Она «топит» за толерантность и продвигает феминитивы в массы. Борется с сексистской рекламой и стереотипами о феминизме, защищает права женщин и в шутку называет себя «гендер-фюрером». Организовывает проекты, главная цель которых — сделать общество более комфортным и безопасным абсолютно для всех людей.
Информатор продолжает проект «Незабаром» — интервью с интересными, творческими людьми, которые живут в Днепре, любят и делают его лучше. В девятом выпуске они пообщались с Ольгой Поляковой — главой общественной организации GenderStream.
- Когда ты поняла, что хочешь связать свою жизнь с деятельностью, которой ты сейчас занимаешься?
Мне кажется, лет в 7. Я поняла, что в этом мире меня что-то не устраивает, а именно гендерно-социальные роли. Тогда я ещё не знала таких сложных определений, конечно. Мне все вдалбливали в голову, что феминизм — это про каких-то плохих женщин. А потом я выросла и стала этой плохой женщиной, которая перестраивает этот мир, так как мне было бы классно. Я вижу, что вокруг собираются женщины, которые тоже кричат про неудобство этого мира. Мы видим, что наш мир патриархата создан для удобства, прежде всего, мужчины, который ездит на авто. Один из аспектов — это тротуары, которые у нас в стране… Ну такие себе. А если ты женщина, и ходишь на каблуках, то на них не так уж и удобно!
В общем, когда я выросла, я начала много читать, общаться с другими людьми — и эти женщины, старше меня, женщины-учёные вдохновили меня заниматься тем, чем я сейчас занимаюсь. И это не конец.
- Конечно, не конец! Но каким же было начало? С чего началась твоя деятельность?
Переломным моментом стал конец 2014 — начало 2015 года. Я попала на тренинг по феминизму, поддалась этой «пропаганде ЛГБТ» (прим. ред. — фраза используется в ироничном контексте. Такое определение некорректно и используется преимущественно в гомофобном сообществе). Я получила много знаний и поняла, что именно их мне не хватало. Тогда я работала в банке, который впоследствии стал государственным. Там проходил конкурс на должность заместителя руководителя департамента. И меня не взяли, знаешь, по какой причине? «Оля, вы знаете, у нас есть Юрий. Он месяц назад стал молодым отцом, поэтому мы эту должность отдадим ему». За этого чувака я работала около двух месяцев, оставалась после работы. Но после того, как я попала на KyivPride, я поняла, что у меня одна единственная жизнь, я хочу прожить её достойно для себя и своих близких. Тогда я уволилась. Понимаешь, мне отказали в должности не потому, что я чего-то не знаю, а потому что я женщина и «мне не надо кормить семью». А у меня тогда котик, между прочим, был!
- У тебя сейчас уже много проектов — «Бийся як дівчина», Comunity policing, горячая линия для поддержки женщин и другие. Расскажи о них подробнее.
Я очень рада, что Gender Stream, организация, которую я возглавляю, разрастается. Подтягиваются женщины, которые самостоятельно инициируют нужные им вопросы. Например, сегодня это были вопросы, которые волнуют женщин-военных. Я не военная и я точно не могу знать, что их волнует. Но таким образом рождаются новые проекты. О планах говорить некультурно, но скажу только, что женское ветеранское движение в Днепропетровской области будет.
Что касается других проектов — их было много. Они были точечные, мы учились работать. Проект «Бийся як дівчина» родился ещё в 2017 году, когда случилось нападение на меня. Мужчина схватил меня за руку, я вырвалась, написала, что хочу заниматься курсами по самообороне. Проект развился настолько, что 30 числа мы запускаем информационно-просветительскую кампанию для молодёжи. Это ролики по сексуальному, юридическому образованию, как защитить себя в случаях домашнего насилия.
Горячая линия поддержки — это была не идея, а потребность. Это был вызов в марте, когда началась пандемия. Мы много работаем с женщинами из сектора безопасности. Мы увидели, что у них сразу началась профдеформация, потому что не было инструментов защиты. Не было масок, санитайзеров, а главное — пониманияи и информации о коронавирусе и как от него защититься. Тогда мы сами ещё не понимали, как это всё будет, просто собрались и начали делать линию психологической помощи. Мы обратились в областную администрацию, там быстро отреагировали, предоставили нам бесплатную горячую линию. Разные фонды дали нам небольшую сумму на поддержку проекта.
