“Казалось, я на свете одна такая”: как женщина, рожденная в мужском теле, обрела новую жизнь

Кристине Ханенко 37 лет, она привлекательная блондинка с выразительными формами, в соцсетях ее одолевают поклонники. Никому даже в голову не приходит, что Кристина 33 года была мужчиной – точнее, женщиной в мужском облике.

О том, каким сложным и порой мучительным был ее путь к себе, Кристина рассказала “Обозревателю”.

“Я забыла свое имя”

Еще в детском саду Кристина понимала, что с ней что-то не так. Она обижалась на воспитателей за то, что запрещают писать сидя, и терпеть не могла стричься – ей нравились  длинные волосы.

Ее тогда звали по-другому, но свое прежнее имя она даже произносить не хочет, настолько ей тяжело вспоминать о 33 годах заточения в мужском теле.

Когда Кристине было 5, мама после развода вышла замуж второй раз и уехала с новым мужем в Киев, а сына временно оставила в Мариуполе на попечение родителей. Бабушка и дедушка, мечтавшие, чтобы внук поступил в Суворовское училище, пожимали плечами и отчитывали мальчика, когда он играл, переодеваясь в бабушкино платье и примеряя ее парик. Но даже приблизительно не догадывались, что именно с ним происходит.

Кристина, как все транссексуалы до начала интернет-эры, тоже не понимала, что с ней не так. Думала, она одна такая на всем белом свете – и это вызывало приступы отчаяния. Но однажды учительница на уроке политинформации (были в советских школах такие уроки) прочла детям заметку о британской модели-транссексуале Кэролайн Косси.

“У меня внутри все перевернулось. Я подумала: “Вот оно!” – вспоминает Кристина.

Переехав в Киев к маме, Кристина получила доступ к материнским нарядам и косметике. Сначала переодевалась только дома, но однажды, лет в 13, впервые рискнула выйти на улицу в мамином платье и с макияжем.

Мама этого не видела, но ей нажаловалась соседка. Ханенко-старшая пришла в ужас, решив,  что ее сын – гомосексуал. Других вариантов объяснения такого поведения  у нее просто не было. Мама лично  отвела сына в детскую комнату милиции и потребовала, чтобы из мальчика “выбили дурь”. Милиционеры, разумеется, не отказались применить дубинки.

Попытка самоубийства

Вскоре после того случая Кристина купила десять упаковок транквилизатора, высыпала таблетки в стакан и приняла одним махом. “Скорая” привезла ее в неотложку, а оттуда несостоявшуюся самоубийцу отправили в закрытое детское отделение психиатрической больницы. Врачи пригрозили, что если мальчик не перестанет глупить, останется в Павловке пожизненно. Кристина испугалась, сказала все, что от нее требовали, но не потому, что прониклась и собиралась исполнить обещание.

Когда ее выпустили из больницы, она активно начала искать “своих”. Через газету объявлений познакомилась с другими людьми, не вписывающимися в стандартную гендерную систему. Так у нее появилась компания, где можно было чувствовать себя комфортно.

Однако это не спасало от депрессии, от навязчивой мысли: “Если я не смогу избавиться от этого (в смысле, от “неправильных” гениталий и прочих вторичных половых признаков), то лучше уж совсем не жить”.

В школе Кристину травили: насильно стригли прямо на уроках, смывали косметику, вырывали из ушей серьги. Учителя откровенно издевались над ней. И однажды после очередного унижения она забрала сумку, вышла из класса и больше в школу не вернулась.

Мать тоже регулярно устраивала Кристине скандалы и выгоняла из дома за то, что не желала вести себя и одеваться как все.

Она устроилась санитаркой в хирургическое отделение, где вечный недобор кадров, поэтому главврач согласился взять даже “такое чучело”.

Когда открылись ночные клубы для геев, начала работать там администратором.  Дружила только с геями и транссексуалами, которые не задавали никаких вопросов.

Растительность на лице удаляла с помощью лазерной  эпиляции, красилась и одевалась так, как, ей казалось, должны одеваться настоящие девушки. Позже начала принимать эстрогены – не по рекомендации врача, а по совету друзей. От гормонов начинает расти грудь, уменьшается рост волос на теле и усиливается – на голове, кожа становится мягче.

Все сложно

С мужчинами было сложно. Одна мысль о том, что партнер обнаружит у нее под юбкой, приводила Кристину в ужас. Неправильное тело полностью подавляло влечение.

Однако встречаться с парнями ей хотелось, и с одним из них она  все-таки рискнула заняться сексом. Это случилось один-единственный раз, когда Кристине было около двадцати. Молодой человек считал Кристину обычной девушкой, и она ухитрилась сделать так, что он вроде бы ни о чем не догадался (или не подал вида). Но для нее самой это была моральная травма – она чувствовала отвращение к себе и вину перед партнером.

“Многие транссексуалы работаю проститутками, – говорит она. – Потому что считают, что их никуда не возьмут, а еще – потому, что спрос немалый. Многим мужчинам нравится, когда их сексуально унижает транс. Но истинный транссексуал, как я, – медики это называют “ядерный транссексуализм”, в отличие от “краевого” – так вот, истинный транссексуал всегда стремится полностью изменить свое тело и даже мысли не допускает  о том, чтобы делать из своей непохожести бизнес”.

Заново рожденная

Когда украинская медицина признала существование транссексуалов, а государство взяло на себя затраты по проведению операций по перемене пола, Кристина сразу встала на учет в Центре планирования семьи. Она мечтала об операции, как мечтают о чуде.

“День операции стал самым счастливым днем моей жизни. Можно считать, в этот день, в возрасте 33 лет, я заново родилась.

