“Мама меня как дочь уже воспринимает”, – трансгендерная девушка Мишель о травле, “переход” и гормоны
Ее зовут Мишель. Ей 20 лет. В паспорте пол – женский, несмотря на то, что при рождении Мишель записали как мальчика. Просто Мишель уже успела в свои 20 изменить документы и осуществить транс-переход. Мишель постоянно шутит, смеется, комментирует все, что происходит вокруг нее и вообще не стесняется привлекать излишнее внимание. Как сказала сама Мишель, ей уже столько раз угрожали, что она давно уже ничего не боится.
Корреспондент сайта 032.ua предлагает читателям еще один материал из серии “умолчаний” – о трансгендерной девушке, которой пришлось пережить слишком много всего как для столь жизнерадостной и веселой личности. С ней поговорили о травле в течение всей жизни: от первых классов – и вплоть до окончания лицея. О тотальном неприятии, осуждении, ментальном и физическом насилии. И о принятии – со стороны бабушки, со стороны сестры и, пусть не сразу, со стороны матери, которая сегодня относится к своему ребенку, как к дочери, как и всегда того и хотела.
Как правильно к тебе обращаться?
Мишель.
Если не ошибаюсь, с рождения тебя классифицировали как парня, так?
Да.
Но со временем ты поняла, что это что-то не совсем “да”?
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Ну да. Уже так случилось, что такой я родилась. Думаю, мои родители понимали это с моего раннего детства. Даже когда мы в магазин ходили за какими-то игрушками, скажем, для ванны, мама всегда пыталась купить что-то условно мальчишеское, а я постоянно хотела какую-то куклу надувную, цветочки, звездочки. А мама кричала, мол, нет, тебе надо для мальчиков, что-нибудь такое синенькое. Хотя я еще ребенком была, лет 4 – 5.
У меня вообще память очень хорошая, помню, в куклы очень любила играть. Брала их у подруг, потому что когда покупала себе сама, у меня их сначала сразу забирали, а потом перестали. Первую куклу, кстати, я купила себе сама, лет в 7, к тому времени мне покупали одних солдатиков, машинки разные, военные.
Правда, потом на этих машинках мои куклы ездили, так что с этим все действительно было также окей.
Это, по-моему, уже были первые сигналы. И мать очень жестко к этому относилась, и отец – особенно отец. Ремень под задницу, то такое … Ходила к подругам после того играть. В принципе, у меня были одни подруги, с которыми мы часто вместе спали в одной постели, и никогда ничего плохого не было, просто засыпали вместе. И родители их всегда к этому спокойно относились, потому что мы с детства были так крепко вместе, что и они, родители их, ко мне как к девочке относились.
Я очень мало общалась с ребятами, там сразу начиналось ой, веди себя нормально, что ты как баба. И это еще тогда, когда мы были детьми. Что ты, как девочка себя ведешь. Затем в мой адрес начались иные высказывания (смеется – авт.). И я так подумала, что мне лучше с ними не водится.
Детство
Очень сильно страшно и ужасно было в школе, когда мы в Сокале жили. В 1 – 2 классах меня постоянно заставляли отжиматься от земли, а я хотела с девушками посидеть, от лавочки пооджиматься как они. Футбол заставляли играть, а я футбол – ненавижу. Может, я бы так и не ненавидела футбол, если бы меня не заставляли в него играть. А меня даже унижали из-за этого отвращения.
В той школе также несколько раз маму вызвали. Постричься для меня – каждый раз было трагедией (смеется авт.). Я никогда не хотела. И бывало такое, что родителей вызвали в школу, мол, приведите своего сына в порядок, ибо это непонятно, что это такое! Непонятное какое-то поведение! Ну, от учителей тоже странные вопросы звучали: спрашивали, то ли он, то ли оно? Хотя классный руководитель более или менее нормально ко мне относился, бывало всякое.
Случалось, что я с уроков сбегала и сидела под лестницей, ждала, пока кончатся занятия, потому что охранник бы раньше того времени не выпустил. Это ж не только одноклассники, еще и учителя прилагались иногда. Элементарно даже было, что я не так буквы пишу, потому что наследовала почерк учительницы, копировала ее в этом, пыталась так же, как и она писать, со всевозможными каракулями, хотела научиться красиво писать. А она всегда одно и то же – пиши нормально, потому что то такое?
