Детранзишн: что такое обратный транспереход и как его делают
После трансгендерного перехода люди не всегда обретают гармонию с собой. Одни осознают принадлежность к другой гендерной идентичности, другие сталкиваются с медицинскими осложнениями или невозможностью социализироваться.
Корреспондент СПИД.ЦЕНТРа пообщался с людьми, совершившими детранзишн или собирающимися это сделать, и выяснил, что из себя представляет обратный переход.
«Что-то не так»
“Ощущение, будто “что-то не так”, было всегда. Но многие годы я не осознавал и не мог вербализовать, что именно. Полагал, что без перехода мне было бы “еще хуже”, – рассказывает Глеб Хлебов, который считал себя трансгендерным человеком с 17 лет. В детстве у него не было неудовлетворенности своим гендером. Сложности с принятием себя начались вместе с половым созреванием. Сначала понял, что его привлекают мужчины, а потом была задержка в формировании вторичных половых признаков.
Пока у других парней ломался голос и росла щетина, с Глебом этого не происходило. К 19 годам он ни разу не брился, а высокий голос окружающие воспринимали как женский. Сейчас Глеб подозревает, что это могло быть симптомами интерсекс-вариаций, но медицинского подтверждения этому нет. Для постановки диагноза нужно пройти дорогостоящее генетическое обследование, которого он пока не сделал.
Еще до трансгендерного перехода Глеба часто путали с девушкой, что поначалу его смущало, но потом стало желанным. В 19 лет он самостоятельно начал гормональную терапию, вскоре прошел комиссию, а к 20 годам сделал хирургическую коррекцию пола и сменил документы на женские. Соответствовать роли девушки было проще, чем вписываться в традиционные представления о мужчинах.
“Я поступил в университет и учился на отлично, отношения с одногруппниками были достаточно ровными, хотя и неблизкими. Однако внутренней гармонии я не обрел. Как теперь понимаю, в моем случае женская внешность и социализация были защитным панцирем. В него я прятался от себя самого и от общества”, – делится Глеб и подчеркивает, что не проецирует свой опыт на истории трансгендерных людей.
После перехода Глеб оборвал связь с транс-сообществом и никому не сообщал о своем прошлом. Было сложно выстраивать близкие отношения, как дружеские, так и романтические. Потенциальные партнеры ждали от него другого поведения и других реакций: считали слабым и беззащитным, что не нравилось Глебу. Искреннее общение, по его словам, происходило только в сети, где можно было вести параллельную жизнь и позиционировать себя как мужчину.
Сейчас Глебу 31 год, переосмыслить свою идентичность у него получилось только два года назад – он осознал себя геем. Сейчас думает об обратном переходе, но пока не может этого сделать: дорого, да и боится возможных проблем со здоровьем и трудностей с социализацией.
Откат
“Детранзишн – процесс, обратный трансгендерному переходу, “обратный переход”/”откат”, – поясняет координаторка проекта Вася Сычева. – Во время детранзишна человек может полностью либо частично “откатывать” изменения, произошедшие с ним во время трансгендерного перехода, и возвращается в первичный гендерный статус”.
Команда проекта до сих пор не определилась, считать ли детранзишном только возвращение в “изначальное состояние” (если изменилась гендерная идентичность) или также рассматривать случаи, когда обратный переход приходится совершать по сторонним причинам. К их числу Сычева относит неудовлетворенность новой ролью и социализацией, медицинские осложнения, желание завести детей, давление общества и другие.
Обратный переход состоит из тех же процедур, что трансгендерный. Чтобы сменить гендерный маркер, необходимо снова пройти врачебную комиссию. “Обратные” разрешения выдают в Самаре и Санкт-Петербурге. Текущая гормональная терапия при этом прекращается, а в случае удаления репродуктивных органов назначается обратная. Иначе последствия будут такими же, как и у цисгендерных людей после подобных операций. В частности, при удалении матки может начаться менопауза, если не принимать женские гормоны эстрогены.
При необходимости совершаются операции на половых органах и груди, если они делались при переходе. Некоторым людям также может потребоваться операция на связках или тренировка голоса, который понижается от приема тестостерона. Кому-то необходимо удаление волос с лица, если в процессе трансмаскулинного перехода успела вырасти борода.
