Марафон написания писем. Три истории о нарушении прав человека из Харькова, Крыма и Беларуси
10 декабря в мире отмечают День прав человека. К этому дню международная правозащитная запускает традиционный марафон написания писем в поддержку политических заключенных, жертв репрессий и преследований в разных странах мира.
По просьбе НВ Amnesty International Украина рассказывают о трех кейсах из Марафона написания писем. Это история журналиста Владислава Есипенко, который в марте 2021 года был задержан спецслужбами российской ФСБ в аннексированном Крыму, кейс о многочисленных нападениях ультраправых группировок на харьковскую ГО Сфера, которая занимается защитой прав ЛГБТ, а также история 17-летнего беларуса Никиты Золотарева, арестованного в августе 2020-го по обвинениям в «организации массовых беспорядков» и осудили на пять лет в колонии.
История Владислава Есипенко
Журналист Владислав Есипенко переехал в Крым из Кривого Рога незадолго до аннексии. В 2014 году вместе с семьей некоторое время оставалось на полуострове, где продолжал заниматься журналистской деятельностью.
В 2015 году Владислав был вынужден вывезти семью на подконтрольную Украине территорию, однако профессиональную деятельность в Крыму не оставил. Он и дальше готовил журналистские материалы на социальную и экологическую проблематику, снимал опросы крымчан без цензуры. 9 марта 2021 года Владислав Есипенко посетил мероприятие в честь Дня рождения Тараса Шевченко в Симферополе — это было его последнее публичное мероприятие перед арестом.
На следующий день журналист был задержан. Неформально якобы за то, что он собирал информацию «в интересах спецслужб Украины». Но официально ФСБ России обвинили Есипенко в незаконном изготовлении и хранении оружия — якобы он перевозил в своей машине самодельное взрывное устройство.
«Первый месяц после задержания был самым трудным — тогда мы не знали, где Владислав, в каком состоянии и жив ли вообще. Время неопределенности и ужаса. Но благодаря профессиональной работе наших адвокатов они смогли войти в дело, и только тогда появилась возможность контактировать с мужем», — говорит в комментариях НВ жена Владислава, Екатерина Есипенко.
Уже четыре месяца Владислав Есипенко находится в СИЗО-1 города Симферополя на аннексированном полуострове. Через некоторое время после ареста, уже находясь за решеткой, журналист подтвердил на видео, что снимал события на полуострове для украинского медиапроекта Крым. Реалии и якобы дублировал отснятое видео для украинских спецслужб.
Впоследствии адвокаты предоставили украинским журналистам заявление от руки, написанное Владиславом. В нем журналист рассказывает об истязаниях и пытках: после обыска ему надели мешок на голову, затолкали в машину, привезли в подвал без окон. Там силой раздели догола, к ушам прижали два провода, пускали по ним электрический ток. От такой боли, объясняет Владислав, он был готов признаться во многом.
Тюремная камера, в которой сейчас находится Владислав, имеет площадь 3 на 4 метра, там не хватает кислорода, а из унитаза нередко вылезают крысы. Журналист не имеет возможности общаться с родными напрямую, только через адвоката. Также ему отказывают в доступе к медицинским услугам.
После обыска ему надели мешок на голову, затолкали в машину, привезли в подвал без окон. Там силой раздели догола, к ушам прижали два провода.
«Конечно, никаких телефонных разговоров нет. Это ведь была месть следователя ФСБ Виталия Власова за несогласие Владислава свидетельствовать против себя. Но он периодически передает письма. Часто их очень тяжело читать. Я откладываю, потом возвращаюсь к ним снова. В своих письмах Владислав занимается судьбой других политзаключенных, их состоянием здоровья, отсутствием какой-либо роли государства в их делах. Обращается к общественным активистам и правозащитникам с просьбой помочь тем политзаключенным, кто оказался в наиболее затруднительном положении: без еды, лекарств, даже без родных. То есть, по сути, занимается правозащитной деятельностью», — рассказывает Екатерина Есипенко. Она добавляет: она гордится силой и мужеством своего мужа.
Одно из таких писем . Передать его из СИЗО удалось с помощью адвокатов, говорит жена журналиста — общение с адвокатом по закону является конфиденциальным. Еще один способ переписки — система ” Зонателеком”, в которой все письма проходят цензуру. В таком случае есть вероятность, что письмо не попадет в руки адресату по многим причинам: например, оно написано не на том языке, неразборчиво, там есть смайлики или любые другие символы. В таких случаях письма не проходят цензуру администрации СИЗО.
О реальном состоянии здоровья Владислава ничего не известно, говорит Екатерина Есипенко:
«Когда-то Влад написал, что таки попал в так называемый медицинский блок СИЗО с высоким артериальным давлением и каким было его разочарование от увиденного: по коридору ходят крысы, умывальник без крана, судя по всему, используется вместо пепельницы, отсутствие холодильника и шкафа для хранения медицинских препаратов».
Поэтому все, на что могут рассчитывать политзаключенные — это лекарства, передаваемые семьей, и на Бога.
