Фильм «Мой юный принц», который продюсер Алексей Гладушевский и режиссер Хачатур Василян (они же – и соавторы сценария) собираются снимать только летом следующего года, уже в топе новостей. Мол, ну куда это годится – пропаганда ЛГБТ, оскорбление чувств верующих и за государственные деньги. Причем выводы многие сделали, посмотрев лишь постер. Постер, и правда, провокационный. Но, как говорит Алексей Гладушевский, все смыслы и идеи этого фильма – совсем не те, что пресса вынесла в заголовки.
«Люди даже сценарий не читали, а раздули черти что»
– Алексей, читаю заголовки, и все они сводятся к тому, что «Мой юный принц» – это фильм, воспевающий ЛГБТ да еще и за деньги из госбюджета. Но, насколько я понимаю, кино же о другом.
– Абсолютно верно. Это история про одиночество, взаимоотношения подростков друг с другом и со своими родителями. В частности, главного героя с матерью.
Действительно, у нас есть ЛГБТ-линия, действительно, есть отношения (главного героя. – Ред.) с другим парнем, которые появляются в середине фильма, но это не главная линия. Это, скорее, метафорическая история – подростки живут в своем закрытом мире, и дом нашего главного героя – метафора этого закрытого мира, который они сами для себя делают идеальным, но абсолютно не хотят видеть, что происходит в мире реальном.
Пресса, еще когда мы подавались на питчинг Госкино в прошлом году, окрестила наш фильм первым ЛГБТ-фильмом в Украине. Ну, ок, понятно, это кликбейт, журналистам нужно, чтобы их читали. Но сейчас поднялась такая шумиха! Думаю, больше из-за постеров. Они очень красивые и эффектные, на людей творческих произвели невероятный эффект. Но у других вызвали какую-то непонятную мне реакцию, что мы якобы оскорбляем верующих. Все это слушать и читать смешно и странно.
Этот фильм – авторское высказывание. В кино автор может высказывать все, что он считает нужным. И если он снимает кино за свои деньги, то вообще делает, что угодно, а если снимает за государственные, то для этого и существует комиссия экспертов, которые принимают решения. Комиссия Госкино оценила наш сценарий на высший балл. Мы получили первое место в категории, опять же, повторюсь, «авторское кино».
Если бы это была категория «фильм для широкого зрителя», не знаю, может быть, что-то и можно было бы обсуждать. Но здесь все не так. Поэтому у автора могут быть разные взгляды на что угодно. И как раз с помощью кино и происходит выражение этих взглядов. А зритель уже может соглашаться с ними или не соглашаться. Но – опираясь на просмотренный фильм. Люди даже сценарий не читали, а раздули черти что.
– На сайте президента даже петиция появилась с требованием лишить картину госфинансирования – дескать, вы оскорбляете чувства верующих. И, судя по ней, ее писали, увидев только постер. В этой петиции есть очень смешные формулировки.
– У нас в стране может быть все что угодно. Может, она и наберет необходимое количество голосов, часто случаются очень странные вещи.
Иногда я читаю петиции, которые выходят о запрете чего-то. Я вообще считаю петиции странными историями. Но – читаю. И они очень грамотно и интересно сформулированы. Эта же петиция явно писалась только под каким-то эмоциональным воздействием, и вы абсолютно правы, что она очень странно написана, неграмотно, непрофессионально. Одни лишь громкие высказывания – чуть ли не поставить к стенке всех экспертов, которые приняли этот сценарий. Я уже ничему не удивлюсь. Но нас поддержали и поддерживают все эксперты Госкино.
Это мне напоминает времена Сталина, потому что до сих пор у нас не было запрета и цензуры по идеологическим причинам. Если что-то такое будет, это станет первым прецедентом, когда требуют запретить что-то по идеологическим причинам. То есть это самая настоящая цензура. Я не очень счастлив, что мы оказались героями в такой истории, но такого уровня обсуждений я не помню. Был момент, когда Владимир Бородянский отменил результаты 11-го питчинга, но на то была другая причина – отсутствие денег в бюджете.
«Я бояться не собираюсь»
– Как думаете, актуальна эта тема для Украины? Пойдут ли у нас на такое кино?
– Уверен, что пойдут. И тема актуальная – современная молодежь, одиночество и взаимоотношения между людьми в эпоху современной реальности.
