«Я считала себя рыцарем»: Как девушки исследуют свою сексуальность и определяются с гендером

Маша Ц.

С детства я ненавидела традиционные гендерные установки и физически не могла их выполнять. Не то чтобы их навязывали родители — они просто были в нашей культуре. Я много читала, но никогда не могла представить себя в роли Прекрасной Дамы, а считала себя Рыцарем. Я хотела быть мужчиной, а физически меня тянуло к женщинам. В четырнадцать-пятнадцать лет я как бы спасительно решила, что я не женщина (но и не мужчина), потому что не ассоциирую себя с типично женскими вещами. Я не могла называть себя лесбиянкой, ведь лесбиянка — это женщина, которая любит женщин, а я не считала себя женщиной. С шестнадцати до восемнадцати лет я была безответно влюблена в трёх женщин. В тот момент даже представить себя в романтических или сексуальных отношениях я не могла — это был ад.

Вскоре я полюбила взаимно — мы вместе уже почти два года. Постепенно отношения с реальной живой женщиной, которая любит меня, и феминистское самообразование отрезвили меня и очень помогли. До меня дошло, что если мне некомфортно в границах одного гендера, это не делает меня неженщиной. Теперь я считаю, что гендер как социальный конструкт — это дерьмо и не может не быть насильственной структурой. Если с детства показывать на яблоко и произносить слово «яблоко», то закрепится связь между словом и объектом. Мне с детства показывали на феминность и произносили слово «женщина». Я же не могла себя с этим соотнести — и раз за разом делала эту ошибку: «Раз я не соотношу себя с распространёнными представлениями о женском, значит, я не женщина».

Ещё это способ убежать от патриархальной реальности — ведь если ты ощущаешь себя женщиной, тебе тяжелее выносить мизогинию вокруг. Сейчас я считаю, что я женщина, просто потому что я родилась женщиной, с вагиной и именем «Маша». Всё остальное не имеет к этому слову никакого отношения. А раз я женщина и люблю другую женщину, то я лесбиянка. Из этого я сделала вывод, что не нужно вестись на традиционные гендерные роли и спешить с переходом. А я думала об этом, но не начала его, потому что в принципе ненавидела себя и не очень хотела жить. Если бы я рискнула совершить переход, сейчас я бы пожалела об этом.

В идеальном мире полного равенства, возможно, сексуальность объяснялась бы чисто биологически по шкале Кинси. Но мы социальные существа, на любой наш личный выбор влияют общественные институты. Возможно, ориентация в большей степени выбор, чем биологическая данность. Но ни подтвердить, ни опровергнуть это я не могу, поскольку для чистоты эксперимента не хватает того самого идеального мира.

Ева Л.

В шестнадцать-семнадцать лет я решила, что я мужчина, потому что меня не считали красивой, у меня была «мужская душа» и мне нравились девушки. Я серьёзно планировала делать операцию, менять документы и внешность. К счастью, это было непросто осуществить, хотя я старалась как могла. Через несколько лет я «похорошела» и начала идентифицировать себя как агендер. В двадцать один я окончательно сформировалась как женщина, познакомилась с феминизмом и мои метания прекратились. Сейчас я часто думаю, что когда-то была в таком отчаянии, что могла пойти на крайние меры, подвергнуть риску здоровье, будущее и жизнь, только потому что не отвечала чужим ожиданиям.

Сейчас я называю себя лесбиянкой, но думаю, что и это не вполне верно. Я не испытываю отторжения или неприязни к мужскому телу и мужскому полу, скорее мне отвратительно то, что делает с мужчинами гендерная социализация. Правда, я нахожу привлекательными в основном женщин, а когда речь заходит о мужчинах, у меня возникает тьма-тьмущая условий. Конечно, есть исключения, но я заметила, что они касаются мужчин, у которых есть так называемые женские качества.

Я не знаю, меняется ли сексуальная ориентация в течение жизни. Возможно, со временем мы просто приходим к тому, к чему у нас была предрасположенность всегда. Вместе с тем я убеждена, что сексуальную ориентацию невозможно изменить насильно — силой мысли, «коррекционными» изнасилованиями, психиатрическим лечением. Также я не сторонница идеи о множестве гендеров. Мне кажется, что те, кто её поддерживают, просто приспособились к положению вещей, вместо того, чтобы противостоять гендерным предрассудкам, женоненавистничеству и дискриминации.

