Легальный переход: с чем сталкиваются трансгедерные люди в Украине
Несмотря на упрощение процедуры смены пола или коррекции половой принадлежности, трансгендерным людям в Украине до сих пор недоступны все права.
Анастасия Ева Домани – одна из самых известных трансгендерных женщин в Украине. В 2016 году она начала трансгендерный переход, а в 2018 году сменила документы. Анастасия – консультантка и участница координационного совета “Транскоалиции на постсоветском пространстве”. Она помогает людям, которые решаются начать переход: социальный, медицинский и юридический.
Еще в детстве Анастасия втайне от родителей переодевалась в женскую одежду. В студенческие годы она осознала свою идентичность и через интернет стала знакомиться с другими трансгендерными людьми. До начала трансгендерного перехода Анастасия занималась разной работой. Одно время она была менеджером по недвижимости и часто ездила в командировки в разные регионы Украины. Перед каждой поездкой через интернет искала трансгендерных людей и в свободное время устраивала с ними встречи.
В 2006 году Анастасия женилась, потому что хотела детей, и родители намекали, что пора заключить брак. Через четыре года у пары родилась дочь. Все это время Анастасия думала, что никогда не решится на трансгендерный переход. Однако в 2016 году она втайне от родных начала заместительную гормональную терапию. Препараты и дозировку посоветовали знакомые трансгендерные женщины.
Комиссия по смене пола
“Первая эндокринологиня, к которой я обратилась, чтобы начать заместительную гормональную терапию, посоветовала мне не начинать переход, потому что у меня есть семья. Ведь людям, которые состоят в браке и имеют детей, тогда не разрешали официально сменить пол”, – вспоминает Анастасия.
Людям, которые состоят в браке и имеют детей, раньше не разрешали официально сменить пол.
В восточной Европе и центральной Азии трансгендерные люди почти никогда не обращаются к врачу перед началом приема гормональных препаратов, говорит Анастасия Домани. По ее словам, они заранее знают, что не пройдут “комиссию по смене пола”, то есть государство не разрешит им начать медицинские процедуры и затем сменить документы.
“Но это их не останавливает: они начинают самостоятельно принимать гормональные препараты, – продолжает Анастасия. – Да, они не поменяют пол в паспорте, но будут менять тело, чтобы чувствовать себя комфортно. Затем, возможно, они поменяют фото в паспорте и возьмут гендерно нейтральное имя. В наших условиях многие идут на такие компромиссы”.
Самостоятельная гормонотерапия связана с тем, что в Украине недостаточно врачей, дружественных к трансгендерным людям, говорит руководитель общественной организации Trans*Generation Фридрих Чернышев. По его информации, еще три года назад для начала гормонотерапии требовалось получить диагноз “транссексуализм”. Однако на “комиссии по смене пола” диагноз этот врачи вполне могли и не поставить.
“Большинство врачей никогда не сталкивалось с трансгендерностью. Этому не учат в университете”.
“Несмотря на то, что комиссия должна назначать гормональные препараты, люди, которые приходили к врачам уже на гормонах, чаще получали разрешение, чем те, кто на момент обращения не принимали гормоны”, – отмечает Фридрих.
По его словам, гормональные препараты, как и другие лекарства, имеют побочные эффекты и могут привести к осложнениям. Однако возникновение серьезных заболеваний, к примеру, злокачественных опухолей, не распространено.
“Мне известно всего об одном или двух случаях, – говорит Фридрих. – Аргумент о риске онкозаболеваний из-за гормональной терапии, не доказанный медициной, использовался для оправдания стерилизации, которую еще до конца 2016 года должны были делать трансгендерные люди, чтобы пройти комиссию”.
С начала гормональной терапии Анастасия Домани начала пользоваться косметикой и менять свой гардероб. Изменения во внешности стали заметны уже через несколько месяцев. Продолжать трансгендерный переход Анастасию мотивировали законодательные изменения. В конце 2016 года тогда еще исполняющая обязанности министерки здравоохранения Украины Уляна Супрун упростила порядок смены пола или коррекции половой принадлежности. Это стало результатом усилий рабочей группы, в которую вошли представители министерства, ЛГБТ+ организаций, а также отдельные трансгендерные активисты и активистки.
