ЛГБТ-сообщество в Афганистане: жизнь под угрозой смерти
Гомосексуальность – табу в Афганистане. Ее редко обсуждают в СМИ, и она считается чем-то аморальным и противоречащим исламу. В результате статистики о размере ЛГБТ-сообщества в стране не существует.
Би-би-си поговорила с четырьмя афганцами с разными сексуальными ориентациями. Их истории – это истории о тайной, тщательно скрываемой жизни, однако никто из них не намерен отказываться от нее. Все имена в статье изменены в интересах безопасности.
Зайнаб 19 лет, она живет с родителями. Однако ее семья не подозревает о ее чувствах.
“Мне было 15 или 16, когда я поняла, что мне не нравятся мужчины, – говорит она. – Я работала в салоне красоты. Вокруг меня было много девушек, и тогда я поняла, что девочки мне нравятся больше мальчиков”.
Когда Зайнаб призналась своей давней подруге в том, что влюблена в нее, первой реакцией был шок.
“Я сказала, что испытываю к ней чувства, которые мальчик обычно испытывает к девочке”, – вспоминает Зайнаб. На некоторое время девушки перестали общаться, однако впоследствии стали парой.
По словам Зайнаб, они встречались один или два раза в неделю и держали свои отношения в тайне.
“Женщин-лесбиянок очень много, но они не могут открыто об этом говорить, – признает Зайнаб. – В Афганистане считается, что лесбиянки нарушают законы ислама. Если люди узнают, последствием будет смерть. Моя семья никогда не должна об этом узнать”.
“Нас могут повесить”
Давуд понял, что он гей, когда ему было 18. Несмотря на это, он был помолвлен с женщиной.
“Это организовали без моего разрешения, – говорит он. – Я хотел все отменить, потому что не испытывал никаких чувств к противоположному полу”.
Помолвка в итоге была расторгнута, и сейчас, по словам Давуда, он счастлив в отношениях с мужчиной.
“Между нами очень глубокая связь. Когда мы вместе, мы как будто в другом мире”, – признается он.
Однако Давуду приходится вести двойную жизнь.
“В Афганистане гомосексуальность считается шокирующим, негативным феноменом. Если о нас узнают, наверное, нас даже могут повесить”, – говорит он.
Юридически ситуация в Афганистане в этом отношении не совсем очевидная, однако специалисты и сами представители ЛГБТ-сообщества не сомневаются, что гомосексуальность считают преступлением.
В статье 427 уголовного кодекса Афганистана содержится термин “педерастия” – сексуальный акт между мужчинами, один из которых – юноша или мальчик. В качестве наказания указано “длительное тюремное заключение”.
Однако доктор Нияз Шах, эксперт по афганскому законодательству и законам ислама из Университета Халла, говорит, что уголовный кодекс отражает один из основных принципов ислама, подразумевающий запрет гомосексуальности.
“Исламский закон разрешает лишь одну форму сексуальных отношений – между взрослыми мужчиной и женщиной, если они женаты, – сказал Шах Би-би-си. – Если два молодых человека объявят, что они геи и хотят состоять друг с другом в отношениях, люди будут разъярены. Некоторые могут действительно захотеть убить их”.
По словам Шаха, хотя гомосексуальность практикуется в афганском обществе, люди, находящиеся в однополых отношениях, не считают себя геями и зачастую впоследствии женятся.
Концепция однополой любви чужда афганскому обществу, говорит эксперт.
“Я не знаю ни одной гей-пары в Афганистане, где двое мужчин выражали бы открыто свою любовь друг к другу, хотели бы жить вместе и исключали какие-либо сексуальные отношения с женщинами”, – говорит Шах.
По словам афганского проповедника Шамсула Рахмана, большинство богословов сходятся во мнении, что смертная казнь – подходящая мера наказания за гомосексуальные отношения, если их удастся доказать.
“Им тяжело меня принять”
Немат Садат – афганский активист-правозащитник, который хочет изменить отношение к ЛГБТ-сообществу в своей стране. Сам он три года назад открыто объявил, что он гей.
Сейчас Садат живет в Вашингтоне.
“Большинство моих родственников, которые больше времени провели на Западе, чем в Афганистане, отреклись от меня, – рассказал он Би-би-си. – Даже образованная элита – люди, которые учились в Беркли и Гарварде, – им тяжело меня принять”.
Садат родился в Афганистане, но вырос за границей. В родную страну он вернулся лишь в 2012 году, чтобы начать академическую карьеру. После того как он открыто заявил о своей сексуальной ориентации, говорит Садат, его уволили из Американского университета в Кабуле под давлением афганских властей.
По его словам, в Кабуле он говорил со многими представителями ЛГБТ-сообщества и расспрашивал их об их жизни.
“Как и везде, геи встречаются в разных местах – в спортзалах, парках и торговых центрах, – рассказывает Садат. – Однако в большинстве случаев это ни к чему серьезному не приводит, дальше одной встречи дело не идет”.
Так как большинство живут со своими семьями, к себе домой эти люди приводить своих партнеров не могут, поэтому им приходится снимать какое-то место, например, подсобное помещение в магазине.
“Я заключил, что в целом очень тяжело выстроить долгосрочную дружбу или отношения. Представители ЛГБТ-сообщества находятся в ловушке законов шариата и не могут потребовать права даже на свое существование, не говоря уже о браке по любви”.
Борьба за права
Немат Садат надеется, что ЛГБТ-сообщество все же добьется прав и свобод в консервативных мусульманских странах.
Однако не только мусульмане считают гомосексуальность аморальной.
К примеру, в Германии гомосексуальные отношения между мужчинами были незаконными вплоть до 1994 года, и только сейчас власти готовятся к выплате компенсаций тем, кто подвергся уголовному преследованию.
В Афганистане до таких перемен еще далеко.
24-летний трансгендер Шамела родилась мальчиком, однако, по ее словам, всегда любила “девчачьи развлечения” – игры в куклы и с другими девочками.
Однако сейчас, во взрослом возрасте, она вынуждена скрывать свои предпочтения.
“Я закрываюсь в маленькой комнате, как заключенный, – рассказывает она. – Крашусь перед зеркалом, слушаю музыку, смотрю телевизор и танцую”.
Ее партнер также настаивает на том, чтобы сохранять все в тайне.
“Он очень строгий и хочет, чтобы я одевалась как мужчина на людях, – говорит Шамела. – Больше всего я жалею о том, что не родилась женщиной. Я бы очень хотела иметь детей, хорошего мужа и хорошую жизнь”.
Все опрошенные Би-би-си люди говорили о похожих чувствах, переживаемых ими – самокопании, отчуждении и нечто среднем между надеждой и безнадежностью.
Но все они не намерены отказываться от самих себя.
Активист Немат Садат надеется на перемены к лучшему, однако убежден, что они наступят только тогда, когда права ЛГБТ-сообщества будут рассматриваться в контексте более общей кампании за права меньшинств.
“Не будет ни нормального ЛГБТ-сообщества, ни прав женщин, ни прав каких-либо других меньшинств до тех пор, пока мы не объединимся”, – уверен Садат.