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Потом мы переехали в деревню, к бабушке. Может, это было и к лучшему, потому что в Сокале в школе было где-то 900 учеников, и уже там на меня смотрели как-то не так, хотя еще дети мы тогда были, 2 класс только, матами меня еще не крыли. Уже в этом селе началась “жесть”, потому что я начала расти. И мама с папой к тому времени уже разошлись, он перестал меня так сильно прессовать. И бабушка меня всегда защищала от мамы, которая пыталась меня отправить “к пацанам побегать”. А я хотела к Марьяне, играть в дочки-матери, у нее я раз юбку одолжила, второй раз выпросила, мерила мамины “Каблы”, макияж ее косметикой делать пробовала.
Мама сначала очень негативно к этому всему относилась, а потом начала говорить ой, то у нас артист растет, артист будет, будет как Верка Сердючка – это она себя так успокаивала. Я тоже не понимала, что мне и как мне об этом сказать. Я же не знала, что это такое. Просто не хотелось делать вещи, которые априори считались мальчишескими.
Помню, когда еще у меня было много разных конфликтов с мамой, то я бабушке могла реветь, типа я хочу быть девочкой. А бабушка: “Что ты такое говоришь, нельзя так, то грех страшный, такого нет”. Бабушку мою можно понять, она почти всю жизнь жила в деревне и даже о таком могла не знать, я уверена, что не знала, что так вообще бывает ли возможно. Но она меня понимала. Всегда говорила, причмокивая: “Ой, то должна была быть девка, ой, то должна была быть такая девка”. А как я радовалась, когда меня действительно путали с девушкой: гости приходили, спрашивали у нее, то что, твоя Яночка? У меня еще просто есть сестра младшая, у нас 2 года разницы – сейчас ей 18 лет. То все время меня “обламывали”, исправляли гостей, дальних родственников, мол, нет, это не Яночка. А меня это очень радовало.
Cестра
Когда мы с сестрой играли в дочки-матери, то я часто была в роли то ли мамы, то ли дочери, то есть я всегда была в роли женщины. Она с детства спрашивала, почему я так часто девочка, правда ли, что я хочу быть девочкой, мол, давай я буду ее сыном, мужем или что-нибудь типа этого. А я отвечала, что я – девочка, мне нравится быть девочкой, и она всегда спрашивала. По сути, Яна, моя сестра, первой узнала, что я хочу быть и чувствую себя женщиной, и еще до того, как я начала гормоны принимать, то она уже знала, она все узнавала первой, и все нормально воспринимала, потому что с детства видела во мне девушку, все видела и понимала.
Конечно, мы с ней ссоримся иногда из-за косметики, не можем что-то там поделить, но в целом – с Яной у нас все хорошо, и с сестрой мне очень повезло. Особенно сейчас все в порядке: она беременна, и угадай что – я буду крестной мамой ее ребенка.
Школа
В школе самый трэшак начался в старших классах. Это же уже с 3-го класса и до конца я училась в селе – у нас было 50 детей на всю школу. 7 детей в классе. И с одной стороны, так даже лучше, потому что всех было мало, все меня знали. У меня были две хорошие подруги. Да и в принципе, у меня был отчим, который за меня скалой стоял и мог кулаками навалять всем, кто меня оскорблял, то есть действительно мог прийти и заступиться за меня.
В той школе тоже подстричься для меня – целая эпопея. Было такое даже, что директор школы вызвал полицию, участкового, чтобы он подошел ко мне и сказал мне подстричься, ведь это недостойно, ну так – куда? А это был четвёртый класс или пятый. С одной стороны, я его понимаю, потому что они были неопрятными всегда очень, хвост я еще не могла сделать, за ухо тоже не могла заложить. Волосы торчали в разные стороны, а заколки – та какое там, куда бы меня мать в школу пустила в заколках, разве что я сама где-то должна была себе достать.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Было такое, в классе где-то 5-м или 6-м, что меня наголо подстригли, и я в школу из-за этого в шапке начала ходить. Это была осень-зима, и весной тоже, в принципе, потому шапки на уроках я не снимала.
Потому что это был очень сильный удар, ходить лысой, а шапка – это была вроде как защита, и меня такие нервные удары случались, когда ее снимали с меня, срывали. Учителя, правда, не трогали, а вот одноклассники – да, те подбегали и срывали, и у меня были истерики, я пряталась, плакала.
