Мы были здесь. Гей – участник АТО и известный фотограф рассказывают об участии ЛГБТ в войне на востоке

30 августа в киевской галерее IZONE открылась фотовыставка “Мы были здесь” – проект украинского фотографа Антона Шебетко, посвященный представителям ЛГБТ-сообщества, которые участвовали в операции объединенных сил [ранее – АТО] на Донбассе.

Накануне открытия выставки журналистке НВ Александре Горчинской удалось встретиться с самим Антоном Шебетко и одним из героев его проекта – Виктором Пилипенко, бывшим бойцом батальона “Донбасс”, и поговорить о геях на войне, сексуальном просвещении в Украине и сложившихся стереотипах об ЛГБТ-сообществе.

НВ: Как появилась идея сделать проект именно о представителях ЛГБТ-сообщества на войне?

Шебетко: Когда я переехал в Амстердам, то по-другому переосмыслил и оценил все происходящее в Украине. Вся эта ситуация меня смутила и взволновала, и я подумал, что было бы здорово поработать с людьми, которые, по сути, с одной стороны – национальные герои, а с другой – они не совсем приятны и приемлемы для определенных сегментов общества. Безусловно, здесь наблюдается некое противоречие и двойственность для самого человека: ты и патриот, и защищал страну, но эта же страна не желает тебя принимать.

Мне стало интересно, как эти идентичности уживаются в людях. И как такие люди вообще могут справиться с контрадикторной амбивалентностью. Поэтому со всеми героями я, кроме всего прочего, проводил интервью для информативного усиления, так сказать, визуальной составляющей.

Вначале было пять героев, потом я доснимал еще нескольких. Однако есть небольшая проблема: представителей ЛГБТ-сообщества, участвовавших в военных действиях на Донбассе, сложно найти, поскольку такие люди редко заявляют об этом публично. Разумеется, если это не их работа или основная деятельность – то есть, если они не правозащитники, не общественные активисты, мало кто согласится дискутировать на эту тему в каких-либо СМИ. Быть ЛГБТ в Украине – пока еще проблема. Это периодически возникающие сложности на работе, в семье, презрение со стороны окружающих.

Об озвученной проблеме мало кто говорит в открытую, а это, в свою очередь, приводит к тому, что консервативно настроенные люди формируют свои убеждения на основе определенных карикатурных стереотипов, которые абсолютно неправдивы и представлены в искаженном формате.

Мне не совсем понятны и не воспринимаемы мною проекты, где представлен лишь текст и ничего больше – история людей, не подкрепленная фотографиями или какими-то визуальными элементами. Я за то, чтобы были реальные персонажи в материалах, ведь к просто текстовому контенту у читателей гораздо меньше доверия.

НВ: Но вам все-таки удалось найти героев. Каким образом это произошло?

Шебетко: На самом деле Виктор, скорее, чуть ли не единственный человек, с которым познакомился с помощью КиевПрайда. Остальные участники – это знакомые знакомых, которых зачастую удавалось находить совершенно случайно.

Быть ЛГБТ в Украине – пока еще проблема. Это сложности на работе, в семье, презрение со стороны окружающих.

Пилипенко: Этот проект стал неким триггером для страны.

О нем я узнал от своего друга и его девушки. Им, кстати, известно о том, что я гей, поскольку еще до начала проекта совершил каминг-аут. А вот, например, Дмитрий Резниченко, весьма известный блогер и экс-боец АТО, пребывал в рядах моего батальона. Спустя некоторое время он кардинально изменил свою риторику – вначале это был ярый праворадикал, а затем что-то поменялось в его сознании, он пересмотрел свои взгляды на жизнь, трансформировал свое мировоззрение, из-за чего в его адрес звучали критические замечания от его бывших соратников.

Хочу поблагодарить Антона за возможность быть частью проекта, потому что во время беседы с ним, отвечая на его очень меткие и острые вопросы, я даже сам задумался о многом. Разложил, так сказать, свои мысли по полочкам.

После каминг-аута мне сразу стало понятно, кто есть мои настоящие друзья. Некоторые люди реально “отсеялись” из моего окружения сами по себе, просто исчезли из моей жизни.

Сейчас большинство представителей праворадикальных структур почему-то полагают, что ЛГБТ на войне нет. Причем это самое распространенное мнение, и оно весьма ошибочно. А ведь среди самих  праворадикалов большинство – только тыловики, которые никогда не бывали на той войне, или если и приходилось участвовать, то как селфи-солдаты – пофоткались и обратно. А ты потом возвращаешься с фронта, и они тебе в спину плюют, совершают погромные нападения на мирных людей и мирные демонстрации.

