Если моя родина меня не любит, зачем мне здесь оставаться?

В Республике Молдова живут прекрасные люди, которые вынуждены скрываться. Окружающие знакомы с ними как c профессионалами своего дела, известными певцами, коллегами по работе, врачами, преподавателями. Однако эти люди уже привыкли к одиночеству. То, чего не знает о них большинство, это та борьба, которую они ведут каждый день во имя сохранения своих отношений, своей любви, которую молдавское общество не хочет принимать. Пока немногие из них отказываются от игры в «кошки-мышки» и открыто вступают в бой за права ЛГБТ. Большинство же думает о том, чтобы уехать из страны. И уезжают. Они отказываются от статуса гражданина своей страны, порой от родных и близких, от общения с ними, и отправляются в страны, в которых их принимают такими, какие они есть.

11 октября в мире отмечался День каминг-аута. День, в который члены сообщества ЛГБТ празднуют свой «выход из шкафа». В этот день они заявляют о своей идентичности, и привлекают внимание общественности к проблемам, с которыми сталкиваются. Специально к этому дню я собрала несколько жизненных историй людей, решивших рассказать о себе правду, открыться мне такими, какие они есть. Нужно ли уехать, чтобы быть собой? Ответ на этот вопрос мы искали вместе с героями историй. С теми, кого Молдова заставила уехать, и теми, кто сумел остаться, чтобы выжить в суровых реалиях нашей страны.

НЕРАВНЫЙ, НО И НЕМИНУЕМЫЙ ОБМЕН

С большой спортивной сумкой на плече и картонной подставкой с двумя стаканами кофе Анатолий (псевдоним) спешит к скверу Кафедрального собора в Кишиневе. Сумка совсем не вписывается в стиль его одежды – “с иголочки”, и кажется слишком тяжелой для того, чтобы в ней поместилась пара спортивных футболок и кроссовки для тренировок. У входа в парк мы приветствуем друг друга, и решаем подыскать уединенное от любопытных глаз и солнечных лучей местечко со скамейкой. Не то, чтобы мы замышляли что-то незаконное, или у него в сумке был запрещенный товар. Нет. Просто Анатолий вынужден быть внимательным и осторожным во время разговора о своей личной жизни.

Перед тем, как начать разговор, он удовлетворяет мое любопытство: в его сумке, оказывается, сложены контейнеры с ягодами, которые он выращивает сам. Сегодня у него несколько заказов от клиентов из разных районов города, которым он должен доставить упакованные в контейнеры ягоды. Я очень удивлена, так как знаю, что напротив меня сидит певец, отмеченный десятком международных премий, занятый в нескольких направлениях бизнеса, которые он без чьей-либо помощи «поставил на колеса».

Я попросила у Анатолия встречи после того, как узнала, что через несколько недель он собирается оформить брак, и уехать из Молдовы. Насовсем. Не то, чтобы было что-то странное в исходе молдаван за границу, но Анатолий как раз из той породы людей, которая любит свою родину и делает все для ее развития. У него отличное финансовое положение, несколько социальных проектов, которые очень важны для сообщества, и отец, за которым Анатолий ухаживает с тринадцати лет – с тех пор, как мать уехала на заработки, а папа, прикованный к постели, остался на его попечении.

«Почему я должен работать в этой стране? Бороться за ее развитие, открывать новые предприятия, быть честным предпринимателем, профессионалом своего дела, если, вне зависимости от моих усилий, общество не находит для меня места?», – ответил Анатолий вопросом на мой первый вопрос и, таким образом, оставил меня без права на реплику.

Когда он говорит о том, что в современном молдавском обществе ему нет места, он имеет в виду свои отношения с Михаем, которые это общество не принимает. Михай – гражданин соседней страны – Румынии. Вместе с Анатолием он живет здесь, в его доме уже два с половиной года. После продолжительных романтических отношений на расстоянии, молодые люди приняли решение жить вместе в доме Анатолия в небольшом городке, расположенном в сорока километрах от Кишинева. Зная о том, что Анатолий – известный певец и бизнесмен, соседи не решались на бесцеремонные расспросы и реплики в отношении двух молодых людей. Ну, молодые, ну, партнеры по бизнесу, хорошие друзья… Однако время летит. Анатолию исполнилось 23 года. И самые нетерпеливые из соседей начали сплетничать между собой о том, что никогда не видели его в компании с девушкой, и что, уж, очень стильный он, пора бы ему жениться. А одна женщина из соседнего села постоянно названивает его матери в Италию с рассказами о том, что ее сын покрасил волосы, подстриг бороду «и, вообще, будь внимательнее, чтобы он не оказался гомосексуалом, а то, уж, очень сильно отличается от остальных ребят из городка».

