Июнь – месяц защиты прав ЛГБТ. В разных странах именно в это время проходят прайды, а различные бренды запускают кампании в поддержку ЛГБТ-сообщества.
Рубик пообщался с ЛГБТ-иммигрантами, и публикует их истории.
Первый герой истории – украинский активист Богдан Глоба, который сейчас живет в США. Год назад он впервые в истории вывел украинскую колонну на прайд.
Как вы попали в США?
Я приехал в США по приглашению университета Брауна, собирался прочитать студентам лекцию о правах ЛГБТ в Украине. На тот момент на родине я был публичным активистом, мы выходили на митинги перед Верховной Радой. Осенью 2013 года даже выступил в украинском парламенте как открытый гей. Конечно, вся это моя активистская деятельность не обошлась без угроз со стороны радикалов. Редко когда доходило прямо до физической расправы, но письма с пожеланиями смерти я получал регулярно, а на фасаде здания нашей организации постоянно рисовали свастику.
Скажу честно: я реагировал на все это более-менее спокойно. Когда ты всю жизнь находишься в таком обществе, где твои права ни во что не ставят, поневоле привыкаешь.
Мы все привыкли выживать в Украине.
Но когда я приехал в 2016 году в США, это изменило всю мою жизнь. В университете Брауна очень старались, чтобы мне все понравилось. Но самое главное – меня приняли. Никто не тыкал пальцем, мол, гей идет. Везде висели радужные флаги – и это было нормально, у них на кампусе эти флаги висят постоянно. На всякий случай добавлю: я не утверждаю, что ко мне было особенное отношение тогда в США. Нет, но меня принимали как обычного человека. С такими же правами, как и у всех.
И я сломался. Возвращаться на родину я уже не хотел. Не хотел вновь получать угрозы. Я мечтал о простой жизни. И я остался в США. Подал на убежище (основания были). Однако мое дело застопорилось из-за нового указа Трампа (“Рубик” писал о нем отдельную статью). По этому указу, очередь на убежище сместилась, теперь в первую очередь рассматривают дела тех, кто подал недавно, а потом уже переходят на “старичков”. Я видел статистику: у иммиграционной службы сейчас зависло более 350 000 дел. Ни я, ни мои адвокаты не знаем, когда эти дела будут разгребать. И дойдет ли очередь до меня вообще.
Пока других вариантов, кроме убежища, я не рассматриваю. У меня есть разрешение на работу, сейчас работаю в стартапе TaskRabbit, где занимаюсь логистикой.
Параллельно с работой занимаюсь общественной деятельностью. Создал группу QUA – LGBTQ Ukrainians in America. Другие организации нас в этом поддержали: украинцам давно пора было создать свою группу. С RUSA LGBT (крупнейшей группой для русскоязычного сообщества) мы остались хорошими друзьями, они нас постоянно поддерживают.
На какие средства существует ваша организация?
На свои. Это все на волонтерских началах, каждый вносит свой вклад. Но обычно у нас расходы маленькие: плакаты нарисовать, стенд поставить. А если едем в университет какой-то лекцию читать, то организаторы берут все на себя. Мы платим только за дорогу.
Недавно вот открыли сайт. За него заплатил я сам, из личных средств. Это последняя такая крупная трата у нас. Мы не зарабатываем на нашей деятельности, но и тратим не так много.
На данный момент сайт мы используем для проведения онлайн-прайда. Настоящий же, офлайн, отменили из-за пандемии. Мы собираем истории геев, спрашиваем их не только о деятельности, которую они ведут, но и жизни вообще. Ведь у многих есть полноценные семьи, с детьми. И им тоже нелегко на карантине.
Все эти истории (их будет порядка 20) мы начнем выкладывать на сайт с 16 июня.
Как вообще пришла идея сделать отдельную колонну для украинцев?
Если посмотреть на перепись населения, то в США проживает около миллиона украинцев. Недавняя перепись, уверен, покажет, что это число растет. То есть украинское сообщество большое. И среди них есть и представители ЛГБТ, которые хотят идти своей колонной.
И дело не только в политике. Да, это тоже важно. Среди русскоязычных, живущих в США, очень распространено сознание, навязанное Первым каналом. С такими людьми сложно работать. Есть и те, кто не пропаганду не ведется. Такие даже отделяются от официальной русской колонны и переходят в нашу.
Что касается политики в нашей организации, то тут все просто: мы украинцы в первую очередь. И принимаем представителей других стран, помогаем им. Но в колонне идем с флагами нашей страны.
И если к нам присоединяются русские, они свой флаг не несут.
