Как революция подарила геям Петрограда 15 лет свободы
Отмена статьи о мужеложстве после революции 1917 года подарила гомосексуалам России период относительной свободы. Они организовывали вечеринки и даже свадьбы, о чем осталось немало документальных свидетельств.
Кандидат искусствоведения, историк искусства и костюма Ольга Хорошилова рассказала Русской службе Би-би-си, каким было гей-сообщество Петрограда в первые годы советской власти.
Как большевики отменили наказание за мужеложство
“В начале 1900-х годов в России активно обсуждали отмену уголовной статьи о мужеложстве – в связи с подготовкой нового Уголовного уложения. Инициировал отмену Владимир Дмитриевич Набоков, отец известного писателя. Но обсуждения ни к чему не привели, и статью не отменили.
После Октябрьской революции большевикам было необходимо в кратчайшие сроки сформировать новое законодательство, в том числе уголовный кодекс. Следовало решить, что делать со статьей о мужеложестве – оставлять или отменять, и как вообще относиться к этому явлению.
Ни у политиков, ни у врачей, занимавшихся данным вопросом, единого мнения не было. Однако статью все-таки не включили ни в уголовный кодекс 1922 года, ни в его редакцию 1926 года.
На это косвенно повлиял Магнус Хиршфельд, немецкий ученый, основавший в Берлине Институт сексологии. С ним советские медики поддерживали контакты и с интересом следили за его бурной европейской деятельностью.
Хиршфельд много выступал, убеждал, что гомосексуальность – не болезнь, что это просто одно из проявлений человеческой сексуальности.
Как раз в 1926 году, когда принимали новую редакцию уголовного кодекса, Хиршфельд посетил Москву и Ленинград с лекциями.
Как говорят, остался вполне доволен – гомосексуалов, как он понял, в советской России не преследовали. Хотя, конечно, это была только видимость”.
Как узнавали “своих”
“Определенный язык петербургских гомосексуалов, который отражался в костюме, существовал уже в середине XIX века. Знаками принадлежности к “своим” были, к примеру, красные платки-пошетки, которыми обыкновенно украшали задние карманы панталон, а также красные галстуки.
На известном портрете поэта Серебряного века Михаила Кузмина, созданного Константином Сомовым, красный галстук – не просто эффектный цветовой акцент, но и символ принадлежности поэта к гомосексуальной субкультуре.
Некоторые молодые люди в начале ХХ века носили слишком яркий макияж, много пудрились, подводили глаза, что тогда также считали признаком гомосексуальности. Однако в 1920-е годы интенсивный макияж перестал быть знаком принадлежности к гей-сообществу.
В то время многие молодые люди увлекались кинематографом и копировали внешность актеров немого кино. Героинщики Петрограда эпохи НЭПа тоже выбеливали лица и подводили глаза, – так они узнавали друг друга в кабаках и на улице.
Явных трендсеттеров среди гомосексуалов Петрограда не было. Были люди, которым гомосексуальное сообщество подражало – певцам, артистам, писателям – особенно Оскару Уайльду.
В 1920-е годы среди советских гомосексуалов стали популярны немецкие травести, особенно Ханзи Штурм, звезда берлинского клуба “Эльдорадо”. Его хорошо знали в Ленинграде.
Но трендсеттеров и гей-икон в современном понимании тогда не существовало. Эти понятия сформировались гораздо позже – в 1980-е годы, в эпоху, когда гей-культура сделала образный “каминг-аут”, стала важной составляющей американской и европейской визуальной культуры, в особенности искусства и моды”.
Почему у петроградских геев не было своего языка
“Несмотря на то, что в уголовном кодексе 1920-х годов статьи за мужеложство не было, бытовое преследование гомосексуалистов существовало, как оно существует и до сих пор. Их избивали, шантажировали, увольняли с работы.
Некоторые писали психиатру Владимиру Бехтереву проникновенные письма, считая его последней надеждой. Изливали душу, просили помочь им справиться с депрессией и даже “вылечить их недуг”.
Из этих писем, а также из других документов, следует, что были среди представителей гей-сообщества люди невероятно смелые – они ходили в женских платьях и корсетах, носили длинные волосы и вообще выглядели как настоящие женщины.
В Европе визуальный язык гомосексуальной культуры развивался стремительно, в отличие от России. В 1920-30-е годы европейские геи носили великолепные костюмы, щегольские аксессуары, особые украшения. И даже сигаретку они держали по-особому, зажав ее между средним и безымянным пальцами.
Советские гомосексуалы просто не могли себе позволить этой буржуазной роскоши и излишеств. О каком костюмном языке вообще могла идти речь, если в начале 1920-х страна только вышла из Гражданской войны.
Был голод, было нечего носить. Поэтому сформировать красивый язык, костюмный “арго”, какой существовал во Франции и Британии, в 1920-е было просто невозможно по объективным причинам.
“Аристократы” и “простые”
“Гомосексуальное сообщество Петрограда было неоднородным. Лесбиянки жили тихо, свою личную жизнь не афишировали. И, вероятно, никакой особой “розовой” культуры в Петрограде-Ленинграде 1920-х не существовало.
Эта их закрытость, интимность – одна из причин, почему документы, связанные с их жизнью, так редки. А фотографии – настоящие раритеты. В моей коллекции есть несколько.