«И мама, бедная, как настоящая мать, предупреждает меня, чтобы я был осторожным. Мол, вон, о чем говорят в городке, смотри, чтобы не побили. Ну, и как реагировать на то, что несмотря на все наши усилия скрыть свою личную жизнь, находятся люди, которым непременно надо сунуть нос не в свое дело?! Честно, не хватает сил, чтобы бороться еще и с этим».

Еще ребенком Анатолий интуитивно понимал, что свою сексуальную ориентацию ему нужно скрывать. О ней он никогда и никому не рассказывал. Знали только те парни, с которыми он вступал в отношения. Но и им он не раскрывал своих чувств до конца. В то время, как его сверстники переживали отношения полные любви, счастья и гордости, он вел постоянную войну «с чувством вины». За каждым любовным свиданием следовали недели изоляции и самобичевания «за содеянное». Он не мог простить себе «своей слабости». Но тогда у него не было компьютера, интернета и людей, с которыми он мог бы поговорить о том, что происходит с ним и «что твориться в его голове».

Тот факт, что Анатолий не мог объяснить себе происходящее, привел его к глубокой социальной пропасти – он все меньше общался с окружающими его людьми. Единственным человеком, с которым он мог обменяться парой фраз в день, был его прикованный к постели отец, за которым тринадцатилетний подросток ухаживал ежедневно после школьных занятий.

«Я очень много трудился, был постоянно занят домашними делами, порой до изнеможения и слез по вечерам, когда я задавался вопросом: где мое детство? Я плакал. Потому что меня сильно мучила болезнь отца. Ежедневно я должен был его поднимать, мыть… Я не мог выйти на улицу, чтобы поиграть с ровесниками. Иногда я ненавидел его… Потому что он убивал мое детство. Сейчас я понимаю, что в то время другого выхода не было. Он – мой любимый отец».

Однако забота об отце не была единственной. Для того, чтобы иметь дополнительный доход на свое и отца содержание, Анатолий выращивал птенцов в инкубаторе, и продавал их на местных рынках. Его история привлекла внимание одной международной организации, которая назвала его “Молодежной моделью для подражания” и предоставила стипендию в обмен на его работу в центре для детей с ограниченными возможностями.

Но даже это не могло восполнить ту пустоту, которую он ощущал, и не давало ответа на самый важный, так мучающий его, вопрос: почему он влюбляется в парней, а не в девушек? И тогда он решил пойти в церковь.

«Сам с собой ты ведешь диалоги, которые тебя разъедают изнутри. Чтобы этого не происходило, я начал посещать службу в баптистской церкви, а потом четыре года изучал богословие. Я так долго и досконально изучал Библию, что понял: моя связь с Богом касается только меня. Мне не нужны посредники в виде религии, священников или храма. Я должен прожить свою жизнь правильно, насколько я могу».

Большие проекты начались с исполнением юноше восемнадцати лет. Анатолий основал центр, в котором около 300 детей различных возрастов проводили время после школы. Они пользовались услугами логопеда и кинето-терапевта. Тогда же молодой человек получил два университетских образования и выиграл более 40 национальных и международных музыкальных премий. Каждый год он усердно работал за границей для того, чтобы осенью вернуться в родную страну и вложить вырученные деньги в бизнес, который начал приносить свои плоды.

Успехи в творчестве и бизнесе сделали Анатолия узнаваемым – люди относятся к нему с уважением и даже восхищением. Однако расстояние на социальном уровне остается неизменным. Анатолий не может подпускать к себе людей ближе, иначе скрывать свою сексуальную ориентацию невозможно. Так что он выбрал вежливое, но на расстоянии, отношение. Он научился быть внимательным к своим жестам, к словам, контролировать эмоции всякий раз, когда влюблялся. Но, несмотря на это, он признает, что иногда невозможно контролировать фразы и жесты, которые его предательски выдают. И тогда люди начинают относиться к нему с подозрением.