Вообще у нас есть проблема — низкий уровень осознанности. Если у нас ломается палец, мы идём в травмпункт и лечим его. А если болит в сердце или голове, то у нас много рекламы алкогольных напитков, но нет рекламы психологической помощи.
- Проект Comunity policing — каким он был и что с ним сейчас?
Было сложно. И сейчас сложно. Дело в том, что было сложно наладить диалог с полицией. Также есть и другой момент — низкий уровень доверия общественности к полиции, так как есть определённый опыт работы милиции. У полиции также есть определённая профдеформация касательно вызовов граждан, особенно если дело касается маргинализованных групп населения. Нужно было решить проблему, что если есть проблема преступления внутри сообщества, то люди должны обратиться с этой проблемой в полицию. А проблема была в том, что не было коннекта. Comunity policing — это про возможность наладить диалог между громадой и полицией.
Честно скажу, реформу полицейскую мы не прошли, есть много над чем работать. Но в полицейской системе есть люди, которые готовы менять эту систему, меняют её. С такими людьми я работаю. У нашей организации это получилось — все ЛГБТ мероприятия в нашей области прошли безопасно. А посмотри на другие области. Это — результат налаженной работы государства, общественных организаций и полиции. Это очень сложная работа, люди часто звонят в первую очередь не на 102, а на нашу горячую линию. Но мы психологическая помощь, не можем приехать и решить какой-то вопрос. Но мы — тот мост, который помогает громаде и полиции объединиться и делать общую работу.
- Все твои проекты — о безопасности, комфорте и равенстве. Как ты можешь оценить уровень этих базовых пунктов в Днепре и Украине в целом?
Ситуация улучшилась. Если говорить о чётких аспектах безопасности — у нас в городе и области, например, стало лучше с уличным освещением. Много работают над проблемой бездомных животных, сейчас они есть, но они не такие агрессивные. Уровень понимания безопасности у граждан и гражданок тоже улучшается. Сегодня мы должны понимать: безопасность — это когда я, женщина, в два часа ночи пошла в магазин за шоколадными конфетами в короткой юбке, и никто не имеет права меня насиловать или называть меня шл*хой. Это про уровень безопасности.
Есть разница на Правом и Левом берегу Днепра. Когда я жила на Левом, мне было страшно. Правый берег — более безопасный. Но. Не так давно я была в том районе, где я раньше жила — в Индустриальном. И он меняется. Я вижу улучшения.
- А что насчёт комфорта? Особенно для маломобильных групп населения.
Для меня лично это не проблема. Но у меня есть близкая по духу подруга София, она перемещается на коляске. И ей неудобно. Мы захотим выпить пива — и не сможем зайти в любой бар. Хотим поехать на маршрутке — не везде есть подъемники. Окей, в центре Днепра улучшения есть. Тут понижения бордюров, тактильная плитка, есть голосовые светофоры. Но посмотри на тот же Левый берег. Соне очень сложно, она закрыта. И наша горячая линия, в том числе была и для женщин с инвалидностью, которые оказались в условиях пандемии закрытыми дома.
- И про равенство. Что у нас с осознанием, с толерантностью?
Давай проведём гей-прайд в Днепре и увидим срез. Мы увидим в комментариях хейт-спич. Это как публичная порка.
Например, в моём информационном пузыре всё окей. У нас все друг друга уважают, все толерантны, используют феминитивы, порхают, как бабочки, помогают друг другу и спрашивают перед тем как помочь. Но в большинстве случаев я вижу устаревшую систему. Гендерная политика на государственном уровне и на местном — не работает, к сожалению. Мы её двигаем, двигаем, а она не двигается. Я вижу людей, которых можно вырвать из этой системы, научить и вернуть обратно. И они будут что-то менять.
- Чего не хватает, по твоему мнению, Украине, чтобы улучшить эту ситуацию?
Штрафных санкций! Мне кажется, что всё было бы хорошо, если не сдал аттестацию по гендерному равенству, если ты работаешь в минсоцполитики или департаменте — до свидания. Таких людей нужно увольнять, потому что они не на своём месте. У нас начался карантин в марте, а они в конце августа собирают координационный совет по противодействию домашнему насилию. Ну вы д*билы, или что? Я бы каждому человеку, который там работает, сделала прививку понимания и эмпатии, потому что у большинства из них — низкий уровень эмпатии. А нашим чиновникам и чиновницам нужно пройти психотерапию, и прежде всего найти проблему в себе.