Геи, напротив, проявляли себя активнее и креативнее. Устраивали художественные и литературные салоны, проводили вечеринки, костюмированные свадьбы, писали письма и дневники, делали фото на память.
Любопытно, что даже после революции геи продолжали делиться по сословиям, как бы комично это ни звучало. И до, и после революции фактически существовало не одно, а два сообщества, и их представители практически не общались друг с другом.
Существовали так называемые “аристократы” – представители творческой интеллигенции, дворяне, чиновники, офицеры царской армии и флота. Они держали салоны, устраивали концерты, приглашали артистов.
Другим сообществом были “простые” (такое название им придумали “аристократы”). Его составляли солдаты, матросы, конторщики – люди, которых не принимали в светских петербургских салонах до революции и которые не были желанными гостями у “аристократов” после 1917-го.
Получается, что революция отменила сословное деление, но гомосексуалы продолжали существовать в старых сословных рамках.
Впрочем, иногда “аристократы” делали исключение и приглашали красавцев из “простых” – ими украшали вечера.
Кроме того, под сословные ограничения не попадали женские имперсонаторы (артисты-мужчины, изображавшие женщин), которым были рады и “аристократы”, и “простые”.
Женские имперсонаторы были артистами особого жанра, который гораздо больше был связан с гомосексуальной культурой, чем жанр травести, традиционный для российских театров до и после революции.
Среди них были настоящие звезды, изображавшие, в том числе, прославленных балерин – например, Матильду Кшесинскую. У них в арсенале были прекрасные костюмы, сшитые профессиональными портными.
Я даже установила, что они брали в прокат или заказывали их у очень известного петроградского портного Лейферта. До революции он был поставщиком императорского двора и обшивал артистов и артисток Мариинского театра.
Имперсонаторы принимали активнейшее участие в костюмированных мужских свадьбах либо в качестве невест, либо в качестве ряженых матерей, либо просто в качестве веселых гостей вечера”.
Самая громкая свадьба Петрограда
“Сколько таких свадеб прошло в Петрограде, мне не известно. В документах, относящихся к двадцатым годам, упоминаются только две.
Одна прошла в 1920 году на Офицерской улице в самом центре Петрограда. Чиновник Георгий Андреев женился на молодом работнике мануфактуры Денисе Нестеренко по прозвищу Дина. Вторая мужская свадьба прошла в январе 1921 года.
Судя по некоторым документам, в Ленинграде мужские костюмированные свадьбы устраивали и позже, в конце 1920-х – начале 1930-х. Но о них есть лишь косвенные упоминания. И пока невозможно установить, где именно они проходили и кто в них участвовал.
Зато многое известно о шумной постановочной свадьбе 1921-го года.
Ее организовал молодой партиец, агент ЧК, матрос Балтийского флота Афанасий Шаур. Он мечтал о блистательной партийной карьере и, конечно, хотел выслужиться.
В 1920-м году он придумал, как раскрыть настоящий заговор (а заговоры тогда в Петрограде раскрывали чуть ли не каждый день). Среди его знакомых были бывшие офицеры и нижние чины армии и флота, все – гомосексуалы.
Он закрутил целую интригу, придумав, будто бы все эти бывшие военные – контрреволюционеры и что они хотят разложить молодую Красную армию изнутри, влияя на нее моральные устои, приобщая молодежь к безнравственности.
И все эти “бывшие” устраивали у себя салоны, которые были “контрреволюционными сборищами”. Под видом мужской свадьбы Шаур решил собрать основных “контрреволюционеров”, то есть важных представителей гей-культуры Петрограда, и разом их арестовать с помощью милиции.
Он рассчитал все верно. Гости (“простые” и “аристократы”) вряд ли бы пришли просто на вечер. Но свадьба – мужская, костюмированная, с “благословением родителей”, с хлебом-солью и концертом – такая свадьба заинтересовала многих.
На нее собралось 95 человек, среди них была даже одна женщина, переодетая в мужской костюм. И все они были арестованы. Но дело в результате закрыли, а его фигуранты отделались легким испугом”.
Чем все закончилось
“После облавы, устроенной Шауром, подобных громких свадеб и судебных разбирательств в 1920-е годы не было. Мужеложство все еще не фигурировало в уголовном кодексе, и за гей-салонами велось только скрытое наблюдение.
В начале 1930-х ситуация изменилась. В июле 1933 года начались первые аресты и посадки. Всего “по делу о ленинградских гомосексуалистах” было арестовано 175 человек. Причин этих арестов пока нельзя установить, потому что многие документы еще засекречены и не доступны исследователям.
Гомосексуалов сажали по политическим статьям, обвиняли кого в фашизме, кого в работе на английскую разведку, кого в “злостной контрреволюции” и “моральном разложении Красной армии”.
Думаю, что не последнюю роль в этом деле сыграла и “свадьба” Шаура 1921-го года. Сотрудники ОГПУ помнили его доносы о том, что “мужеложники” развращают армию и флот.
И эти же формулировки зазвучали в доносах начала 1930-х, а также в признательных показаниях, полученных у арестованных традиционным для ОГПУ путем.
В результате ленинградские аресты по “делу гомосексуалистов” стали поводом для того, чтобы статья о мужеложстве появилась в новом уголовном кодексе 1934 года”.