Согласно новому протоколу, смену пола нужно начинать с обращения к семейному врачу (терапевту). В 2017 году через общественную организацию “Инсайт” Анастасия познакомилась с одной из немногих дружественных специалисток в Киеве. Она согласилась помочь трансгендерной женщине, изучила законодательство и консультировала ее на этапе сбора медицинских справок.
Анастасия прошла обследование у эндокринолога и психиатра. После наблюдения ей поставили диагноз “транссексуализм”. При этом старый порядок смены пола предусматривал месяц стационара в психиатрической больнице, в общей палате согласно паспорту.
“Трансгендерных женщин могли отправить в палату к мужчинам. А там иногда лежат военные и ветераны. Можете представить, какие возникали конфликты, – говорит Анастасия. – Врачи понимают, что трансгендерные люди психически здоровы. Просто был такой клинический протокол”.С заключением психиатра Анастасия снова обратилась к семейному врачу. Врач созвала лечебно-консультативную комиссию, которая заполнила свидетельство о смене пола или коррекции половой принадлежности. Один экземпляр остался в медицинской карте, другой выдали Анастасии, чтобы она могла начать процесс смены документов.
“Врачи боятся совершить ошибку”
Министерство здравоохранения Украины не ответило на информационный запрос oDR о том, сколько людей до конца 2016 года обратились в “комиссию по смене пола” и сколько из них получили разрешение, а также сколько таких обращений и разрешений было после изменения порядка. Однако в прошлом году представитель министерства Сергей Шум говорил о 55 людях, которые обращались с просьбой сменить пол за время действия предыдущего протокола, 35 из них получили справку “транссексуализм”.
“Люди стараются не ходить к врачам и поэтому запускают заболевания”.
Врачей, дружественных к трансгендерным людям – терапевтов, эндокринологов и психиатров – действительно очень мало, подтверждает участник общественной организации Trans*Generation Дэмион Хорт. По его мнению, в Украине не хватает государственной программы по тренингам для врачей.
“Среди врачей распространен стереотип о том, что трансчеловек – это обязательно операция, – говорит руководитель Trans*Generation Фридрих Чернышев. – Врач думает: сейчас я подпишу ему справку, он сделает операцию, потом передумает, а я буду виноват”.
Однако, по информации Фридриха Чернышева и координаторки трансгендерного направления общественной организации “Инсайт” Инны Ирискиной, большинство трансгендерных людей не делает операции на половых органах, чаще всего они прибегают к пластике груди. И такие операции делают в основном за границей.
“Большинство врачей никогда не сталкивалось с трансгендерностью. Этому не учат в университете и на дополнительных курсах. Эта тема в целом замалчивается и обрастает мифами. Как результат – врачи не знают, как себя вести с такими пациентами, боятся совершить ошибку в диагностике и лечении, а иногда ведут себя откровенно трансфобно”, – говорит Дарина Дмитриевская, семейный врач из киевского медицинского центра “Мій лікар”.
Информированием медиков о трансгендерности занимаются общественные организации.
По ее словам, врачи обычно не знают процедуры выдачи медицинского свидетельства для смены документов. Информированием медиков о трансгендерности занимаются общественные организации. К примеру, в ноябре “Инсайт” проведет на эту тему лекторий для врачей в Киеве, а затем и в регионах. Кроме инициативы активистов, очень важна заинтересованность самих врачей, представителей департаментов здравоохранения и учебных заведений, считает Дарина Дмитриевская.
“У большинства врачей до сих пор существуют стереотипы в отношении ЛГБТ+ пациентов. Наверное, это пережиток Советского Союза или следствие того, что во время обучения никто об этом не упоминает, – также говорит Елена Тараненко, врач-психиатр Киевской городской клинической психоневрологической больницы №1.