Он почти смирился с тем, что вынужден скрывать свою любовь от глаз любопытных людей. Он понимает, что уважение и восхищение могут превратиться в ненависть и презрение окружающих его людей. Даже родители Анатолия не знают, что их сын любит мужчину.

«Наверно, я бы рассказал родителям правду, если бы они были моложе. Сейчас им за 60, и я не думаю, что они смогут понять то, что я чувствую. Они знакомы с моим возлюбленным, но думают, что мы – лучшие друзья. Они любят его и считают своим вторым сыном. Но я знаю, что в тот момент, когда я им скажу, что я гомосексуал, – все радикально измениться. Мама, например, очень сильно расстроится. Мне настолько ее жалко, что только из-за этого я сохраню в секрете свои отношения. Я никогда не признаюсь ей, что я гомосексуал».

Однако за пределами той драмы, которая разыгралась дома, в далекой Дании Анатолий и Михай 28 октября сыграют свадьбу. Дания – государство, которое официально проводит бракосочетания граждан других стран. Приготовления к торжественному событию идут полным ходом: парни выбрали себе самые красивые обручальные кольца – из нескольких сотен, которые они посмотрели; купили костюмы и нашли фотографа, который поедет с ними, чтобы запечатлеть это важное для них событие. Они спланировали все до мелочей, и все выглядело бы идеально, если бы рядом были люди, с которыми можно поделиться эмоциями…

«То, что наши родители не разделят эти минуты счастья с нами, причиняет нам боль. Мы будем носить обручальные кольца, но каждый раз, когда мы будем переступать порог родительского дома, мы будем снимать их. Почему у меня нет права похвастаться своей любовью?! Все пары целуются, обнимаются, выставляют в социальные сети фотографии. А мы чем хуже них? Почему мы должны скрывать свою любовь? Почему мы должны чувствовать себя напуганными, когда нам задают обычные вопросы? Вы думаете, я не хочу рассказать своим друзьям, что 28 октября я официально оформлю брак с любимым человеком, что наш запрос утвердили, и что мы станем молодоженами, что мы будем носить одну фамилию и, конечно, обручальные кольца…?!»

Анатолий утверждает, что не видит смысла работать и платить налоги в стране, которая его не хочет принимать таким, какой он есть, и не позволяет ему создать семью. Он закрывает все свои предприятия, сворачивает проекты и переезжает в более толерантную страну, где все начнет с нуля. Молодые люди очень хотят ребенка, которого они смогут любить, которому станут семьей. Анатолий уверен, что сколько бы он ни зарабатывал в Молдове, он не смог бы вырастить и воспитать ребенка в достатке, любви и гармонии. Он не смог бы защитить его от гомофобии. Поэтому он должен отказаться от результатов своих трудов, своего потерянного детства взамен на мечту, на возможность построить нормальную жизнь, подобно той, которую ведут гетеросексуальные пары. Он хотел бы остаться дома, но мучает вопрос: «Если моя страна меня не любит, почему я должен оставаться в ней?»

В Молдове есть не мало однополых пар, чье мнение так или иначе совпадает с мнением Анатолия. Дискриминация по отношению к ЛГБТ – лишь одно из проявлений нетолерантности ко всему, что отличается или кто в меньшинстве. Финансовая составляющая – не единственный фактор, который влияет на решение наших сограждан покинуть страну. После того, как я спросила на своей странице в Фейсбук моих знакомых о том, почему они решили уехать из страны, десятки людей поспешили откликнуться, чтобы поделиться своими историями о том, что деньги не были главной причиной их миграции. Например, Анна рассказала, что переехала в Эстонию после рождения детей. Она не могла выдержать от каждого встречного «ценных указаний» о том, как «правильно растить и воспитывать» ребенка. Почему-то эта псевдо-забота ограничивается советами и неприязнью к женщине-матери с коляской в общественном транспорте, в очереди в магазине или в банке. Никому нет дела до того, что отсутствуют рампы для заезда с коляской в общественные учреждения, никто не утруждает себя созданием тротуаров, по которых можно проехать с коляской без риска остаться без колес. Когда женщина становится матерью, она видит мир из перспективы меньшинства. Все дают ей советы, но никому нет дела до ее настоящих проблем. Отсутствие эмпатии заметно и при вождении автомобиля. Когда женщина садится за руль, она, будто, попадает на поле битвы, где каждый хочет продемонстрировать свое превосходство. В Эстонии, объяснила Анна, люди друг друга уважают и соблюдают правила.

