Україна

Есть история: “Никто не говорит об абьюзерах в ЛГБТ-парах. А они есть”

Edward Reese – небинарный человек, или, как он предпочитает называть себя, квир персона. Такие люди отказываются от гендерных условностей. Они акцентируют внимание на человеке, как личности – на его интересах, характере, предпочтениях.

Более 12 лет Эдвард состоял в абьюзивных отношениях с партнером-андрогином, который также отказался от гендерной принадлежности. Это были не просто отношения ЛГБТ-пары. Это были отношения с применением физического и экономического насилия, психического давления и “эмоциональными качелями”.

Как это происходило, какие главные черты токсичности можно заметить в своем партнере, и почему важно говорить о насилии в ЛГБТ-парах – в своей истории Эдвард поделился с Gloss.ua.

Эдвард Риз, 34 года.

Живет в Киеве, родился в городе Днепр Мне 34 года и зовут меня Эдвард. Я – небинарный человек, квир-персона, и использую понятие “квир” потому, что оно охватывает множество разных смыслов – и гендер, и сексуальность, и в целом мировоззрение.

Когда я был подростком, еще не было в принципе никакой адекватной информации о трансгендерности, тем более о небинарных людях. Максимум, что можно было увидеть, чтобы задуматься хотя бы о своей ориентации – это группа “Тату”, Сергей Пенкин, Шура.

В 18 лет, когда у меня появился доступ к интернету, я начал вести онлайн-дневник. Недавно я просматривал его и нашел там такую запись: “Если бы я родилась на сто процентов женщиной, или же на сто процентов мужчиной, без зашкаливающего содержания чужих гормонов в крови, без чужих вторичных половых признаков, без гомосексуальных фантазий, без частых падений МЕЖДУ, без сомнений, без обманов, без ино-половых косплеев и ролей (по-моему, я ни разу в жизни не отыгрывала женские персонажи), все было бы гораздо проще”. Но проще так и не стало. Был период, когда я даже старался быть девочкой. Но есть большая проблема в том, что девочкам общество предъявляет ряд требований: они должны выглядеть определенным образом, быть худыми, красивыми, женственными. При этом общество особо не учит девочек, которые не родились такими, как это делается, как быть женственной. Есть какие-то гайды в журналах… Но уже тогда я стал задумываться о том, насколько вообще разделение на женщин и мужчин приемлемо? Насколько эти понятия всем подходят?

Многие женщины, которые интересуются данной темой, уходят в феминизм, работают над тем, чтобы добиться равенства полов. А у меня получилось так, что я ушел в квир. Хочу добиться того, чтобы эти понятия в принципе перестали влиять на людей.

То есть для меня квир – это про то, что гендерного разделения не существует в принципе. Люди за него цепляются и продолжают считать, что если мужчина надел платье – это сенсация, а если женщина пошла работать в шахту – это тоже сенсация, и об этом нужно написать. На самом деле – это просто желания людей. Платье – это одежда. Шахта – это работа. Мы говорим об условностях, которые пришли к нам из 19-го века, активно продвигались в 20 веке в разных странах по-разному, и до сих пор существуют в 21 веке. Многие люди, особенно подростки, продолжают страдать, не находить себя, потому что они рождаются в мире, полном этих условностей. Они уже совсем другие. Посмотрите на любых знаменитостей, которых уважают подростки, от Эзры Миллера до Билли Айлиш, которая абсолютно не стремится быть похожей на девочку.

Нас уже больше 7 миллиардов на Земле. И вот эта сексуальность, которая направлена на деторождение – оголение груди, демонстрация бёдер, всё то, что по идее должно вызывать у самца сексуальный порыв и желание эту самку оплодотворить – это уже неактуально.

Люди уже достаточно размножились для того, чтобы не быть просто самками и самцами. Нас уже и так много.

Вообще сам факт того, что всем необходимо размножаться – он тоже уже неактуален. Но тем не менее, если какая-то женщина напишет, что она чайлдфри, то в Фейсбуке сразу несется скандал. Придет миллион человек, которые скажут: “Ты должна, у тебя есть матка, ты – мать!”. Это все огромнейшее давление патриархата на наше общество.

Про роли в детстве

Выбор был между мужским и женским. Я отыгрывал в основном мужских персонажей. Мне с детства нравились всякие женские штуки: макияж, блестки, феи, сказки. Хотя, например, в книге ирландских сказаний я больше выбирал не сказки о принцессах, а саги про героев. У меня была компания подруг, с ними я всегда отыгрывал мужские роли (Джека Воробья, например). Мне если нравились женские персонажи, то это скорее были воинственные персоны: капитан космического корабля, принцесса Лея. Мне не нужно было, чтобы меня спасали, любили.

