Депутатка Лариса Гориславец: “Я феминистка и дружественная к ЛГБТ, я – за равенство и права человека”
Депутатка Кременчугского городского совета Лариса Гориславец пришла в политику из общественного сектора и считает это своим большой преимуществом. Она исследовала бюджетные программы, закупки, проводила расследования, была глубоко погружена в деятельность местного совета. Изменить деятельность – фактически стать по другую сторону баррикад – было для Гориславец непростым решением, но, по ее убеждению, правильным.
Читайте новый материал из цикла ““, инициированного ZMINA и Общественным альянсом “Політична дія жінок”.
“Мне хотелось бы способствовать диалогу избирателей и должностных лиц”
Госпожа Лариса, вашей депутатской деятельности предшествовала журналистика. Что побудило пойти в политику?
Это не был такой крутой поворот-разворот, раз – и я иду в депутаты. Дело в том, что я работаю в общественной организации Кременчугский информационно-просветительский центр “Европейский клуб”, где мы проводим расследования, анализируем местные политики и тому подобное. И я неоднократно задавала себе вопрос: почему в политике так мало людей, которые стратегически мыслят? НЕ функционеров, а тех, кто хорошо разбирается в городском пространстве, являются лидерами мнений. Как было бы хорошо, если бы в политику приходило больше людей из разных сфер, с разным опытом, разных возрастов …
На сегодня очень высокий входной барьер в политику. Местная политика это закрытый клуб для очень избранных. Это касается также и многих партий.
Мы с коллегами по общественной организации постоянно об этом говорили, переспрашивая друг друга: “А ты пошел бы в политику? А ты решилась бы? ” И большинство в один голос говорили – “нет!”. Долгое время и я не представляла себя в этой роли, категорически отрицала такую возможность для себя. Но именно эта дискуссия-поиск приближает человека к принятию решения, когда возникает конкретное предложение. Так случилось и со мной: когда мне предложили пойти на выборы, я уже была к этому готова. Фокус моей депутатской работы перекликался с моей журналистской, я была знакома с тем, как работает местное самоуправление, поэтому появилась уверенность, что могу сделать что-то полезное.
Еще немного объясню свое решение. Традиционно на сессии городского совета представителям общественности дают слово в конце, когда вся повестка дня исчерпана. А если дают в начале, значит пахнет жареным: собрался воинственно настроенный митинг. И чтобы хоть как-то успокоить людей, дают возможность “выговориться”.
Наблюдая за этим, я четко понимала, что на позиции депутата могла бы иметь доступ к людям, которые принимают решения, и вести с ними диалог на равных. А на позиции активистки мой максимум – говорить через местные СМИ и делать публичные заявления в социальных сетях. Поэтому именно депутатство дает больше возможностей для влияния. В то же время я не могу сегодня выступать как журналистка-разследователька, потому что с точки зрения журналистских стандартов должна быть равноудалена от всех партий.
Чем для вас является депутатство? Ваши стратегические шаги на ближайшие пять лет?
Прежде всего мне хотелось бы способствовать диалогу избирателей и должностных лиц. Сейчас я работаю в комиссии по образованию и замечаю, насколько огромная пропасть между людьми и чиновниками. Это и непонимание потребностей, и недостаток культуры обсуждения. Традиционно любой вопрос воспринимается как претензия или резкая критика. А мне хотелось бы, чтобы люди слышали друг друга. И это будет способствовать принятию более качественных решений.
К примеру, в нашей комиссии по образованию мы приняли положение о создании попечительских советов. Какая это была дискуссия! Создание попечительских советов – это именно тот инструмент, который должен объединять разные стороны для какой-то общей цели. Но с самого начала процесс начался по традиции с чиновничьей строгой иерархии. То есть, департамент образования разработал положение, и только после того, как наша комиссия обратила внимание, что необходимо привлекать к обсуждению и родителей, произошло их добавление. Мы хотя бы послушали друг друга.
Сейчас все трудно. Потому что в любой сфере есть так называемые свои правила, укоренившиеся стереотипы, когда любой шаг влево-вправо – это выход из зоны комфорта для кого-то из чиновников. Иногда это просто страх или нежелание делать по-другому. Или оговорки, получится хуже, чем сейчас, и зачем тогда действовать.
