Каминг-аут в Германии. История вопроса и сегодняшний день
185 актрис и актеров в Германии совершили коллективный каминг-аут. DW удалось поговорить с некоторыми из них.
На днях в Германии произошло грандиозное событие: 185 актеров и актрис совершили коллективный каминг-аут, признавшись в том, что они геи, лесбиянки, бисексуалы, транс- квир-, интерсекс- и небинарные люди. Их портреты и интервью опубликовало издание Süddeutsche Zeitung Magazin. Стоит заметить, что этому групповому каминг-ауту в Германии предшествовали и другие – не всегда добровольные.
Пионер каминг-аута в Германии
Известный немецкий кинорежиссер, сценарист, актер и гей-активист Роза фон Праунхайм (Rosa von Praunheim) был одним из первых в мире кино и театра в Германии, кто демонстративно совершил каминг-аут, чем спровоцировал общественную дискуссию. В 1971 году на экраны вышла самая известная картина в фильмографии фон Праунхайма: “Не гомосексуал извращен, а ситуация, в которой он живет” (“Nicht der Homosexuelle ist pervers, sondern die Situation, in der er lebt”). В обществе активно заговорили о правах сексуальных меньшинств.
В 1990-х Праунхайма возмутила реакция СМИ на освещение темы сексуальных меньшинств в то время, когда по миру начала распространяться ВИЧ-инфекция. В какой-то момент все новости о гомосексуалах стали некрологами, заметил режиссер. “Я был очень зол. Мои друзья умирали. Активисты умирали, – рассказывал он позже в одном из своих интервью. – Газеты писали о геях только как о больных и проблемных людях, у которых всегда какие-то неприятности. В то же время вокруг было немало вполне счастливых, богатых и влиятельных гомосексуалов, которые продолжали “сидеть в шкафу”. На публике они изображали романы с девушками”.
В порыве гнева Роза фон Праунхайм совершил поступок, который и сейчас всплывает в любых обсуждениях его творчества. В 1991 году он выступил по немецкому телевидению и публично разгласил информацию о гомосексуальности двух телезвезд: комика Хапе Керкелинга (Hape Kerkeling) и телеведущего Альфреда Биолека (Alfred Biolek). Вынужденный каминг-аут не сломал творческие карьеры обоих, зато на режиссера обрушился вал общественного негодования. Некоторые организации призвали бойкотировать его фильмы. Многие близкие друзья перестали с ним общаться, а некоторые не простили его до сих пор.
Добровольный каминг-аут немецких политиков
Вскоре в Германии начали совершать добровольные каминг-ауты и политики. Вспомним в этой связи бывшего бургомистра Берлина Клауса Воверайта (Klaus Wowereit). Свой знаменитый каминг-аут Воверайт совершил еще до того, как стал бургомистром Берлина. Было это в июне 2001 года, когда он выступал по поводу выдвижения своей кандидатуры на пост мэра немецкой столицы. Признание “Я – гей, и это – окей” (“Ich bin schwul und das ist gut so”) стало крылатой фразой.
Рано ушедший из жизни бывший вице-канцлер и глава МИД Германии Гидо Вестервелле (Guido Westerwelle) в 2010 году сыграл свадьбу со спортивным менеджером Михаэлем Мронцем (Michael Mronz). О том, что они – пара, стало известно еще в июле 2004 года, когда они оба появились в Берлине на праздновании 50-летия Ангелы Меркель (Angela Merkel). Она же в 2010 году была в числе первых, кто поздравил молодоженов с заключением партнерского союза.
Нынешний министр здравоохранения Германии Йенс Шпан (Jens Spahn) совершил свой каминг-аут в 2012 году. Он сообщил об этом в интервью журналу Spiegel. Его муж Даниэль Функе (Daniel Funke) занимает руководящий пост в медиаконцерне Hubert Burda Media. Свадьба Шпана и Функе состоялась 22 декабря 2017 года.
Групповой каминг-аут артистов
Сегодня, спустя 30 лет после вынужденного аутинга двух телезвезд, когда в Германии уже принят закон о браке для всех, а однополые союзы приравнены к гетеросексуальным бракам, казалось бы, каминг-аутом никого не удивишь. Однако, как выясняется, и в Германии не во всех сферах жизни легко быть открытым геем или лесбиянкой. И это, в частности, касается кинематографа и театра. Именно поэтому и опубликовали в популярной немецкой газете свой “Манифест”.
