Свободу цветам! Или позволим подросткам быть собой в школе
“В школе, где я начала работать учительницей, моих коллег возмутило то, что один из учеников пришел с голубыми волосами … Потом под осуждение попала девочка. В то время я была новенькой и побоялась высказаться в защиту детей, но через несколько дней просто перекрасилась в ярко-красный … ”
Это рассказ одной молодой учительницы, Екатерины, которая очень хотела поддержать подростков, поскольку в свое время и сама была жертвой буллинга со стороны взрослых из-за внешности: не любила платья, не хотела выглядеть “как девочка”. В течение нескольких лет школьного обучения Екатерина терпела критику, даже прибегала к самоповреждению. Позже осознала себя как ЛГБТ-представитель. Уже 4 года молодая женщина работает учительницей начальных классов и прежде всего стремится воспитать у детей уважение друг к другу, несмотря на внешние проявления: какими бы странными они ни казались.
Собеседница Екатерины – директор НПК «Геликон» (школы-садика) из Миргорода Дарья Полтавская, которая имеет 18 лет педстажа и работает тренеркой Всеукраинской программы “Демократическая школа”. По мнению Дарьи, свобода самовыражения формирует активных граждан, тогда как нормирование внешнего вида создает у детей шаблонное мышление, делает их винтиками для авторитарной системы. Конечно, свобода внешних проявлений – это лишь один из подходов к воспитанию личности, но нельзя декларировать реформы в образовании и одновременно отрицать нужду молодежи – желание искать себя и смелость быть собой.
Разговор получился долгим …
О гендере и гендерных стереотипах
Дарья:
– Гендер и пол – это два разных понятия, но в общественном понимании (и среди педагогов) они часто переплетаются. Я бы определила гендер как представление о поведении в зависимости от пола, то есть, определенная модель поведения.
Екатерина:
– Я знаю, что гендер может отличаться от пола. Обычно говорят о бигендерной системе, называя два гендера – мужской и женский. Но сейчас эта система эволюционирует, появляются другие термины. Например, агендерный человек. Гендер может отличаться от биологического пола, это, в первую очередь, то, как себя чувствует человек … Хотя выглядеть он может по-разному: или феминно, или маскулинно …
Дарья:
– В садах и школах немало гендерных стереотипов. Их много и в отношениях между работниками и в учебном материале, и в критериях оценки. Например, когда распределяют часы для учителей одного предмета и категории, то обычно мужчине дают больше, потому что “ему же семью кормить!”. У меня сейчас ассистентами учителя работают двое парней. Это странно. Парень – учитель математики или истории – нормальное явление, а парень, который пришел работать в начальной школе или преподавать литературу, – удивляет. Кроме этого, 90% учителей в школе – женщины, а 90% руководителей школ – именно директора, а не директорки. Это тоже определенный стереотип, связанный с гендером.
Если говорить о воспитании, то еще из сценариев в детсадах начинается формирование гендерных ролей: девочки – цветочки, мальчики – защитники. Позже в школьных учебниках читаем задачи в контексте четкого распределения: девочки – с мамами на кухне, а мальчики – на стадионе. У детей нет пространства для мыслей, чтобы поразмыслить над собственными желаниями и интересами: “Где мне интереснее – на кухне или на стадионе? Или успевать и там, и там? ”
Екатерина:
– Очень распространенный стереотип – “школьная форма дисциплинирует”. Например, у меня в школьные годы был ярко-красный цвет волос. Когда готовилась к защите работы в Малой академии наук, то моя наставница сказала перекраситься, меня не примут. Я туго связала волосы, но все-таки получила резкое замечание от комиссии. До сих пор не знаю, какая связь между учебными достижениями ребенка и цветом ее волос. Вообще, цвет в школе имеет пол: для мужчин – только синий, для девушек – больше свободы, но тоже рамки и необходимость демонстрировать феминные признаки: платьям – “да”, одежды унисекс – категорически “нет”. При этом школа декларирует одно, а делает – другое. Есть официальный план воспитательной работы. И есть скрытый, я его называю, “масонский”, зависит от коллектива и региона. Это набор неписаных правил, которые учителя транслируют или словами, действиями, или, наоборот, игнорированием или молчаливым согласием.
