“Я была парнем, у которого началась менструация”. Истории интерсекс-людей
Ирина Куземко, Лия и Ольга Опинько имеют три разные интерсекс вариации. Это лишь три из 40 возможных.
“В 22 года я узнала, что являюсь интерсекс-человеком. И каждый мой день после этого в десятки раз счастливее предыдущей жизни”, – рассказывает Ирина Куземко. Она имеет интерсекс-вариацию, одну из 40 возможных. Это означает наличие мужских и женских хромосом.
И это обусловливает анатомические особенности: у людей может быть репродуктивная система одного пола, а наружные половые органы – другого. Это пример только одной вариации.
Интерсекс вариации как таковые не касаются сексуального влечения и гендерной идентичности человека. Хотя они могут осложнить человеку процесс определения первого и второго для себя.
Таких людей в украинском обществе, как и любом другом, – от 1,2 до 1,7%. До недавнего времени в СМИ и в повседневной жизни их называли “гермафродитами” или “третьим полом”, что, как они сами говорят, их оскорбляет.
От этого термина отказались правозащитники и международные организации.
“На самом деле большинство из нас – обычные мужчины и женщины”, – отмечает Ирина.
Но в повседневной жизни они переживают множество трудностей и стрессов, неизвестных другим. Причина – в неготовности социума их принять и помочь.
Многие вещи могут оказаться для них вызовом: от оформления паспорта до причастия в церкви.
Многим из них приходится проходить мучительный поиск ответа на вопрос, кто я. Иногда – уже после проведенных в детстве операций по формированию пола.
Интерсекс-активисты и правозащитники отстаивают право на физическую неприкосновенность людей и право на информированное согласие на операцию. Они убеждены, что человек может принять правильное решение относительно своего пола только во взрослом возрасте. Родители и врачи не могут решить за него, кто он – мужчина или женщина.
Глобальная кампания ООН против гомофобии и трансфобии также занимается правами интерсекс-людей. Ее участники выступают за отказ от неотложных медицинских операций по формированию пола у маленьких детей.
В 2019 году в Украине детские урологи-хирурги из Львовского Охматдета провели операцию по формированию женского пола у годовалого ребенка. Украинские интерсекс-активисты раскритиковали действия медиков. Те настаивали, что готовы обсуждать такие вопросы только в профессиональной среде.
Пообщаться с BBC News Украина врачи отказались.
Заместитель директора Львовского Охматдета по медицинской части Елена Березовская пояснила: “Провели генетическое обследование ребенка, чтобы определить его пол. Ребенок живет в деревне. Она подвергалась бы большому буллингу к тому времени, когда подросла бы и могла бы выбрать пол. Выбрали формирование пола девочки, потому что мужской орган у ребенка не функционировал бы на тот момент. у нее есть матка. Это было тяжелое нравственное решение, которое вместе принимали врачи, родители, священники и генетики “.
Почему же это такой болезненный вопрос?
Ниже три интерсекс-женщины рассказывают свои истории. Они описывают свой путь к самопринятию.
Ирина Куземко, 27 лет, интерсекс-активистка
Я росла обычной девочкой, пока не достигла подросткового возраста. У всех моих сверстников началось половое развитие, а у меня не было менструации. Со временем я осталась единственной девочкой в классе, у которой не росла грудь.
Я смотрела фильмы с героями-монстрами и отождествляла себя именно с ними. Однажды наш класс повели смотреть фильм о половом созревании девушек. Это был крайне болезненный опыт. Я не понимала, почему все развиваются так, как там объясняли, а я – нет. В фильме ни слова не было о том, что существуют еще интерсекс вариации.
Мне повезло, что в школе меня не травили. Если бы добавился еще буллинг, я бы этого уже не выдержала. Мне и так было грустно и тяжело.
Мои мама и бабушка не волновались, что я не развиваюсь, как другие девушки. Говорили: “Ничего страшного. Все будет”. Но я чувствовала, что это не просто так. В конце концов, уговорила их отвести меня к гинекологу. Мне было 14 лет.
Врач сказала, что нужно заставить мои яичники заработать. И назначила мне специальные прогревания. Я ходила на них несколько месяцев раз в неделю, но никакого результата не было. Мне стало еще печальнее.
В 15 лет отец отвез меня к врачам в Москву. Помню, как они быстро проходили мимо меня по коридору. Я даже не успевала поздороваться. Мне они ничего не объясняли. Только вызвали в кабинет отца.
