Колтон Хейнс: Быть геем в Голливуде
33-летний американский актёр Колтон Хейнс рассказал о своем мрачном опыте работы в Голливуде в откровенном эссе, опубликованном в журнале «New York»:
«Шёл 2006 год. Моей первой работой в Лос-Анджелесе стала служба «секса по телефону». Это было не то, чем я планировал заниматься в Голливуде, но начало было неплохим: 18-летним новичком в городе я мог зарабатывать достаточно денег, чтобы оплачивать счета. Я ходил на обеды, в магазины и на вечеринки и выходил из них, чтобы время от времени отвечать на звонки.
Стоя на бульваре Санта-Моника возле магазина CVS, я «рычал» в свой мобильный телефон, обращаясь к клиенту: «Хочешь растолстеть для своего хозяина, свинья? Тебе это нравится? Ну-ка хрюкай, расскажи, как ты любишь своего хозяина..?» — и прохожие диковато косились в мою сторону. Никогда не мог понять, почему так много клиентов любили «животные игры». Но я мог свободно продать им фермерский секс: я и сам был со Среднего Запада, из маленького города в Канзасе под названием Андейл, к северо-западу от Уичито.
Мне казалось странным, что работа телефонного оператора не имела ничего общего с тем, как я выгляжу, поскольку это было единственное, что во мне ценили, — в основном, мужчины гораздо старше меня. Мои первые серьезные отношения, если можно так выразиться, в 14 лет были с мужчиной лет сорока, который работал в нашем районе. В том же году я начал танцевать в гей-баре в Уичито — с фальшивым удостоверением личности на руках — после того, как однажды ночью пробрался туда с несколькими товарищами по общественному театру. Я чувствовал себя там как дома. Под барабанную дробь все мужчины у сцены казались похожими на диких животных. Мы танцевали в ковбойских шляпах, в джинсах с заниженной талией и без нижнего белья.
«Смотрел на камеру, пытаясь её трахнуть»
К 15 годам у меня появился первый модельный агент. Я отправил фотографии в ведущие агентства Нью-Йорка в надежде, что они станут моим билетом из провинциального городка. Когда в 2005 году я получил сообщение на «Myspace» с вопросом, хотим ли мы с моим тогдашним парнем Джеем позировать для гей-журнала «XY», я долго не раздумывал. Как только я добрался до студии, я точно знал, что делать. Я снял рубашку, переоделся в рваные джинсы. Я поднимал гантели и смотрел на камеру, пытаясь её «трахнуть», как это делали парни на съемках. Я ползал на коленях в штанах с дырой в промежности, падал на кровать без рубашки, раскидывая ноги, чтобы сквозь дыру в паху было видно белое белье. Это было очень похоже на танцы в клубе.
Наконец, нас с Джеем пригласили в Лос-Анджелес, чтобы отпраздновать выпуск номера. Во время этой поездки мы оказались в доме кинорежиссера, который жил в особняке на Голливудских холмах. Там было много других молодых людей, слоняющихся по огромной гостиной. Все они были похожими на меня: перспективные ребята с широко открытыми глазами. За ужином я оказался рядом с писателем. Ему было под 50 и в его взгляде читался знакомый голод. «Так вы переезжаете сюда?» — спросил он. «Да, с Джеем, с моим парнем, вон он там стоит..», — сказал я. «Ах, юная любовь, — улыбнулся он. — Когда расстанетесь, то позвоните мне. Я смогу помочь, если что-нибудь понадобится».
Вернувшись домой, я получил посылку от писателя, который достал мой адрес у общего друга. В ней было несколько карточек (я солгал ему, сказав, что у меня кончились минуты на мобильном телефоне, когда он спросил мой номер) — и дорогой калькулятор, потому что я упомянул, что плохо успеваю по математике. Я нашел его дары обнадеживающими. «Если все, что мне нужно делать, это просто моргать глазами и флиртовать с людьми, чтобы получить возможности в Голливуде, я этим уже занимаюсь», — подумал я. Это было для меня самым очевидным выбором на свете.
Я переехал в Лос-Анджелес после окончания средней школы. После года занятий сексом по телефону и безответных обращений к каждому агенту, кого я мог найти в Интернете, я начал задаваться вопросом, зачем я этим занимаюсь?
