“Отец отрекся от меня и сломал ребра”: истории ЛГБТ-представителей из Днепра
Многие украинцы пытаются оправдать свою гомофобию семейными ценностями и религией.
OBOZREVATEL пообщался с представителями ЛГБТ-сообщества и готов поделиться тяжелыми историями сильных людей.
Адекватное восприятие людей с гомосексуальностью и толерантность по отношению к ним в Украине на низком уровне. Это выражается не только в оскорблениях и нападениях, но и в непринятии самыми близкими людьми.
Гомосексуальность, то есть выбор в качестве сексуального партнера человека одного с собой пола, не нарушает нормальной жизнедеятельности организма, не зависит от состояния обмена веществ или от морфологической целостности лица.С 1992 года гомосексуальность официально признана не болезнью и она вычеркнута из Международного классификатора заболеваний.
Четверо жителей Днепра, которые совершили каминг-аут (признались в своей сексуальной ориентации) считают, что поступили верно. Но, к сожалению, это привело к не самым благоприятным последствиям.
Кирилл, 27 лет.
Я понимал, что мой отец – консерватор и гомофоб до мозга костей. Несколько раз, в юном возрасте, я просил своих одногруппниц делать вид, что у нас отношения. Они приходили в гости, пили чай в семейном кругу, оставались на ночь. Так я пытался защитить себя от отца, который с детства отличался строгостью. Тогда я уже встречался с Пашей.
Гомофобия – это иррациональный страх, который порождает ненависть и агрессию. Я знал, на что способен отец, поэтому молчал. Хотел защитить себя и моего молодого человека Павла. Но жизнь вносит свои коррективы.
Скажу так: я полностью соответствовал убеждениям отца. В 23 года съехал от родителей, взял в кредит жилье, выплатил его, получил хорошую прибыльную профессию, всегда был и буду душой компании. Все, что требует общество от мужчины – считаю, во мне есть.
Есть только одно “но” – я не люблю женщин. Точнее люблю! Как матерей, как подруг, сестер, как представительниц прекрасного и чудесного пола. Но не как сексуальных партнеров. И это единственное, чем я отличаюсь от общепринятых, искусственно созданных стандартов.
Все разоблачилось тогда, когда отец решил нагрянуть в гости без приглашения. У родителей дома были запасные ключи. Я не знаю, почему он не предупредил, просто зашел. Он всегда был таким – никогда не стучал в дверь, не спрашивал разрешения. Мы с Пашей спали в обнимку, как обычная пара. Я не слышал скрип двери. Проснулся от крика “Какого х*я, Кирилл?”
Не знаю, почему я не удивлен. Он стащил меня с кровати за шею и начал бить. Глаза были красные, злые. Казалось, вот-вот, и пустит пену изо рта. Бил сильно, больно. Как животное, которое борется за жизнь. Отец отрекся от меня, но сначала сломал ребра. Уже больше года мы не общаемся. Мама с ним развелась, он – чудовище. Она меня любит и понимает, гордиться достижениями и верит в меня. Я желаю ей лучшего мужчины. А кого я люблю – мое личное дело. Спасибо ей за это.
Анастасия, 31 год
В развитых странах отношение к ЛГБТ-представителям давно на уровне принятия ситуации как обыденности. Точнее говоря, они даже не пытаются “принять”. Для них это норма, когда женщина может любить женщину, а мужчина – мужчину. У нас в Украине, да и в Днепре – это диковинка.
Люди считают нас странными, ненормальными, гибридными. А мы точно такие же, как и все остальные. Именно поэтому я бываю дома крайне редко, живу в Канаде. Мне нравится эта страна, там высокий уровень жизни и толерантности, кроме того, мы планируем узаконить наши отношения.
Я училась в обычной школе на Победе. Там меня считали немного странной, особенно тогда, когда начали ловить мои взгляды в сторону девушек. Такие, знаете ли, заинтересованные взгляды, как принято смотреть на парней. А скрывать я не умела, была юной и глупой. Было начало 2000-х, о толерантности тогда не было и речи.
Одноклассницы решили поиздеваться и подговорили девочку, которая мне нравилась. Я правда относилась к ней по-доброму, она была очень хорошим человеком, пока компания идиоток ее не испортила. Девочка, которая мне была симпатична (назовем ее условно – Катя) по их задумке пригласила меня погулять уже ближе к позднему вечеру.
