Нападения, провокации и акты вандализма: В каких реалиях живут представители ЛГБТ-сообщества в Харькове
Хулиганские выходки, акты вандализма, угрозы и даже избиение — это уже привычные проблемы, с которыми приходится сталкиваться представителям ЛГБТ-сообщества в Харькове
Обычно, акты агрессии против ЛГБТ происходят незадолго до каких-то массовых мероприятий. Например, накануне нынешнего “ХарьковПрайда” произошло несколько актов вандализма. Объектом неприязни уже традиционно стал “ПрайдХаб” — офис харьковского ЛГБТ-сообщества. По словам соорганизатора “ХарьковПрайда” и вице-президента ОО “ХЖО Сфера” Анны Шарыгиной, все инциденты произошли ночью, а в самих актах вандализма не участвовало более трех человек.
“Первый акт состоялся 1 сентября, когда два человека забросали яйцами двери комьюнити-центра, написали на стене “Содом” и нарисовали православный крест, — рассказала она. — Второй акт произошел 4 сентября. Мы это связываем с мероприятием, которое было открытием “ХарьковПрайда”. Оно проходило в соответствии с карантином в достаточно закрытом формате. И на наших стенах появилась надпись “Это только начало с Прайдом”. Также мы могли видеть по камерам, что три человека бросали яйца. И они… совершали акт мочеиспускания. И потом с той банки обливали двери мочой (можно даже анализ взять — были ли люди трезвые или нет). И третий акт произошел после того, как мы сделали две прекрасные и замечательные городские интервенции. Первая — это был дрон с ЛГБТ флагом. Вторую мы назвали “Канатка-прайдом”. Более 50 активистов и активисток с радужной символикой проехались по канатной дороге. Собственно после этого ночью были разбиты окна в комьюнити-центре. Это были два человека. Хотя по камерам видно, что приходили сначала трое, а потом один человек проводил с ними беседу”.
По ее словам, “ПрайдХаб” регулярно становится объектом таких вот нападок. Причем в совершении подобных “акций” никто не признается. Однако сейчас существует несколько организаций, которые публикуют фотографии с комментариями вроде “Неизвестные активисты показали, как защищают Конституцию Украины”. Как отметила Шарыгина, эти акты вандализма были совершены на почве ненависти к ЛГБТ-людям. Подобные инциденты имели место и в прошлом году. Например, однажды на “ПрайдХаб” было совершено нападение, когда в помещение ворвалась группа людей и устроила там сплошной беспорядок.
“Я помню, что они тогда ворвались внутрь и начали крушить уборную, — рассказала Шарыгина. — Потом забежали в комнату, где был спикинг-клаб. Они ворвались туда, перебросили шкаф, побили чашки. Тогда они распылили газ и бросили светошумовую гранату, а затем выбежали. Они все были в противогазах, это было десять человек. У них были татуировки, ведь были перемотаны руки и ноги. Ни одна из организаций не взяла на себя ответственность. Я знаю, что у полиции были подозрения. В течение получаса патрульная полиция задержала мужчину, который ходил с обмотанной рукой и по одежде был похож на человека, который был на камере. И у него был с собой противогаз. Но в райотделе, куда его привезли, не стали считать это достаточным поводом для задержания. И его отпустили, даже не установив личность”.
Временами в разных местах происходят нападения и на самих активистов, участвующих в публичных мероприятиях. Например, во время прошлогоднего Марша равенства в Харькове участников мероприятия забросали яйцами, а нескольких — вообще избили. Пострадал даже несовершеннолетний школьник, который вообще не был участником Марша. Вместе с тем, Шарыгина отметила, что люди, которые готовы открыто проявлять агрессию к представителям ЛГБТ-сообщества, находятся в меньшинстве. И куда больше харьковчан осуждает проявления подобного насилия.
“Все больше людей понимают, почему ЛГБТ люди ходят на марши, почему проводят свои акции, — отметила она. — И когда люди могут, они выходят с нами. А когда не могут, то пишут посты поддержки или еще как-то нас поддерживают. В том числе это дружеские журналисты, которые пишут о событиях без протобьективности, когда “мы должны спросить у обеих сторон”. Мне до сих пор непонятно. Если у нас есть оккупация Донбасса и мы знаем о той оккупации, мы не спрашиваем, что думают в России по этому поводу. Мы говорим — “это оккупация”. Если происходит наступление на права человека, это нормально говорить, что происходит наступление на права человека. И не называть этих людей активистами. А называть теми, кто наступает на права человека”.