Отец сказал, что мне должны сделать небольшую операцию, а то и две. Я не знала, что именно мне делали. Девчата спрашивали в школе, а я сама не представляла.
Однажды в разговоре с отцом бросила фразу, что лучше бы мне все внутри удалили. А он на это ответил: “Да тебе все и удалили!” Я была в шоке. Так узнала, что мне удалили яичники.
Во время учебы я еще больше погружалась в комплексы и ненависть к себе.
У меня сильно кружилась голова, я пошла к неврологу. Врач спросил, могу ли я быть беременной. Объяснила, что мне удалили яичники. Тогда меня стали спрашивать, а что за диагноз? Я ничего не знала.
В интернете я нашла видео интерсекс-людей и заметила, что моя история перекликается с их.
Решила поднять все свои медицинские бумаги и позвонить врачу в Москву.
Когда ему звонила, то рядом стояла мама. Мне было страшно это делать.
Так в 22 года я узнала, что в пятнадцатилетнем возрасте мне удалили яичко и нефункциональные ткани с элементами тканей яичника. Именно с тех пор я принимала гормоны.
Я узнала также, что имею мужские хромосомы. И у меня есть матка.
После этого у меня был серьезный разговор с отцом. Когда-то двое детских психологов посоветовали ему не говорить мне, что у меня такие особенности. Он так и сделал. С тех пор я с ним не общаюсь.
Отец не признал своей ошибки: он должен был сказать мне правду сразу. Моя жизнь была бы другой.
Несколько дней после этих новостей я была в трансе. Не знала, как мне жить дальше. Но я очень быстро приняла себя. У меня теперь было слово для описания моей формы полового развития “интерсекс”. До этого я жила в тисках неопределенности.
Я открыла, что интерсекс вариации – это то, что присуще и другим людям, с этим спокойно живут. Это не значит, что нужно страдать. Моя самооценка выросла во много раз.
Также я решила заниматься активизмом, чтобы помочь другим детям и подросткам избежать той травмы, которую пережила я. Это занимает много времени, но оно того стоит.
Комментарий врача. Юлия Сидорова, детский эндокринолог, педиатр
“Нужно четко различать операции, которые делают из-за угрозы жизни ребенка, и так называемые косметические операции. Последние чаще всего делают детям: их наружные половые органы приводят к типовому виду.
Существует, например, врожденная дисфункция коры надпочечников. При этой интерсекс вариации у ребенка женского пола наружные половые органы могут приобретать мужские черты. Скажем, может наблюдаться гипертрофия клитора. Чтобы привести его к типовому женскому виду, его рассекают, хотя это состояние не угрожает жизни.
Но существуют социальные угрозы. На такого ребенка могут косо смотреть в детском саду, бассейне.
Иногда при этой самой интерсекс вариации нарушается вывод мочи. Тогда оперативное вмешательство более чем оправдано “.
Каждому ребенку нужно дать шанс принять самостоятельное решение относительно своего тела и пола. Он сможет это сделать в более взрослом возрасте осознанно. Конечно, если есть конкретная проблема, а именно закрыта уретра, через которую он не может ходить в туалет, то ему нужно помочь.
Врачи часто не объясняют родителям, что операция по формированию пола может быть совсем не насущной. По сути, их ставят перед фактом.
Такие операции могут калечить людей. Побочные последствия – потеря чувствительности, бесплодие, хронические боли. Если нужно принимать гормоны, то это создает риск заболеть раком. Итак, я, например, должна регулярно проверяться.
Стоит также понимать, что интерсекс-вариацию нельзя путать с сексуальной ориентацией. Большинство из нас – обычные мужчины и женщины. Большинство имеет гетеросексуальную ориентацию. Есть гомосексуалы, как и среди других людей.
Люди с интерсекс-вариациями имеют семьи и рожают детей.
Но в то же время у каждого своя особая история, ведь сами вариации различаются между собой. У кого-то смешанные половые признаки заметны уже при рождении на уровне гениталий. У кого-то – обычная внешность, а интерсекс-вариация оказывается во время полового развития. Может оказаться, что, например, половые железы у ребенка от одного пола, а гениталии – от другого.
Кто-то о своей интерсекс вариации на уровне хромосом узнает, когда никак не может зачать ребенка.
Но это никакой не “третий пол”, как иногда нас называют в СМИ!
Сейчас многие мои одноклассники, учителя, друзья меня поддерживают. Я получаю от людей множество позитива и любви.
Каждый год моей жизни после того, как я поняла и приняла себя, все больше счастливее.