Мы гуляли, общались, было весело. Нет, никакого флирта или намеков – нормальное человеческое общение. И вдруг три выскочки появились из ниоткуда. Катя перешла на их сторону, и они начали издеваться надо мной: били по голове, стащили юбку со словами: “раздвигай ноги, у нас тут бутылка из-под пива для тебя”, вырвали клок волос. Я плакала, они смеялись. Конечно же, параллельно выкрикивали неприятные вещи, указывая на мою сексуальную ориентацию.
В эту школу я больше не вернулась. Дома меня встретила мама, я была в рваной курточке, без юбки, вся в какой-то грязи и пыли. Заплаканная и уставшая от жестоких сверстников, я призналась. Рассказала о себе, выпустила правду наружу.
По образованию я психолог, давно живу за границей и считаю себя успешным человеком. Я хочу ребенка, и мы с любимой планируем, что я буду рожать. Я такая же женщина, как и остальные. Но где-то в глубине души есть обида на тех школьных дурочек. Хотя, со мной работали много специалистов, и семья всегда поддерживала во всех начинаниях.
Люди боятся того, чего не понимают, выплескивая агрессию. Это что-то вроде неосознанности, такое бывает у животных. Надеюсь, мой ребенок будет расти в новом мире, где все друг друга уважают.
Михаил, 22 года
Я пытался быть с девушками. Честно, не думал, что я люблю парней. Точнее, пытался об этом не думать. У нас принято, что это плохо. Я в такой семье рос, и в таком районе – на 12 Квартале.
Я был обычным дворовым пацаном, гонял в футбол, дрался, пил пиво, играл в приставку. Да я и сейчас такой. Просто девушки – это не мое. Когда мама узнала, что мне не нравятся дамы – начала симулировать сердечный приступ и вызывать скорую. Потом открыла мой шкаф, собрала вещи в сумку и кинула в меня со словами: “иди живи с тем, кто тебя еб*т”.
Мне два раза повторять не надо. Ушел, живем с Артемом вместе уже почти год. Оба работаем, он на несколько лет старше, врач. Я доучиваюсь в университете, параллельно работаю и помогаю младшей сестре. Она часто ночует у нас, когда ругается с мамой и убегает от ее очередных эгоистично-нервных припадков.
Вика (сестра) как-то сказала мне: “знаешь, я у вас больше семейных ценностей и тепла за год видела, чем в нашей семье за 17 лет”. И она права, так и есть. Когда уже люди поймут, что совершенно не важно, кого любить, важно любить и транслировать добро в мир!
Оксана, 25 лет.
Я получила юридическое образование, так как этого хотели мои родители. Позже я вышла замуж, ведь маме так нравился Стас, он был ее нереализованной мечтой молодости и сыном подруги с работы, а значит, должен был быть и моей мечтой. Годами я играла в игру под названием “угоди родителям” и с каждый годом квест давался мне все сложнее.
Я никогда не любила мужчин и боялась себе в этом признаться до рокового момента. Однажды мы с подругами отмечали праздник на Екатеринославском бульваре и там я встретила свою Вику.
В тот момент все изменилось, и я стала сама собой. Я знала, что она – представительница нетрадиционной сексуальной ориентации и понимала, что я такая же, при чем всю свою жизнь. Мне всегда нравились девушки, но с комом горле я проглатывала свою симпатию к женщинам и отправляла в небытие.
Муж меня тоже не любил, нас хватило на год. Мы остались друзьями, он очень близкий мне человек, но не любимый.
Когда о разводе и моих отношениях с Викой узнала мама – я осталась без квартиры и работы, ведь весь цирк под названием “Наша Оксаночка успешный юрист, вышла замуж и мы отдали ей одну из квартир” уехал гастролировать в параллельную вселенную.
Мама со мной не общается совсем. Иногда пишет мне обидные сообщения, считает, что меня сглазили, даже по бабкам ходила. А я задолго до этого откладывала финансы, купила себе маленькую однушку-студию на Правде и занялась тем, что я люблю – рисованием.
Знаете, я ни о чем не жалею. Моя Вика – это муза и новое дыхание. С ней я превратилась в себя настоящую. А мама, кажется, любит только себя. Папу жаль, ведь он – моя отрада, часто бывает у нас в гостях, любит и понимает, поддерживает. Главное, что те, кто должны быть рядом – всегда подставят плечо.