“До сих пор мы не могли открыто говорить о нашей частной жизни, не опасаясь последствий для нашей карьеры. Часто многие из нас сталкивались с тем, что агенты по кастингу, коллеги, продюсеры, редакторы и режиссеры настоятельно рекомендовали нам держать нашу сексуальную ориентацию, идентичность и пол в секрете, чтобы не подвергать опасности карьеру. Теперь с этим покончено! Сейчас мы вместе делаем этот шаг, чтобы привлечь внимание широкой общественности”, – говорится в “Манифесте”, опубликованном на 16 языках, в том числе – на русском.
Авторы манифеста рассказывают о себе
DW поговорила с четырьмя актрисами, подписавшими “Манифест”. Нашими собеседницами стали Кармен Яземин Цеентмайер (Carmen Yasemin Zehentmeier), Йордис Тpауэр (Jördis Trauer), Ева Мекбах (Eva Meckbach) и Елена Шмидт (Elena Schmidt).
DW: Когда и почему к вам пришла идея группового каминг-аута и кто стоял у истоков этой акции?
Ева Мекбах: Идея такого коллективного аутинга родилась на кинофестивале в Мюнхене в 2019 году. Там произошло неприятное событие. Менеджер двух актрис – Карин Ханкцевски (Karin Hanczewski) и Годехард Гизе (Godehard Giese), сыгравших роли в фильмах, премьеры которых были представлены на фестивале, – настойчиво рекомендовал им не появляться на красной дорожке со своими партнерами-женщинами. Это настолько потрясло и обескуражило актрис, что они решили положить конец “играм в прятки”. Женщины стартовали акцию коллективного аутинга, которая могла бы помочь в борьбе с дискриминацей в сфере кинематографа и театра. Я была одной из первых в этой группе. В сентябре-октябре нас было семь человек, и мы хотели выяснить у своих коллег, представляющих сексуальные меньшинства, с какими проблемами они сталкиваются в своей профессиональной деятельности. Многие истории, которые мы услышали, нас потрясли, и мы решили расширить нашу группу. Сегодня наш манифест подписали уже 185 человек, и список этот будет расти. Мало того, мы получаем множество откликов в поддержку не только из Германии. У нас теперь есть , среди квир-актеров и актрис в Германии, , мы открыты для диалога со всеми заинтересованными сторонами.
– В чем выражается дискриминация по отношению к представителям сексуальных меньшинств в сфере кинематографа?
Ева Мекбах: В том, например, что агенты, представляющие интересы артистов, часто рекомендуют им не совершать каминг-аутов из-за того, что это может негативно сказаться на творческой карьере и снизить их шансы на получение новых ролей. На телевидении и в кино по-прежнему превалируют стереотипы и штампы, создаются классические типажи, сценаристы работают в рамках клише, хотя наше общество давно изменилось, оно стало другим, оно гораздой пестрей и разнообразней. Надо прекратить представлять нашу жизнь не такой, какая она есть на самом деле. Когда я выхожу на улицы Берлина, то вижу совершенно другой мир, нежели тот, который мне показывают по телевизору. И наша цель – изменить ситуацию в кинематографе и на телевидении.
DW: “Манифест” подписали геи, лесбиянки, бисексуалы, транс-, квир-, интерсекс- и небинарные люди. Почему вы подписали “Манифест”?
Йордис Тpауэр: Я не стала бы утверждать, что я – лесбиянка. Я люблю людей, и этим я хочу подчеркнуть то, что нельзя укладывать нас по полочкам, я отношу себя к квир-людям. Я влюбляюсь в людей, вне зависимости от того, какой у них пол, среди них могут быть и интерсексуальные и небинарные люди. Я сама могу себя назвать андрогинным человеком, который проявляет одновременно и женские, и мужские качества.
