Наравне История родных сестер, которые борются против гомофобии за естественное право любить
20 июля 1983 в небольшом городке на Днипровщине, женщина по имени Любовь родила двух девочек. Первой свет увидела Вера. За 20 минут криком о своем прибытии сообщила Надежда. Полна любви к близняшек, иметь тогда и понятия не имела, что став взрослыми ее девочки будут вынуждены бороться за свое, такое естественное, право любить.
Самоосознание
Надя и Вера росли в обычной семье. Пока родители отрабатывали смены на заводах, девушки вместе с ребятами гоняли по заброшенным строительным площадкам – куклы сестер не интересовали. Из любимых игрушек имели разве двух белых медведей: Мишу и Машу. Сегодня, уже взрослыми, сестры не могут вспомнить, у кого именно была девочка, а у кого – мальчик.
– Я никогда не чувствовала влечения к мужскому полу, – говорит младшая. – Если Вера лет в 13-14 лет пробовала встречаться с парнями, то меня это никогда не интересовало. Если бы у меня был Миша, я бы себя не поняла, – смеется.
Мы общаемся в кафе «Централь», в самом центре Харькова. Последние 18 лет Вера и Надежда живут в городе-миллионнике – здесь им комфортнее. В подростковом возрасте обе поняли, что они – лесбиянки.
– Я начала встречаться с парнем. У нас даже была телесная близость, но без пенетрации. А потом в 15 лет во мне будто что-то щелкнуло – внезапно поняла, что мне не интересны отношения с мужчинами. Просто почувствовала, что не хочу с ним взаимодействовать, – вспоминает Вера. – не понимала, со мной ли что-то не так, потому сосредоточилась на учебе, чтобы меньше об этом думать. А в 16 лет впервые поцеловала девушку, и с тех пор мир уже никогда не был прежним, – улыбается.
– А у меня не было какого-то перелома – я просто росла с сознанием, что меня привлекают девушки. Интернета тогда не было – узнать больше о том, бывает ли так, мне особенно было неоткуда.
Эти первые осознания сестры скрывали от всех – даже друг от друга. Пока на одной вечеринке Надежда не увидела, как Вера целуется с девушкой.
– Я невероятно обрадовалась! Теперь наконец мы имели с кем поговорить и в дальнейшем всегда друг друга поддерживали, – вспоминает Надя.
– Когда я осознала свою ориентацию, немного испугалась. Такое не укладывается в головах большинства. Поэтому сначала я называла себя бисексуальной – прикрывалась этим, словно всегда есть шаг назад. Мол, есть еще возможность быть якобы «нормальной», – говорит Вера.
– Или ты так говорила, чтобы от тебя отстали, – подсказывает сестра.
– Да, в таком духе: «Ну хотя бы не лесбиянка!». Сама себя убеждала, что это просто такой период, – объясняет Вера. – Это сложный момент для всех людей ЛГБТ+. Потому что гомофобия в нашем обществе настолько глубокая, что существует даже внутренняя гомофобия у гомосексуалов, им трудно принять самих себя. Кроме того, родственники и близкие хотят, чтобы девушка встречалась именно с парнем, а не с девушкой. Потому что это норма, а твое влечение к женщинам – не норма. И это давит. Только спустя годы я окончательно осознала, что лесбиянка и мне это нравится.
От списка до комьюнити
Как только девушки открылись друг другу, то поняли, что им нельзя оставаться в родном городе и – маленьком городке, где все друг друга знают. Девушки переживали не столько за себя, сколько за родных – не хотели делать больно родителям, если бы те слышали шепот соседей на улицах или в магазинах.
За два года до вступления в Харьковский национальный университет радиоэлектроники близнецы засели за математику и физику – должны были обязательно поступить на бюджетную программу, другого варианта не было.
– Когда мы с Надеждой поняли, что едем в другой город, начали фантазировать, кого там встретим. Думали, что как только заселимся в общежитие, сразу нам попадутся «та самая» для Нади и «та самая» для Веры, – вспоминает одна из сестер.
Но студенческие годы шли, а круг своих не расширялся. Единственным, с кем Вера и Надя могли откровенно разговаривать, был младше их на год парень-гей. Эта дружба продолжается до сих пор – тогда им всем было крайне важно иметь кого-то, с кем можно делиться своими мечтами и желаниями и не слышать осуждения в ответ. Собственной гомосексуальности девушки не скрывали, но и не кричали о ней на каждом шагу.
– Вот так мы и провели студенческие годы: в полной уверенности, что в Харькове живет только один гей и две лесбиянки. Это был провал! – разводит руками Вера.
– Не драматизируй! – улыбаясь прерывает сестру Надя. – Мы просто не были знакомы с другими людьми с нашего будущего комьюнити.
Первые знакомства со своими начались с специального чата – соцсетей или, тем более, приложений для знакомств тогда еще просто не существовало.