Я – счастливый человек, даже если у меня сложный или пасмурный день.
Лия (имя изменено)
Моя история началась уже в роддоме. Врачи сказали маме, что у меня патология – недоразвитые половые органы. Мой мочеточник также не был похож ни на женский, ни на мужской.
“Мамочка, вы как чувствуете, кто у вас родился: девочка или мальчик?” – спросили ее.
Мама решила записать меня девочкой. Это была первая ошибка врачей. Нельзя было перекладывать всю ответственность на маму. Нужно было разбираться. А они только переживали, как нас выписать. Далее, мол, делайте, что хотите.
Так до семи лет я росла девочкой. Отец очень хотел именно девочку. Но дальше этого желания он не пошел: он покинул нас. Вероятно, не выдержал трудностей. В нашей семье были одни женщины: бабушка, мама, старшая сестра и я.
В пять лет я побывала в коме. Ангина дала осложнения на головной мозг. После комы я ничего не помнила. Мама уверяла, что до того времени я росла как обычный ребенок.
Перед школой мы пошли на медицинское освидетельствование. Врач в детской поликлинике сказала маме: “Вы в сознании? У вас же мальчик!”
Нас направили в институт урологии в Киеве. Я очень радовалась! Это же такое приключение! Можно было посмотреть другой город. Но меня ждало разочарование: тот институт располагался недалеко от вокзала. Мы вышли из поезда, сели на трамвай – и вот я уже у врачей.
Те признали: я мальчик, а не девочка. Мне изменили документы и имя. В первый класс я пошла как мальчик. А там были дети из садика, где меня все знали как девочку. И маме пришлось перевести меня в другую школу.
К тому времени я не волновалась, что со мной такое происходит. Но когда заметила, как беспокоятся взрослые, то тоже начала переживать и напрягаться через все это.
Я отказалась подрезать длинные волосы. А вот девчачьи платья я и так не любила. Мне нравились штаны и широкая одежда, например балахоны. Я понимаю сегодня, что они позволяли мне уйти от ответственности за выбор пола: в них можно было спрятаться от этого выбора. Это меня успокаивало.
Этот образ сохранился у меня до сих пор.
В детстве возникла еще одна проблема – сильная гормональная недостаточность, из-за которой развился остеопороз. То есть мои кости были невероятно хрупкими. За всю жизнь у меня было около 40 переломов. Обычно эта болезнь возникает у женщин после 50 лет.
В 11 лет я пошла (точнее на тот момент – пошел) на конный спорт. Мне очень нравилось. Но в 13 лет случилась беда: меня сбросил конь. Проснулась я в больнице с компрессионным переломом позвоночника.
Мне поставили катетер, а следовательно, видели мои гениталии и мочеточник. Медсестры смеялись надо мной, не ясно, кто я: девочка или мальчик. “Ой, а мы думали, что ты девочка”, – говорили они мне в глаза. Звали меня “наш ангелочек”.
Представьте себе, я лежу с переломанным позвоночником, а здесь мне еще такое говорят.
После выписки из больницы я еще год лежала одна дома в комнате, где у меня была моя кровать, стул и две миски – для еды и для того, чтобы сходить в туалет. Мама, бабушка и сестра целыми днями работали, поэтому сидеть со мной было некому.
Они забегали ко мне, потому что у всех работа была рядом с домом. Но все же большую часть времени я была наедине с собой, со своими рисунками и книгами. Много упражнялась в рисовании и достигла очень хороших результатов.
Однажды меня охватила такая душевная боль, что я взяла ножницы и ранила себя.
Так в мою жизнь вошла аутоагрессия. Мама ничего не заметила.
Учителя не приходили ко мне домой. В школе пообещали, что поставят нормальные оценки. Думали об оценках, а не о том, чтобы меня чему-то научить. Вот еще одна ошибка нашей системы: учителя меня “списали”, воспринимали как “калеку” вместо того, чтобы помогать дальше учиться.
Врачи не верили, что я когда-нибудь встану на ноги. Предупреждали, что мои мышцы атрофируются. Маме советовали покупать коляску и переезжать в квартиру на первом этаже.
Я попросила маму привязать над кроватью скрученную простынь так, чтобы могла за него хвататься и подтягиваться. Так начала тренироваться и однажды стала на ноги. Я сделала это без всякого специального оборудования.
Школа – это было первое место, куда мне захотелось пойти. Мне важно было посмотреть в глаза учителям, которые решили, что нет смысла со мной заниматься. В школу идти было 20 минут. Я после болезни шла два часа.