Кармен Яземин Цеентмайер: Лично я в последние годы чувствую себя больше лесбиянкой, но при этом совсем не исключаю того, что могу влюбиться в человека другого пола. На немецком телевидении в основном показываются истории гетеронормативных или гомосексуальных людей, которые соответствуют установившимся в обществе клише. Квир-люди практически не интегрированы в общую картину, а они ведь существуют в реальной жизни, живут рядом с нами. Более того, дело доходит до абсурда, когда режиссеры считают, что актрисе-лесбиянке нельзя предлагать роль гетеросексуальной женщины, мол, она не сможет правдоподобно сыграть роль “обычной” жены и матери. Но при этом лесбиянок или геев нередко играют гетеросексуальные актрисы и актеры. Это совсем не значит, что лесбиянку обязательно должна играть бисексуалка или лесбиянка, нет. Сексуальная ориентация актрис и актеров не должна играть, простите за каламбур, роли в выборе актрис или актеров на те или иные роли. Личная жизнь каждого из нас не должна отражаться на нашем творчестве.
Йордис Тpауэр: Совершенно верно. Мы учились актерскому мастерству и способны перевоплощаться. Мы играем других людей – в этом суть нашей работы. Мы можем играть убийц, не являясь таковыми в жизни. Мы можем спасать жизни людей на экране, не изучая медицину. Мы хотели бы изменить структуры, которые создают и показывают истории, не отражающие многообразия нашей жизни. Нашим “Манифестом” мы хотим внести свой вклад в демократизацию нашего общества в целом.
Кармен Яземин Цеентмайер: Я тоже воспринимаю наш манифест больше как политический акт, нежели потребность каждого, кто его подписал, совершить личный каминг-аут. Мы, артисты, просто не хотим больше прятаться, мы здесь, и нас много, и наша сексуальная ориентация не должна негативно отражаться на нашем творчестве и нашей карьере.
Елена Шмидт: У меня есть стойкое ощущение, что я получаю только причудливые и странные роли, а большие классические достаются моим гетеросексуальным коллегам. Даже в Театре им. Горького в Берлине я нередко сталкивалась с враждебными высказываниями в мой адрес из-за сексуальной ориентации. Именно из-за того, что я по своим внешним данным не соответствую стандартам классической женщины, мне дают эпизодические и даже мужские роли. Я играла большие роли только на малой сцене или в других театрах. Прошлым летом мне было открыто сказано, что, дескать, наш театр не представляет квир-тематику. И тогда я подумала о том, стоит ли мне продолжать работу в этом театре. По этой причине я намерена в конце июля покинуть его. Я 15 лет стою на сцене и не впервые сталкиваюсь с дискриминацией. Я училась актерскому мастерству в Зальцбурге и там же играла в театре. Потом я стояла на сцене дюссельдорфского театра Schauspielhaus, работала на театральных подмостках в Вене, Берлине, заключила контракт с Театром Горького. Проблемы по поводу моей полисексуальности, или, как говорят, нон-бинарности, у меня начались уже во время поступления в разные театральные вузы. Когда я поступала в берлинскую Академию драматических искусств им. Эрнста Буша, мне сказали буквально следующее: “Ты нам нравишься, приходи на заключительный экзамен, но ты нам нужна более женственной”. Я тут же позвонила подруге, актрисе, и сказала, что от меня ожидают больше женственности, попросила ее мне в этом помочь. Она посоветовала мне купить туфли на высоком каблуке и мини-юбку и начала тренировать со мной эту “женственность”. Она ходила по комнате взад-вперед, а я шагала за ней, наблюдая за тем, какие мускулы мне следует использовать, чтобы моя походка казалась более женственной. Но последний вступительный экзамен я все же провалила. Мне сказали, что я излучаю слишком много силы, которая нетипична для женщины. В Зальцбурге, где я четыре года училась актерскому мастерству, мне много приходилось работать над своей женственностью. У меня до сих пор мурашки по телу, когда я вспоминаю об этом времени. Я убеждена в том, что в мире немецкоязычного театра и кино необходимы перемены. Жизнь вокруг нас настолько пестрая и многообразная, а современный театр и кинематограф топчутся на месте, находясь в плену стереотипов и табу из прошлого. Именно поэтому я подписала этот “Манифест” – понимая, что мы стоим в самом начале долгого и трудного пути, который хоть что-то, но все же изменит к лучшему.