«Придётся изменить ваши манеры»
Наконец, в 2007 году мне ответила одна из компаний. «Нам нравится ваша внешность», — написал агент по электронной почте. На той же неделе я отправился в офис на встречу. В окно был виден крохотный бассейн, где плескались и смеялись парни в плавках. Это привело меня в замешательство. Я представил, как они покидают свои города, чтобы обнаружить по приезде, что должны соревноваться со множеством других, кто выглядит точно так же.
Наконец, меня вызвали в офис, где меня ждал один из владельцев компании (назовем его Брэд) в обтягивающей футболке. Это был мускулистый мужчина средних лет со следами омоложивающих процедур на лице и в белых блестящих «винирах» .
«Почему вы так активно жестикулируете, когда говорите? И твоя осанка… она слишком расслабленная. Нам определенно придется изменить ваши манеры, — сказал Брэд. — Они слишком … театральные, для геев. (Я постарался выпрямить спину). А ты умеешь петь?»
Я спел ему сингл из бродвейского мюзикла «Красавица и чудовище» и передал одну из карточек из модельного агентства, — это все, что у меня было. Внезапно мне захотелось уйти… «Ок, достаточно, — сказал Брэд. — Тебе нужно прийти вечером на урок актерского мастерства. Я согласен тебя представлять».
Вот и все. После долгих месяцев ожидания всё оказалось довольно легко. И это сбивало с толку: «Ему понравилось мое выступление или просто внешность? И какой из него наставник по актерскому мастерству?»
В классе собралось около 20 молодых актеров. Брэд разделил нас на пары: одни мужские, другие женские, а третьи были смешанными. Меня поставили в пару с красивым парнем (назову его Итаном), которого я узнал по популярному телешоу.
«По сценарию я должен тебя трахнуть»
«Сегодня мы работаем над сценами, которые будем ставить в классе в четверг», — сказал Брэд. Итан недовольно закатил глаза: «Ночь сексуальных сцен», — сказал он.
«Каких сцен?» – не понял я.
«Четверг — это ночь сексуальных сцен», — повторил он с угрюмой гримасой.
Когда настало время читать сценарий, у меня дрожали руки. Это был малобюджетный фильм «The War Boys» о двух молодых парнях, которые влюбились друг в друга, живя в приграничном городе.
«Перестань так сильно двигать лицом! — крикнул Брэд с места в первом ряду. — Это же не музыкальный театр!» Он остановил меня: «Вам нужно больше практики. Вам с Итаном потребуется время в течение двух дней, чтобы подготовиться к четвергу». Итан презрительно посмотрел на меня. Я прошептал ему: «Извини».
На следующий день я зашёл к нему домой, — Итан снимал комнату с несколькими молодыми актерами, которые казались «натуралами» и не проявляли ко мне никакого интереса.
«Нам должно быть по-настоящему комфортно друг с другом, если мы собираемся играть в сексуальных сценах», — сказал он во время читки сценария. «Мы все снимаемся в таких сценах, где придётся полностью раздеться. Это учит ощущать себя комфортно, показывая тело на экране», — добавил он.
«Мы играем эту сцену голыми?»
«Да.»
«Это сцена секса?»
«Нет. На самом деле секса нет. Но по сценарию (он пролистал страницы) я должен тебя трахнуть. Так что нужно разобраться. Почему бы не разделаться с этим прямо сейчас?» — сказал он. Должно быть, я выглядел сбитым с толку. «Я натурал, — добавил Итан. — Просто чтобы ты знал». Он схватил меня за затылок и наши губы слились в поцелуе, — он целовал меня несколько дольше, чем я ожидал. В его глазах светилась нежность, и это снова сбило меня с толку. Мы действительно собирались заняться сексом? Или это была игра? Потом его глаза похолодели: «Хорошо, я вижу, мы сыграем эту сцену».
Первым в тот четверг выступала пара, играющая сексуальный эпизод из «Бала монстров». «Сделай так, чтобы мне было хорошо!», — кричала актриса, и по ее лицу текли слезы. Она сняла кружевную майку и обнажила грудь. Затем задрала юбку и стянула нижнее белье через каблуки жестом стриптизерши. Молодой актер, игравший роль Билли Торнтона, к тому моменту уже снимался в популярном телешоу. Я, парализованный, смотрел, как он расстегивает брюки и раздевшись догола, на коленях ползет за партнёршей. Слезы с тушью текли по ее лицу. Она уставилась на нас и на Брэда в зале. И когда актёр брутально «взял» ее сзади, испустила дикий крик, леденящий кровь, как будто член действительно, вошёл в нее прямо на сцене.