БЕГСТВО ИЗ ГЕТТО

Покинуть Молдову оказалось решением и для пары женщин, которые согласились рассказать свою историю на условиях анонимности. Вот уже более 6-ти лет они живут в одной из Европейских стран. И два года прошло с тех пор, как они официально оформили свой брак. Они уехали из Молдовы потому, что не смогли создать семью здесь и для них эмиграция была единственным выходом. А если бы остались на родине, то, по их словам, вряд ли смогли бы сохранить свою любовь.

Обе женщины родились в соседних селах из Молдовы. Обе росли в религиозных. Одна из женщин – дочь сельского священника. Она с подростковых лет знала, что ей нравятся девочки, и даже разговаривала с отцом на эту тему.

«Я рассказала папе что мне нравятся девочки. У него не было претензий, но он сказал, что я должна молиться, ибо это грех. Я поняла, что это стыдно, что я должна спрятать это чувство, бороться с ним. В 20 лет один парень сделал мне предложение, и я обратилась к отцу за советом. Мне очень понравилось то, что он ответил: выходи замуж только по любви. Если ты хочешь сыграть свадьбу только ради свадьбы, лучше вообще не выходи замуж. Оставайся незамужней».

К тому времени, когда женщина встретила свою возлюбленную, она успела преодолеть внутреннюю гомофобию. Выиграв битву у чувства вины, она больше не соглашалась с тем, чтобы ей кто-то диктовал, кого и как она должна любить. Тогда она поняла, что хочет стабильных отношений с любимой женщиной. Однако ее возлюбленная не могла принять свою гомосексуальность. Она даже мысли не допускала, что кто-то может узнать, что она любит женщину.

Переезд в другую страну был единственным выходом для их любви. Все знали, что они подружки, и то, что они вместе отправились подзаработать, казалось вполне естественным, – все так делали. Однако для двух женщин важнее было то, что на их новой родине однополые браки были узаконены.

И все-таки, сначала свобода оказалась мечтой даже в Европе. Из-за нехватки денег на первых порах им пришлось делить жилище с другими землячками. Однако в отличии от других молдаванок, которые мечтали вернуться домой, пара с нетерпением ждала дня, когда они больше не будут скрывать своих чувств в четырех стенах маленькой спальной комнаты в большой и свободной стране. Их ожидание оказалось не долгим: любопытство соседей превзошло усердие женщин скрывать свои отношения.

«Я стала замечать повышенный интерес соседей к нам. Несколько раз мы заставали одну из соседок под дверью нашей спальни в положении подслушивающей. А однажды соседи дошли до того, что ночью открыли дверь, чтобы «поймать нас с поличным», и убедиться в своих подозрениях. В лицо никто ничего не говорил, но в поселении стали распространяться слухи. Мы поняли, что самоизоляция в некоем гетто не является выходом из положения. И приняли решение разорвать пуповину, связывающую нас с «нашими», интегрироваться в испанское общество. Это было правильным решением: положение стало меняться».

Первые марши за права ЛГБТ, в которых женщины приняли участие, прошли в Европе. Одна из женщин рассказала о том, что и в стране которая приняла их брак существуют гомофобы, которые возмущены маршами, и не понимают, для чего они нужны в стране, где однополые браки разрешены и права ЛГБТ соблюдаются. Но в этом и состоит загвоздка с правами миноритарных групп, объясняет женщина. «Эти права были добыты величайшим трудом, поэтому нет права на то, чтобы расслабиться. Если мы оставим без внимания мелкие нарушения наших прав, то через день у нас их не останется. Их просто отнимут. Никогда не знаешь, кто придет к власти».