Как познакомился с партнером

Партнера встретил в университете. На тот момент я старался быть нормальной женщиной. Когда мы начали флиртовать с Локи, то я задумался: “Я же хочу быть нормальной женщиной. Зачем я тогда флиртую с женщиной?”. Так, я страдал над этим года три. Мы иногда пересекались, у него появилась девушка, я не стал влезать в их отношения.

На курсе третьем-четвертом мы начали встречаться. Когда он мне предлагал – я ответил: “Извини, но мне нужен мужчина” (ведь я пытался быть нормальной женщиной, но не вышло). Когда мы начали встречаться – все было страстно-романтично.

Про родителей

Родители не были рады. Я этого человека водил домой в гости, как подругу. Как я узнал потом, когда ушел от него через 13 лет, моя мама сразу поняла, что с ним что-то не так. Но мне ничего не сказала. Тогда мои родители все поняли и устроили мне принудительный каминг-аут. Позвали на кухню и прямо задали вопрос: “Ты лесбиянка?”. Я сказал: “Да”. Деваться было некуда. И родители решили меня изолировать от этого человека и от мира. Моя мама вообще была очень жесткий человек в воспитании, с сильным упором на православие, и меня закрыли дома. Потом увезли к родственникам в пригород, откуда я благополучно сбежал.

Тогда Локи с подругой сняли квартиру и помогли мне организовать побег. На тот момент мы с ним встречались около года и это уже были абьюзивные отношения во всем великолепии.

Про абьюз в отношениях

Достаточно характерная для абьюзерских отношений штука – “эмоциональные качели” – была с самого начала.

Человек где-то через несколько недель встречаний сказал мне, что любит меня, и такого в его жизни никогда не было. Хотя до этого у него уже были две партнерши, которых я знал. Но он говорил, что я – лучшее, что было в его жизни.

Это – один из самых ярких признаков того, что вами манипулируют. Когда человек признается в любви очень быстро и очень красиво.

Я же на тот момент особой любви не чувствовал. Было влечение, мне было с ним интересно, но я не очень понимал, что такое “влюбиться”. Но когда человек говорит тебе фразы “я тебя люблю” или “ты лучшее, что было в моей жизни” – он начинает требовать от тебя отдачи. Ты должен дальше соответствовать. Мне устраивали скандалы за то, что я не перезвонил. За то, что я как-то не так спросил про его дела. Человек настолько талантлив в этих манипуляциях, что я реально чувствовал себя виноватым.

У меня в дневнике есть много записей по типу “Ты тупая сука” или “Как ты можешь так с ним поступать. Я как бы к себе обращался: “Немедленно исправься!”. Фразы, которые человек, который себя любит – никогда себе не скажет.

Второй момент: абьюзеры всегда находят в тебе комплексы и манипулируют этим. У меня, как у человека с лишним весом, всегда были проблемы с адекватным восприятием своей внешности, он пользовался этим. Такие сцены бывают в любых токсичных отношениях. К примеру, вот девушка приходит на свидание, вся такая нарядная, а партнер закатывает глаза и показывает лицом, что ему что-то не нравится. И совершенно непонятно, что не так. Она спрашивает: “Что случилось?”, а он отвечает: “Все хорошо, любимая”. Хотя его выражение лица, поза – это все в деталях говорит о том, что это далеко не так.

Третий момент: он изначально много врал о себе. Рассказывал о своем достатке, обещал путешествия и дорогие подарки, потом оказалось, что все это неправда или сильное преувеличение.

Четвертый: человек постоянно давит на жалость и пользуется комплексом спасителя у своей жертвы. Все абьюзеры обязательно в чем-то непризнанные гении. “И только ты, моя любимая принцесса, сможешь помочь мне найти призвание. Но! Пока я ищу свое призвание, ты, пожалуйста, работай на трех работах, воспитывай детей, никуда не выходи и будь моей музой”. Такое началось буквально с первых месяцев. Он рассказывал: “Я не знаю, чем я буду заниматься, но я знаю, что я безумно талантлив”. Тем не менее, у него не получалось реализовывать эти таланты по разным причинам, а я продолжал поддерживать и верить. Мне было проще объяснить самому себе, что человек, которого я люблю, маг или божество, скованное проклятием. Мне тяжело было принять то, что я, такая прилежная девочка с перспективным будущим, просрала свою жизнь, связавшись с каким-то неудачником.