Это было ужасно тревожно: молодая и голая женщина изображала секс перед целым классом актеров, чтобы произвести впечатление на менеджера. Я был просто в ужасе, зная, что мы с Итаном будем выступать следующими.
Мы начали с наших реплик. В конце концов, мне пришлось спустить штаны. Я смотрел в глаза партнёру, чувствуя на теле взгляды остальных. Затем я снял боксеры и встал на колени. Повернув голого Итана лицом к публике, я начал разыгрывать с ним фальшивую сцену орального секса. Потом он бросил меня на четвереньки и изобразил проникновение, в то время как мой член мотался взад-вперед, хлопая меня по животу. Я закрыл глаза от ужаса, чтобы не видеть публику.
После того, как действо закончилось, мы стояли в одежде на сцене и Брэд производил разбор полётов. «Твои яйца так низко свисают», — заметил он в адрес Итана.
«Спасибо», — ответил тот.
Затем его взгляд обратился ко мне. «Колтон, нужно остричь эти волосы. И, пожалуйста, перестань так сильно двигать лбом. А то, похоже, можно сеять в эти борозды и собирать там урожай».
В моей жизни многое случалось, но никогда ещё я не чувствовал себя таким деморализованным.
«Ваш голос и манеры — слишком… гейские»
Позже Брэд устроил мне встречу с собственным парикмахером. Как будто это было одолжение, поэтому я изобразил на лице благодарность, когда меня остригли в стиле милитари. Брэд только что закончил тренировку с персональным тренером и на лбу со следами ботокса блестели капельки пота. Он держал в руке миску хлопьев, и пока оценивал мою новую причёску, молоко текло по подбородку. «Вот это мальчик, которого все захотят увидеть, — сказал он. — Вот это звезда». Я опять ощутил себя голым, потому что не мог больше прятать глаза за копной волос.
На следующем уроке Брэд меня похвалил. Я знал, что он делает: он отказывал в признании актёру, затем отмерял похвалу по кусочкам, чтобы вы жаждали внимания, даже если ненавидели его за скупость оценок. Именно такое поведение связывало его с молодыми людьми, прошедшими через его класс. Я был счастлив, услышав его поощрение, как будто прошел тест. Люди с более сильным чувством собственного достоинства могли всё это бросить после унижений, но я оставался здесь. Я всё же хотел был актером.
Брэд предложил мне начать работать в его офисе и познакомиться с бизнесом. Платы не было, но он пообещал, что если я это сделаю, то он найдёт мне агента. Несколько месяцев спустя он позвал меня в офис.
«Тот, с кем я хочу вас познакомить, пока не очень заинтересован в сотрудничестве, так что давайте заинтересуем его. Завтра в обеденный перерыв я хочу, чтобы ты доставил ему некоторые документы от меня. Сделай это в ковбойской шляпе и в расстегнутой рубашке».
Я расстегнул рубашку в лифте и прошел через битком набитый зал, мимо рядов клерков. Судя по выражению лица агента, которому я доставил пакет, я решил, что это могло сработать. На следующий день меня вызвал Брэд. «Колтон, он все еще не заинтересован, — категорично сказал он. — Мне очень жаль, но это не работает. Ваш голос и ваши манеры — они слишком… гейские. Я думаю, что вам будет лучше работать в другой управляющей компании»..
Я почувствовал, как по щекам текут слезы и смахнул их, разъяренный тем, что этот человек заставил меня плакать. «Если вам не хватает денег, то я знаю место, где смогут помочь», — сказал Брэд и что-то записал на визитке. «Было приятно работать с вами», — добавил он.
Вернувшись к себе, я посмотрел на карточку. На обороте стояло: «rentboy.com». Это был сайт для секс-работников.
Слишком мало геев, покинувших «шкаф»
Возможно, вы скажете: ну и что? А чего ты ожидал? — сделать карьеру на собственной внешности? Теперь я понимаю, глупо было думать, что всё сложится легко и весело. То, что делало меня самим собой в частной жизни, — моя гей-сексуальность, — становилось обузой для карьеры в кино-индустрии.
Это было время, когда гомофобия оставалась изюминкой телевизионных ситкомов. Мой актёрский дебют состоялся лишь через несколько лет после того, как я приехал в Лос-Анджелес. Актеры-геи только начинали выходить публично, и ни один из них не мог претендовать на роль романтического героя. В Голливуде всё ещё было очень мало геев, покинувших «шкаф».