– Да, на «Любовь» Гаспара Ноэ ходили, смотрели. Хотя это и разное кино. Я к тому, что фильм тоже был провокационный.
– Почему нам дали деньги? У нас же не полностью артхаус. У нас, скоре,е арт-мейнстрим. В нас очень верят все прокатчики -это кино, на которое пойдут в кинотеатры. Если, конечно, нам никто не помешает. На следующей неделе мы опубликуем тизер, о котором все говорят. Мы его показывали на Одесском кинофестивале, потом – на питчинге Госкино, несколько дней назад презентовали для коллег вместе с фотовыставкой – фотограф Дмитрий Комиссаренко сделал шикарные полуэротические фото наших актеров. И все говорят: «Любой другой после такого скандала затаился бы, а вы, наоборот: ах, так, получите еще!»
Я бояться не собираюсь. Тизер невероятно красивый. Думаю, когда зрители увидят, все поймут – какого уровня кино планируется, каким оно будет и почему на самом деле мы получили первое место. Тизер, мне кажется, ответит на все эти вопросы.
– Ваша кастинг-директор Арина Петрова признавалась, как ей было необычно читать такой сценарий после десятка мелодрам. И, дочитав последнюю страницу, сразу подумала: а кто из наших ребят готов к подобному материалу и может с легкостью воплотить все написанное? Как вы нашли главных героев?
– Актерский голод за хорошими сценариями и за крутыми ролями очень упростил нам задачу. Мы думали, нас все будут посылать, а на самом деле отказали всего несколько человек. У нас было самое большое количество самопроб, проб, которые мы с Хачатуром и Ариной отсматривали и утверждали. И ребята раскрылись очень интересно. Притом, что у нас все главные герои к ЛГБТ-сообществу не имеют никакого отношения, у них у всех есть жены или девушки. Им было интересно попробовать сыграть в таком кино. Это же и есть актерство – когда ты пробуешь то, что тебе вообще несвойственно, и пытаешься сыграть так, чтобы все поверили.
На Западе сейчас есть такой момент, что ЛГБТ-героев должны играть ЛГБТ-актеры, полных людей – полные актеры, но я пока двояко к этому отношусь. Мне кажется, актерство – это как раз и есть абсолютное перевоплощение в другого человека, которым ты не являешься. Мы пошли этим путем, и, скажу я вам, получается интересно.
Откровенность – это о том, что будет обнаженная натура
– Евгений Лесничий играет Антуана. А кто играет Поля?
– Петя Ниневский. Он просто не участвовал с нами в фотопроекте. Петя поступил в очень крутую актерскую киношколу в Нью-Йорке и будет там на обучении до начала съемок.
– Вы писали, поначалу вам казалось, что Лесничий совсем не подходит на роль рокового красавца Антуана. Как ему удалось вас переубедить?
– Актерской игрой. Тем, как он перевоплощается, как прочувствовал своего героя, как читал монолог. Актеры у нас читали монологи и диалоги, никаких других сцен не было. Нам было важно понять, где будет накал, а где – нет.
Петя с Женей друзья, дружат, что называется, семьями. И мы боялись, что у них не получится сыграть вместе за счет того, что они знают друг друга много лет. Но, думаю, именно их дружба и дала такой релакс, они были не напряжены, получилось очень круто.
– Вы говорили, что будет много эротики. Насколько сцены будут откровенными?
– Это больше вопрос к режиссеру… (интервью с Хачатуром Василяном читайте ниже. – Авт.). Откровенность – это о том, что будет обнаженная натура. Постельные сцены режиссер разрабатывает и будет снимать с учетом законодательства Украины, очень аккуратно и эстетично. Но будет и вторая версия, она нужна для фестивального показа, где мы можем показать полностью обнаженную актрису или актера. У нас с такой версией мы не выйдем, есть ограничения.
Ахтем Сеитаблаев еще не проходил парные пробы
– Кстати, вы и сами упомянули про взаимоотношения Поля с матерью, которую играет Виктория Литвиненко. Эту сцену тоже критикуют за сексуальный подтекст. Но речь же идет не о сексе между ними, как подумали?
– Да нет, у нас этого нет. Это вообще смешная история. Это, скорее, Эдипов комплекс, сын ревнует мать к отцу-тирану. Между ними ничего нет.