Всё, что сейчас есть у этого человека (он достаточно популярный активист в ЛГБТ и веганском сообществе) процентов на 90 – моя работа.

Сначала это была необходимость вдохновлять, а потом это превратилось в “сделай за меня”.

Я писал за него диплом, я его фотографировал (мне пришлось научиться его фотографировать, потому что он решил стать моделью и ему нужно было портфолио), потом мы делали из него блогера, я иногда писал за него тексты, переводил их. Я писал за него статьи, когда он работал журналистом. Помимо этого я работал на двух работах в две смены: обычная, в офисе, потом возвращался домой и работал в колл-центре – делал обзвон до двух ночи. Примерно в таком формате я жил года три минимум. Можно представить, как психологически на человека влияет работа по 18 часов в день, кроме выходных. А на выходных – у нас фотосессии.

Отказаться от этого было нельзя. Ну как, можно, но если я говорил, что я не могу и не хочу, то вместо того, чтобы работать в свою ночную смену – я попадал в скандал, в котором не мог не участвовать.

За эти годы я минимум раз в год пытался уйти. Один раз я даже забрал кота, потому что он проявлял к нему жестокость. Запаковал кота в переноску, забрал основные вещи и свалил. Но стоило мне взять трубку если он звонил – через час разговора я уже понимал, что это же я виноват.

Это ж я спровоцировал избиение, скандалы, крики. Он просто не смог сдержаться, потому что я кусок дерьма и не могу правильно себя вести. И я же обещала быть его музой.

Это стандартный цикл, который происходит в любых абьюзивных отношениях в разных формах.

Про физическое насилие

Первый эпизод случился на Новый год, через год после наших отношений. Я еще жил у родителей, они ничего не знали. Целый день 31 декабря он мне парил мозг: “Приезжай. Нет, не приезжай. Я хочу тебя видеть. Нет, я не хочу тебя видеть”. Но в итоге сказал приезжать.

Я оделся нарядно и приехал. Я уже не помню, как именно это началось. Но вдруг он начинает меня бить. Почему? Потому что летом, этого же года была ситуация. В июле он меня бросил – мы расстались. Тогда я переспал с бывшей девушкой и стал для него “шлюхой и предателем”, потому что, оказывается, мы не расставались. В дальнейшем эта измена была для него поводом меня бить и всячески использовать.

Потом была еще одна измена с моей стороны. Виртуальная. Я в онлайн-игре занимался виртуальным сексом. Мне было тяжело с моим партнером, я искал какую-то отдушину. И вот за эту измену, которая случилась в 2011 году, он мстил мне всю жизнь. За то, что я посмел кому-то говорить о любви. Это всё была игра, но он называл меня предателем.

После той ссоры избиения могли случаться по любому поводу. Я еще тогда носил очки. Однажды он ударил меня по лицу и стекло разбилось, но к счастью не попало в глаз. Зато он порезал себе руку.

Он меня душил. Таскал за волосы по квартире. Избивал ногами, по голове. В общем, эврисинг.

Каждый раз в этом был виноват я: “Ты меня довел, ты меня спровоцировал”.

Я специально забрал с собой дневник, когда уходил. Очень много чего не забрал, потому что сбегал срочно. В дневнике этом есть две показательные записи с разницей в один или два дня: “Я мудак, я сволочь, я сломал ему жизнь, я ему много обещаю и ничего не делаю”. Следующая: “Он мудак, он сволочь, он сломал мне жизнь”.

Он говорил мне ровно те вещи, которые, по сути, и делал со мной. У меня были перспективы заниматься журналистикой, в итоге – у меня депрессия и лишний вес. Сейчас я уже год живу в Киеве без него, без какого-либо контакта. И до сих пор выгребаюсь из этого.

Работа с психотерапевтом

В 2018 году я начал понимать, что мне очень плохо. Я был в депрессии, объедался, чтобы успокоиться. Из-за компульсивных перееданий набрал килограмм десять. Начал искать психотерапевта. Понятно, что он бы меня не пустил к нему. Я тайно написал пост в Фейсбук. При этом денег у меня не было – я все деньги отдавал ему. Поэтому нашел специалиста готового работать по бартеру: вел ее аккаунты, а она меня консультировала.

Еще мне дали ссылку на группу психологической поддержки. Это оказалась группа про абьюзивные отношения. Знакомая, которая дала мне эту ссылку, следила за нашими отношениями и видела, что что-то не так. Публично мы с ним были, как друзья. Никто не знал, что мы встречаемся. Официально никто не знал. Мы организовывали акции, лекции, другие активности… Глядя на наши фотографии с тех времен, несложно заметить, что между этими людьми что-то происходит. Он всегда был звездой, а я – бледной тенью. Ходил весь в черном, сером, без макияжа, маникюра. Выглядеть так, как я выгляжу сейчас – мне запрещалось.