– У Веры была такая тетрадь … – Надежда рисует пальцем на столе мнимые колонки, – имена, телефоны … И каждый день эта тетрадь заполнялась на одну-две строки. Вера мечтала собирать вместе всех! И мы начали это делать. Это был 2005 год.
Улыбаясь, Вера вспоминает, как происходила первая «мобилизация комьюнити»:
– На каждый контакт с этой тетради мы рассылали смс-ки о том, когда и где будет очередная встреча. Тогда на это шла куча денег! Впоследствии потребность в информировании отпала – люди знали, что есть определенное место, некая «Плешка» [так в постсоветских городах называют место, где собираются геи. В Харькове она была в ста метрах от площади Свободы, сейчас не существует, – прим. автора], – рассказывает Вера. – Каждый раз приходило все больше девушек, и скоро мы эту «Плешку», грубо говоря, оккупировали лесбийским пространством.
После 100 имен в тетради Вера перестала его заполнять – все уже были достаточно знакомы друг с другом. Именно тогда сестры познакомились с ЛГБТ-активисткой Анной Шарыгиной.
За право быть рядом
Анна Шарыгина закончила Харьковский педагогический университет по специальности «психолог». Позже, во время учебы в аспирантуре одного из харьковских вузов, работала над научным исследованием, касающемся гендера, сексуальности и власти. В конце концов стала соучредительницей женской инициативной группы, а затем и соорганизаторкой первых публичных маршей за равенство.
В 2016-м она вместе с Верой организует столичный марш, на который придет до двух тысяч человек. Но это все потом.
Тогда, в 2006-м, Анна просто узнала что Вера, Надежда и еще одна девушка пытаются мобилизовать сообщество, и предложила им поддержку – бесплатные психологические консультации.
– Также она пригласила меня в палаточный лагерь для лесбийских лидеров из регионов Украины. Сначала я думала, что это не для меня. Там были девушки из других городов, которые рассказывали, что они делают для ЛБ-сообщества. Но в разговорах с ними я осознала, что тоже хочу быть активисткой! Хочу бороться за то, чтобы люди ЛГБТ+ имели такие же права, как и остальные украинцы – не более, но и не меньше. Речь идет о праве на брак, на наследство, возможность распоряжаться общим имуществом. Хочу, чтобы в случае смерти партнера или партнерши мы имели право на усыновление / удочерение ребенка. В случае несчастного случая имели право посетить партнера или партнершу в реанимации, – горячо перечисляет Вера.
Чтобы достичь этого – приходится бороться. Поэтому девушки стали у истоков создания харьковского женского объединения «Сфера».
«Сфера» – это организация, объединяющая женщин независимо от возраста, семейного положения, происхождения, сексуальной ориентации, религиозных, политических и иных убеждений. Сейчас «Сфера» координирует в Харькове два больших проекта: «Харьков Прайд» и «Недели женской солидарности». Также «Сфера» координирует комьюнити-центр «PrideHub», где собирается ЛГБТ-сообщество, и несколько проектов, направленных на защиту прав человека в Украине. В 2019 году в Харькове впервые состоялся «Харьков Прайд» – шествие в защиту равных прав и возможностей для людей, независимо от их сексуальной ориентации и гендерной идентичности. «Харьков Прайд» прошел под лозунгом: «Харьков для всех. Безопасность для всех» и собрал около 3000 человек.
– Это невероятное ощущение! – вспоминает Вера. – Одно дело 15 лет назад мобилизовать общество, когда каждого участника встречи надо было разыскивать. Другое дело теперь – ты просто объявляешь «Харьков Прайд» и к тебе сами приходят сотни людей!
В фейсбук-сообществе «PrideHub» пока 4200 подписчиков, на «Харьков Прайд» подписано 7200 человек. Но, по мнению Веры, это не все ЛГБТ+ -люди, что есть в Харькове. До сих пор не все готовы открываться.
«Родители до сих пор в стадии принятия»
Впервые шанс признаться родителям Вера имела в 22 года. Тогда она рассылала девушкам из своей тетради смс-ки со временем и местом встречи. В сообщении была фраза: «Приходи, там будут только лесбиянки». Отправляя следующее, вместо контакта «Маша» Вера случайно нажала «Мама». Смс была набрана латиницей, но ни мама, ни папа транскрипции не понимали, поэтому отец пошел в магазин, чтобы ему помогли прочитать сообщение от дочери.
– Потом папа позвонил и сказал: «Я боюсь позора». Это первое, что он сказал, а потом спросил: «Ты что, лесбиянка?». И я соврала. Теперь я часто рассказываю об этом случае …
Жалею, что не использовала тот шанс, чтобы еще в 22 побороть эту родительскую гомофобию и жить жизнью, в которой родные знают, кем я являюсь. Они не знали об этом до наших с Надей 35-ти, – рассказывает Вера. – Они до сих пор в стадии принятия. Их отношения постоянно колеблется: то у них гнев, то жаль. Некоторое время они оба пытались обвинять себя. Но в этом нет ничьей вины. Это просто есть.