Из-за пережитого я очень остро воспринимала несправедливость. Рубила правду с плеча. За это меня в школе не любили. Дети меня травили, могли, например, бросить мой портфель в туалет. Знали, что я не смогу побежать за ним. Еще было трудно ходить.
На меня смотрели, как на некоего “странненького мальчика” в балахоне, с длинными волосами.
Мне исполнилось 16 лет. И вот однажды утром я просыпаюсь, а у меня кровать в крови. Тогда в больницах уже появились аппараты УЗИ.
Я попала в отделение неотложной медицинской помощи. Врач УЗИ вдруг при осмотре, не сдерживая эмоций, закричал: “Да здесь же есть матка !!!”. Он совершенно не обращал внимания на то, что я все это слышу. Вот пример еще одной этической ошибки медиков.
Они всегда все это обсуждали при мне, не обращая внимания, собственно, на меня. А я, как ребенок, это пропускала через себя и еще больше переживала.
Вот лежу, значит, я на этом УЗИ и слышу, что у меня женские половые органы. Думаю: “Круто, что же это теперь будет? Мне же нравятся девушки!”
То есть на тот момент я была парнем, у которого началась менструация.
Мне тогда хотелось, чтобы все оставалось, как было. Чтобы мне убрали то, что было внутри организма, чего я не видела.
Однако врачи нас убеждали, что лучше оставить именно внутренние органы, ведь они детородные, полностью рабочие. И этим можно было воспользоваться в будущем!
Так, на протяжении нескольких лет мне сделали четыре операции. Я стала девушкой.
Комментарий врача. Юлия Сидорова, детский эндокринолог, педиатр
“Врачи редко встречаются с интерсекс-вариациями.
Например, есть девушки с таким кариотипом, при котором клетки не чувствуют тестостерон, который выделяется в организме. Наружные половые органы развиваются по женскому типу. При этом они имеют мужские хромосомы. Они постоянно слышат: «Что ты хочешь? Ты же генетический мужчина. У тебя не будет детей!”
Представьте себе, что чувствует ребенок, который узнал о наличии у себя интерсекс вариации в 14 лет. И ему это так грубо сообщается.
На родителей таких детей сильно давят. Их спрашивают, не являются ли он близкими родственниками? А может, мать курила или пила во время беременности?
Но никто не застрахован от рождения интерсекс-ребенка! Это не зависит ни от родственных связей, ни от того, вела ли мать здоровый образ жизни во время беременности. Более того, велика вероятность, что и среди ваших знакомых есть интерсекс-люди “.
В 18 лет я забеременела – у меня случился выкидыш. Было ощущение, что меня обманули. Ведь мне пообещали, что оставляют именно женскую репродуктивную систему, чтобы я могла стать матерью.
Впоследствии я снова забеременела и родила в 20 лет сына. Его отец был моложе меня. Материнские чувства тогда во мне не проснулись. С сыном у нас сложились скорее дружеские отношения. У меня двое детей: сын и дочь.
Дочь со мной не живет. Я отвела ее в детсад, а оттуда ребенка забрал отец и вывез ее в другой город. Он похитил моего ребенка.
По жизни я много встречалась с разными мужчинами, женщинами. Мужчины меня интересовали только как ролевая модель. Я искала себя и наблюдала, что и как они делают, как ведут себя в постели. Ведь это придется делать и мне.
Эмоционального контакта именно с мужчинами у меня не было. Меня тянуло к женщинам.
У меня было четыре брака. Сейчас готовлюсь выйти замуж в пятый раз. Мы будем венчаться. Мой любимый человек – это трансгендерный мужчина, то есть он родился в женском теле, но его гендерная идентичность – это мужчина.
В детстве меня водили в церковь, но тогда это у меня вызвало сопротивление. Я пошла своим путем и сейчас, во взрослом возрасте, самостоятельно обратилась к вере. Имею желание служить в храме.
Кто знает, может, моя жизнь сложилась бы совсем иначе, если бы врачи не убедили нас сделать то, что делать на самом деле не стоило. Не было бы этих долгих поисков себя, четырех браков, проблем с детьми?
С другой стороны, дети, брак, к которому готовлюсь, приход в церковь – это все моя благодарность маме. Она все эти годы жила с чувством вины, все ли в правильно сделала, правильно ли выбрала пол.
Пора ей освободиться от этого чувства вины.