Небинарность и детранзишн
У С. из Петербурга другая история. Они (герой идентифицирует себя как небинарную персону и использует местоимение “они” в единственном числе) осознали себя как трансгендерного человека почти в 30 лет. В процессе трансмаскулинного перехода стали принимать тестостерон, сменили документы на мужские, удалили молочные железы. Пару лет все было отлично, и С. социализировались в мужской гендерной роли.
“В тот момент я работали в фотоателье. У меня были еще старые документы, но попался очень лояльный работодатель и пошел навстречу практически без проблем. Сложности были с семьей – восприняли в штыки. После каминг-аута с отцом общение прекратилось, с мамой лучше – были истерики и скандалы, но постепенно все выровнялось”, – говорят С.
Герой рассказывают, что в 2014 году начинали медицинский переход из желания стереть в себе признаки феминности. Все андрогинное во внешности казалось проклятием. Были переживания, почему медленно растет борода и приходится долго ждать других эффектов от приема тестостерона. А в начале 2017 года С. осознали себя как небинарную персону и решили прекратить гормональную терапию.
Следующие полтора года ушли на анализ собственных ощущений, взвешивание всех за и против. Из-за тестостерона были проблемы со здоровьем, которые решились бы после прекращения гормональной терапии. Но возвращения менструального цикла не хотелось еще больше.
“Сначала я начали увеличивать паузы между инъекциями, – вспоминает С. – И в конце концов закончили принимать тестостерон. Одновременно давило ощущение, что небезопасно быть с мужскими документами и с феминной презентацией. Решили, что ради безопасности придется менять документы обратно”. Сейчас они живут с женскими документами.
С. не называют произошедшее детранзишном, хотя формально это был обратный медицинский и юридический переход. Для них это один из этапов на пути к осознанию своей гендерной идентичности, и сожалений по поводу трансмаскулинного перехода нет. “Видимо, мне нужно было пройти через опыт обладания маскулинным телом, чтобы понять: мне одинаково дисфорично и то, и другое”, – добавляют они.
Стигматизация обратного перехода
Один из основных стереотипов вокруг детранзишна – что это ошибка. Некоторые трансперсоны боятся, что из-за подобных историй их не будут воспринимать всерьез и комиссии перестанут выдавать разрешения на переход. Однако сейчас, по мнению Васи Сычевой, внутри русскоязычного транс-сообщества нет особых проблем с принятием детранс-людей.
При этом им самим порой крайне сложно принять, что необходимо перейти “обратно”. Это вызывает проблемы с социализацией в старой гендерной роли и обостряет внутренний конфликт. “Детранзишн морально сложнее, – объясняет активистка. – Кто-то даже уходит в отрицание необходимости детранзишна. Или после опять пойдет на переход, что может только усугубить ситуацию, и придется опять совершать детранзишн при восстановлении психологического состояния. В некоторых случаях необходимо либо не контактировать со старым кругом общения, либо быть готовым к частому “А я тебе говорила!”.
В России отсутствуют точные данные даже о совершаемых трансгендерных переходах. Поэтому нет и информации, сколько людей идет на детранзишн. Собрать хоть какую-либо информацию пытался только проект “Детранзишн.Detransition”, однако столкнулся со сложностями.
“Многие детранс-люди не идут в ту же комиссию, где получали первое разрешение, поэтому врачи могут считать, что у них таких случаев не было. А там, может, человек двадцать уже обратно все поменяли или пожалели о переходе”, – сообщает Сычева. Кроме того, не все доходят до смены документов. Полутора-двух лет на гормональной терапии и социализации хватает, чтобы понять, стало лучше или хуже. О случаях детранзишна также нельзя узнать через врачей или ЗАГСы, даже если бы те предоставляли такую информацию.
“Есть заблуждение со стороны сочувствующих, которое могут разделять некоторые детранс-люди, – заблуждение о “разрушенной жизни”, – рассказывает активистка. – Но они не разрушены. И это вовсе не то, что нужно слышать человеку в процессе детранзишна, особенно если он или она и так сложно принимает свою ситуацию. Да, многие результаты перехода необратимы, но это нельзя записать в “сломанную жизнь”.
*имена героев статьи изменены ради их безопасности
