глаз, заставляла его видеть всё, кроме льда, уродливым и некрасивым, здесь наоборот, под снегом всё становится прекрасно — кроме нас. Но именно когда жизнь кажется окончательной неудачей, на сцену выходит надежда — прекрасным видением в Центральном парке или неожиданным демократическим кандидатом. Чёрт, никогда ещё политическая агитка не была такой поэтической.
Ивлин Во «Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным»
В дневниках Ивлина Во самым интересным оказывается то, о чём он не рассказывает: он вёл их всю жизнь с несвойственной для себя лаконичностью, но долгое время, особенно в детстве, очень старался ничего лишнего не сболтнуть и разоткровенничался только разок, после Оксфорда и перед своим первым, неудачным браком. Всё равно эти дневники сегодня растаскивают на цитаты, пусть единственная сцена оттуда, выполненная автором целиком, — это описание короткого и неудачного похода в парижский бордель для мальчиков.
Колум Маккэнн «Танцовщик»
Жизнеописание танцовщика Рудольфа Нуриева, во всём выбиравшего излишества: он слишком ярко матерился, слишком много работал и слишком многих любил. Прямо удивительно, какую камерную историю выстраивает из этого Колум Маккэнн: отношения книжного Руди со своими учителями, любовниками и семьёй превращаются здесь в повесть о существовании исключительного человека в неудобном мире. Каким бы ни был Нуриев, он прежде всего гениально танцует. А кругом — сначала Уфа, потом Ленинград, очереди за колбасой, унылое существование в коммуналках. Удивительно, насколько хорошо автор понимает всё про невыносимость советского быта — и, соответственно, что красота, тело, искусство, танец как нигде спасительны именно тогда, когда, кроме быта, кажется, ничего кругом и нет.
Барбара Кингсолвер «Лакуна»
Барбара Кингсолвер почти незнакома русскому читателю — и это глубоко несправедливо. Её роман «Лакуна» должен был бы исправить недоразумение, тем более что в действующих лицах здесь немало персонажей, которых мы нежно любим: Диего Ривьера, Лев Давыдович Троцкий и Фрида Кало, как живая. Главный герой здесь, впрочем, вымышленный — это писатель Гаррисон Шепперд, который, насмотревшись на историю первой половины века, во второй половине начинает писать романы-предупреждения о том, как всё может стать ещё хуже: поначалу успешные, но не тут-то было. Шепперд — со всех сторон аутсайдер: он вырос в Мексике, он тайный гомосексуалист, он тихо живёт один без друзей и связей, и ничего удивительного, что, когда начинается охота на ведьм, прежде всего коммунистов, он становится идеальной мишенью. Роман, впрочем, не об этом — он о том, как легко теряется замечательная жизнь и замечательные книги, когда по ним проходит колесо истории, — но можно читать его и как историю охоты на слабого, которая повторяется во все времена и во всех культурах, и с этой стороны он тоже довольно поучителен.
Стивен Чбоски «Хорошо быть тихоней»
Роман, кому-то знакомый по экранизации: главный герой Чарли в письмах невидимому адресату рассказывает свою историю. В этой небольшой книге сложились все плюсы и минусы литературы young adults: с одной стороны, только она и способна говорить о сложных проблемах, успешно выдавая их за проблемы подростковые: главный герой с невероятным трудом ищет своё место в мире, его лучший друг — гей, а девушка читает ему лекции и никогда не слушает, и этот главный герой — очень настоящий мальчик, такой самый обыкновенный подросток. Единственный минус: только в книге всё это может сложиться к наилучшему из возможных решений, возможно далёкому от правды, но не всё же вам Джон Грин.
Альбертина Сарразен «Меня зовут Астрагаль»
Потерянная классика: мы открываем для себя Альбертину Сарразен только сейчас, но можно представить себе, какое огромное влияние она оказала на всю западную культуру, если ещё Патти Смит признаётся в предисловии, что залечивала этой прозой свои юношеские любовные раны. В 60-е Альбертина Сарразен писала автобиографические книги на основе собственной богатой биографии: ей не было ещё двадцати, когда она успела пройти через приёмную семью, католический пансион для девочек, проституцию, тюрьму. Всё это выковало из неё идеального бойца: уличная девчонка с супермозгом, которая может притворяться невинной незнайкой, но ровно до тех пор, пока вас не зацепит очередная хлёстская формулировка. Главная героиня бежит из тюрьмы, чтобы воссоединиться с возлюбленной — но встречает возлюбленного на пути. «Ха-ха, — скажет скептично настроенный читатель, — вот вам и книга о преимуществах гетеросексуальных отношений над гомосексуальными». Читатель неправ: на самом деле это книга о свободе. В том числе свободе выбирать, с кем и как спать.
Сьюзен Сонтаг «Заново рождённая. Дневники и записные книжки 1947–1963».
В Америки эти дневники были изданы уже после смерти Сонтаг в статусе чуть ли не самого значимого интеллектуала ХХ века, но ко многим русским читателям они приходят одновременно с её самыми значимыми работами, вроде эссе «О фотографии». Это важно: здесь как раз пригодился бы знающий читатель, для которого и имя Сонтаг, и её идеи — не пустой звук. Тогда в этих дневниках, которые Сонтаг вела с 14 лет, он прочтёт историю становления интеллектуала, как подростковые мучения и комплексы перековываются, — и из книги очевидно, что для этого нужна безупречно железная воля — во взрослое осознание и принятие себя. Но даже железная Сонтаг не сумела выковать в себе интерес к противоположному полу — и это как раз лучше прочего говорит о том, что в области телесного не всегда и не всё зависит от нас.