Ольга Онипко, 35 лет, массажистка, активистка ВОО “Гей-альянс Украина”
Моя история интерсекс вариации не так впечатляет, как некоторые другие. Я внешне всегда выглядела как обычная девушка. И внутренне у меня так же проявлен именно женский пол.
Все началось с того, что в подростковом возрасте я начала набирать вес. В 10-11 классе меня даже начали травить за этого. Я начала бегать день и ночь, питалась так, чтобы похудеть. Впрочем, набирала вес снова и снова. Про диетологов в Запорожье, где мы жили, никто и не думал.
Моя мама была единственной кормилицей в семье, работала день и ночь. Отец вообще не работал. У меня еще есть младший на 10 лет брат. Маме тогда было не до меня.
Я дальше пыталась похудеть. Все эти мои мытарства продолжались примерно до лет 24. Я сдала анализы на гормоны, которые обнаружили, что у меня полный разгуляй гормонального фона.
Эндокринолог приписала гормоны для выравнивания баланса. От них через некоторое время у меня начали расти усики и черные волосы на шее. Представьте себе, что это такое для 25-летней девушки, которая стремится социализироваться, общаться с другими.
Моя врач была в шоке и говорила, что такого не может в принципе быть. Я бросила пить те гормоны. Но время от времени, когда появлялись деньги и силы, я обращалась к все новым и новым эндокринолагам в Харькове, Днепре, Киеве.
Мне проверили все. Пока одна врач не предложила сдать анализ на кариотип, то есть на мой хромосомный набор. И благодаря этому только четыре года назад я узнала, что у меня есть мужские хромосомы, то есть я интерсекс-человек.
Значительно раньше, в 24 года, я поняла, что являюсь лесбиянкой.
И вот представьте себе мое состояние. Всю юность я волновалась, что недостаточно стройная. Затем поняла, что гомосексуал.
А теперь я еще задалась вопросом, я достаточно женщина? Кто я вообще?
Брат воспринял с интересом мои особенности. Мол, как прикольно! Мои старшие сестры отнеслись к этому сдержанно. Родители принимают меня, любят, но говорить об этом не могут. Как и о том, что мой любимый человек – небинарный человек. Она родилась девушкой, но не воспринимает себя как один из двух гендеров.
Я еще не пробовала забеременеть. Я до сих пор не знаю, как поведет себя мой организм, когда этот вопрос встанет.
Для меня проблемы интерсекс-людей – это венец неприятия разнообразия в обществе. Врачи, родители пытаются втиснуть ребенка со смешанными половыми признаками в бинарные рамки “мужской или женский пол”. Людям очень важно сделать этих людей “понятными”.
Над такими людьми смеются те, кто испытывает сильный страх перед неопределенностью и нетипичностью.
Мол, они – это не норма. А может, норма как раз в том, что люди могут рождаться и такими? Природа не всегда умещается в рамки бинарности полов.
Сергей Кирилюк, доцент кафедры психиатрии и психотерапии Львовского медуниверситета, медицинский капеллан ПЦУ, где разрабатывают программу духовного сопровождения интерсекс-людей
“Как врач-психотерапевт, у меня есть такие пациенты. Когда интерсекс-люди узнают об операциях, которые им сделали в детстве, могут испытывать сильный гнев. Главное – не дать этому гневу осесть в глубинах души. Его нужно прожить.
Если этого не сделать, то развиваются психосоматические болезни. Человек начинает болеть: у него появляются мигрени, боли в сердце, запамороки, боли по всему телу, и тому подобное.
Когда интерсекс-люди себя принимают, осознают свою уникальность, то становятся очень красивыми. Их лица аж сияют “.
Интерсекс-людей нужно слышать. Особенно их мнение о последствиях операций, которые им сделали в детстве. Они говорят, что эти операции их покалечили, что у них шрамы на все тело, что они чувствуют себя другими, чем им приписали врачи.
Когда в прошлом году во Львовском Охматдете провели операцию по формированию пола ребенка, я поехала во Львов. Попробовала организовать встречу с хирургами. Они отказались общаться.
Вопрос пола у человека с интерсекс-вариацией возникает на разных уровнях: это физиология, психика, социализация, документы. На это накладывается религиозность.
При желании взрослые могут находить компромиссы и по выбору имени, и относительно документов и других вещей. Это позволит ребенку вырасти таким, каким он родился, и в более сознательном возрасте определить, кем является на самом деле.
Я являюсь активисткой ВОО “Гей-альянс Украина”. Возможно, я еще приду к более активной защите прав интерсекс-людей. Жизнь покажет.