Она поддерживает идею проводить для врачей специальные курсы по работе с ЛГБТ+. Однако отмечает, что некоторые врачи консервативны и закрыты для новых знаний. Кроме того, сопротивление может оказывать администрация медучреждения, добавляет Дарина Дмитриевская.
Трансгендер в военкомате
“Несмотря на то, что законодательство изменилось в конце 2016 года, трансгендерные люди более-менее массово начали менять документы только с 2018 года. К этому времени появилось немного дружественных врачей, и трансгендерные люди смогли получить заключение о смене пола”, – вспоминает Анастасия Домани.
“Мне шли на встречу, потому что я давала понять, что знаю свои права”.
Для нее процедура смены документов длилась около пяти месяцев. Анастасия получила новое свидетельство о рождении: в нем изменили пол, имя и отчество. Родовое окончание фамилии не меняли, поскольку старая фамилия была гендерно нейтральной. Затем она получила новый паспорт, в нем также изменили пол, имя и отчество. Анастасия меняла фамилию, и ей пришлось пройти эту процедуру снова.
“Мне шли на встречу, потому что я давала понять, что знаю свои права, чувствую себя уверенно и не отступлю, – говорит Анастасия. – Остальные документы – идентификационный номер, диплом о высшем образовании, водительские права, трудовую книжку – я поменяла быстро и без проблем. Но, насколько я знаю со слов других трансгендерных людей, проблемы случаются на всех этапах. Чиновники могут начать подшучивать или звать своих коллег, чтобы показать им трансгендерного человека”.
Наиболее травматичной процедурой Анастасия называет поход в военкомат. Чтобы сняться с учета, туда нужно было принести документы, медицинские справки и пройти военно-медицинскую комиссию.
“Это место принято считать мужским пространством. Я представляла, как буду сидеть в очереди вместе с мужчинами и какие взгляды буду на себе ловить. Я мечтала поскорее с этим закончить”, – вспоминает Анастасия.
“Чиновники могут начать подшучивать или звать своих коллег, чтобы показать им трансгендерного человека”
Трансгендерной женщине не удалось поменять свидетельства о браке и рождении ребенка. В этих свидетельствах не может быть двух женских имен, поскольку в Украине не разрешены однополые браки.
“Сейчас уже в ряде стран – Аргентине, Мальте, Дании, Норвегии, Бельгии – законодательство позволяет менять документы независимо от медицинских диагнозов и процедур, – говорит координаторка трансгендерного направления “Инсайт” Инна Ирискина. – Такой подход поддерживается на уровне ООН и Совета Европы. Но в Украине принятие подобного закона пока не выглядит реалистично”.
“Родители делают вид, что все так, как раньше”
За три года внешность Анастасии Домани значительно изменилась. Она перестала видеться со старыми друзьями и коллегами, но продолжает общаться с родными. Тем не менее, каминг-аут перед ними не совершала.
“Родители делают вид, что все так, как раньше, – говорит Анастасия. – А жена не могла не заметить изменений. Она знала об этом и раньше: видела фотографии в моем компьютере, читала мои переписки на форумах. Только она не воспринимала это серьезно, говорила, что это какая-то мода, и думала, будто я ей изменяю”.
В прошлом году жена забрала ребенка и выехала из квартиры. Однако Анастасия свободно общается с дочерью, которая по-прежнему называет ее папой и иногда – Настей.
Обычно трансгендерные люди сталкиваются с неприятием со стороны окружения, из-за чего страдают депрессией и другими расстройствами. “Еще несколько лет назад трансгендерный парень сказал мне, что у него было около 30 попыток суицида. Я тогда не могла этого понять”, – говорит Анастасия.
Сейчас Анастасия консультирует людей, которые совершают трансгендерный переход. К ней обращаются с просьбами поделиться контактами дружественных психологов, врачей и разъяснить процедуру смены документов.
По наблюдениям Анастасии Домани, трансгендерные люди до сих пор сталкиваются с подобными проблемами.
