Богдан Глоба: «Украина импортирует из России две вещи: газ и гомофобию»
17 мая в всем мире отмечают День противодействия гомофобии и трансфобии.Украина же, согласно докладу международной Европейской ЛГБТ-организации , в рейтинге самых комфортных стран для жизни сексуальных меньшинств на 46-м месте из 49 исследованных. О том, как живется ЛГБТ-сообществу в Украине сейчас и есть представители нетрадиционной ориентации среди бойцов АТО, Радио Свобода расспросило Богдана Глоба – помощника председателя комитета по правам человека, исполнительного директора благотворительного фонда «Точка опоры» и открытого гея.
– Был ли у тебя «каминаут» (открытое, публичное признание в нетрадиционной ориентации)?
– Мне кажется, что последние пять лет я «каминауты» делаю каждый день. А впервые это было с родителями, и произошло это случайно.Мама нашла высокохудожественную литературу у меня на компьютере(смеется). Мне было 15 лет. И тогда она прямо спросила, я гей. Я тогда механически ответил. Хотя сегодня я понимаю, что можно было отбрехаться и больше подготовиться к этому моменту. Далее переехал из Полтавы в Киев и оказался в ЛГБТ-организации (ЛГБТ – акроним для обозначения геев, лесбиянок, бисексуалов и трансгендеров – ред.) И начал активно заниматься правозащитной деятельностью.Соответственно «каминауты» у меня начались ли не каждый день. Иногда ты этого не хочешь делать, но тебя прямо спрашивают. Последний из примеров: я выступал в рамках программы для молодых политиков, и мы говорили о стандартах, запрет дискриминации по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности, и они меня там спрашивают: а почему вы этим занимаетесь? Вот и приходится объяснять, что ты гей и для тебя это важно.
– Возвращаясь к реакции родителей – насколько она была неодобрительной?
– После того признания мама начала эту тему изучать, начала читать Кона (Игорь Кон – советский и российский психолог, исследовавший в том числе гомосексуальность – ред.). И у него была, кажется, последняя книга «Лунный свет на заре», где он описывал, что это один из видов сексуальности. Мама ее нашла, прочитала и ее отпустило.
– В каком смысле?
– Ну, она стала менее агрессивной, хотя очень долго считала, что это можно как-то вылечить или переждать. Для того, чтобы принять, в нее ушло лет пять. А у папы еще дольше. Он до сих пор это не принял и верит, что я вернусь к, по его мнению, нормальной жизни.
– Если твоей маме таки удалось принять тебя таким, какой ты есть, то помогает ли она тебе в правозащитной деятельности, или, может, просто поддерживает?
– Сегодня она лидер движения родителей, имеющих детей-ЛГБТ. Как это случилось? Однажды я взял ее на конференцию родителей геев, лесбиянок, бисексуалов и трансгендеров, которая проходила в Берлине. Мы приехали и она увидела, что у ЛГБТ есть семьи. У нее исчезли все те стереотипы. Она увидела, что есть семьи, есть дети, а у родителей внуки.
Когда мы вернулись, она сказала, что украинским родителям тоже надо объединяться, и мы организовали аналогичное движение, чтобы помогать им принимать своих детей. В этом году мы организовали первую масштабную конференцию родителей, имеющих детей-ЛГБТ. Таких родителей было много, в Киев они приехали из 11 стран мира. Мы даже вышли за пределы Европы, ведь были представители из Турции, Америки и России. Говорили на самые разные темы, начиная от религии. Правда, пригласили священника из Америки, ведь там церковь уже принимает ЛГБТ. Была вице-президент Европарламента Ульрике Луначек. Она открытая лесбиянка и председатель группы ЛГБТ-friendly депутатов Европарламента.
– Не секрет, что Украина перенимает у России гомофобию.Вспомнить хотя бы, как украинский законопроект о запрете пропаганды гомосексуализма авторства Вадима Колесниченко был списан с аналогичного российского.