С первого дня задержания Владислава и по сей день к защите его дела присоединились десятки неравнодушных людей. Кроме Amnesty International, правовую помощь и поддержку семье Есипенко оказывают Крымская правозащитная группа, Украинский Хельсинкский союз по правам человека, ZMINA. Центр прав человека, Крым.SOS, коллеги Владислава, гражданские активисты, друзья и СМИ, в котором работал журналист — Радио Свобода.
Месяц назад благодаря работе правозащитников имя Владислава было внесено в новую резолюцию ООН в Нью-Йорке. А в рамках программы авторов-послов #SolidarityWords для поддержки узников Кремля украинский журналист Виталий Портников стал ментором Владислава — он будет представлять его историю на публичных площадках.
Что же касается бывших политзаключенных Кремля, которые находились в похожей ситуации, то не все они одинаково приобщаются к борьбе . Это видно из опыта проведения правозащитных акций. Мы можем представить горе, через которое они проходят в плену, и в каком сложном психологическом и физическом состоянии возвращаются домой.
«На акции поддержки по Владиславу приходят многие экс-политзаключенные: , Стас Асеев, Владимир Балух, Игорь Гриб, Николай Карпюк и другие. Они записывают видеоролики, пишут письма со словами поддержки, надевают футболки с фотографиями политзаключенных на разные мероприятия для привлечения большего внимания к делу. Владислав признателен каждому из них», — отмечает Екатерина Есипенко.
Что касается руководства государства, то жена Владислава говорит: президент Владимир Зеленский лично избегает общения с родственниками политзаключенных — «наверное, нечего сказать». Однако известно также, что 1 сентября 2021 во время визита в США президент Зеленский передал американскому президенту Джо Байдену список политзаключенных Кремля. Семья Есипенко надеется, что Владислав включен в этот список.
Кейс харьковской ОО Сфера
Харьковская ОО Сфера — одна из старейших организаций, работающих в Украине. Они занимаются этой деятельностью с 2006 года, а в 2019 году организовали первый в Харькове Прайд. Основательницы Сферы — активистки Анна Шарыгина и Вера Чернигина.
За годы своей деятельности Сфера подверглась многочисленным дискриминационным атакам со стороны групп, пропагандирующих ненависть и дискриминацию. Нападавшие атаковали сторонников и сторонниц во время мероприятий и публичных акции, нападали на помещение комьюнити центра Сферы, скандируя гомофобные лозунги. Анна Шарыгина и Вера Черныгина сообщали об этих случаях полиции, однако все было бесполезно.
В целом с 2017 года ОО Сфера пострадала от около трех десятков нападений, в полиции возбуждено три уголовных дела, и ни один человек не был привлечен к ответственности.
«О всех происходивших нападениях мы сообщали в полицию. Мы сообщали обо всех известных нам обстоятельствах и вероятных нападающих. Предоставляли все имеющиеся фото- и видеоматериалы. На акциях не раз видели, как полицейские здороваются с нападающими за руку. Они очевидно знакомы. Но мы не можем точно сказать, к каким организациям принадлежали лица, которые совершали агрессию, ведь они были в основном без опознавательных признаков», — говорит в комментарии НВ Анна Шарыгина.
«Никто публично и прямо не брал ответственность на себя, даже те организации, которые были со своей символикой, в своих социальных сетях, с официальных аккаунтов, они писали, что „поддерживают неизвестных активистов“, — добавляет Вера Черныгина. — Полиция не отказывается принимать заявления. Обычно они принимают их, а также собирают доказательства потом, когда они передают следователю. Следователь же откладывает наши заявления в мусор. Дальше уже наша адвокат принуждает следователей внести заявления в ЕРДР, а потом выясняется, что в деле нет материалов, которые мы предоставляли. Папка с материалами оказывается пустой, в результате она состоит из одной страницы».
По словам соучредительниц Сферы, когда ЛГБТ-люди не из их организации, обращаются в полицию, они вообще сталкиваются с высмеиваниями и непониманием.
Анна Шарыгина вспоминает: она тренировала первые наборы патрульной полиции сразу после реформы в 2015 и тогдашние патрульные полицейские действительно пытались разобраться в теме дискриминации ЛГБТИ. Однако с тех пор состав патрульной полиции в Харькове сменился на 90%, а новых сотрудников обучали преподаватели и преподавательницы университета внутренних дел. А полиция вообще перестала сотрудничать с активистами. В частности, Шарыгину больше не приглашают работать с полицией. Основное обучение проходит в Киеве, и, по словам собеседницы, внимания темам толерантности и недискриминации сейчас уделяется недостаточно.
Во время прайдов можно услышать гомофобные призывы. С другой стороны, есть среди работников полиции и те, кто относится к ЛГБТИ толерантно
«Раньше я учила несколько групп следователей — они, на мой взгляд, были менее заинтересованы и мотивированы в информации о преступлениях на почве ненависти, и проявляли и были больше гомофобии», — вспоминает Анна Шарыгина 2015−2016 годы.