ВОЗ и ныне там
В июне прошлого года Всемирная организация здравоохранения исключила трансгендерность из перечня психических расстройств. “Мы убрали ее (трансгендерность– ред.) оттуда, потому что стали лучше понимать, что на самом деле это не состояние психического здоровья. Оставить трансгендерность в этом разделе означало бы стигматизацию трансгендеров”, – эксперт ВОЗ Лэйл Сэй.
“Трансгендерных людей спасает только правозащита и удаленная работа”
До 2022 года страны-члены ВОЗ должны привести систему здравоохранения в соответствие с новой классификацией болезней. В октябре прошлого года несколько активистов протестовали под стенами Министерства здравоохранения Украины: они требовали как можно скорее имплементировать решение ВОЗ. Однако в Украине такое изменение будет политическим решением, считает координаторка трансгендерного направления “Инсайт” Инна Ирискина.
Из-за того, что в Украине трансгендерные люди имеют диагноз “транссексуализм”, они лишены права на усыновление детей. “Проблема с усыновлением решится тогда, когда Украина имплементирует решение ВОЗ. Но это можно было сделать и раньше, приняв соответствующий закон”, – считает Дэмион Хорт из Trans*Generation.
Трансгендерным людям также недоступны некоторые профессии, особенно в педагогике и оборонной сфере. Из-за проблем в учебе и трудоустройстве трансгендерные люди находятся на грани бедность, в прошлогоднем интервью заявлял руководитель Trans*Generation Фридрих Чернышев. Он также отмечал, что родители часто отказываются от своих трансгендерных детей, вынуждая их идти на улицу и самостоятельно зарабатывать на жизнь.
“Отними у меня работу в правозащитной организации – что я буду делать? – говорит Анастасия Домани. – Трансгендерных людей спасает только правозащита и удаленная работа, например, в IT сфере”.
Трансгендерные люди часто ограничены в доступе к медицине. “Например, трансгендерным парням тяжело сидеть в очереди к гинекологу. Люди стараются не ходить к врачам и поэтому запускают заболевания”, – говорит Анастасия. Она признается, что сама избегает врачей-мужчин, потому что не рассчитывает на понимание с их стороны.
“Трансгендерные люди могут бояться сказать врачу, что они принимают гормоны, потому что врач может сказать, что все проблемы от этого”, – отмечает руководитель Trans*Generation Фридрих Чернышев.
Трансгендерные люди также сталкиваются с психологическим и физическим насилием. Так, в сентябре этого года Анастасию Домани удерживали в отделении банка в Киеве. По ее словам, менеджерка банка обращалась к ней в мужском роде, сказала, что знает ее историю, и посоветовала “обратиться к врачу”. Анастасия написала об этом и вместе с фото менеджерки опубликовала на своей странице в Facebook, после чего охранник банка заблокировал дверь и стал настаивать на том, чтобы она удалила фото. Анастасия вызвала полицию и написала заявление относительно незаконного удержания и попытки разглашения персональных данных.
Высокопоставленные должностные лица не выражают открытой поддержки ЛГБТ+ сообщества.
В ноябре прошлого года радикально настроенные люди сорвали марш в день памяти трансгендерных людей, погибших или пострадавших от насилия. Представители националистических организаций проводили в это время альтернативную акцию. Двое участниц акции пострадали, полиция, по их словам, бездействовала. Нападения на представителей ЛГБТ+ сообщества также регулярно происходят во время и после маршей равенства в Киеве и регионах. Кроме того, радикально настроенные люди, среди которые представители националистических организаций и религиозных общин, часто препятствуют проведению просветительских мероприятий на ЛГБТ+ тематику.
После визита в Украину весной этого года эксперт ООН по вопросам ЛГБТ+ сообщества Виктор Мадригаль-Борлоз заявил, что не обнаружил признаков грубого или массового насилия в отношении ЛГБТ+ сообщества. Однако он высказал свою озабоченность дискриминацией со стороны некоторых чиновников, националистов и церковных деятелей, а также тем, что такие преступления остаются безнаказанными. В то же время, по наблюдениям правозащитника, в Украине высокопоставленные должностные лица не выражают открытой поддержки ЛГБТ+ сообщества.