Но постоянно что-то такое было: “Приведи себя в порядок, и когда я там буду на вторую неделю, чтобы такого больше на голове не было, чтобы волосы были подстрижены”. Маму вызвали, учителя с их вечным ты мужик ты баба? Ты гей? А я тогда даже сама еще не знала, что такое гей. Интернет у меня уже появился после школы, когда я училась в бурсе. Поэтому я не знала, что это все значило. П *** ком меня звали, а я сама себе думала, что это такое то, тот п *** к?
Я ничего родителям не рассказывала, потому что они бы только приложили своего, еще больше, мол, правильно говорят, а то как ты себя ведешь, что это такое? Все незнакомые люди меня всегда принимали за девушку, даже когда я очень неряшливо, ужасно выглядела, все равно, всегда принимали за девушку.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Буллинг
Так вот, на первом курсе я уже планировала делать транспереход. Я уже знала, что это такое, как это будет, как это должно выглядеть. А в бурсе вообще был полный п*****ц. Олеский профессиональный лицей возле одноименного замка, где со мной училось очень много закарпатцев. Большинство из них были очень невоспитанные, как юноши, так и девушки. Доходило уже и к попыткам физического насилия, но мне каждый раз удавалось выкручиваться.
Бывало, что я иду по аллее в парке, где часто все гуляли, то меня перехватывали однокурсники и начиналось: “Или ты себя как пацан веди, или на*** забирай документы, пока мы здесь тебя не от******* , тебя в травматологии искать будут, мы тут тебе сейчас мозги вправим “. С ножницами раз подошли – волосы хотели отрезать. Я даже с ножом начала ходить в лицей, чтобы защищаться, но слава богу что этого не доходило. У меня в лицее было две подруги. И если бы не они, я бы вообще в лицей не ходила, вообще не представляю, куда бы я тогда пошла.
Прессинг был постоянный и жесткий: руководительница группы также все время унижала, уже классическое “Что ты как баба, веди себя как мужик”. И далеко не каждый учитель защищал, некоторые даже поддакивали, другие говорили “Вы здесь себе разбирайтесь сами”, и выходили. Я все время пыталась сидеть в классе, потому что на перерыве мне было страшно выходить. Я все время спрашивала своих подруг, будут ли они, и без них – вообще не приходила на учебу. Вообще мы должны были учиться 3 года, но проучились 4, и на конец последнего курса я себе запланировала переход: деньги собирала, стипендию, карманные, бабушка-что подбрасывала.
Знакомая тогда посоветовала препараты, безопасные, которые блокируют воздействие тестостерона. НЕ понижают, а блокируют его влияние на организм, хотя это все равно повлияло на меня. Мой лоб, например, – это ужас. Я начала их пить с 17 лет. Все равно что-то изменилось. Может, было бы еще хуже, если бы я их не пила. Мама как-то увидела, что я их пью, проконсультировалась у знакомого врача, поискала в интернете и начала скандалить: “Я такого не допущу, я такого не переживу, подумай обо мне”. Я у нее тоже спрашивала: “А ты обо мне подумать не хочешь?”. На втором курсе я перестала стричься, вообще. До этого я еще стриглась – чисто за деньги (смеется авт.), Собирала на переход. Хотят, чтобы я подстриглась – 500 гривен. И так я, как минимум на препарат, набрала.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Я пила по четвертинке раз в два дня, это немного затормозило мою маскулинизацию, как минимум – голос у меня не сломался, это – слава тебе Господи, я так радовалась, оказывается, и могло быть еще хуже. Далее я начала уже гормоны принимать, с 1 сентября 2018 года, инъекциями. Подруга посоветовала, которая также из Таиланда заказывала, потому что в Украине у нас таких препаратов в аптеках нет. Поэтому она и мне заказала.
Первый опыт был так интересен, когда начала принимать – сразу такая эйфория, во мне что-то меняется, какой-то голос не такой, я так красива, едва не краситься в лицей начала. Мама тоже сразу начала – какой блеск в лицей, забирала у меня. Я у подруг одалживала (смеется – авт.). А краситься начала с приемом гормонов.
И я так рассчитывала, что грудь не будет видно. Но немного не рассчитала. И был такой нюанс на последнем экзамене, когда стало заметно, что они растут, и все это заметили, начали обниматься со мной. А я такая: “Эй, легче, грудь болит” – и все. Все начали об этом говорить, даже был такой разговор:
– О, я думал, что ты п*****с, а ты – трансик.
– О, так ты даже инфу обо мне загуглил, и на том спасибо. Даже приятно, что почитал.