– А Ахтем Сеитаблаев кого играет? А то он тоже во всех заголовках.
– История с Ахтемом – тоже из области смешных. Когда мы в прошлом году презентовали фильм, делали превью-кастинг. Тогда был карантин и были только самопробы. Но мы хотели показать на питчинге Госкино как можно больше актеров, поэтому создали предварительный список. Ахтем участвовал в самопробах, и очень неплохо. А после мы зашли в парные пробы, чтобы принимать финальное решение, но парные пробы проходили пока только главные герои – Поль, Антуан, София и две девушки.
У нас есть прекрасная актриса на роль бабушки Оксана Гребенюк, мне очень нравятся ее пробы. Но она не проходила проб с Викторией Литвиненко, которая будет играть ее дочь. И я не могу заявить, что она точно будет играть в нашем фильме. Точно то же самое и с Ахтемом – он еще не проходил проб с Викой.
– Фильм снимается только для кинотеатров или и для телевидения? Или ТВ к такому кино еще не готово?
– Мы уже вели переговоры с ТВ, но они хотят посмотреть фильм с точки зрения цензуры. Им очень нравится и подход, и какой ажиотаж вызывает это кино, они уже понимают, что его посмотрят. Если один только постер вызывает такой ажиотаж – это уже кликбейт к обязательному смотрению. А сейчас еще выйдет и тизер!
То есть человек должен посмотреть, чтобы понять – или какой это ужас, или сказать, как это круто. Но поскольку это кино достаточно провокационное, телевизионщики хотят четко отсмотреть его с точки зрения законодательства. Поэтому мы и готовим вторую версию. Я очень много проработал на ТВ, в том числе и директором канала, поэтому хорошо понимаю, что многое зависит не от нашего желания.
Кстати, когда мы выпускали «Первых ласточек», тоже говорили: «Боже, а что сейчас будет?!» А когда они вышли, все поняли, что не так страшен черт, как его малюют. Думаю, так будет и с «Моим юным принцем».
СЛОВО РЕЖИССЕРУ
Хачатур Василян: Секс в кино, как и все остальное, должен нести смысл
– Хачатур, мы уже обсуждали с Алексеем, что ваше кино сегодня во всех заголовках. И это уже неплохой пиар, хотя сами съемки еще даже не начались. Что думаете о том, что пишут?
– Мне нравится, что вокруг кино разгорелась такая дискуссия. Я думаю, что, как и в других странах, у нас есть как нормальная пресса, так и желтая. Нормальная пресса старается выяснить как можно больше деталей о проекте и преподнести все чуть глубже. Желтая пресса апеллирует исключительно заголовками, перекрывая надуманным негативом все остальное.
90% нашей прессы, пишущей о фильме, к сожалению, как раз такая. Под прессой я подразумеваю паблики и каналы тоже. Работает принцип: «скопировал – вставил». Жалко немного людей, которые едят это большими ложками, злятся и теряют самообладание, хотя никто еще не посмотрел фильм. Я не читаю заголовки и статьи, меня это не веселит.
– Помимо обсуждения отношений между двумя мужчинами, многие зацепились за религию, особенно за религиозную тематику в постере. И, насколько я понимаю, в фильме поднимается религиозная тема. В каком ключе – это вопрос веры?
– Постеры – это аллюзии на великие произведения искусства: Пьета Микеланджело, Магритт, Блэйк. В нашем фильме искусство играет очень важную роль.
По поводу религиозной темы в фильме. Это не вопрос веры. У нас кино как не про религию, так и не про ЛГБТ. Это поверхностно, это банально. У нас не «Бенедетта» – Пола Верховена, которая, кстати, в открытом прокате нормально себе шла у нас недавно, хотя в некоторых странах, в том числе и соседней стране, называть ее не буду и не хочу, она была запрещена. В моем фильме религиозная тематика идет как бы отдельным пластом, как еле видимая прослойка, как один из образов.
Главный герой Поль сродни шекспировским персонажам, входит в философский конфликт с Богом, соперничает с ним за главенство в своей жизни и в своем иллюзорном мире, который он выстроил. Все это из-за личной трагедии в прошлом. Мы живем в мире, разбитом каждым из нас на множество мелких мирков. Бушующая сегодня пандемия и бесчисленные самоизоляции только усилили это. Создавая эти мелкие мирки для личного комфорта, мы, как бы этого ни хотели, сами принимаем роль Создателя.