– Моя любимая фраза такая: Украина из России импортирует две вещи – газ и гомофобию (смеется). А если серьезно, то тема ЛГБТ для России является одной из стратегических для раздувания ненависти в Украине. Очень жаль, что многие украинцы на это ведется. Мы в этом году планируем обнародовать расследования, ведь для этого мы уже собрали достаточно материалов и доказательств того, что это целенаправленная деятельность. То есть это не просто отдельные люди выражают свою личную позицию, а это системная работа, которую ведут специальные люди за соответствующие средства. Я думаю, что тему ЛГБТ они рассматривают как один из вариантов торможения евроинтеграции Украины. Ведь права меньшинств – это фундаментальная ценность Евросоюза, и если мы хотим получить безвизовый режим или стать членом ЕС, то права меньшинств будут одним из условий для этого. Соответственно, раздувая эту ненависть, увеличивая количество преступлений на почве ненависти, количество гомофобных заявлений, они притормаживают нашу евроинтеграцию.Европа это видит и думает, что Украина не готова.
– А как оцениваешь работу наших парламентариев в этом направлении?
– Для ответа приведу интересный факт. В 2004 году парламентом было ратифицировано двустороннее соглашение между Украиной и Испанией, согласно которому запрещена дискриминация для граждан Испании, работающих в Украине. То есть украинский парламент запретил дискриминацию по сексуальной ориентации иностранцев, а для украинских граждан, которые работают в Украине, она не запрещена. Нет логики. А о чем это говорит? Это говорит о том, что до определенного года этот вопрос не был таким дискуссионным и болезненным для депутатов. К этому времени украинский политикум был более толерантный, и только после 2005 года эта тема начала раздуваться искусственно. Или еще один пример. Мало кто знает, но Украина одна из первых постсоветских стран отменила уголовное наказание за мужеложство. В 1991 году. Гомофобия не присуща украинцам, она нам навязана.
– Ты вспомнил о нелогичности ситуации с испанцами, но еще одна нелогичность состоялась совсем недавно, когда Государственная регистрационная служба не хотела зарегистрировать ЛГБТ-портал как СМИ, обосновывая это тем, что не понимают аббревиатуры.
– Мы подали в суд и все-таки его выиграли. Суд решил, что Государственная регистрационная служба нарушила закон. Но потом там снова пересмотрели пакет документов и вновь отказали в регистрации. Сейчас суд снова открыл дело, но уже по факту отказа. Для нас это новый вызов.
– Сейчас в АТО воюют очень разные люди с разными взглядами и особенностями. Есть ли там представители ЛГБТ?
– Есть Недавно директор Одесского гей-клуба Александр Лысоконь погиб, возвращаясь из зоны АТО. Он был добровольцем. Я думаю, что то же количество геев и лесбиянок, что есть в обществе, а это 8-10%, в таком же соотношении представлена и среди бойцов на востоке. У меня есть куча знакомых, пошли служить, причем в добровольческие батальоны. Это очень сложно для них, ведь батальоны «Азов» или «Правый сектор», где были и есть мои друзья, в основном гомофобные. Но они идут туда воевать за Украину, и они говорят: мы не делаем «каминаутив» потому, что цель другая. Для многих из нас эта война является принципиальным, ведь если мы проиграем и выигрывает Россия, а мы не пойдем в Европу, то мы будем иметь перспективы в этом обществе.
– А знаешь ли ты что-то о переселенцах из числа ЛГБТ?
– Есть «шелтер» (убежище) от общественной организации «Инсайт».Это замечательная инициатива, которая призвана помогать ЛГБТ, выехавших с востока или Крыму, найти жилье, работу и так далее. Кстати, акцент они делали на трансгендеров, ведь в них самые большие проблемы из-за нестыковки внешнего вида с фотографией в паспорте (имеется в виду, если на фото женщина, а выглядит как человек или наоборот). Была даже одна ситуация, для того, чтобы вывезти одного трансгендеров из Луганска, привлекли ООНовский «спецподразделение», ведь у него как раз есть эта нестыковка с паспортом и он не прошел бы ни блокпосту. К счастью, все было успешно.
– Мы с тобой говорим в День противодействия гомофобии и трансфобии, и слоган, который ты и твоя организация разместили в социальных сетях – это «Любовь преодолеет ненависть». Как думаешь, когда это произойдет в Украине?
– Это уже происходит постепенно. Защитой прав человека и ЛГБТ я занимаюсь более шести лет, и я вижу прогресс. Чем больше мы об этом говорим, тем больше гетеросексуальных людей начинает видеть проблематику и понимать, что мы такие же, как и все люди.
Перевод