Наверное, дело в имидже, как бы негативно это слово ни звучало.
Просто сами подумайте: на прайде делают фотографии. И тут идет украинская колонна, в которой виднеются российские флаги. Представляете, как могут некоторые СМИ это выставить, учитывая аннексию Крыма и войну на востоке Украины? Не хочу в это влезать. Если русские так сильно хотят идти под своим флагом, у них есть своя колонна, большая, кстати. Наша насчитывает максимум человек 60-70. От RUSA идут более 150 человек. Кстати, есть в нашей колонне не только украинцы и немного русских. Присоединяются и белорусы, и грузины. У них своих колонн нет, но наша им, выходит, ближе, чем от RUSA.
Русские геи разве не должны негативно отзываться о российской власти?
Это заблуждение, что ваша ориентация как-то влияет на ваши политические взгляды. Да, в России к геям относятся очень плохо. Один закон о пропаганде гомосексуализма чего стоит. В Украине, кстати, этот вопрос тоже есть, но об этом чуть позже.
Так вот, в большинстве своем русские геи не любят российскую власть. Но есть те, которые не меняют своих взглядов, даже если власть всячески их права ущемляет. Вы можете это видеть даже на примере американцев. Некоторые геи поддерживают Трампа, хотя тот всецело за традиционные ценности. У меня так не получилось. Когда я совершил каминг-аут, то поменял свои взгляды, стал более либеральным. Но не стоит думать, что все поступили так же и сразу стали “левыми”. Это не так.
Я думаю, дело тут во внутренней гомофобии. Мы же все живем в обществе, которое со всех экранов и билбордов навязывает нам традиционные ценности, где нормальная семья – это муж и жена. И если ты мужчина, и у тебя есть муж, то это дикость. Геи тоже видят этот посыл. И у некоторых срабатывает рефлекс: я не хочу выделяться. Да, я гей, но пусть все думают, что нет. Поэтому я буду поддерживать правых, вступать в партии, где огромными буквами написано в программе, что геев нужно сжигать на кострах. Главное, чтобы никто не решил, будто я как-то отличаюсь.
А на прайды выходят только либеральные ЛГБТ?
Не всегда, кстати. Но таких на прайдах большинство, конечно. Забавный факт: на прайдах можно встретить даже больше не геев, а гетеросексуалов. Это те люди, которые поддерживают движение. И это очень хорошо. Чем больше будет таких людей, тем быстрее наше общество станет толерантнее.
Прайды вообще немного изменились за последние годы. Я сейчас говорю именно об американских. Если раньше это был способ заявить о своих правах и напоминал манифестацию, то теперь это, скорее, фестиваль какой-то. Люди приходят отдать дань традиции. Ведь особо уже не за что бороться: браки разрешили, закон о преступлениях на почве ненависти приняли.
Прайд – как он изначально задумывался – потерял свое значение.
Правда, в эпоху Трампа геи вновь стали использовать прайды как раньше. Но это все равно мало похоже на то, что было всего лишь несколько лет назад.
О чем это говорит? Я думаю, что такие изменения сигнализируют о том, что ЛГБТ-сообщество становится не обособленной группой, а частью общества. Нормального общества. И все уже привыкли, по крайней мере в Америке, что это нормально. И никакого осуждения.
Геи ущемляют права гетеросексуалов. Как вы на это ответите?
Я знаю, что противники ЛГБТ могут сказать: зачем эти прайды вообще нужны? Мы же, гетеросексуалы, их не проводим. Пусть то, чем вы занимаетесь в спальне, останется между вами и вашим партнером. Зачем выносить это на улицу? Н
а это я могу ответить, что гетеросексуалов никто в правах не ущемлял. Им можно было вступать в брак, заводить детей. Геям же – нет. Им нельзя было заключать брак с партнером, хотя никаких нарушений прав гетеросексуалов при этом не было бы. Ну то есть, какая вам разница, за кого я вышел замуж? Я просто хочу иметь возможность узаконить отношения со своим партнером, и чтобы он после моей смерти мог унаследовать дом. Или наш усыновленный ребенок имел права на нашу недвижимость. То есть геи хотят получить вот такие базовые права. И в ряде стран они до сих пор этих прав не имеют. Поэтому прайды и проводятся. И в других странах они по-прежнему носят правозащитный характер и просто необходимы.
Гетеросексуалы могут ответить следующим образом: гей-браки нарушают их права. Наступление на традиционную семью. Падение демографии. Ведь геи не могут завести своих детей, они берут тех, от кого отказались “нормальные родители”.