Традиции насилия в школе: менять будем?
Екатерина:
– Когда была ученицей, постоянно чувствовала давление воспитания. В 7-м классе перешла в сельскую школу, а с 8-го начала красить волосы и не носила платья и юбки. Тогда еще школьная форма была обязательной, поэтому мне часто “доставалось”. Учителя позволяли себе радикальные действия умывали одноклассниц, остро критиковали мой вид. Замечания в грубой форме звучали постоянно: “Посмотри на себя! Как ты выглядишь? ” Я воспринимала это очень болезненно, ведь в подростковом возрасте все кажется втрое хуже, чем есть на самом деле, и учитель – не просто взрослый человек, а воплощение статуса и силы. К тому времени и некоторые мои одноклассники или одноклассницы подхватывали учительскую критику, я могла слышать шутки типа: “Она не носит юбки, имея кривые ноги!” Позже, в 9-10 классе одноклассники стали сдержаннее да и я уже получила определенный иммунитет, но дальнейшее обучение в педагогическом колледже оказалось еще сложнее.
Я много наслушалась о том, что, как только попаду на практику в школу, стану объектом для насмешек. Причем, это говорили намеками и неоднократно. Например, преподаватель мог зайти и сказать: “Хочу рассказать вам историю о нашем выпускнике с зеленым цветом волос. Вот пошел на практику – и его засмеяли дети, а он не выдержал и расплакался “. В этот момент все взгляды присутствующих были направлены только на меня …
Сейчас я вам рассказываю и думаю: почему тогда я так близко к сердцу все воспринимала? Это же мелочи! Но ежедневные напоминания или, наоборот, игнорирование меня очень огорчали. Я потеряла интерес к учебе, потому что преподаватели не воспринимали меня всерьез и даже перестали вызывать к доске. В конце концов, это состояние систематического угнетения привел меня к ситуации самоповреждения или селфхарм. Я через это прошла.
Поэтому сейчас я очень чувствительна к потребностям детей в самовыражении. По собственному опыту я знаю, что взрослые не признают проблем подростков, детство кажется им беззаботной и солнечным. Но это не так. Внешняя экспрессия подростка – не прихоть, а часть личности. Я не могла пересилить себя и носить платье, потому что всегда чувствовала себя в нем слишком открытой и уязвимой. Когда критиковали мой вид, я защищалась – и красила волосы еще ярче.
Я закончила педколледж очень хорошо, и учителя меня хвалили. Но я не способна была воспринимать добрые слова после нескольких лет постоянного давления. Сейчас у меня нет обиды, но навсегда остались неприятные воспоминания. Тогда я воспринимала это не как травлу, а как установки взрослых, потому что учителя же знают лучше и учат, как должно быть. Но сегодня я называю это по-другому и считаю, что учителя в подобных случаях травят детей, запрещая им самовыражаться. Они считают это воспитанием. Это обидно.
Дарья:
– Такие истории нужно знать учителям, чтобы понимать, как много зависит от них. Мне жаль, что с тобой произошло. Я считаю, что традиция нормирования внешнего вида призвана унифицировать процессы мышления. Такие люди предсказуемы, ими легче управлять. Наше образование долгое время воспитывало послушных граждан для авторитарной системы. Государство стремилось нормализовать людей, их внешность, поведение, чтобы было легко управлять, выявлять недовольных и несогласных, ведь они будут очень отличаться на фоне да не серой, но нормированной массы. Сейчас принцип ребенкоцентризма требует других подходов.
Как учителя могут поддержать самовыражения детей?
Екатерина:
– Вообще, самовыражение через внешность – очень важно, потому что оно формирует подростка, именно в переходном возрасте дети испытывают себя. Помню случай в школе, где работаю сейчас. Несколько лет назад на голосование педагогического совета был вынесен документ о запрете неестественных цветов волос. Это было ответом на поступок старшеклассника, который окрасился в яркий цвет. В момент голосования мне стало жутко, я боялась, что буду единственной учительницей, кто поднимет руку “против”. И все же, большинство учителей высказалась против, но только потому, что считали слишком резким формулировки. В конце концов было решено “рекомендовать воздерживаться” от радикальных экспериментов с цветом волос. Я не понимаю, как можно рекомендовать детям самовыражаться? Запрещать быть собой?