В этой группе я начал читать посты людей, которые когда-то находились в абьюзивных отношениях. Тогда я понял – так это же про меня.

Чем дальше я читал – тем больше понимал, насколько все стандартно происходит. Все абьюзеры ведут себя практически одинаково. Только у кого-то есть дети, у кого-то совместный бизнес, у кого-то девушка абьюзер или трансгендерный человек. Они все хотят захомутать ресурсных и интересных партнеров. Потому что из таких можно потянуть что-то. Во-вторых, значительно круче, когда ты превратил в кусок дерьма того, кто был перспективным.

Часто жертвы боятся, что если они расскажут кому-то, то об этом узнает партнер. Поэтому долгое время психотерапевту я ничего не рассказывал. Говорил про детство, проблемы, но потом в какой-то момент я решился и выдал всё. Объяснил, в чем у меня основная проблема, про абьюзивные отношения. И она стала со мной это прорабатывать. Мы обсудили то, что такие отношения развиваются по детско-материнской схему, что человек присасывается к партнеру, как к маме, и питается за счет его жизненных сил.

В таких отношениях живет только один человек, а второй – является ресурсом. Конечно же мне было ужасно страшно. Потому что когда ты треть своей жизни сидишь задом на муравейнике и тебе удобно, мягко, но кусаются – ну, ок. Ты привык. А слезть с муравейника? А кто его знает, что там будет дальше. А вдруг там тигры? Тут муравьи, ты уже с этим свыкся, уже знаешь, как действовать. Тебя бьют, а тебе уже не так больно, потому что ты привык.

Побег

Случилось два момента. Мы с Локи поехали в Киев на концерт его любимой группы. А за день до концерта проводился тренинг для активистов, на который он пошел, конечно же, один. Тренинг проходил под Киевом несколько дней, а я остался ждать его в городе. Впервые за десять лет я остался один на три дня. И это было так круто! Я гулял по улицам, ходил по кафешкам, музеям, встретился с подругой, почувствовал, что я человек, что я живу, что у меня есть свои интересы. В тайне от него посмотрел два сериала – “Острые предметы” и “Призрак дома на холме”, в которых как раз поднимается тема насилия и манипуляции.

Потом мы вернулись в Днепр. Через некоторое время его позвали на другой тренинг. И судьба подарила мне еще три свободных дня.

Так получилось, что в одном из наших культурных центров проводилась лекция про абьюзивные отношения. Выступала активистка из Киева. Там были студенты до 20 лет. Она рассказывала им что-то умное и красивое, а они без примеров вообще не понимали, про что она говорит. Например, про газлайтинг. Я предложил: “Можно я объясню”? И начал рассказывать истории из своей жизни, что помогло им лучше понять тему.

Газлайтинг (от английского названия пьесы “Газовый свет”) – форма психологического насилия, главная задача которого — заставить человека сомневаться в адекватности своего восприятия окружающей действительности. Психологические манипуляции, призванные выставить индивида «дефективным», ненормальным. К примеру, абьюзер рассказывает свои версии событий, которые ему более выгодны, а если жертва доказывает, что говорила или делала не так, ее убеждают в психической ненормальности, рекомендуют лечиться.

Когда мозгу все время объясняют со стороны, что он не прав – мозг соглашается.

Это приводит к определенным физиологическим нарушениям в памяти. Как битые кластеры на диске компьютера. Так и происходит с мозгом. Какие-то данные просто ломаются. Из своих 12 с половиной лет жизни – я помню детально где-то процентов 60. В лучшем случае. Не потому что это были травматические события, это постоянный газлайтинг – он превратил мозг в губку. Возможно когда-нибудь я вспомню всё.

Потом мы провели совершенно макабрический и абсурдный Новый год. Встречали вместе с его подругой, которая нынче его партнерша. Он устраивал какие-то скандалы, манипулировал уже и ее сознанием. Было видно, что она в него влюблена. Я надеялся, что она уже взрослая, не такая наивная и не поведется на это.

После Нового года я ждал зарплаты, чтобы уехать. Я решил, что я уеду в Киев, найду работу и буду здесь жить.

