Анна Леонова ( «Гей-Альянс Украина»): «Активисты и общественные деятели – это голос общества”. Как работают ЛГБТ-организации в регионах
В 2020 году одесский Марш равенства, он же – “Одесса Прайд” стал одним из тех ЛГБТ-мероприятий, которые привлекли к себе больше всего внимания со стороны праворадикальных группировок. 30 сентября во время “Одесса Прайд” участников мирного шествия за права ЛГБТ забросали яйцами и пытались разогнать с помощью слезоточивого газа. В результате одесские полицейские задержали 16 человек, против которых составили протоколы по факту мелкого хулиганства. Хотя должны были квалифицировать такие действия как преступления на почве ненависти.
До этого, 1 февраля 2020 году представители праворадикальной организации “Эдельвейс” напали на участников “Школы толерантности для журналистов”. Группа молодых людей ворвалась в отель “Подолье”, где проходил тренинг по вопросам СОГИ – присутствующих облили маслом и забросали перьями.
Из-за подобных нападений представители региональных ЛГБТ-организаций часто чувствуют себя незащищенными на публике, говорит Анна Леонова, исполнительная директорка организации “Гей-Альянс Украина” и организаторка “Одесса Прайд”. Как живет ЛГБТ-комьюнити в регионах, сотрудничает с полицией и местными властями и каким образом можно противостоять нападениям представителей антигендерних движений, она рассказывает в интервью.
В каких регионах представлена организация “Гей-Альянс Украина”?
“Гей-Альянс Украина” сегодня системно работает в четырех городах – это там, где есть комьюнити-центры: Одесса, Кривой Рог, Винница и Киев. Надо понимать, что ситуация формируется не в зависимости от того, где есть либо нет комьюнити, а от готовности комьюнити на эти вызовы отвечать.
Например, в Одессе мы постоянно обсуждаем текущую ситуацию, а местные активистки и активисты с готовностью включаются в этот диалог. В Виннице сообщество довольно небольшое и не слишком активное. Кроме того, они также сталкиваются с достаточно агрессивной риторикой со стороны “Эдельвейса” и винницких анти-ЛГБТ групп. В Виннице их немало и они являются достаточно включенными в различные политические процессы. Из-за этого большинство ситуаций в Виннице мы решаем по другим протоколам безопасности, чем, к примеру, подобные ситуации в Одессе или в Кривом Роге.
Занимаются ли ЛГБТ-организации какой-то сопутствующей деятельностью? Например, вопросами экологии, окружающей среды и т.д.?
ЛГБТ-организации в, например, Харькове и Одессе действительно занимаются также и сопутствующей деятельностью. Например, пропаганда идеи сортировки мусора. Также существует такой проект как “Поделись вещами”: кто-то приносит одежду для того, чтобы другие потом пришли и взяли себе то, в чем они действительно нуждаются. Также ЛГБТ-активисты, представители организаций выходят на субботники, чтобы помочь стать городам чище, убирать улицы.
Готовность ЛГБТ-сообщества осуществлять активную общественную деятельность напрямую зависит от того, насколько безопасно чувствуют себя эти люди в городском пространстве. Потому что когда ты выходишь и говоришь: “Я – представитель такой организации и я хочу помочь”, ты показываешь себя, свое лицо. Сегодня мы чувствуем меньшую безопасность, когда выступаем с открытыми лицами. Когда же ты не являешься сотрудником конкретной ЛГБТ-организации, ты, соответственно, не можешь рассчитывать и на полноценную защиту этой организации.
В Киеве была достаточно неприятная ситуация: напали на нашего волонтера. Мы обратились в полицию и заявили, что на этого человека совершили нападение после ЛГБТ-мероприятий, после того, как он написал на своей странице пост об этом. На что в полиции нам ответили: “Это ваш сотрудник? Есть документы, подтверждающие это? Нету? Ну, тогда это дело не имеет никакого отношения к вам “.
Что вы можете сказать о представителях так называемых антигендерних движений, о представителях тех организаций, которые агрессивно выступают против ЛГБТ?
Давайте рассмотрим типы наших оппонентов на примере Одессы. Есть группы “патриотических” сил, которые в той или иной степени является недружелюбными по отношению к ЛГБТ. Они либо не выносят вопросы прав человека для ЛГБТ-людей на повестку дня для себя вообще, или же высказываются, так сказать, без поддержки. Это, например, “Азов”, “Правый сектор”, “С14”. Однако конфликтные ситуации у нас с ними были исключительно в пределах их противодействия Одесса-прайду. К 2020 году это противодействие выглядело как контрмитинг и иски в суд, которые они подавали. При этом, с такими группами обычно можно было вести диалог. Мы встречались на “нейтральных” территориях, например, у областной губернатора. Не скажу, что эти встречи были очень продуктивными, нет. Каждый оставался при своем мнении. Но достаточно сложно проявлять агрессию там, где уже есть диалог.