Заодно мне сделали маммопластику. Я, как видите, в теле, а от гормонов грудь выросла только до первого размера. Правда,  это пришлось оплатить, поскольку маммопластика – не по социальным показаниям, а просто прихоть.

Я сменила документы… И полгода жила в состоянии эйфории. Если раньше я любила только ночь и осень, не вылезала из депрессии, то теперь люблю все, что происходит в природе, и всех людей.

Раньше я входила в вагон метро и старалась забиться в уголок: казалось, все на меня смотрят и знают, кто я такая. Днем носила джинсы и ботинки, волосы в хвостик, минимум косметики. Теперь спокойно хожу по улицам, ношу красивые платья и туфли на каблуке, стала обращать внимание на симпатичных парней и флиртовать с ними.

Меня по-прежнему иногда пытаются обидеть – даже геи бывают жестокими, не говоря уже об обычных мужчинах и женщинах. “Ты что, мужик?” или “Ты что, трансуха?” — после таких реплик я раньше плакала бы неделю, а теперь только улыбаюсь и говорю – нет, с чего вы взяли?”

Новый этап

Все-таки даже после двух операций, изменивших ее облик, Кристина не чувствовала себя полностью довольной. Ее гениталии, как это часто бывает после таких вмешательств, выглядели не в точности так, как у обычных женщин. Поэтому она решила копить деньги на повторную корректирующую операцию.

Казалось бы, можно остановиться, не идти на очередное травмирующее и даже инвалидизирующее хирургическое вмешательство. Многие друзья призывали ее успокоиться на том, что есть, другие вообще не понимали, зачем она меняла пол. Мужчины, которые любят пользоваться услугами проституток-транссексуалов, искренне удивлялись: “Ты же была уникальной, ни на кого не похожей, а стала одной из миллионов!”. Но Кристина как раз и хотела стать одной из миллионов, ничем не примечательной. Именно это было ее мечтой.

Она надеялась, что после второй операции станет совершенно неотличима от обычной женщины и сможет построить серьезные отношения, выйти замуж за человека, который не будет ничего знать о ее прошлом, возможно даже усыновить ребенка.

“Меня очень трогают все люди, и особенно дети, с физическими ограничениями, например, с ДЦП. Я знаю, что им приходится переносить, и думала, что могла бы очень хорошо позаботиться о таком ребенке”.

Чтобы оплатить корректирующую операцию, требовалось много денег. У Кристины их не было. Сравнивая свою зарплату с ценой операции, она снова впадала в уныние. Но смириться не могла.

Неожиданное письмо вКонтакте от журналистов телеканала СТБ и последовавшее после долгих переговоров приглашение на программу “Я соромлюсь свого тіла” Кристина считает не случайным совпадением, а ответом Вселенной на ее мольбы. Она стала участницей проекта, и операцию ей сделали бесплатно. Правда, пришлось обнародовать свою историю перед многомиллионной аудиторией, но Кристина не секунды не жалеет о своем решении. Она наконец достигла того, к чему стремилась долгие годы.

В гармонии с собой

Как только закончился послеоперационный период, Кристина решилась на интимные отношения – практически впервые в жизни, если не считать того неудачного единственного раза в юности. Ее партнером стал парень, с которым они давно общались, можно сказать, дружили, но в тот момент Кристине не терпелось опробовать свое новое, почти совершенное тело в действии.

Все получилось, парень ничего не заметил, они встречались еще несколько раз, а потом Кристина не выдержала и торжествующе сообщила правду о себе.

“Сначала он не поверил, думал, я его разыгрываю. Потом был страшно удивлен. В итоге наши отношения стали даже более доверительными, но через некоторое время я поняла, что решилась на это ради эксперимента, просто на волне эйфории, не рассматривала человека как долговременного спутника. Скорее, это был “секс по дружбе”, и мы по-прежнему дружим, но уже без близости.

Теперь, когда могу встречаться с кем захочу без опасений и комплексов, я уже не так сосредоточена на отношениях. Запретный плод был сладок, а сейчас кажется, я без этого спокойно могу обойтись. Я не одинока, у меня друзья, коллеги, работа, насыщенный график (Кристина по-прежнему работает администратором в ночном клубе – Авт.). Я не чувствую себя обделенной”.

Кристина признается, что благодаря всем перенесенным испытаниям она поняла:  женственность – это не только и не столько физическая характеристика, сколько духовная. Истинная женственность – это милосердие, добродетельность, умение сопереживать. Она стала гораздо внимательнее к людям. Например, когда у бармена из ее клуба обнаружили рак, Кристина страшно переживала, рыдала по ночам и начала кампанию в соцсетях по сбору денег. Благодаря ее постам удалось собрать средства на все шесть курсов химиотерапии, и все это время она поддерживала парня, ездила к нему в больницу.

Как-то психолог сказал Кристине, что она должна признать: все проблемы в ее жизни – от матери, мать – палач, а она – жертва. Но Кристина наотрез отказалась так думать.

“Даже в детстве я понимала, что это моя мама, человек, который подарил мне жизнь. Да, иногда она поступала со мной очень жестоко. Но уже после первой операции наши отношения наладились. Сейчас мы часто общаемся, мама плачет при встречах, говорит, что неважно, каким способом я добилась своего, главное – чтобы я была счастлива”.

Перед операцией по изменению пола необходимо пройти собеседование и обследование. Разрешение на операцию выдает комиссия, состоящая из медиков разного профиля, в том числе хирургов и психиатров. Один из членов комиссии сказал Кристине, что транссексуализм – единственное состояние психиатрии, которое лечится хирургическим путем.

Сподобалось? Знайди хвилинку, щоб підтримати нас на Patreon!