Транс-переход. Смена документов, визит к психиатру и разговоры в военкомате “за жизнь”
Анастасия Ева Домани совершила транс-переход – из мужчины стала женщиной. Она не только прошла необходимые медицинские процедуры, но и поменяла весь пакет документов.
Фокус поговорил с Анастасией о сложностях транс-перехода и о том, почему украинские врачи и чиновники до сих пор боятся трансгендерных людей.
Пять лет назад у Анастасии Евы Домани была совсем другая жизнь – она была мужчиной, который жил вместе с женой и маленькой дочкой. В какой-то момент стало ясно, что от своей природы уйти все равно не получится, и она решилась на трансгендерный переход. Длительный процесс с многочисленными визитами в больницы и поисками врачей, с доказыванием своих прав в госучреждениях и унизительными косыми взглядами со стороны чиновников завершился в 2018 году получением медицинского свидетельства о смене пола и практически полной сменой документов.
Сегодня 42-летняя Анастасия Ева Домани возглавляет общественную организацию “Когорта”, помогая другим транс-людям пройти все медицинские и юридические процедуры, участвует в местных выборах, по-прежнему остается в браке (хоть и не живет с женой) и воспитывает любимую дочку.
Получить диагноз
Если человек решается на трансгендерный переход, какой у него алгоритм действий? Куда и к кому ему обращаться в первую очередь?
— Осенью 2016 года вышел приказ Минздрава, утвердивший новый клинический протокол для транс-перехода. До этого в Украине существовала очень сложная процедура, предусматривающая, что ты должен получить разрешение от специальной комиссии по смене пола. Сейчас все иначе, но многие врачи даже спустя пять лет об этом не знают. Они по-прежнему руководствуются старым документом и спрашивают: “А где же решение комиссии?”.
По новому протоколу человек в первую очередь должен обратиться к семейному врачу, который направляет его к психиатру. Есть два пути: либо ты два года наблюдаешься у специалиста, либо можешь провести до 14 дней в психиатрическом стационаре, после чего тебе выдают справку с диагнозом “транссексуализм”.
В реальности все происходит по-другому. Никто из моих знакомых два года у психиатра не наблюдался. Чаще всего человек идет в какой-нибудь психоневрологический диспансер, договаривается с врачом, платит так называемый “благотворительный взнос”, который, конечно же, неофициальный. После этого пациента оформляют в палату, но он там не остается, а приезжает лишь для сдачи анализов. На 14-ый день, иногда раньше, ему выдают справку.
Одновременно с этим он может обратиться к эндокринологу, заключение которого также необходимо для транс-перехода. В нашем сообществе уже сформировался свой шорт-лист дружественных специалистов, к которым можно прийти. Эндокринолог собирает анамнез и назначает курс заместительной гормональной терапии. Затем с диагнозом от психиатра и прописанным курсом гормонов ты снова идешь к семейному врачу. Он созывает врачебно-консультационную комиссию, которая рассматривает документы. Если все нормально, тебе выдают свидетельство об изменении (коррекции) половой принадлежности. На этом этапе медицинский переход завершен.
Конечно, может быть продолжение в виде хирургического вмешательства, то есть операции по смене пола.
Это происходит исключительно по желанию человека?
— Да, по его желанию.
Но ведь в протоколе осталась формулировка “медицинское вмешательство”. Она настолько размытая, что врачи наверняка могут трактовать ее по-разному.
— Адекватные врачи понимают это как курс заместительной гормональной терапии. Но в 80% случаев врачебно-консультационная комиссия в первый раз отказывает людям в возможности транс-перехода. И они могут ссылаться на отсутствие операции, в том числе. Тогда начинается вот это бесконечное хождение туда-обратно. Человек, опустив голову, уходит из больницы, ищет каких-то активистов или общественные организации, которые ему объясняют, что операция не является обязательной процедурой, дают ссылки на документы. Потом он, уже юридически подкованный, снова обращается к врачам. Два, три, четыре раза ходить на врачебно-консультационную комиссию – это в порядке вещей. И это очень тяжело.
Фото: Кирилл Чуботин
“Врачи нас боятся”
Как все происходило лично у вас?
— Впервые я пришла в больницу с этим вопросом в 2017 году, но была еще совсем неподготовленная. Хотела все нахрапом взять, но сама до конца не разобралась в клиническом протоколе. Его сложно читать, непонятно, как трактовать. Киевские эндокринологи мне отказывали, не соглашались выписать препараты. Говорили, что у них до этого никогда не было транс-людей, и они не знают, как мне помочь. Конечно, это их ответственность – они ставят под заключением свою подпись, но в учебных заведениях их этому не учили.
Уже потом я поняла, что надо начинать с психиатра. В киевских психоневрологических диспансерах мне тоже отказывали, но я узнала, что есть психиатр в Запорожье, которая выдает такие диагнозы, и я обратилась к ней. После этого мне удалось найти дружественного эндокринолога, который выписал гормоны.
До этого вы уже принимали их самостоятельно?
— Да, я сама определилась с препаратами и принимала их до этого в течение полутора лет. По сути, врач ничего не изменил — ни вид препарата, ни дозировки.
Когда на руках есть свидетельство о половой коррекции, что происходит дальше?
— После завершения медицинской процедуры ты меняешь паспорт, а также свидетельство о рождении в ЗАГСе. Формально у них есть до трех месяцев на рассмотрение заявления, но они могут выдать документы и через месяц. В ЗАГСе вообще нет никакой системы, в целом это очень архаичное учреждение. И там тоже, кстати, могут спросить делал ли ты операцию по коррекции пола. Их это вообще не должно касаться, ведь таким образом они лезут в медицинскую плоскость.