– Религия – это вообще опасно, не считаете? Говорят же, что вы оскорбляете чувства верующих.
– Мы, к счастью, не первые, кто затрагивает эти струны души. В религии, как и везде, есть фанатики, чувства которых оскорбляет абсолютно все. А есть здравомыслящие люди, которые любят такие фильмы, как «Молодой Папа» Паоло Соррентино и «Страсти Христовы» Мела Гибсона, в которых видят в первую очередь отлично рассказанную историю. Даже «Список Шиндлера» – это завуалированная история о мессии.
Эротических сцен будет много, и они всегда разные
– Как будете снимать эротичные сцены, чтобы было не пошло и не вульгарно, как иногда это сейчас представляют в прессе, а, чтобы это действительно было произведение искусства?
– У нас весь фильм в стиле одного большого красиво написанного полотна. Для меня секс в кино, как и все остальное, должен нести смысл. Не просто тянешь время, показывая, как люди занимаются сексом, а чтобы была подкорка, подтекст в этом действии. У нас в фильме эротических сцен будет много, и всегда разные. Секс как танец, секс как вспышка, секс как запрет, секс как превосходство. Я воспитан на красивом, эстетском кино. Три ключевых режиссера, три кита на которых стоит «Мой юный принц» – это Соррентино, Ноэ и Долан. К ним же периодически примыкает и Терренс Малик. Можно сделать выводы.
– Кино снимается не в хронологической последовательности, и многие актеры часто рассказывают, что в первый же съемочный день им приходится играть любовь, свадьбу или постельные сцены. Вы с каких сцен начнете снимать?
– Я всегда стараюсь начинать с какой-то легкой сцены, затем идти максимально в хронологичной последовательности. Не всегда это получается по разным причинам, но здесь это важно, поэтому я планирую снимать так, как будет показана история на экране.
«Мне важно было увидеть нужную химию между актерами»
– Есть ли сцены в фильме, которые приходилось переписывать или над которыми надо было поработать больше всего, потому что они сложные или противоречивые, и нужно соблюсти баланс, довести до идеальности?
– Подавая проект на рассмотрение в Госкино, я сказал Леше Гладушевскому, что будет еще один драфт, четвертый. Да, у нас в фильме есть такие сцены, но раскрывать я их пока не хочу. Одна из них то попадала в драфт, то вычеркивалась. В крайнем на данный момент драфте она есть. Это не простое кино, и для меня важно зайти в съемку максимально готовым, поэтому на разных этапах подготовки сценарий будет дорабатываться и видоизменяться вплоть до начала съемок. Не в глобальном плане, а в нюансах.
– Какая сцена самая сложная для вас как для режиссера?
– Я не хочу рассказывать о самих сценах, но в фильме сложных сцен очень много. В основном это образные сцены, не диалоговые. Каждую сцену в фильме мы с Лешей старались прописывать максимально интересно и не шаблонно. Когда обходишь клише, каждая сцена становится по-своему сложной, так как для нее ты выдумываешь новые правила.
– Актеры Евгений Лесничий и Петр Ниневский уже проходили пробы эротических сцен? Чем вас покорили ребята, что вы отдали им главные роли?
– Каждый из ребят прошел по 3-4 этапа проб. В конце были парные пробы, на которых мне важно было увидеть нужную химию между актерами. Петя и Женя, во-первых, давно дружат и знают друг друга, во-вторых, оба с бездонным внутренним миром, глубиной, умением быть разными, смелостью как профессиональной, так и человеческой порядочностью. А я вообще люблю порядочных людей.
О ЧЕМ ФИЛЬМ
У 17-летнего подростка Поля психическое расстройство. Он живет в шикарном имении, ведет разгульный образ жизни и проявляет нездоровую привязанность к собственной матери Софии.
Вскоре в жизни Поля и Софии появляются молодой парень Антуан и его отец Марк. У Поля начинаются отношения с Антуаном, а у Софии – с Марком. Но так получается, что в жизни главных героев происходит трагедия.
Общий бюджет ленты – 25 миллионов гривен, 20 миллионов из них выделило Госкино.