НВ: Как и когда вы попали на Донбасс?

Пилипенко: В сентябре 2014-го пришел в батальон Донбасс как резервист, затем отправили в военную часть № 3027, потом нас призвали. Год и семь месяцев пробыл на Донбассе, непосредственно в горячих точках – около шести месяцев. Даже пришлось нести службу в Широкино.

После мобилизации пытался адаптироваться к гражданской жизни. По специальности я переводчик, поэтому занимался поиском работы в этом направлении. Также есть опыт в сфере копирайтинга. А еще попадались разные проекты, причем не все удачные. Сейчас работаю редактором на телевидении, работа интересная и мне очень нравится.

НВ: Какие разговоры о ЛГБТ чаще всего можно услышать в собственно военной среде? И обсуждают ли вообще эту тему?

Пилипенко: Откровенно говоря, эту тему на войне не поднимают. Не тот вопрос, требующий постоянно реального обсуждения, это точно.

Конечно, ты терпишь шутки, иногда сам начинаешь иронизировать, потому что понимаешь, что эти люди действительно подсмеиваются над тем – ну, к примеру, рассказали какой-нибудь прикольный анекдот.

У меня даже и в помыслах не было делать каминг-аут именно в этой среде и говорить военным об этом. Да, это была эдакая опаска, боязнь того, что ко мне потом изменится отношение, и все начнут смотреть на меня иначе, то есть присутствовал страх, не зная последующей реакции сослуживцев.

НВ: Ваш фотопроект появился на сайте Bird in Flight. Что вас больше всего привлекло или удивило в комментариях под фотографиями?

Шебетко: Больше всего меня удивили комментарии о том, что этот проект – российская провокация. В этом тезисе я никак не могу определить суть, логическую связь. Каким образом сексуальная ориентация или гендерная самоидентификация относится к пропаганде?..

Также писали о том, что это все заказные материалы.

НВ: Как правило, среди противников ЛГБТ самый распространенный “аргумент” по этой теме  – “пусть лучше пойдут в АТО, чем на эти свои парады”. А здесь вы своим проектом напрочь перечеркнули данный постулат.

Шебетко: Ну, да, но нашлись же и другие аргументы против.

НВ: Почему, по вашему мнению, многие в Украине относятся к представителям ЛГБТ настороженно и с негативом?

Шебетко: Проблема в том, что в Украине нет публичных каминг-аутов. Если бы, скажем, какой-то топ-политик вышел и заявил: “Да, я гей” – это могло бы что-то изменить.

Больше всего меня удивили комментарии о том, что этот проект – российская провокация. В данном тезисе я никак не могу уловить логическую связь.

НВ: Между тем в мире, в частности в некоторых зарубежных парламентах или других государственных структурах, уже давно присутствуют чиновники-трансгендеры, например.

Пилипенко: На мой взгляд, из-за этого рядовые граждане, не публичные, опасаются вслух рассказывать об этом. У меня есть знакомый, который еще в раннем возрасте осознал, что он гей, – лет в 16, но боялся этого, ведь проживал в маленьком населенном пункте. В результате он женился – сделал такой прагматичный расчет, что якобы он не станет объектом осуждения со стороны общества. С женой живет и сейчас, однако тайно встречается с парнем. Конечно, он об этом сожалеет, потому что живет не так, как ему хотелось бы, вынужден скрываться, вести двойственную жизнь. Но это все из-за страха и боязни того, что общество его попросту не примет.

Шебетко: Однажды мне удалось ознакомиться с опубликованными исследованиями по Украине о том, есть ли у людей в близком окружении представители ЛГБТ. Там, кажется, только около 10% ответили, что лично знают хотя бы одного открытого представителя ЛГБТ.

Разумеется, общество в большинстве своем представляет геев как каких-то монстров, как угрозу национальной безопасности.

Пилипенко: Это некий “Борис Пенкин” – собирательный образ из всего, что можно, который не соответствует действительности и реалиям. Эдакий Борис Моисеев [российский певец] и  Сергей Пенкин [российский артист пародии] в одном флаконе. Как известно, существует своеобразная дефиниция – латентный гей. Зачастую такие люди, которые не готовы принять это для себя, впоследствии совершают нападения, как психологического характера, так и физического, на других представителей ЛГБТ. Но с подобными проявлениями уже должен поработать психолог.