Поэтому я настроена убеждать людей меняться и внедрять изменения. Мне больно, что в Украине много реформ разрабатываются наверху. И пока они спускаются на места, то или дискредитируются, или воспринимаются формально, либо не хватает людям понимания, как их воплощать. Вот и получается: с одной стороны, мы хотим перемен, а с другой – люди уже отчаявшиеся, так как при любом заявлении о реформах пока не видно результатов. На местах не видно результатов.
Я хочу людей поддерживать – а попробуем. Потому что понимаю, что без поддержки и без команды в городском совете это неэффективно. И эту работу по поиску единомышленников нужно вести постоянно.
“Женщин критикуют больше”
Как продолжалась ваша избирательная кампания? Испытывали ли вы давление?
Моя агитационная кампания совпала с тем, что стало резко хуже отцу, и через неделю после выборов мой папа умер. А мама умерла в начале января: как и я, болела ковидом. Поэтому этот год был очень тяжелый, и эмоционально прежде всего …
Мои вам сочувствия …
Спасибо. Мои личные переживания вытеснили всю ту грязь, с которой столкнулись я и мои однопартийцы. У нас был местечковый конфликт: нашу партию не регистрировали именно на городские выборы в Кременчуге. Многие кандидаты отозвали заявления, а местная избирательная комиссия отказывалась регистрировать списки. Мы прошли через суды и через это был сокращенный срок агитации. А еще эти грязные статьи в местных СМИ…
Во-вторых, возможно, депутатство не было моей исключительной целью. Я к нему и относилась и отношусь как к работе, которую хочу и буду делать, которую буду делать качественно. Но, если что-то не сложится, это не станет трагедией моей жизни.
Я не жалею, что проживаю именно этот опыт. Я точно еще не знаю, каким будет мое депутатство, но сейчас получаю новые знания о людях и о себе.
… Самым сложным во время агитации было… общение с избирателями. Когда ты делаешь шаг в сторону какой-либо партии, сразу получаешь весь тот негатив, который люди имеют не только к конкретной партии, но и вообще к власти. В нашем обществе большое недоверие и недовольство властью. Поэтому только становишься кандидатом – на тебя начинают смотреть другими глазами: мол, идешь в политику только для того, чтобы получить деньги, власть и какие-то собственные выгоды. “И мы вас, таких хороших, раз в пять лет видим“.
Причем женщин критикуют больше. Я могла сравнить: когда я агитировала с женщинами-кандидатками из нашей команды и когда работала с мужчинами-кандидатами, это было небо и земля. С мужчинами люди, даже если и настроены негативно или агрессивно ведут себя более взвешенно, “потому что все-таки начальник”. С женщинами совсем другой тон разговора – бесцеремонный, и ты это хорошо чувствуешь.
Этот негатив “прилетает” и во время встреч и в социальных сетях. Но здесь надо быть максимально честным с собой и не позволять стереотипно оценивать людей.
Но есть и другой пример, который меня вдохновляет.
Несколько раз ко мне умышленно приходили сторонники партии, которую я представляю, мы общались, и на прощание слышала: “Мы рады, что вы идете в политику”. Я помню все те встречи, и воспоминания о них питают меня до сих пор.
Представим, что присутствие женщин в политике в разы больше, чем сейчас, были бы политические решения иными?
Трудно сказать. На мой взгляд, качественные политические решения зависят от профессионализма, а не пола. Но очевидно: если есть этот дисбаланс, депутатов-мужчин больше, а депутаток-женщин меньше, то может сложиться впечатление, что мужчины более эффективны …
Вас кофе не просили принести? Бутербродик сделать?
Нет, мне вряд ли такое скажут, потому что еще с журналистского прошлого попросила называть меня не “Ларисочка”, а Лариса Гориславец.
Но на меня оказывают иное давление: несколько моих депутатских обращений без ответа уже долгое время. Это вопрос к коммунальным предприятиям по бюджетным расходам, в частности о финансировании Кременчугской телерадиокомпании и закупку двух автомобилей для троллейбусного управления. Я убеждена, что это те вопросы, на которые я должна иметь ответ, потому что принимаю решение о распределении бюджета и должна понимать, что происходит в этой сфере.
О таком препятствование моей депутатской деятельности я уже второй раз посылаю депутатское обращение секретарю Кременчугского городского совета и председателю постоянной депутатской комиссии по вопросам регламента. Хотелось бы сначала все решить разговорами, если нет – обращаться в полицию с заявлением о препятствовании депутатской деятельности.