День Х

Я получил зарплату. Написал маме: “Позвони мне сейчас, пожалуйста, мы поговорим”. Мама в принципе не касалась темы того, что со мной происходит. Мы говорили только о моей работе. Она болеет, и я попросил ее позвонить и сказать, будто бы она попала в больницу. Она позвонила, я сыграл: “Да? Серьезно? Ты в больнице?”. Сказал ему, мол, так и так, надо ехать. Там не пропускают отца в палату, ей плохо, она хочет, чтобы я побыл с ней ночь.

Почему он меня отпустил?

До этого он увидел эту группу в Фейсбуке, где я писал про абьюз. Я там начал сам писать посты, комментарии, соответственно он увидел, что я рассказываю про него. Был скандал. Но мне уже было все равно. Я ему так и сказал в лицо: “Да, я считаю, что ты абьюзер. То, что ты делаешь со мной – ненормально”.

Он ответил: “Я не знал, что так нельзя. Мы же с тобой договорились, что ты отдаешь мне деньги. А бью я тебя потому что… ну, ты же любишь БДСМ?”. Может быть и люблю, однако когда тебя таскают за волосы по полу, а ты кричишь “остановись” это, как бы, уже не БДСМ. Он пообещал исправиться. Начал стараться. И такое тоже бывает. Когда абьюзеры понимают, что что-то пошло не так, они начинают быть хорошими. Впервые за много лет он начал готовить. А я смотрел и понимал, что это – игра. Настолько неестественная. Видел, как он страдает от этого.

Когда я сказал про маму – он меня отпустил. Приготовил салат из авокадо, запаковал мне его с собой. Никогда я так не радовался, выкидывая салат из авокадо, чтобы его сожрали собаки.

Я взял в рюкзак только то, что влезло. Делал все быстро. У меня была огромная библиотека любимых книг, редких, заказывал с Амазона. Одежда. Ничего этого я не взял, ведь я шел к маме в больницу.

Выхожу из подъезда, звоню маме: “Мам, я уезжаю в Киев”. Мама была безумно рада за меня. Она меня поддержала. Родители меня провели, накормили, дали какие-то вещи, и я уехал. Когда я уже понял, что сбежал, я написал ему все, что думаю, и заблокировал его везде.

Первую неделю было тяжело. В абьюзивных отношениях человек подсаживается на эндорфины и адреналин в процессе “эмоциональных качелей”. Это дает эффект, схожий с воздействием опиатов. По сути, когда ты перестаешь на этих качелях кататься, ты чувствуешь себя как наркоман после ломки.

Я приехал в Киев в семь утра и гулял в ожидании, пока откроется хостел. И рыдал. Просто плакал без остановки. Это с одной стороны было счастье – я один, меня никто не тронет, с другой стороны – страх. Ощущение потери источника конкретных, привычных эмоций.

Когда я попал в эти отношения, я понятия не имел, что так бывает. Да, слышал, что мужья бьют жен. Мой отец мог орать на мою мать и на меня. Но что это такое и как из этого уйти – никто не рассказывал.

Почему важно говорить про это

В последние годы эта тема стала чаще подниматься. Мы слышим о харассменте, об абьюзивных отношениях. Но никто не говорит об абьюзерах в ЛГБТ-парах. А они есть! Я уже знаю как минимум пять историй об абьюзе в паре, условно, “женщина-женщина”. Со мной в хостеле жили две девушки-партнерши, и как мне потом стало известно – одна из них избивала другую. Хотя я ни разу этого не видел, живя в соседней комнате. К слову, девушка, которая была абьюзером, выглядела совершенно нормальной, позитивной, милой. Это было очень странно. И это еще одна черта абьюзеров – они всегда будут стараться казаться классными перед чужими.

Сейчас моя жизнь уже никак не связана с прошлым, но я продолжаю говорить об этом, потому что множество людей остается в том же положении, что и я, и не знают, как из него выйти. Более того – многие, как и я, даже не понимают, что являются жертвами, воспринимают побои и манипуляции как норму. Особенно это касается ЛГБТ-пар. К страху перед абьюзером добавляется страх насмешек и дискриминации от, например, полиции или психотерапевта – и пострадавшие продолжают жить в абьюзе, никому не рассказывая.

Если ваша история хоть немного похожа на мою, не оставайтесь в таких отношениях. Ищите помощи, лучше сразу профессиональной. Например, мне очень помог нейропсихолог Андрей Васин. Его лекции об абьюзивных отношениях и насилии многое разложили по полочкам. Также можно обратиться в центры помощи жертвам домашнего насилия:

Вы сами – единственный человек, который останется рядом с вами до конца. Берегите и цените себя.

Источник

Сподобалось? Знайди хвилинку, щоб підтримати нас на Patreon!
Become a patron at Patreon!
Поділись публікацією