Огромную роль играет человеческий фактор. В Соломенском районе Киева, к примеру, все проходит нормально, а вот в Голосеевском – нет. А если выехать за пределы столицы, то ситуация вообще аховая. Бывают исключения, если попадется какой-то человечный инспектор. Мне известны такие примеры, но в целом еще годами-десятилетиями до украинских ЗАГСов будет доходить, что есть такие люди и для них предусмотрена вот такая процедура.
Куда бы транс-человек не пришел, он сталкивается с тем, что госслужащие или врачи боятся ответственности, им буквально страшно подписывать эти документы. На врачебно-консультационной комиссии тебе говорят: “У меня скоро будет проверка, как я выдам свидетельство о смене пола?” А если еще и не одно! По сахарному диабету или инвалидности они штампуют справки сотнями, но приходит транс-человек, и у них глаза становятся сумасшедшими.
Трансы как экзотика
В одном из интервью вы рассказывали, что наиболее травмирующим опытом стал военкомат. Какие проблемы там возникли?
— Я очень боялась идти в учреждение, где будет так много мужчин. Это же военные, к тому же в тот день в очереди находилось около трех сотен призывников. Конечно, это все не очень приятно. Но я обратилась к одному инспектору, она без лишних слов буквально за руку отвела меня к заместителю военного комиссара на собеседование.
О чем он спрашивал?
— Да много всего. “А когда это у тебя началось?”, “Не отлыниваешь ли ты таким образом от мобилизации?”. Потом расспрашивал о “гей-парадах”, почему мы на них выходим, еще разговаривали об известных транс-людях. Вот такие праздные разговоры, но говорил со мной без агрессии. Предложил записаться на контрактную службу, даже сразу начали выбирать для меня воинскую специальность.
После этого я прошла военно-медицинскую комиссию, там некоторым врачам уже под 90 лет. Так они в меня вообще пальцами тыкали: “Смотрите, транс-человек пришел”.
Постоянно с таким сталкиваетесь?
— Да. Мы называем это “экзотизацией трансгендерных людей”. Но сейчас со мной такое уже реже происходит.
Когда у меня на руках были все документы, я поехала в Киевский национальный экономический университет, который закончила. Сказала, что хочу новый диплом и приложение к нему. Женщины за голову схватились, говорят, при смене пола его делать не надо, ведь если женщина замуж выходит, то ей новый диплом не выдают. Но это же абсолютно разные вещи! В старом дипломе у меня стоит мужское имя, на какую работу я с ним устроюсь? Мне пришлось искать приказ Министерства образования и науки Украины, где четко написано, что транс-люди имеют право на повторную выдачу диплома с новым именем. После этого мне его выдали.
“Заместитель военкома расспрашивал о “гей-парадах”, почему мы на них выходим, еще разговаривали об известных транс-людях. Вот такие праздные разговоры”
У транс-людей действительно возникают проблемы при трудоустройстве?
— Да, такое часто случается. Сначала тебе при электронной переписке говорят, что готовы взять на работу, ты приходишь, работодатель видит документы с другим именем и находит причину, чтобы отказать. Иногда бывает тяжело получить рекомендацию с прежних мест работы. Звонишь бывшему начальнику с фразой типа: “Здравствуйте, это Алла, я у вас как Борис работала, помните?” — “Помню, ты был классный работник, но трансгендеру рекомендаций я давать не буду”.
Развод по принуждению
Сейчас готовятся изменения к Гражданскому кодексу, которые предполагают автоматическое аннулирование брака при транс-переходе. Как вы к этому относитесь?
— Это очень тревожные новости. В настоящее время в Украине не надо разрывать брак, даже если ты поменял пол. Если изменения в Гражданский кодекс примут, это станет нарушением прав человека. Если в браке все хорошо, то почему люди должны разводиться? Государство таким образом лезет в мою личную жизнь.
Вообще, единственные документы, которые в Украине нельзя поменять после транс-перехода, — это свидетельство о браке и свидетельство о рождении ребенка. В них я по-прежнему записана как мужчина. Я подавала иск в суд против ЗАГСа Соломенского района, но мне отказали. Сейчас будет апелляция и кассация, которые я тоже, конечно, проиграю, после чего можно подаваться в Европейский суд по правам человека. Мой адвокат считает, что это важный судебный кейс, и у нас хорошие шансы. В ЗАГСе говорят о том, что по украинскому Семейному кодексу в свидетельстве о браке не могут быть указаны две женщины. Но постойте, того мужчины, который записан в документе, уже просто не существует. Я же не заключаю новый брак, просто вношу изменения в связи с жизненными обстоятельствами.
Какие проблемы могут возникнуть из-за устаревших данных в свидетельстве о рождении ребенка?
— В первую очередь, это касается поездок несовершеннолетнего ребенка за границу, если он едет только с матерью. Для этого я должна подписать разрешение на вывоз дочки, но на пограничном контроле на руках у матери будет заверенная у нотариуса доверенность с женским именем и свидетельство о рождении с другим — мужским — именем.
Почему вы после своего перехода не развелись с женой?
— Не видели в этом смысла. Или боялись. К тому же никто из нас не планирует пока вступать в новый брак. Первое время мы вообще с ней плохо общались, но теперь наши отношения наладились, мы периодически видимся. Она продолжает обращаться ко мне по-старому, по мужскому имени. Я как-то на встречу пришла в юбке, она спрашивает: “А почему ты так одет?”. До сих пор не приняла этих изменений.
