Реальные истории католиков Германии, совершивших каминг-аут
Коллективный каминг-аут католиков стал в Германии сенсацией. В этой статье – три реальные истории верующих, принявших участие в недавней акции.
В 2022 году католикам в Германии все еще требуется мужество, чтобы совершить каминг-аут. Это сродни скандалу, считают участники акции , которые согласились рассказать DW о том, почему они решились на каминг-аут и какие надежды они связывают с этим шагом.
Несмотря на то, что в Германии, согласно закону, никто не может подвергаться дискриминации за свою сексуальную ориентацию, в католической церкви действуют свои правила и есть собственное трудовое законодательство: люди, состоящие на службе в католической церкви, до сих пор не могут открыто заявить о своей гомосексуальности, а тем более – заключать однополый брак из-за страха потерять работу.
125 католиков, решившихся на групповой каминг-аут на минувшей неделе, требуют реформ церковного трудового законодательства и пересмотра церковного учения в той части, в которой допускается дискриминация. Квир-люди, работающие в системе католической церкви, больше не хотят прятаться, следуя двойной морали в угоду церковному учению. Они уверены в том, что бог любит их такими, какими он их создал.
Одновременно с публичным каминг-аутом католиков на общественно-правовом телеканале ARD вышел документальный фильм “Wie Gott uns schuf” (“Какими нас сотворил бог”). В нем лесбиянки, геи, бисексуалы, трансгендеры, квиры и небинарные люди, священники, монахи, теологи, воспитатели католических детских садов рассказывают о дискриминации, которую они пережили в католической церкви.
Фильм снимали два года. Среди его создателей – Хайо Зеппельт (Hajo Seppelt), один из самых известных представителей немецкой журналистики. Среди инициаторов акции #OutInChurch – и известный гамбургский религиовед и писатель Йенс Эебрехт-Цимзанде (Jens Ehebrecht-Zimsande). О необходимости коллективного каминг-аута католиков Германии он подумал после , когда 185 немецких актеров публично признались в принадлежности к ЛГБТК+-сообществу.
“Мы сорок лет скрывали от всех свою любовь”
65-летняя Моника Шметлер (Monika Schmetler) живет в небольшом городке неподалеку от Мюнстера. Теолог по образованию, она до самой пенсии руководила центром для людей с особенностями здоровья при католической благотворительной организации “Каритас”. “Я специально выбрала работу в 60-ти километрах от дома, потому что мне приходилось скрывать от своих коллег, что я живу с женщиной, – рассказывает Моника. – Одна из моих сотрудниц каким-то образом узнала, что я лесбиянка. Это не было проблемой до тех пор, пока она не нарушила свои трудовые обязательства, оставив группу людей, которых она опекала, на долгое время без присмотра. Я как директор учреждения должна была вынести этой сотруднице выговор. В ответ на это она начала меня шантажировать”.
“Дошло до того, что в дело вмешались адвокаты. Мне ничего не оставалось, как самой сообщить руководству о том, что я – лесбиянка. За этим последовала проверка, не нарушаю ли я своим “непристойным поведением в обществе” трудовое церковное законодательство. Мало того, мой шеф хотел знать, рассказываю ли я своим коллегам о том, что состою в однополых отношениях. Мне поставили условие, что меня не уволят, если я и дальше буду хранить тайну о своей личной жизни”, – вспоминает пенсионерка.
Моника Шметлер вот уже 40 лет живет с Марией Кортенбуш (Marie Kortenbusch), которая была преподавательницей религии в католической гимназии. Ей тоже все эти годы приходилось скрываться, иначе она потеряла бы любимую работу. Лишь недавно, когда обе женщины вышли на пенсию, они тайно от всех зарегистрировали свой брак. Тайно, потому что Мария Кортенбуш боялась, что из-за однополого брака, она может лишиться части своей пенсии от церкви. Только после консультаций с адвокатами женщины уверовали в то, что их официально зарегистрированные отношения не могут им навредить. “Мне до сих пор странно говорить о том, что я еду домой к своей жене, 40 лет у меня язык не поворачивался, чтобы произнести эту фразу, и лишь теперь, когда наш брак узаконен, я пытаюсь привыкнуть к тому, что у меня есть жена”, – признается пенсионерка Моника Шметлер.
Она надеется, что акция группового каминг-аута станет толчком для реформ в католической церкви. “Сразу после публичного каминг-аута многиe eпископства (например, Лимбурга, Хильдесхайма, Мюнстера, Дрездена, Мейсена) опубликовали на своих интернет-страницах лозунги: “Наше епископство не будет увольнять представителей сексуальных меньшинств”. Однако мы в своем воззвании обратились с требованием конкретных реформ трудового законодательства, исключающих дискриминацию. Нам нужны не обещания, а конкретные меры. Ведь если на смену одного эпископа придет более консервативный, то ситуация снова может ухудшиться”, – считает Моника Шметлер.
Она подчеркивает, что изменить трудовое законодательство вправе Конференция католических епископов Германии (Deutsche Bischofskonferenz), Ватикан никак не может на это повлиять. Моника Шметлер уверена, что католическая церковь нуждается в глубоких системных реформах: “Германия могла бы стать примером для католиков других стран. У авторитарного руководства католической церкви нет будущего, церковь должна прислушиваться к пожеланиям верующих, иначе она и дальше будет терять прихожан”.