Доверительная беседа с родителями случилась лишь в 2017-м. Тогда Вера помогала Анне Шарыгиной, с которой на тот момент они были партнерками, организовывать марш равенства в Киеве. В новостях на одном из центральных телеканалов родители увидели Анну. Родные знали, что Вера с ней жила, но им она была представлена как подруга, с которой они, чтобы сэкономить, вместе снимают квартиру.
– У Веры на руке татуировку кубика Рубика, он не радужный, а просто цветной. Потому что кубик Рубика должен быть цветным. Но наша мама подумала, что он радужный. Она позвонила и начала говорить: «Ну хотя бы ты нормальная, поэтому я тебе звоню, чтобы ты уговорила Веру стать нормальной», – вспоминает Надежда. Пришлось объяснять маме, что обе ее дочери – нормальные. И обе – лесбиянки.
– Мне кажется, что они всегда подозревали. Потому что в какой-то момент мы просто перестали рассказывать о своих отношениях. Нам было уже где-то по 30. Но они все равно немного капали на мозг, что это неправильно: «Вот, смотри, может, ты пойдешь чая выпьешь с коллегой мужского пола и у тебя жизнь наладится – ты выйдешь замуж и родишь детей» – вздыхает Вера.
– Да, и у него будет машина и квартира, – добавляет Надя.
К родителям сестры продолжают ездить. Минимум раз в сезон.
– Они уже в почтенном возрасте. И они замечательные, любят нас. Я не держу на них зла. Они сделали все, что могли, и дали все, что имели, и так, как умели. Благодарна им за их любовь, – говорит Вера.
«Мы просто умеем дружить»
Сестры работают в ИТ-компании. По словам Веры, они «пилят код». О сексуальной ориентации на работе знают, но никаких проблем из-за этого не возникает.
– Мы с Надеждой и не прятались и не говорили об этом. В какой-то момент я начала приносить радужные флажки, приглашать на митинги. А потом просто стало понятно, что наш главный руководитель в курсе и ничего страшного, – говорит Вера.
По словам сестер, они никогда не теряли близких друзей после того, как открывались им. Наоборот, их всегда поддерживали. Также они никогда не подвергались открытой агрессии из-за своей ориентации.
– Мы просто умеем дружить. Дружить с хорошими людьми. И именно такие люди нас окружают, – резюмирует Надя.
А вот из-за активизма девушки постоянно испытывают давление и агрессию. Только в этом году на «PrideHub» нападали 11 раз. В основном это праворадикальные организации. Было открыто множество уголовных дел, но ни по статье 161 «Нарушение равноправия граждан в зависимости от их расовой, национальной принадлежности, религиозных убеждений, инвалидности и по другим признакам». В конце концов, по какой статье не открывали бы дела, их все равно почти всегда закрывают.
– Меня постоянно вызывают в качестве свидетеля – я уже устала обивать пороги. У нас есть Харьковская правозащитная группа, они помогают нам в юридических вопросах. Я уверена, что мы добьемся справедливости, – говорит Вера. – Да, это трудный путь быть открытыми. Но я думаю, что это того стоит. Многие страны уже прошли этот путь. В странах, где на самом деле уважают права человека, никогда не обидят за то, кем ты есть. Они проходили такой же путь. И я уверена, что нас ничто не остановит и мы делаем все правильно. И в будущем выходить на прайд будут не для того, чтобы защищать свои права, а праздновать, что эти права у нас уже есть.
Поэтому сестры уверены: они будут выходить на марши и митинги до тех пор, пока их требования не будут услышаны, а геев и лесбиянок не уравняют в правах с гетеросексуалами.
– Никто, кроме нас, не защитит наших прав, – горячо говорит Надя. – И чем громче мы будем говорить, тем быстрее станем равноправными в обществе. Мы не просим ничего экстраординарного: хотим только иметь те же права, что и любой другой человек. Хотим безопасно чувствовать себя в собственной стране.
К нашему столику в кафе подходит официант – намекает, что кофейня закрывается. Напоследок спрашиваю у сестер об их мечтах.
– Как активистки?
– Нет. О чем мечтают Надя и Вера Чернигины?
– Я на море хочу, – смеется Надя. А тогда серьезно: – Хочу быть любимой и любить. Быть рядом с партнершей. Хочется, чтобы геи имели право выходить замуж, а лесбиянки жениться. Потому что слово «брак» магическое. Если такие семьи будут разрешены законом, тогда уже даже родители не смогут сказать, что это неправильно. Если будут разрешены браки, то большинство других вопросов будет решено автоматически.
– А потом поедем на море, – улыбается Вера.
– Поедем, – отвечает сестра.
[Репортаж создан при поддержке Посольства Королевства Норвегия в Украине. Взгляды авторов не обязательно совпадают с официальной позицией правительства Норвегии.]