Хотя вообще, такие слова как трансик или транс меня бесят. Тоже, помнится, был в лицее лаборант, химик, он меня все время звал транс, транс, то мне это слово въелось в память, как оскорбительное. Лучше такого не употреблять в отношении меня. Трансгендерная девушка, вот так – ок. А транс, трансуха – нет, мне не нравится. Я была как-то в групповой беседе, где были люди, которые все время на этом говорили, мол, я трансуха, то мне это не очень нравилось.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Гормоны
До сих пор гормоны колю. И мне гораздо легче стало, как я начала это делать. И с тех пор мне совершенно безразлично чье-либо мнение по этому поводу. В семье также отношение изменилось после этого. Сначала, когда мама видела те гормоны, то она мне угрожала, что их выбросит, меня куда-то отвезет, со мной что-то сделает, нашаманит. У моей подруги Юли сейчас то же самое происходит – она также трансгендерная девушка.
Но у меня, слава Богу, папы не было уже, он перестал меня напрягать этим. А отчим говорил маме: “Ты не понимала, шо происходит, когда он в платьях ходил и губы красил? Тогда надо было что-то делать, потому что поздно уже». Винил себя, что они как-то это все во мне »не остановили ». Жгли мне шмотки, выбрасывали. Ужас.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Мама моя немного полная, на самом деле, а я что, я – худенькая. Я с ее вещей себе одежду шила. Могла взять одни ее спальне штаны и сделать себе два платья. Или еще что-то пошить, топ, например. Моя мама, конечно, была в шоке. Бабушка продолжала свое: “О, девка, какая девка, точно должна была быть девкой”. До полового созревания – это тело мое было, как и у всех, хотя я прятала то, что надо было прятать.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Переход
Сначала я еще о андрогинах читала, думала, можно же, как девочка выглядеть, буду где-то посередине. Потом я как заметила, что у меня начали усики какие-то расти, меня аж трясти начало от страха. Я поэтому сразу начала пить те препараты. Потому что сначала я как-то колебалась, думала, что не будет у меня расти, у меня такая наследственность, но потом, когда все начало расти, то сразу побежала в аптеку, моментально. А полноценный переход буду делать, когда насобираю на него, это единственное, на чем расходится.
Мне легче стало, анализы у меня в порядке, документы я также изменила. Собрала и поехала в Киев, в паспорте пол стоит теперь – женский, все нормально. Мне уже столько раз при жизни угрожали, но вживую дальше слов дело не заходило. А что мне, я могу сразу между ног ударить – и бежать. Мне вообще не страшно больше.
Семья
С родителями у меня тоже уже все в порядке, как должно быть. Уже говорят: “Дочь, картофеля начисть, дочь, еще что-то”. Обращаются ко мне так, как я хочу. Подруги мои были удивлены только тем, что есть такая штука, как переход. А насчет того, что я это хочу сделать – этому вообще не удивлены. “Так это и так было ясно”, говорят.
Недавно вот с новой подругой познакомилась с Юлей, то у нее похожая ситуация, я уже ей рассказала, где и как документы менять, какие гормоны принимать. И это моя ответственность, которую я беру на себя. Но лучше я что-то нормальное посоветую, чем она начнет пить что-то такое, что ее угробит. Есть такие препараты. Есть такие, от которых грудь нормально начинают расти, быстро, но они влияют на почки, печень. А те гормоны, что я принимала – то на них весь Таиланд “сидит”. В сериале “Эйфория” была героиня-трансгендерка Джулс, так она их тоже употребляет. Это ведь нет инъекций дороже, инъекций дешевле, все одинаковые.
Взаимоотношения
У меня еще не было отношений. Я хочу уже после операции начать отношения. Может, будет и до операции, я влюблюсь по уши. А так, чтобы сильно – это еще не было такого. В сети мне вообще многие в любви признаются, только это не очень считается. В школе когда-то нравился одноклассник. Только я ему первому рассказала, что хочу быть девочкой. Это был какой-то класс третий, и он всем рассказал – всему селу. И когда я носила платье, он также был у меня дома, я ему доверяла. А он взял – и всем рассказал.
А то правда, что ты платье носишь? – спрашивала меня классная руководительница. Я ответила: “А что?”. А она: “Нехорошо это, а родители что там, как там, ты не девочка”. А ты откуда знаешь, кто я? Ты что, в душу мне заглядывала? Я не знала, кто я.
А теперь знаешь?
Теперь – знаю.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