Сегодня семейная пара посещает Молдову все реже и реже. Когда им в очередной раз задают вопрос о том, когда они вернутся домой, женщины с гордостью отвечают, что их дом – теперь в Европе. Все знакомые из новой страны приняли их отношения без вопросов и лишних расспросов. Когда женщины, наконец, осмелились признаться в своих отношениях, коллеги по работе обняли их и сказали, что «с первого дня видели, как вы любите друг друга». А семидесятилетний директор, когда узнал, что женщины из Молдовы – лесбиянки, заявил, что он уважает любую семью, и что каждый волен выбирать себе близкого человека, рядом с которым будет счастливым.

«Наши новые друзья подбадривали нас и твердили, что мы должны гордиться собой, гордиться нашей любовью. Они сказали, что мы – честные люди – и можем рассчитывать на поддержку окружающих. Это воодушевило нас, помогло принять наши отношения, а затем и оформить брак».

В 2018 году женщины сыграли свадьбу в узком кругу друзей, которые официально подтвердили, что знакомы с парой уже много лет. Родственники ничего не знали о свадьбе – женщины поняли что лучше им ничего не знать.

«Мне очень больно, когда я думаю о том, что родственники отказываются нас принимать. Я задаюсь вопросом: чем это братья лучше меня, что они могут ходить по улице за руку с любимым человеком. Я не хочу афишировать свои отношения, но я не хочу и прилагать максимум усилий для того, чтобы их скрывать в то время, когда приезжаю в Молдову».

МОЛДОВАНКА С QUEER-ЭТАЖА ФАКУЛЬТЕТА АСТРОФИЗИКИ

История Надежды (псевдоним) радикально отличается от предыдущих. Она – первая молдаванка из сообщества ЛГБТ, от которой я услышала о хороших и добрых отношениях в семье, о признании и помощи с целью ее интегрирования в общество и в коллектив школы. Семья помогла ей чувствовать себя в безопасности и в развитии потенциала. Благодаря родственникам, Надежда не оказалась «в бегах» от постоянной дискриминации. Она уехала на учебу в Бостон (США) только тогда, когда несколько университетов одновременно приняли решение выдать ей стипендию.

Надежда утверждает, что не помнит конфликтов на почве ее сексуальной ориентации. Семья и друзья помогли ей чувствовать себя хорошо дома, и она, наверное, осталась бы в стране, если бы академические условия позволили развиваться и учиться в Молдове. Но университет, который пригласил ее на учебу, является одним из лучших в мире, и она решила уехать. Желание получить качественное образование – одно из самых важных для нее, сколько она себя помнит.

Девушка не думает, что она вернется домой, как минимум, в течении ближайших десяти лет. Эти годы будут заняты учебой. Также она не считает, что вернется на родину работать. Уровень развития науки, которую она постигает в Бостоне, и уровень развития этой науки в Молдове – не сравнимы. И все-же, она очень внимательна к тому, чтобы ее сексуальная ориентация не стала достоянием общественности. Почему? По ее словам, это может навредить ее родственникам, которые остались дома.

То есть, несмотря на тысячи километров, отделяющих людей от дома, будучи полностью в порядке со своей идентичностью и сексуальной ориентацией, юноши и девушки из сообщества ЛГБТ продолжают скрывать свою личную жизнь. Потому что бояться причинить боль близким, которые остались дома в патриархальной стране в окружении стереотипов и предрассудков.

«Я не живу в Молдове. И то, что может случиться дома, никак не повлияет на меня. Но там моя семья, и, если люди узнают, что я – лесбиянка, им придется несладко. Обычно я долго не раздумываю над ситуацией, но это один из моментов, который меня напрягает в Молдове».

Надежда чувствует себя очень хорошо в университете, где она учиться, потому что ее коллеги умные и интересные. Ей наконец-то есть с кем поговорить об астрофизике. Она окружена людьми, которые также, как и она, увлечены наукой.

Помимо интереса к науке, на девушку произвело впечатление и то, что в академической среде все представляются именем, которое отражает их, и окружающие уважают этот выбор. Это важно, так как среди студентов много нон-бинарных личностей (идентичности, которые находятся за пределами гендера), которые используют имена, отличающиеся от биологического пола. «Это способствует созданию инклюзивной среды», – объясняет девушка. Надежда рассказала, что группа студентов LGBTQ в университете намного заметнее, чем в Молдове. Люди не боятся говорить о своей идентичности или сексуальной ориентации. Например, более половины студентов, проживающих на одном с Надеждой этаже общежития, это люди из сообщества LGBT. Для нее – это очень удачное и смешное совпадение.