“Стараюсь как можно меньше ставить себе барьеров”
Лариса, ваш приход во власть запомнился также и из-за вашей публичной позиции по поддержке ЛГБТ-людей. К сожалению, вынуждена признать, что в Украине это до сих пор непопулярные шаги для политика …
Это желание продемонстрировать свою позицию с самого начала. Во-первых, я пришла на сессию в радужной маске, чтобы рассказать о своих убеждениях: я человек, дружественный к ЛГБТ. И второй шаг – на моем депутатском бланке, где указано контактные данные, я написала “депутатка”, а не “депутат”. Этим позиционировала себя как феминистку. Таким образом я транслирую обществу важнейшие для меня ценности: я – за равенство и права человека.
Впрочем, на том история с маской не закончилась: на одной из сессий горсовета представители консервативного движения “Традиция и порядок” устроили акцию “Гориславец, на выход”. Каковы были их требования?
Я не расцениваю это как угрозу, так как существуют законные основания, если избиратели хотят устранить депутата. Но дальше началось травля меня в интернете, которая, предполагаю, была инициирована депутатом и представителем движения “Все вместе”. Его фамилию я не хочу называть. Я обратилась к регламентной комиссии с единственной просьбой, чтобы этот депутат назвал фамилии всех семерых людей, которые не приняли Библию, которую на сессии раздавали религиозные организации. Пусть уже будут все равны, почему только мое имя озвучили? Мое требование состояло в одном: чтобы все замечания в отношении меня или моего поведения были озвучены мне лично, а не через соцсети или сайты.
Регламентная комиссия долго обсуждала мое заявление и в результате пришла к выводу, что нет прямых доказательств, что эту информацию распространял именно этот депутат, так как заседания сессии открыты, и любой мог это увидеть. То есть это могли сделать и сами представители религиозной организации, которые раздавали Библии, но только мою фамилию и знали …
Что ж. Для меня в этой ситуации было важно, что я с самого начала озвучиваю свои взгляды и прошу объяснений. И я готова обсуждать проблемы один на один, а не через каких-то посредников. Правые еще немного пошумели с пикетами, но потом даже сняли со своих социальных страниц все призывы.
Кстати, давно наблюдаю за развитием антигендерных движений, в частности “Все вместе”. Они разумно выстраивают свою сеть: создают свою “экспертную” среду, называют свои ответвления очень умными и сильными словами вроде “академия” или “институт”. Это способствует тому, что они входят и в образовательное поле, и в политическое качестве экспертов. И к ним уже прислушиваются. В этом я вижу большую опасность. Ведь их высказывания, их позиция в Европе считались бы языком вражды или выхолащиванием принципов прав человека, у нас – нередко трактуют как свободу слова.
Вашей позицией вы приветствуете разнообразие. Это же касается не только ЛГБТ, но и других социальных групп. Как думаете, увидели-ли у вас точку опоры, куда можно заходить со своими предложениями, инициативами?
Нет. Мне кажется, что такого результата и не могло быть, потому что у нас так называемые уязвимые группы очень закрыты. Даже если кто-то задекларировал поддержку, это еще не значит, что к такому человеку обратятся. Но я надеюсь, что хотя бы моя позиция придаст больше внутреннего ощущения поддержки.
Феминизм – осознанный выбор или вас так воспитывали?
Я всегда шучу, что выросла в семье феминисток, и сейчас объясню почему. В нашей семье гендерные роли жестко моими родителями на меня не примерялись: напротив, была некая система одобрения любых действий или выбора.
Отец мой хорошо шил. И, когда еще был юношей, сам записался на курсы кройки и шитья. В нашем семейном альбоме есть фотография, как отец на этих курсах один среди девушек. Ему где-то 16 или 17 лет. Как-то у него спрашиваю: “Па, ну скажи честно, с тебя смеялись, видимо, на улице, как ты ходил на те курсы шитья?” А он тогда: “Чего бы это с меня смеялись?” Я не отстаю: “Что, ей-богу, никто вот и пальцем не тыкал?” – “Ну чего бы они смеялись? Я никому не говорил … ”
Отец был вот такой. Он брал на себя много, так сказать, женской работы. И в нашей семье не было оценки “ты же девочка …“.
