«Ты постоянно ведешь войну с миром». История трансмужчины, которому удалось поменять документы
Лишь в дипломах об образовании Георгий Марков, журналист из Днепра и активист ОО «Инсайт», до сих пор остается женщиной. Все остальные документы, в частности паспорт, ИНН и даже военный билет, показывают, что он мужчина. Георгий воспитывался в обычной запорожской семье, играл в куклы и машинки, носил женскую одежду, длинные волосы и всегда был отличником. Но еще в детстве он начал чувствовать, что с ним что-то «не так».
Когда ты понял, что чувствуешь себя мужчиной, и как открылся родным?
Мне сложно как-то лаконично сформулировать, потому что все не происходит в один момент — это очень долгий и сложный процесс. Моя акушерский пол — женский. Меня воспитывали как девочку. Я был отличником, послушным ребенком. Не было особых признаков того, что со мной что-то «не так». Я думаю, что это все-таки было врожденным изменением, а не появилось через какое-то навязывание. Во время психотерапии я понял, что в детстве были сигналы, но не мог их самостоятельно распознать. Я всегда стремился играть с мальчиками.
Подростком я влюбился в девушку, старше меня на 5 лет — это была моя первая любовь. С тех пор начал врать родителям, где и с кем провожу время. Понимал, что своим выбором и поступками уже разрушаю их мир. Когда мы с девушкой расстались, я отрезал длинные волосы. Внешность менял постепенно. Думал, что я болен и один такой в мире. Я не мог объяснить свое состояние родителям, да и для себя не был способен четко сформулировать, что чувствую.
В 2012 году я поступил в университет в Днепре. Здесь я нашел свою вторую семью: двух подруг, которые меня до сих пор поддерживают. Благодаря переезду и поддержке начался мой путь к осознанию, кто я. Как-то я увидел выпуск передачи, что-то вроде «Говорит Украина», где участвовал трансгендерный человек. И я был поражен, что существуют такие же люди, как я.
У меня было два каминг-аута: в 2014 году сказал маме, что мне нравятся женщины, а позже — о том, что я чувствую себя мужчиной. Прошло уже 7 лет, а мама только сейчас начинает принимать ситуацию. Родители уже обращаются ко мне нейтрально, наконец не зовут меня по моему старому имени. Но окончательного согласия между нами нет. Мама до сих пор надеется, что я передумаю.
Фото: Інтерньюз-Україна
Как ты менял документы и это дало тебе в что повседневной жизни?
В моем паспорте раньше было фото девушки с белыми волосами и накрашенными губами. Мне постоянно говорили, что это не мои документы. В поездках по железной дороге или в банке приходилось постоянно доказывать, что это я. Это постоянный стресс от того, что тебе приходится показывать паспорт.
До 2016 года были ужасные требования для трансгендерного перехода. Чтобы получить медицинское свидетельство, которое дает право поменять документы, надо было пройти принудительную стерилизацию, провести 30 дней в психиатрической больнице, где тебя постоянно убеждали в обратном, следили даже, как ты ходишь в туалет. И только раз в год собиралась комиссия, которая по своему усмотрению решала, давать ли разрешение. Иногда отказывали, потому что кто-то «недостаточно женственно или по-мужски выглядит». Из-за этого многие начинали гормональную терапию без наблюдения врача.
Теперь процедура упрощена, но она все еще не идеальна. Сейчас ты проходишь врачей (семейный врач, эндокринолог и психиатр), получаешь психиатрический диагноз и начинаешь гормональную терапию. Затем с медицинским свидетельством начинается бюрократическая волокита. Я потратил около года. Самое сложное — поменять ИНН, потому что в нем зашифрована цифра, которая обозначает пол. В моем случае паспортная и налоговая служба созванивались между собой и консультировались с главными офисами в Киеве, потому что у них не было такого опыта. У меня есть и военный билет, но служить я не могу из-за психиатрического диагноза.
В каких правах и защите нуждаются трансгендерные люди в Украине?
Нужно усовершенствовать процедуру изменения документов и медицинского перехода, которая называется депатологизацией (в 2019 году транссексуализм вычеркнули из списка психических расстройств, а к 2022 году страны-члены организации должны внести изменения в сферу здравоохранения, — авт.). Также нужно упростить процедуру смены документов, потому что сейчас это процесс длительный и приносит немало дискомфорта.
В Украине не хватает дружественных медиков. Во время каждого визита к врачу тебе надо объяснять, что именно необходимо и по какому протоколу работать. Например, в Швеции есть гендерная клиника, которая специализируется на транспереходах. Можно получить любую консультацию, необходимую процедуру или хирургическое вмешательство. В клинике даже есть специалист, который помогает трансженщинам разговаривать более высоким голосом, поскольку их голос, в отличие от трансмужчин, не меняется во время терапии.
Также Украине на законодательном уровне нужно обеспечить лучшую защиту от буллинга, насилия и дискриминации. Существует большая проблема с трудоустройством. С 2015 года в трудовом кодексе есть запрет отказывать по признаку гендерной идентичности и сексуальной ориентации. Но доказать такое нарушение невозможно.
Также есть проблемы с заключением брака и усыновлением детей. Например, я могу жениться на женщине, но усыновить ребенка — нет. Есть люди, которые начинают транспереход в браке или имеют детей. Но свидетельство о браке или рождении ребенка сейчас нельзя изменить.
Как правильно обращаться к трансгендерному человека?
Для меня трансгендер звучит так же обидно, как «инвалид», поэтому лучше говорить «трансгендерный человек». Есть еще понятие транссексуал, транссексуализм, но это не очень корректно, потому что они являются названием психиатрического диагноза. Целесообразно также спросить, какое местоимение использовать — он или она.
Какие стереотипы или мифы существуют о трансгендерных людях?
Трансгендер — это то же самое, что и трансвестит?
Это совершенно разные темы. К тому же слово «трансвестит» вообще некорректное, лучше употреблять кроссдрессер. Это люди, которые любят переодеваться в другую одежду. Для них это шоу, а не повседневную жизнь.
Трансгендерного человека можно вылечить или сводить в церковь — и все пройдет?
Существует принудительное лечение, то есть конверсионная терапия. Во многих странах ее используют для людей гомосексуальной ориентации. Это психотерапевтическая работа, когда тебя пытаются убедить, что ты все придумал и тебе все показалось. Но это ломает человека психически. У некоторых такой подход вызывает сильную депрессию или вообще подталкивает к суициду.
Трансгендерные люди рано умирают
Такой корреляции нет. Если ты ходишь к врачу, следишь за здоровьем и правильно совершаешь заместительную гормональную терапию, все будет хорошо. Например, препарат, который я принимаю, назначают и мужчинам (имеется в виду мужчинам по акушерскому полу, — авт.) при различных половых дисфункциях. Просто никто об этом не знает.
Стать мужчиной/женщиной — это не реальная психологическая потребность, а прихоть
Мне странно, как сознательно можно выбрать такую жизнь, потому что фактически ты постоянно ведешь войну с миром. Я хотел бы родиться «нормальным» и не думать о смене документов, проблемах с родителями или буллинге. Все опасаются, что когда публично говоришь о трансгендерных людях, то это как-то повлияет на детей. Но по протоколу, осуществлять переход до 18 лет запрещено. Даже принимать гормональные препараты можно только с согласия родителей.
Создание этой статьи финансируется в рамках проекта «Разнообразие обогащает: освещение вклада этнических, религиозных меньшинств и ЛГБТ в украинское общество» Фонда прав человека Посольства Королевства Нидерландов.