Это большое заблуждение. Посмотрите на уровень рождаемости: в США, где гей-браки разрешены, прирост населения большой. В Украине или той же России идет, наоборот, убыль населения. Я не хочу сказать, что геи наращивают тут население. Просто отмечаю, что на демографию гей-браки влияют мало. Просто поймите: из-за того, что страна позволит гей-браки, мужчины не побегут сразу же в постель к другим мужчинам. Не станут сразу же геями. Просто те, кто жил несчастно, в страхе за свою жизнь и за жизнь своего любимого человека, получат, наконец, права и свободу. Вот и все.
Еще один момент: по моему мнению, институт семьи умирает. Гетеросексуальные люди уже не так часто заводят семью, как раньше. Они ждут долго, прежде чем завести ребенка. Хотят сначала встать на ноги, а потом уже семью. Или вообще от нее отказаться. Отсюда и движение чайлдфри (когда женщины и мужчины сознательно отказываются заводить детей). Общество меняется прямо у нас на глазах.
Я вам больше скажу: тот самый традиционный институт семьи будет в будущем держаться в основном на ЛГБТ.
Потому что гетеросексуалам это уже не так нужно. Они всегда могли завести семью, и пришло время, когда можно вообще ее не заводить. А вот геи, получившие право на семью лишь недавно, наоборот, будут чаще вступать в брак. Просто потому, что хотят это свое новое право использовать на полную.
Чем гей-прайды отличаются от других манифестаций?
Мы часто видим, как люди выходят на улицу, защищая свои права. Иногда эти митинги полезны. А иногда очень вредны.
Объясню разницу между полезным и вредным митингом. Вы можете отстаивать свои ценности и выходить на улицу, но только если ваши ценности не ущемляют права других людей. Не унижают других людей. И уж тем более – вы не призываете убивать других людей.
Например, некоторые выходят на митинги и требуют возвращения рабства. Это нормально? Я думаю, что нет.
Часто в таких дискуссиях прикрываются Первой поправкой, которая дает свободу слова. Но здесь тоже есть нюансы: в демократической стране свобода слова вам дается ровно до того момента, пока вы не начинаете призывать к насилию, ущемлению прав других людей. Тогда это уже криминал.
В этом принципиальное отличие гей-прайдов от других манифестаций, где люди пытаются отстаивать свои права. Геи не ущемляют права гетеросексуалов. Они не призывают убивать всех гетеро. Они просто хотят получить право на семью. И избавиться от дискриминации. Для гетеросексуалов от прав геев ничего не поменяется.
Вам самому было сложно выйти на такой прайд?
Мне тяжело дался каминг-аут. Признался я в 15 лет. Родители не поняли. Был огромный конфликт. Вы тоже поймите: на дворе 2005 год, действие происходит в Полтаве. Не в столице, а небольшом городе. Родители – педагоги советской закалки.
Конечно, мама с папой меня не поняли. Решили сдать в психиатрическую клинику.
Даже позвонили, сказали, мол, у нас сын больной гомосексуализмом, куда везти. Прокапать чем-то. А им говорят, что лечение прекратили лет 20 назад. Уже от такого не лечат.
Родители были в шоке от этого. Ругались постоянно. Забегая вперед, скажу, что в итоге они развелись. Потому что мама в итоге смогла меня принять таким, а отец нет. Он завел другую семью.
Мама первое время не сдавалась. Она начала искать психотерапевта, который смог бы меня вылечить. И нашла. Позвонила ему, объяснила ситуацию. Говорит, мол, мы можем вылечить сына от гомосексуализма? А врач отвечает: сына не вылечим, а вас сможем.
Он начал работу с ней. К ее чести скажу, что она была готова меняться. То есть не уперлась рогом, что вот, я права, сын никакущий, буду искать других специалистов. Пошла на риск и решила поменяться сама. Она у меня умная, диссертацию защитила, в Америке даже училась. Она не забитая стереотипами, просто тогда не было нормального интернета, информации мало, поэтому такой была ее первая реакция: сына нужно лечить.
Потом она нашла книгу Игоря Кона о гомосексуализме (он изучал гомосексуальность еще в 80-годах), где было написано, что быть геем – это нормально, это не выбор и не болезнь.
Но принимала она меня все равно долго. То есть ей понадобилось около пяти лет, чтобы смириться. Первое время она думала, что я просто эксперименты ставлю. Молодой парень, нагуляется и “станет нормальным”.
Но время шло, я меняться не хотел, и тогда она уже стала постепенно привыкать. Затем я отвез ее в Берлин на родительскую конференцию, где собиралась родственники геев. И там обсуждались совсем иные вопросы. Например, родители спрашивали, как объяснить соседям, что их дети геи и завели ребенка, как правильно это подать. То есть в Берлине родители уже давно приняли своих детей и их волновали другие сопутствующие проблемы.