В университете юноши и девушки открыты для изучения своей личности и сексуальности. Они пользуются не только понятиями гей или лесбиянка, некоторые называют себя пан-сексуалами, queer, нон-бинарными. В университете есть программа, по которой студенты, не являющиеся цис-гендерными, могут попросить поселить их в комнате с гендерно-нейтральными людьми.

Проживая в Бостоне, Надежда увидела и прочувствовала преимущества инклюзивного общества. «Когда человек исключен и ему предоставляется мало шансов, тогда страдает все общество. Ведь любой из нас может оказаться гением и представить обществу то, от чего выиграют все. В академической среде это более заметно. Если исключить сообщество LGBTQ из моего университета, исчезнет около 25% студентов, преподавателей, работников. И все то, над чем они работали, тоже исчезнет».

Надежда не сожалеет о том, что родилась и выросла в Молдове. Наоборот, она утверждает, что это помогло ей лучше понять то, кем она является. Она рада и благодарна, что родилась в Молдове именно гомосексуалкой. Она уверена, что родись она в богатой семье из Франции или США, имея множество привилегий, она не добилась бы того, чего добилась сегодня, и была бы совершенно другим человеком.

«Мой опыт гомосексуальной личности, рожденной и выросшей в Молдове, способствовал тому, кем я являюсь сегодня», – подытожила Надежда.

ПРЕДПОЧЛИ КИШИНЕВ – ПАРИЖУ 

Как бы странно это ни звучало, но есть гомосексуальные пары, которые переезжают жить в Молдову из-за рубежа. Виктория и Нина, например, переехали в Молдову после нескольких лет жизни в Германии, Франции и Великобритании

Наша встреча была запланирована в одном из кишиневских заведений на Буюканах. Я узнала их, как только они вошли, хотя раньше никогда не видела. Жизнь в ЕС оставила на их лицах отпечаток уверенности и свободы. У нас в стране такое редко увидишь. Обе девушки притягивают взгляды окружающих. Любовью, благодарность и спокойствие – все это читается на их лицах. Они разные, каждая по-своему красива. Нина высокая и у нее много татуировок. Она кажется очень суровой, однако суровость улетучивается, как только ловишь ее взгляд и улыбку – добрую и почти детскую. Виктория – классическая представительница огненной блондинки с славянскими корнями, уверенная в каждом шаге и интеллигентная.

Виктория – гражданка Республики Молдова, Нина – гражданка Германии. Два месяца назад Нина впервые приехала в Молдову и сразу же влюбилась в нашу страну. Ей нравится природа, а также фрукты, овощи, брынза и мед, у которых натуральный вкус. И все это, конечно, в сравнении с тем, что довелось ей пробовать в странах ЕС.

Виктория решила вернуться домой, потому что ее престарелые родители нуждаются в уходе и поддержке. А Нина последовала за Викторией, потому что любит ее. Она говорит, что другого мотива в ее переезде нет. Она объясняет, что многие европейцы считают Восток ужасным. «Это одна из тех легенд, которая передается нам из поколения в поколение, и мы в нее верим. То, что я открыла для себя, абсолютно другая реальность, и я рада этому. Я влюбилась в Молдову».

При переезде в Молдову девушки сразу нашли, чем заняться, – обе включились в работу по стерилизации бездомных животных. Кроме того, они помогают животным, покупая им корм. У них появилась идея для собственного бизнеса, над которой они работают сейчас, и которую хотят осуществить, если у них получится остаться в стране.

Они думают открыть туристическое агентство, чтобы показывать Молдову своим друзьям из Европы. «Мы уверены, что им многое тут понравится. Мы хотим помочь им приехать, чтобы открыть для себя Молдову. Кухня у нас превосходная, природа красивая, погода отличная. Здесь много есть привлекательного для европейцев, а мы знаем, как это правильно подать им».