И хотя учителя приняли “мягкую” формувалировку, на деле это часто выглядит как негативные комментарии педагогов вроде “Вот смотрите, как попугай ходит …”, если ребенок имеет разноцветные пряди.
Когда я пришла работать в эту школу, мне сказали, чтобы я перекрасилась. И я это сделала, потому что работа была нужна, а демонстрировать свои принципы с первого дня я не хотела. И после случая с тем мальчиком и с еще одной девушкой я снова перекрасилась в красный. Взрослые мне ничего в глаза не говорили, может, за спиной. А дети спрашивали: “Это вы хотите нас поддержать?” Я отвечала: “Вероятно. Или хочу просто показать, что так можно делать”. Дети вообще очень чувствительны и чувствуют поддержку или осуждение, даже если им ничего не говорить.
Дарья:
– Спасибо за то, что вы делаете для своих детей. Я тоже была оригинальной, когда пришла работать в школу. Имела ярко-красные пряди, но мне повезло с администрацией, потому что никто не делал замечаний. Что я делаю сейчас для поддержки детей и их желания самовыражаться через внешность? Кажется, ничего. Я не отправляю переодеваться; не говорю, что цвет волос неестественный или некрасивый. 1 сентября на линейке я сказала, что красить волосы – это нормально. Все лето мы вместе с сыном, 5-классником, красили ему волосы в фиолетовый и наслаждались процессом. Конечно же, я не могу демонстрировать двойные стандарты: красить волосы собственному сыну и делать замечания другим детям.
Иногда приходится успокаивать учителей. Например, в прошлом году среди детей была мода на линзы, даже не цветные, а ультрарадикальные – вампирские. Я говорила коллегам: “Ну, сначала испугались, а потом уже делайте вид, что ничего особенного …”
Иногда я сама провоцирую общество. Недавно сделала татуировку на запястье: коллеги уже заметили, а ученики до сих пор нет. Это не первая моя татуировка имею несколько. Когда прихожу в 5 класс, то татуировку на ноге дети видят только под конец учебного года. В общем дети не реагируют на странные имена, особенности внешности, на одежду, если мы не вкладываем в их головы стандарты “соответствия-несоответствия”. Обычно дети открыты друг к другу и воспринимают окружающих целостно, а не какими картинками или шаблонами, взятыми от взрослых, поэтому нам необходимо учиться у детей, а не навязывать им нашу испорченную систему мировосприятия.
#Тыжемальчик и #тыжедевочка: о навешивания ярлыков и ответственность взрослых
Екатерина:
– В детской среде довольно часто звучит от взрослых установка, каким должен быть мальчик или девочка: снаружи и поступками. Но случается, что мальчик выглядит феминно или девочка выглядит маскулинно, интересуется силовыми видами спорта и имеет короткую прическу. Как детский коллектив реагирует на таких одноклассников? По-разному, иногда жестоко. Из моих наблюдений, дети берут пример не с конкретного человека, а впитывают в себя окружение и среду – уроки, кружки, семью … И если дети видят, что физрук говорит “Не можешь подтянуться? Слабак!”, А другой учитель назвал странной розовую рубашку парня, то в постепенно в представлении ребенка возникает и закрепляется стереотип. Чтобы этого не произошло, мы, учителя, должны сами быть с внутренним ощущением и признанием разнообразия. И детям должны объяснять, что ребята могут выглядеть по-разному, и это – нормально ..
Дарья:
– Я согласна, что поведение и позиция детей во многом зависит от взрослых: какие месседжи мы посылаем – такие ретранслируют дети далее. Действительно, дети растут в очень разном окружении, которое и формирует их. Мой сын иногда жалуется: “Меня назвали девочкой, я с хвостиком пришел”. Казалось бы, мелочь, но для ребенка это ситуация, которую он переживает “по-настоящему”. С этим необходимо что-то делать. Если не можем разрушить стереотипы, то должны хотя бы не навязывать их детям ни официальным учебно-воспитательным планом, ни скрытым “масонским”; ни своим поведением или отношением. Например, я одновременно и мама, и учительница. Поэтому я не могу, как мама, позволять собственным сыновьям красить волосы, а как директор – делать ученикам замечания. Выйдя за территорию школы, я не могу ненадлежащим способом реагировать на чьи-то особенности внешности. Я являюсь частью школы, а школа является частью общества. Все взаимосвязано. Учителя и родители совместно воспитывают детей, так и родители становятся частью школы, и от их отношения к гендерным стереотипам тоже зависит очень многое. Каждый взрослый должен начать с себя.