Сегодня представители правоохранительной системы реже и меньше демонстрируют открытую гомофобию, ведь знают, что могут быть осуждены, в том числе и международным сообществом. Однако во время прайдов можно услышать гомофобные призывы. С другой стороны, есть среди работников полиции и те, кто относится к ЛГБТИ толерантно.
Установить справедливость представительницам и представителям ОО Сфера помогают, в частности, Харьковская Правозащитная Группа, Amnesty International, Украинский Хельсинкский союз по правам человека. В Харькове их поддерживает ряд организаций, работающих с внутренне перемещенными лицами, например, НГО Кластер, также Станция Харьков, общественные медиа, местные фестивали и бизнесы, студенческие объединения, такие как Фонд региональных инициатив. Выражают поддержку ГО Сфера и международные учреждения, такие как ООН, ОБСЕ, КМЕС и т. д.
Однако даже несмотря на столь существенную поддержку, справедливости достичь пока не удалось. Ни один виновный в нападениях на Сферу не задержан и не наказан.
«Мы находимся близ военных действий и теперь, когда есть постоянная угроза эскалации, говорить о правах человека якобы не ко времени, — резюмирует Анна Шарыгина. — С другой стороны, я вижу большое культурное развитие в нашем городе. У нас есть активное сообщество и даже при этих условиях в Харькове уже прошли три прайд-марша за последние годы».
История Никиты Золотарева
Август 2020 года. 16-летний Никита Золотарев ждет друга на главной площади города Гомель. В настоящее время там проходят мирные демонстрации против результатов президентских выборов в Беларуси и очередного срока Александра Лукашенко.
Мимо Никиты пробежали протестующие, за которыми гнался ОМОН, кто-то выкрикнул «Бегите!». И Никита побежал. А уже на следующий день, 11 августа, домой к Никите пришли сотрудники милиции. Его арестовали по обвинению в том, что накануне вечером он якобы «бросили коктейлем Молотова» в двух милиционеров.
После задержания, а также во время пребывания под стражей Никиту избивали, в том числе электрошоковой дубинкой. Он сообщил об избиениях во время следственных действий, на которых присутствовал его отец. Однако Следственный Комитет Беларуси заявлял, что у подростка не нашли телесных повреждений, и отказался возбуждать уголовное дело о применении насилия.
Молодой человек находился в предварительном заключении более шести месяцев. Согласно международному праву это равносильно пыткам и другим жестоким, бесчеловечным и унижающим достоинство видам обращения в случае, если речь идет о содержании под стражей несовершеннолетних. Отмечается также, что Никита не имел доступа к образованию за последние семь месяцев.
Суд приговорил Никиту к пяти годам в детской колонии и обвинил его в массовых беспорядках и использовании взрывчатки. Однако видеозаписи с уличных камер не свидетельствуют о том, что Никита действительно участвовал в уличных акциях.
Известно, что у парня диагноз эпилепсия. На одном из допросов подростку стало плохо — его забрала «скорая». Но из реанимации тогда Золотарева снова вернули в изолятор временного содержания.
Родителей к Никите не пускают, лишь иногда дают возможность поговорить с ними по телефону. Мать парня, которая пыталась посетить сына и передать ему сверток, не пустили в колонию. Передачу от нее тоже не приняли. Впоследствии стало известно, что в это время Никита находился в штрафном изоляторе, куда его отправили на две недели. Но за что именно — неизвестно.
«Никите помогали и международные и белорусские организации, его дело уже достаточно известно. Однако ситуация усложняется тем, что сейчас в Беларуси фактически не осталось независимых общественных организаций, их лишили возможности работать, многие уехали за границу и пытаются насколько это возможно работать оттуда, руководителей и работников многих арестовали и судят», — рассказывает в комментарии НВ координатор кампаний по Беларуси, Молдове и Украине Amnesty International Мария Гурьева.
Суд приговорил Никиту к пяти годам в детской колонии и обвинил его в массовых беспорядках и использовании взрывчатки
Найти адвоката тоже сложно, добавляет она — защитники неохотно берутся за дела, считающиеся «политическими», потому что велик риск потерять лицензию. Также адвокаты вынуждены подписать неразглашение — то есть, они не могут сообщать никаких деталей связанных с делом. Так, например, если адвокат навещает человека и узнает, что его пытают, он не имеет права об этом никому сообщить, поскольку это может привести к потере лицензии и соответственно возможности работать.
Международные организации также не имеют доступа к Беларуси. Это делает непосредственную поддержку Никиты и его семьи практически невозможной. Поэтому они оставлены на произвол судьбы.
«Единственная возможность — это поддерживать Никиту через письма и петиции, которые белорусские власти точно получат. Они должны знать, что мир наблюдает, и эти нарушения не сойдут им с рук. Виновные в этих нарушениях станут известны, их привлекут к ответственности даже если пройдет определенное время», — добавляет Мария Гурьева.
Поддержать героев и героинь марафона можно подписав петицию или написав письмо солидарности .