Проблема заключается в том, что Нина, являясь гражданкой другого государства, не имеет права находиться в Молдове более трех месяцев. Если бы пара пользовалась теми же правами, что и гетеросексуальные пары, статус жены гражданки Молдовы помог бы ей находиться в стране дольше. Но в Молдове не признаются однополые браки, поэтому девушки вынуждены искать другие пути для выхода из сложившейся ситуации. Если они их не найдут, им придется уехать из страны.

Пока, они обе настроены оптимистично. «Мы – борцы. Попытаемся добиться права остаться здесь вдвоем. Ведь, в конце концов, это право каждой семьи. Хотя мы и отдаем себе отчет в том, что результат зависит от политической ситуации».

Девушки признаются, что чувствуют себя в Молдове не так, как в Великобритании, Франции или Германии. Там они намного раскрепощенней, потому что там все знают, что они – семейная пара, и там к ним все были дружественно настроены. В Молдове им не задают вопросов, однако выражение лиц окружения становится одним большим вопросительным знаком каждый раз, когда девушки выходят на улицу. Они не встречали агрессивных людей, однако взгляды точно говорят, что не стоит держаться за руки или целоваться. А это значит, что они должны будут отказаться от вещей, поступков и жестов, которые важны для них:

Например, они вынуждены блокировать свои естественные жесты и привычки: «Иногда мне хочется взять ее за руку, когда мы идем за покупками на рынок Дельфин, но тут же вспоминаю, что этого делать не следует. Люди странно на нас смотрят в любом случае. Мы чувствуем, что стоит нам взяться за руки, как это сразу вызовет взрыв их мозга. Даже когда мы ничего не делаем, нас анализируют, словно сканером, пытаясь понять, что с нами не так. Даже дети. И те останавливаются и смотрят нам в след», – с удивлением говорит Нина.

Виктория не хочет конфликтов или споров с окружающими. Она понимает, что если будет вести себя естественно, как например во Франции, то это может привести к неприятным последствиям. Поэтому девушки избегают подобных ситуаций.

Обе полны терпения. Они надеются, что постепенно положение вещей в Молдове изменится. «В нашей стране мы видим большой потенциал. Многие работают за границей и там пересекаются с сообществом ЛГБТ, которое намного заметнее, чем в Молдове. Это должно положительно повлиять на людей в нашей стране. Общество должно стать более инклюзивным. Многие из тех, кого я знаю, возвращаются из-за границы толерантными» – рассказывает Виктория.

Но пока осмотрительность кажется им вполне уместной. Они считают, что нельзя навязываться со своими правилами и привычками. Сначала нужно узнать людей, понять, с кем можно быть откровенным, а от кого лучше скрывать свою идентичность, чтобы исключить ненужные споры. Где бы ты ни находился, важно, чтобы сначала люди узнали тебя как человека, а уж потом и о твоей сексуальной ориентации. Те, кто знают тебя, прежде должны видеть хорошего работника, надежного соседа, и уж потом ты можешь доверить им личную жизнь. Это отличный способ узнать людей, которые тебя окружают. «Если тебя приняли до того, как узнали, что ты – лесбиянка, и потом отвергли, то становится ясно, что дело не в тебе и в твоих качествах, а в гомофобии, от которой страдает человек», – объясняет Нина.

Как и в случае с Надеждой, женщины говорят, что чувствуют себя счастливыми в Молдове благодаря семье, которая их принимает и любит. Мама Виктории уже много лет входит в группу поддержке родителей, где она помогает другим мамам принять своих гомосексуальных детей. «Конечно, очень важно иметь семью, которая тебя принимает. В родительском доме нам не надо прятать эмоции, мы можем держаться за руки, целоваться. Здесь мы ведем себя естественно».

Семья помогла Виктории принять себя такой, какой создала ее природа, и вырасти с профессиональной точки зрения. Так как девушка не теряла времени на бессмысленные экзистенциальные дилеммы, она всецело отдалась образованию, построила карьеру за пределами родной страны. Любовь и понимание родителей помогли ей полюбить себя и чувствовать себя хорошо в любой точке планеты, даже в стране, из которой многие гомосексуальные люди предпочитают уехать. «Я не считаю, что нужно уехать для того, чтобы понять, кто ты на самом деле. Это не про меня. Мы остаемся собой где бы мы ни были», – утверждает Виктория.

Текс: Дойна ИПАТИЙ

Фото: unsplash.com

Источник