“То, что я гей, вовсе не значит, что я делаю свою работу хуже”
50-летний Штефан Шваб (Stephan Schwab) был возведен в сан католического священника в 2001 году в Вюрцбурге. Многие годы он являлся капелланом, совмещая сан священника с дополнительными обязанностями. С 2018 года он отвечает за церковную работу с католической молодежью Вюрцбурга. По словам священника, его семья, как и некоторые коллеги, знают о том, что он гей. Штефан Шваб этого не скрывал среди близкого окружения. Однако он принял решение присоединиться к публичному каминг-ауту, чтобы выразить солидарность. “Теперь каждый знает о том, что я гей, включая епископа, который ввел меня в сан священника и которому я непосредственно подчиняюсь. Я должен признаться, что публичный каминг-аут стал для меня огромным облегчением. Теперь я могу свободно вздохнуть, не скрывая своей гомосексуальности и внутри католической церкви”, – признается в интервью DW Штефан Шваб.
На вопрос, что после каминг-аута изменится для него лично, священник Шваб поясняет: “Для меня мало что изменится. Католические священники принимают целибат, то есть дают обет безбрачия, вне зависимости от сексуальной ориентации. Если священник нарушает целибат, то он может быть отстранен от должности. На священников не распространяется церковное трудовое право. У них, в отличие от других сотрудников католической церкви, нет трудового договора. Они посвящены в сан, подчиняясь церковному праву и непосредственно епископам конкретных епархий. Только епископ может отстранить священника от должности, если тот совершил действия, несоизмеримые с церковным учением. Мой каминг-аут не является поводом лишить меня церковного сана. Но если я зарегистрирую однополый брак, то для меня карьера в католической церкви в качестве священника закончится”, – объясняет Шваб.
Для всех остальных сотрудников католической церкви действует церковное трудовое право. По словам Штефана Шваба, в нем есть параграф 4, согласно которому сотрудник должен сохранять лояльность к церковным канонам католической церкви. Иными словами, если служитель церкви заключит однополый брак или станет пропагандировать гомосексуальные отношения, то это может стать поводом для увольнения. “Именно с такими католиками, которые из-за своей гомосексуальности могут потерять работу, мы, священники, совершившие каминг-аут, хотели продемонстрировать свою солидарность”, – подчеркивает священнослужитель из Вюрцбурга.
“Мы умышленно выбрали дату коллективного каминг-аута в преддверии всегерманской конференции католиков , на которой рассматриваются и такие вопросы”, – уточняет Шваб.
Священник особо подчеркивает, что он согласился дать интервью русской редакции DW еще и потому, что ему важно, чтобы об этой акции узнали и в России – в стране, где узаконена гомофобия. “Если бы Русская православная церковь изменила свое отношение к гомосексуалам, признав, что они – тоже творение бога, то, возможно, в стране не были бы приняты гомофобные законы, преследующие представителей сексуальных меньшинств. Наша акция – важное послание и для России, в которой сама церковь побуждает и поощряет гомофобные настроения в обществе. Россияне должны знать, что в Западной Европе происходят позитивные изменения, что протестанты, а теперь и католики готовы поддержать людей во всем их многообразии”, – подчеркивает священник из Вюрцбурга.
“Я – верующий трансгендер, и бог меня любит таким, какой я есть”
На вопрос, как долго 27-летний Тео Шенкель (Theo Schenkel) является членом католической общины, он, не задумываясь, ответил: “Со дня моего рождения”. Тео вырос в католической семье и с самого детства вместе с родителями посещал богослужения. C 2020 года Тео числится преподавателем теологии при католической церкви и ведет уроки религии и французского языка в гимназии городка Вальдсхут-Тинген в земле Баден-Вюртемберг.
Еще в детстве Тео понял, что родился, как говорят, в чужом теле. Он был девочкой, но никогда себя ею не чувствовал. Родители старались морально его поддержать. Им было важно, чтобы Тео был самим собой и не прятался за сложившимися стереотипами, связанными с половыми признаками. Лишь после окончания школы девочка решила обратиться за помощью специалистов по смене пола. Сейчас Тео проходит гормональную терапию и радуется тому, что внешне все больше похож на парня. “С недавнего времени я начал бриться, тембр моего голоса стал ближе к мужскому, я одеваюсь и веду себя по-мужски, и при этом я чувствую себя счастливым”, – подчеркивает он в интервью DW.
“Мои ученики – подростки от 16 лет и старше, – рассказывает Тео. – До сих пор они не догадывались, что я трансгендер. После группового каминг-аута они вполне нормально к этому отнеслись”. По мнению Тео, его учеников не интересует его личная жизнь, для них куда важней его качества как преподавателя и человека, который дает им знания. Тео пока не решился на окончательную операцию по смене пола, но он уже три с половиной года живет со своей подругой. Пару, как они говорят, связывают любовь и взаимопонимание.
Тео не боится негативных последствий своего каминг-аута, потому что он еще молод и сможет найти себе другого работодателя. Но ему важно, чтобы в его церкви произошли изменения к лучшему, чтобы он не чувствовал себя отверженным. “Для меня и таких людей, как я, важно, чтобы церковь нас не отвергла. Мы ничем не отличаемся от других прихожан, и мы верим в одного бога. Я живу в ожидании перемен, потому что хочу и дальше заниматься своей профессиональной деятельностью и служить католической церкви, но только при условии, что она не будет дискриминировать меня за то, что я – трансгендер”, – размышляет Тео в интервью DW.
По его словам, у трансгендеров в Германии и без того много проблем и финансовых расходов. Не все врачебные услуги по смене пола покрываются медицинской страховкой. Оформление документов с новым именем и полом, а также требуемые для этого две психиатрические экспертизы обойдутся Тео в крупную сумму денег, которую он должен заплатить из собственного кармана. “Сменить пол в Германии – дорогое удовольствие”, – вздыхает он. При этом Тео подчеркивает, что не его вина в том, что он родился в чужом теле: “Бог нас создал такими, какие мы есть, и церковь должна это признать”, – считает преподаватель религии, верующий католик-трансгендер Тео Шенкель.