Тем временем, я брал уроки у инструктора по сценической речи, который заставлял меня говорить для всего класса, держа маркер между зубами, так что моя дикция становилась четкой и ясной. Я практиковался в разговоре со свернутой наклейкой под языком, чтобы научиться делать звуки «s» менее свистящими, потому что их мягкость позволяла «казаться геем».
Через несколько недель после того, как Брэд меня бросил, после звонков в кастинг-офисы и рассылки снимков по городу, я получил свою первую роль в эпизоде «CSI: Место преступления Майями». На следующий день после выхода в эфир начали поступать звонки от компаний, которые хотели меня представлять.
Я подписал контракт с новой командой, но правила остались прежними. Работодатель посчитал фотосессию для «XY» настолько токсичной, что юристы рассылали письма, требуя убрать изображения из Сети. Когда я был сфотографирован с Лорен Конрад на мероприятии в 2011 году, мне посоветовали не опровергать слухи о наших «отношениях». Для карьеры было лучше, чтобы о моём «романе» судачили таблоиды. (Она, должно быть, знала, что я гей, но мы никогда не говорили об этом.)
«То, что я гей — стоит между мной и карьерой»
Мне неоднократно объясняли менеджеры, агенты и продюсеры: единственное, что стоит между мной и голливудской карьерой, — это то, что я гей. Так было на протяжении лучших лет моей актёрской карьеры в начале 2010-х, когда я участвовал в фильмах для молодежи – в «Волчонке» или сериале о супергероях «Стрела».
Я бесконечно благодарен горстке открытых геев, которые создали для меня возможности актёрского продвижения: Джеффу Дэвису, Грегу Берланти и Райану Мёрфи. Но они были исключением из правил.
Мое психическое здоровье со временем ухудшилось, я стал зависим от алкоголя и таблеток. Когда врач предположил, что первопричиной является мой геевский секрет, я понял, что он прав. В интервью в 2016 году я вышел из укрытия в надежде, что это меня освободит. В известном смысле, так и случилось, последовал целый поток поддержки. Но одновременно я слышал и упрёки, что каминг-аут занял у меня слишком много времени.
Да и работы стало намного меньше. Когда я был «в шкафу», то играл обычных гетеро-парней, — и играл их хорошо. Теперь же единственные приглашения, которые я получаю — это роли гей-персонажей, которых, конечно, мало. Так происходит, потому что я не слишком хорош, как актёр? Сомневаюсь. Раньше это не мешало получению ролей. То же самое происходит и с молодыми актерами-геями, которые пытаются добиться успеха в системе, которая не создана для них.
Быть геем в Голливуде, даже в 2021 году, — значит работать в противоречивой среде, поскольку потребители кинопродукции — в основном «натуралы» и важно не отталкивать их. При этом многие люди, принимающие решения, — геи. Так что в целом это сложная игра. Теперь, став старше и более трезво смотря на вещи, я пытаюсь сопоставить то, кем я являюсь на самом деле, с «фальшивой версией» себя, в которую я вкладывал усилия годами.
И задаюсь вопросом: насколько всё было бы иначе, если бы мне позволили быть самим собой, когда я приехал в Лос-Анджелес делать карьеру на «фабрике грёз» подающим надежды мальчишкой, уверенным в своей сексуальности?
В следующий раз я увидел Брэда на каком-то кино-форуме, через несколько лет после того, как мы расстались. Он сидел за столом с актрисой, которая играла Холли Берри на вечере «сексуальных сцен». Он по-прежнему был ее менеджером. Мы встретились глазами через стол, но не поздоровались. Позже, подойдя к моей стороне застолья, он тихо произнёс: «Было ошибкой бросить тебя».
Может быть, в то время это было так. Но сейчас я в этом уверен. В каком-то смысле он был прав: я был «слишком геем». Он видел то, чего я не понимал: Голливуд был одержим продажей «грёз»; и нужно было чётко понимать, кто покупатель».
…
Напомним, что Хейнс и флорист Джефф Литэм обручились в марте и заключили брак в октябре 2017 года. В 2018 году Хейнс подал на развод с Литэмом, но пара помирилась перед первой годовщиной свадьбы. Однако в 2019 году брак завершился разводом.
Колтон Хейнс был номинирован на «OUT100» журнала Out за 2017 год в знак признания его выдающегося успеха в «самоактуализации» и профессиональной деятельности.