Анастасия

Лет в четырнадцать я познакомилась с девочкой, которая училась со мной в художке, и мы сразу же крепко подружились. Даже слишком крепко. Я была буквально помешана на ней, рассказывала всем, какая она хорошая, не могла дождаться встречи. Но у меня ни разу не закралась мысль, что происходит на самом деле, пока кто-то не пошутил, что я в неё влюбилась. В ту же секунду меня осенило, а сразу после этого у меня начался долгий период ненависти к себе и самоуничижения. Я стыдилась того, что эта девочка мне доверяет, общается со мной, а я испытываю к ней «грязные» чувства, «опошляю» нашу дружбу. Я боялась разочаровать родителей, боялась, что кто-нибудь ещё узнает, думала, что не достойна жить, что я какая-то «дефектная».

Это продолжалось довольно долго, пока у меня не появился интернет в телефоне и я не стала находить единомышленников в интернете. Тогда все поголовно увлекались яоем (жанр манги и аниме, изображающий гомосексуальные отношения между мужчинами. — Прим. ред.). Именно что увлекались, не слишком вникая в суть — было модно выдавать себя в Сети за парня. Для меня это стало чем-то вроде психологической защиты: вроде и ты, и не совсем ты. Это позволяло девочкам заигрывать в переписке с девочками, все догадывались о гендере собеседника, но не произносили соображения вслух. Даже подумать о том, чтобы переписываться открыто от своего лица, было страшно, стыдно и даже мерзко. Сейчас я понимаю, что это был большой привет от внутренней мизогинии. Постепенно я всё же стала раскрываться и принимать то, что я девушка. И что мне нравятся только девушки.

Через пару лет я пришла в шаткую гармонию с собой. Окончила школу, переехала в Питер на учёбу и стала чаще сталкиваться с людьми постарше и вообще с парнями. Претензий, заканчивающихся фразой «Ты же девочка», сразу стало невероятно много. Оказалось, что девушкой быть не клёво, тебе всё пытаются запретить, втискивают в неудобные рамки, заведомо считают слабой и глупой, не давая доказать обратное. А вот мальчикам везде дорога и почёт. Я задумалась: может, я всё-таки мальчик? Но я не чувствовала себя мальчиком по-настоящему, просто из двух предоставленных вариантов выбрала тот, который мне казался более выигрышным.

Мои попытки примерить на себя эту роль закончились довольно быстро — я встретила ещё одну девушку, и она отрыла мне глаза самим фактом своего существования. Она была резкой и остроумной, знала про всё на свете, умела жёстко осечь и, несмотря на разницу в возрасте, относилась ко мне как к равной. А ещё она была ростом метр с кепкой и просто обожала котят. Это было невероятно. Можно быть «мужиком» и любить милые вещи? Можно быть девушкой и резко отвечать? Разве в мире не только два стула?

Так я постепенно стала приходить к мысли, что гендер — это конструктор и только мы сами можем решить, из каких деталей хотим собрать свой. Дальше случилась ещё одна неожиданность. После того как я бросила учёбу и пошла работать в кофейню, я познакомилась с одним парнем и влюбилась в него. Ой, что потом было! Кто бы мог подумать, что есть такая вещь, как внутренняя гетерофобия, если это можно так назвать. Меня ломало по новой. Значит, всё это было зря? Все эти страдания, мучения? Значит, я всё-таки чёртов гетеро? Это было и смешно, и странно, и страшно. Теперь я больше всего боялась того, что я «обычная». Что всё это были просто подростковые поиски, которые ничего не значат, а вот теперь всё устаканилось и я наконец нашла стереотипное женское счастье.

Пришлось прислушиваться к своим чувствам. В конце концов я поняла, что мне, в сущности, всегда нравились мальчики, я просто запрещала себе на них обращать внимание. Назвав себя лесбиянкой, я сузила круг восприятия, как бы поставила в поиске галочку в графе — «показывать только девушек». Я поняла, что у меня есть предпочтения, вкус и разные критерии, которые позволяют считать людей интересными и привлекательными, но в принципе пол и гендер мне не так важны. Я погуглила и выяснила, что это называется пансексуальность. Ещё я узнала, что моё нежелание заниматься сексом — это асексуальность. Если бы эта информация попалась мне раньше, поиски не были бы такими неловкими и болезненными, с кучей ошибок и терзаний.

На мой взгляд, сексуальная ориентация измениться не может, меняется скорее «лейбл», который мы клеим на себя в зависимости от нашей осведомлённости и уровня рефлексии.

Алиса Х.

Сначала я стала замечать, что мне нравятся девочки. Потом перешла к активным действиям — начала искать знакомства с такими же, как я. Сомнений у меня не было — очевидно, я лесбиянка. Но когда я рассталась с женщиной, с которой прожила чуть больше двух прекрасных лет, влюбилась в мужчину. Подумала: «Ого, и так бывает!» И вышла за него замуж — тогда мне было восемнадцать лет. Брак продлился недолго, но это уже другая история.