Такие взгляды на партнерские отношения, равное распределение обязанностей я перенесла и в свою семью. И сына так воспитывала. Для меня, как матери сына, феминизм еще важнее, чем, вероятно, если бы я имела дочь. Потому что на ребят, в том числе и моего сына, с детства давят так называемые общественные нормы: они должны не только себя прокормить, но и многих людей в своей семье. А не каждый может быть успешным, не каждый может это потянуть …
Поэтому эти зернышки равенства, заложенные моей родительской семьей, упали в правильную землю, когда я вышла замуж, и окрепли, когда я родила сына. А потом, когда переживала развод и мы с мужем говорили о финансовом обеспечении ребенка, муж сказал: “Половину средств ты даешь на месячное содержание ребенка, половину я …” Тогда я подумала: “Вот меня мое равенство и нагнало …”
Извините, а муж посчитал, что ребенок был на вашей территории, коммунальные услуги на вашей территории, ваше время ухода за ребенком также оплачивается …
Вероятно, это не считали … Но в целом у него хорошая семья, и было много поддержки и мне, и ребенку. Они действительно сделали очень много, чего не измеришь деньгами. Я родила очень рано – в 19 и благодаря поддержке экс-мужа и его семьи получила высшее образование и стала той, кем есть сейчас.
Подростковый возраст моего сына пришелся на развод, и нехватка средств его мотивировала подрабатывать уже с 12-13 лет. Он рано стал самостоятельным. Поэтому никогда не знаешь, как все может обернуться …
Госпожа Лариса, не могу также не спросить о вашем с коллегой Светланой Овчаренко , где вы в иронической форме, порой очень остро освещаете болезненные вопросы города …
В последние годы в моей жизни многое происходит спонтанно. “Мухобойка” тоже родилась спонтанно. Это не является инициативой, которую долго планировали. Это эмоциональная реакция на выпуск бесплатной газеты в Кременчуге. Под процесс разгосударствления медиа попала и газета нашего городского совета. Но городские власти решили: “Ну как это так, в год выборов мы останемся без газеты?” И на базе коммунального предприятия «Кременчугская телерадиокомпания” зарегистрировали “Кременчугские новости”. Депутаты и прошлого, и нынешнего созыва проголосовали за выделение финансирования издания. А это тираж 44000 и бесплатное распространение. Для сравнения: этот тираж превышает суммарно тиражи всех некоммунальных местных изданий в городе. Эта газета демпингует всю местную независимую прессу. Для меня, как журналистки, это стало шоком. Как так можно?
Украина взяла обязательство перед Советом Европы, и разгосударствление СМИ было одним из требований Соглашения об Ассоциации. Украина так хочет в Европу, но на местном уровне вдруг отыскивается лазейка, которой не гнушаются воспользоваться. И фактически за бюджетные средства предыдущая власть обеспечила себе повторную победу на выборах.
Хуже всего, что эта газета низкокачественная, в лучших традициях газеты “Правда”, где пишут какие-то банальные вещи или устаревшую информацию. Абсолютно неконкурентное издание. Мы как сядем ее читать, то хватаемся за голову: “На что идут народные деньги?” Собственно и “Мухобойка” родилась после таких чтений. Сначала мы плакали-рыдали, а потом решили включить камеру и вслух прочитать эту газету – пусть люди тоже слышат.
Мы уже почти год читаем это издание вслух, и для нас это как групповая терапия.
Кстати, пусть вас не вводит в заблуждение артистический образ моей коллеги. Светлана Овчаренко является эксперткой по антидискриминационной экспертизе учебников. Та самая экспертиза, против которой восставали защитники “традиционных ценностей”, также она тренерка по правам человека и образования для демократического гражданства.
Когда-то для людей была творческая реализация – хор, а вот для нас со Светланой видеоблогерство. Будем откровенны: не каждый хор хорошо пел, но для многих людей это была творческая реализация. Так и здесь. Лозунг “Мухобойки”: “Чем хуже – тем лучче“. Мы фактически никогда не записываем второй дубль. Наша цель – это снять стресс. Лечимся так от пиара городских властей, двойных стандартов, а также развиваем собственное критическое мышление и призываем к этому других.
Но теперь и вы являетесь представительницей городских властей …
Я об этом не думаю. Стараюсь как можно меньше ставить себе барьеров. Разделяю: вот здесь я сосредоточена на депутатских обязанностях, вот здесь – как аналитикиня, а вот здесь могу говорить как ведущая “Мухобойки”.
Статья подготовлена в рамках проекта # вибориБЕЗсексизму при поддержке Международного фонда “Возрождение”.