Самое главное, что дала та конференция – мама поняла, что она не одна такая. И она решила помогать другим таким же родителям в Украине.
Потому что это ведь большая проблема. Когда дети идут к родным, чтобы рассказать нечто важное о своей жизни, а в ответ – стена непонимания. И оскорбления. И даже вызов психиатров. Дети из-за таких условий уходят из семьи. Я тоже так сделал. Несколько лет вообще с родителями не общался. У меня, слава богу, все закончилось благополучно. Но может же выйти иначе. Ребенок из-за недопонимания уйдет в себя, в депрессию, и уже жить ему не захочется, раз он такой “больной”. Поэтому работать с родителями нужно. И им самим нужна поддержка. Ведь в большинстве своем родители тоже хотят все это понять. Хотят смириться, принять ребенка, хотят, чтобы тот был счастлив. Но на это нужно время.
Чтобы это время сократить, моя мама помогает сейчас другим родителям в фонде TERGO. Она сама его основала. На данный момент в группе около ста человек. Они постоянно на связи, встречаются, обсуждают насущные проблемы. Более того, некоторые активные члены в итоге написали несколько книг на эту тему, сняли фильм. Конференции проводят, дают интервью.
А с отцом мы не общаемся до сих пор. Я не хочу даже идти на контакт.
Вы как-то влияете на то, чтобы в Украине к геям тоже относились нормально?
Я не хочу влиять на украинскую повестку из США, считаю это некорректным. Я ведь живу в другой стране. Но какую-то деятельность все равно веду. Например, работаю с Конгрессом, с правительством. Потому что у американцев некорректное отношение к Украине. Они часто думают, что Украина – это часть России. И нужно рассказывать им, что это разные страны, с разной культурой. После Майдана ситуация немного улучшилась, но работы еще много. Осложняется все тем, что тема Украины в США становится немного токсичной. Вспомните хотя бы недавний скандал с разговором Зеленского и Трампа, а также историю с Джо Байденом и его сыном, которая почти довела Трампа до импичмента.
Что же касается того, что происходит сейчас в Украине, это сложная тема. Многие думают, что приход Владимира Зеленского все исправит. Он сам молодой, команда у него прогрессивная. Сейчас точно пойдут какие-то изменения в этом направлении.
На деле же Украина до сих пор находится в списке гомофобных стран.
Если верить отчету Управления реконструкции и стабилизации (по нему офицеры принимают решение, давать вам убежище, или нет).
Все потому, что Зеленский пока к теме ЛГБТ не подошел. Даже откатил назад. Например, закон о преступлении на почве ненависти так и не приняли. А Оппозиционный блок вообще выдвинул законопроект о запрете пропаганды гомосексуализма, как в России.
Другое дело – сами украинцы. Это мое личное мнение, но я думаю, что украинцы по своей сути – очень толерантны. Они европейцы по духу. Но Советский Союз привил нам дурные привычки. Он внедрил в украинцев немного азиатской культуры, в том числе традиционные ценности.
Я, кстати, до сих пор не могу понять, что означает выражение “традиционные ценности”. У всех спрашиваю, никто толком ответить не может. Что входит в это понятие? Можно ли бить жену? Это входит в традиционные ценности?
Я исхожу даже из своего собственного опыта.
В моей традиционной семье ничего хорошего не было.
Папа бил маму, та не отбивалась. Потом папа решил найти другую женщину и уже с ней завел традиционную семью. Это тоже входит в понятие “традиционные ценности”?
Я считаю, что это искусственная надстройка, гомофобию украинцам привили. Украине это нужно перебороть. И тогда она станет очень толерантной страной. По крайней мере, хочется верить.
Вы помогаете как-то представителям ЛГБТ в США, кроме организации прайдов?
Наша организация постоянно устраивает различные мероприятия. Мы выступаем в крупных университетах с лекциями. Например, в Колумбийском читали лекцию о российской пропаганде анти-ЛГБТ, которую провели в Украине. Это когда проходили анти-прайды за деньги.
Также помогаем сообществу советами. Когда приезжает наш соотечественник в США, ему первое время очень сложно адаптироваться. Он не знает, куда бежать, как платить, его легко обмануть. Мы советуем бесплатных адвокатов (у нас своих нет, но много знакомых).
Сейчас, конечно, наша деятельность приостановилась из-за коронавируса. Но надеемся, что с середины июня, после начала онлайн-прайда, сможем восстановить работу.