В чем преимущество гендерного воспитания?
Дарья:
– Для меня гендерное воспитание – это не воспитание мальчиков и девочек, а воспитание детей. Когда мы прекратим с детства воспитывать отдельно мальчиков – кормильцев семей и отдельно девочек – будущих матерей, а начнем просто воспитывать людей, получим положительный эффект.
Гендерное воспитание дает возможность ребенку раскрыть свой потенциал, идентифицировать самого себя, понять собственные предпочтения, желания и не беспокоиться о том, соответствует ли это ожиданиям окружающих. Я бы назвала гендерное воспитание основой для построения общества равных, где папы могут идти в декрет, если хотят, а мамы могут не готовить пищу, работать где угодно и не стесняться, если у них больше зарплата. В обществе равных мужчины не бросаться в алкоголизм, если они материально не обеспечивают семью по критериям, определенным кем-то другим. Это люди, не зависящие от стереотипов.
Екатерина:
– Я убеждена, что гендерное воспитание развивает индивидуальность. Самое главное – ребенок не будет чьей-то копией, а только таким, каким он себя осознает или хочет быть. И чувствовать себя защищенным и уверенным в себе. Мальчик не будет стесняться ходить в школу, потому что он щупленький и не подтягивается на турнике, или девочка не будет бояться, что ее внешность будет кто-то критиковать. По моему мнению, гендерное воспитание предотвратит травлю, потому что дети спокойно будут воспринимать разнообразие и не подчеркивать инаковость кого-то из своей среды.
Кроме преимуществ для каждого в отдельности, в гендерном воспитании заложен огромный потенциал для общества в целом. Задумайтесь: сколько талантов мы теряем, когда мама мальчика забирает из рук куклу? А ведь это может быть талантливый модельер! Или когда девочку не пускают в силовые виды спорта? А она могла бы стать чемпионкой!
Дарья:
– Я считаю, что тему гендерного воспитания необходимо сделать привлекательной для педагогов, так как ее часто вспоминают в негативном контексте или искаженно. Мне пришлось услышать от коллеги: “Гендерное воспитание – это что? Когда ребята ходят в один туалет? ” Я начала объяснять, но в ответ услышала: “А-а-а, все ясно, ты, наверное, из новаторов?” Поэтому, по моему мнению, гендерное воспитание должно войти в нормативную базу, для обязательного выполнения педагогами, а также стать темой постоянно на поверхности: кто проигнорирует, кто поддержит – и малыми шагами мы изменим ситуацию. А начинать следует с себя.
К сожалению, мы все, даже те, кто считает себя свободным от стереотипов, думаем и действуем под их влиянием. Например, вместе с коллегами проводили упражнение на педсовете о гендере и поле. Когда спрашивали, есть ли у вас гендерные стереотипы, большинство сразу же отвечало – нет. А когда задавали вопрос: “Каким должен быть мальчик? а девочка? “, то в ответ слышали стандартное” Мальчик – сильный и ответственный”, ” Девочка – нежная и заботливая”. Это упражнение стало открытием для моего учительского коллектива, мы обнаружили, что стереотипы транслируем очень часто в повседневной жизни, не фиксируясь на этом. Поэтому, я считаю, что взрослые могут сделать несколько простых и важных вещей: контролировать себя и не ретранслировать стереотипы и получить минимум знаний о гендерном воспитании. Даже минимальная просветительство дает иногда максимальный результат.
Лариса Гориславец, журналистка ОО Кременчугский информационно-просветительский центр “Европейский клуб”, в рамках проекта LGBT-Talks при поддержке Freedom House Ukraine.