В течение жизни мы можем открывать для себя всё новые и новые грани сексуальности и наслаждаться ими, но прежде открытые стороны остаются с нами до конца. Сейчас я могу сказать, что бисексуальна, но девушки мне нравятся больше. Правда, я не очень люблю называть себя бисексуалкой, это кажется мне ярлыком. Всё со мной происходило по любви, а была она «гетеро» или «гомо» — никогда не имело значения.

Были, конечно, проблемы со всякими не очень приятными людьми, которые почему-то считали, что могут лезть ко мне с оценками моей сексуальности. Но и у этого был большой плюс — я научилась выстраивать границы.

Ольга Б.

Мне было шестнадцать, когда я впервые всерьёз задумалась, что мне могут нравиться не только парни, но и девушки. Семья и ближайшее окружение были довольно толерантными, и всё же я не могла поверить, что могу на самом деле оказаться не гетеро.

Незаметно для себя я влюбилась в девушку, но признать это оказалось непросто. Больше года я жила в неопределённости, пытаясь понять, что я действительно чувствую. Проблемой стала не столько внутренняя гомофобия, сколько принятое в обществе отношение к женщинам и лесбийству в частности. Я воспринимала мир через призму этих шаблонов и пыталась относиться к женщинам так, как окружающие мужчины. Я пробовала примерить на себя их поведение, но понимала, что мне это совершенно не подходит, поэтому боялась, что просто придумала своё влечение к девушкам. С другой стороны, я пыталась отрицать возможное влечение к мужчинам и столкнулась с внутренней бифобией.

Сейчас я определяю себя как бисексуалку. Я прочла много статей и провела большой самоанализ, хотя период колебаний был относительно безболезненным. Другие сталкиваются с давлением окружения из-за гомофобии и начинают ненавидеть себя. Возможно, что-то ещё изменится, но я не думаю, что когда-нибудь перестану быть бисексуальной. Даже если один пол начнёт привлекать меня сильнее, чем другой — такое уже было, — я не смогу вычеркнуть это из своей истории.

Алиса П.

Когда мне было четырнадцать, я смотрела один из популярных тогда сериалов, активно знакомилась и общалась в соцсетях и узнавала, что такое фанфикшен. Одна из моих знакомых в интернете отправляла мне арты и фанфики с двумя мужскими персонажами, где они были представлены как пара. Я отказывалась читать и смотреть — это казалось «неправильным» и даже пугало. Но однажды, читая другие работы, случайно набрела на ту, где описывалась история любви между двумя моими любимыми героями. Оба были мужчинами, и их история была трагической. Решила всё же дочитать до конца — думала, докажу заодно своей подруге, какая это глупость. Но в итоге мне очень понравилось, и не только из-за хорошего сюжета. Мне было стыдно, но я как будто сделала открытие. Между людьми одного гендера тоже может быть любовь? Это было волнующе.

Я рассказала об этом своим друзьям, и им моё новое увлечение неожиданно пришлось по душе. Мы активно делились друг с другом контентом, даже сами что-то рисовали и писали. Для нас стало откровением, что однополые отношения — это в первую очередь любовь, а не, как говорила мама в детстве, плохо и неправильно.

Через пару лет я поняла, что моя подруга мне нравится больше, чем просто друг. Какое-то время я размышляла над этим, ни в чём себе не признавалась и ждала, что это пройдёт. А потом просто приняла это, потому что если другие люди в реальной жизни любят друг друга, невзирая на пол и гендер, если я поддерживаю их и защищаю, то почему я не могу оказаться тем человеком, которому нравятся не только мужчины, но и женщины? У нас маленький город, и я почти никому не говорила об этом. Но уже тогда поняла, что скорее всего я бисексуальна. Потом и моя подруга вдруг призналась мне, практически сокрушаясь, что ей нравятся женщины. Я её поддержала. Но я боялась даже представить, что будет, если я расскажу ей о себе — мы ведь можем стать парой, а скрывать это будет очень непросто.

Этот опыт помог мне обрести то, что я имею сейчас. Я состою в отношениях с девушкой уже пять лет, вместе мы живём уже год. По-прежнему идентифицирую себя как бисексуалку, с моим партнёром мне комфортно. Конечно, моё увлечение слэшем было инфантильным и романтизированным, но именно оно свело меня с моей девушкой и помогло осознать свою сексуальность — не думаю, что она значительно изменится со временем. Это то, что с тобой навсегда, на всю оставшуюся жизнь.

Источник