Но есть и другие группы, такие как “Традиция и порядок”, “Эдельвейс”, харьковский “Фрайкор” и другие радикальные группировки, которых много и в Киеве тоже. Они отличаются тем, что единственный вопрос, который они выносят – это антигей-вопросы. Также, возможно, еще противодействие абортам, например. То есть по сути это такая антигендерная риторика. Так, они могут декларировать дополнительно еще целый спектр вопросов. Но на самом деле не имеют никакой социальной повестки, такой как повышение пенсий, социальные выплаты, профсоюзы и т. Не могут все ценности сводиться к тому, что “а давайте бить геев”. Это – нонсенс. Фактически данные группировки всю свою риторику ведут к тому, чтобы сплачивать вокруг себя людей на почве ненависти к гомосексуальным, бисексуальным и трансгендерным людям.
Мое личное мнение заключается в том, что “Традиция и порядок” финансируется иностранными ресурсами, а именно – из российского бюджета, и ведет риторику нашего “восточного соседа”.
Есть ли какие-то готовые алгоритмы – как противодействовать этим группам?
Противодействовать им можно только одним способом – с помощью полиции. Ведь вся деятельность этих организаций строится на призывах к противозаконным действиям. Это призывы к дискриминации, языку вражды и ненависти. Не понимаю, как по-другому можно снизить градус агрессии, связанный с такими группировками.
Каким образом региональные организации сотрудничают с местными властями в своих регионах? Можно ли говорить, что где-то власть идет навстречу, а где-то наоборот нет?
Если опять таки брать к примеру «Одесса-прайд» в 2020 году, то в офисе губернатора Одесской области не нашлось ни одного желающего выступить организатором дискуссионной площадки. Это был первый год, когда начальник областной полиции вообще никак не включился в подготовку и в обсуждение мер безопасности, связанных с уличными мероприятиями.
А как насчет сотрудничества с правоохранительными органами?
До этого, в течение 2015-2019 годов мы довольно легко выходили на коммуникацию с людьми, которые тем или иным образом влияют на принятие решений. Но в 2020-м – что в Кривом Роге, что в Одессе – мы сталкиваемся с тем, что такими вопросами занимаются исключительно руководители районных отделений полиции, которые не имеют ни соответствующих знаний, ни ресурсов для организации подобных мероприятий. Это абсолютное непонимание того, как с этим всем работать.
В течение осени 2020 я подала 12 заявлений в полицию по поводу постоянного давления и блокирования работы нашего комьюнити-центра в Одессе. Это уже даже смешно: мы передаем не просто жалобы на то, что у нас ломают замки на дверях, рисуют какую-то кладбищенскую символику. Мы добавляем также фотофиксацию, видео с камер наблюдения, подаем скриншоты со страниц членов “Традиции и Порядка” в соцсетях, где они напрямую говорят о своей причастности ко всему этому. Мы передаем скриншоты из внутренних каналов “Традиции и Порядка”, на которых люди откровенно кичатся тем, что сделали.
Итак, мы все это собираем, несем в полицию, а через три недели получаем ответ, мол, нам не удалось установить, кто, где и с какой целью совершал все эти действия. Это указывает на абсолютное нежелание расследовать подобные дела.
Одна из самых больших проблем здесь – нежелание также фиксировать подобные случаи именно как преступления на почве ненависти по ст. 161 УК. Что думаете об этом?
Мне кажется, это – комплексный вопрос. Во-первых, министр внутренних дел Арсен Аваков не уделяет этой ситуации никакого внимания. Во-вторых, в 2016-2020 годах действовала Стратегия по правам человека, которая предусматривала разработку преступлений на почве ненависти в качестве обязательного компонента. И вот 2020 прошел, и в новой Стратегии, которая рассматривается сейчас, такого запроса – на подобной нормативный акт о преступлениях на почве ненависти, совершенные по признаку СОГИ – я вообще не вижу. Нет на это запроса также и в Офисе президента, и у местных властей, которые не готовы работать с подобными темами.
В целом же, в Одессе было много вопиющих случаев: проявления агрессии по отношению к активистам, атаки на активистов и активисток. И абсолютная неготовность Одессы расследовать такие преступления. Подобная ситуация также и в Харькове. Во всех остальных городах полиция способна отделить необходимость ведения следственных действий от местных политических или бизнес-интересов на местах.
Именно активисты, общественные деятели – это та сила, тот голос, который влияет на ситуацию. Голос общества. Атаки, наступления на этих людей должны расследоваться иначе. В идеале это должна была быть отдельная служба, которая занимается фиксацией таких преступлений, ведет реестр подобных атак и ищет взаимосвязи в том, что происходит.
Автор: Александра Горчинская, nv.ua
Источник