Шебетко: Для меня вообще не имеет значения, как человек одет, что она делает, до тех пор, пока это не перерастает в агрессию относительно других людей и навязывание своих интересов.

Люди вообще принципиально боятся выставлять напоказ свою сексуальность, и это касается не только ЛГБТ.

НВ: Однако в этом году на КиевПрайде ситуация выглядела в корне поменялась: участвовали известные, публичные персоны, которые поддержали ЛГБТ-сообщество. Среди украинских политиков, например, был нардеп Сергей Лещенко, также присутствовали европейские, канадские политики.

Шебетко: По правде говоря, если бы этих иностранных дипломатов там не было, все закончилось бы, как всегда, раньше – пришли бы, избили, нагрянули и разбежались.

А так – попробовали бы они случайно совершить нападения на европейских политиков, получилось бы очень непорядочно, да и оскандалились бы на международном уровне. Поэтому власти вынуждены были охранять и усиленно защищать КиевПрайд.

НВ: Вообще очень интересная тема – то, что люди не осмеливаются показывать свою сексуальность.

Шебетко: Да, здесь есть один важный момент: определенное поведение обычно продиктовано тем, что мы живем в гетеросексуальном обществе. То есть для гетеросексуальных пар нормально, когда мужчина и женщина проявляют свои чувства на публике: идут, держась за руки, целуются или обнимаются на улице. Или обсуждают интимные подробности своей жизни где-то на работе в курилке. Они выставляют свое исподнее напоказ, и вся культура на этом построена. Никто не видит в этом проблем.

Однако если речь заходит об однополых парах, то ненавистники кричат, мол, нечего при детях это демонстрировать, не показывайте это на публике и все в том же духе. Но никто из представителей ЛГБТ не требует никаких дополнительных или особых прав для себя. Они просто хотят быть наравне с гетеросексуалами в этом аспекте.

Недавно один модный бренд в Нидерландах –  производитель костюмов – запустил свою рекламу на ситилайтах. Там изображены целующиеся мужчины

НВ: Еще одна проблема сейчас – это сексуальное просвещение. В последнее время энтузиасты все же пытаются внедрить в Украине какие-то лекции, тренинги или запустить образовательные проекты о сексе, сексуальном здоровье, о культуре отношений между партнерами, о гендере и др. Но и такие проекты поднимают волну критики и негатива. Или такие мероприятия целенаправленно срывают, как это было прошлым летом во время лекции о трансгендерах в столице, или называют пропагандой, как та женщина в одном из видео, которая говорила о “58 видах геев” в Европе…

Шебетко: Откуда была эта женщина, кстати?

НВ: Митинг где-то в России.

Шебетко: А, ну все понятно, такой подход очень характерен для РФ, и мы в Украине, к сожалению, к этому постепенно тоже в чем-то скатываемся. Здесь много значит, по-моему, религия – когда люди объясняют свою гомофобию тем, что это “грех”, “содомия” и пр. В общем у нас люди и к религии относятся по-особенному. Не осознавая, что к чему. Выполняют какие-то языческие ритуалы, при этом считая себя христианами, например. И не могут объяснить, зачем делают то или другое.

НВ: Потому что мама так делала. И бабушка, и прабабушка, а значит, “и я так должен делать”.

Пилипенко: Самое интересное, когда людям какая-то тема непонятна – а тема ЛГБТ им непонятна – им легче сбежать обратно в свой мир, где все согласно устоявшимся привычным нормам жизни.

НВ: Антон, вы переехали жить в Амстердам. Этот город, как и Берлин, часто ставят в пример толерантного отношения общества к ЛГБТ. В основном благодаря прайду. Как же на самом деле там обстоят дела?

Шебетко: Полагать, что в Нидерландах нет гомофобии, как и ксенофобов или расистов, это ошибка. Их там много. Например, недавно один модный бренд – производитель костюмов – запустил свою рекламу на ситилайтах. Там изображены целующиеся мужчины. Так вот эти рекламные блоки разбили – ночью, конечно же, поскольку днем ​​вряд ли бы кто-то решился совершить подобный инцидент.

В то же время в Амстердаме проводится прайд, который собирает большинство населения страны. Безусловно, там есть и гомофобы, но разница в том, что в Голландии стыдно быть гомофобом, потому что другие люди на тебя смотрят, как на невежду, человека недалекого, необразованного.

Для голландцев первостепенное значение имеют права человека. Для нас же, увы, это не столь важно.