Преступление, о котором не принято говорить
По словам адвоката Харьковской правозащитной группы Тамилы Беспалой, разного рода преступления и правонарушения на почве ненависти к ЛГБТ-сообществу происходят достаточно часто. Это в среднем два инцидента в месяц. Особенно сильно проблема обостряется накануне прайдов — это такая уже закономерность.
“В жизни это та категория преступлений, которая менее видимая в силу специфики контингента и потерпевших, — рассказала Беспалая. — Очень многие люди просто боятся обращаться. Они не знают, что делать. Кто-то вообще не видит в этом смысла и не доверяет тем же правоохранительным органам. Эти обращения — это скорее исключения. Я могу так предполагать, что основная часть — она вообще никак не освещается и не афишируется. Это, как правило, то, что наши правоохранители любят квалифицировать как “хулиганство”. Также бывают “легкие телесные”. Это основное. Хулиганство может проявляться в чем? Если мы говорим о нападениях на помещения, на какие-то мероприятия, то они используют какие-то блокировки, препятствуют их проведению. Или просто забрасывают помещения яйцами и помидорами”.
По словам адвоката, нападавшие часто ведут себя довольно тонко и грамотно. Нередко среди них есть люди, которые имеют высшее юридическое образование. Особенно это касается лидеров. Именно поэтому нападавшие перед камерами не проявляют каких-то радикальных проявлений нетерпимости. И даже если в объектив и попадают определенные агрессивные действия, их очень трудно идентифицировать по 161-й статье Уголовного кодекса Украины — “Нарушение равноправия граждан в зависимости от их расовой, национальной принадлежности, религиозных убеждений, инвалидности и по другим признакам”.
“И тут сложность в доказывании мотива преступления на основании именно нетерпимости к ЛГБТ-людям, — отметила Беспалая. — Если честно, результаты расследований не очень хорошие даже там, где открыты уголовные производства. Если честно, то, с чем работаю я, и то, с чем я сталкиваюсь каждый день — от этого хочется плакать. Насколько бездействие, насколько пассивность, насколько, извините, игнор. Я могу полгода писать жалобы, а оно вообще как об стенку горохом”.
Адвокат вспомнила, как недавно со своим клиентом проходила повторный допрос в отделе полиции. На потерпевшего было совершено нападение, в результате которого тот получил телесные повреждения средней тяжести. Однако в первый раз, когда должно было проходить воспроизведение обстоятельств нападения, не было ни эксперта, ни понятых. А когда ей удалось договориться о повторном визите, ничего так и не произошло. После чего наступила полная тишина.
“Если мы говорим о тяжких преступлениях, то это восток, это неподконтрольные Украине территории, — рассказала Беспалая. — То есть так называемые “ДНР” и “ЛНР”. Вот там действительно проблемы. Там происходят и тяжкие преступления. В основном тяжелые. Если стало известно, что человек относится к ЛГБТ-сообществу, то там беда. Что касается других регионов, то такое происходит практически в каждом из них. Меньше все-таки проблем в районах западной Украины. Но там меньше людей, которые не скрывают свой статус. Еще в Сумах такие люди есть, но их немного. И там нет ни одной организации, ни союза, где люди могли бы собираться, обсуждать это, узнавать какую-то информацию о том, как себя защитить. Больше — это, конечно Киев, Одесса. Это те центры, где движение более расширенно. Это те города, где проводятся прайды. И единичные случаи случаются по всей Украине. Это те преступления, с которыми очень редко обращаются”.
Цель — равные права
Подобные нападения происходят не только в Харькове, но и в других городах Украины. Как рассказал ветеран украинско-российской войны, представитель организации “ЛГБТ-военные и наши союзники” Николай Будерацкий, в его городе — а живет он сейчас в Киеве — достаточно часто происходят подобные акты агрессии. Были и избиения, и угрозы — как в реальной жизни, так и в соцсетях. Причем под прицел могут попасть не только активисты. Даже необычная внешность может стать поводом для нападения.
“Избили нашего активиста Виктора, ребята из его батальона, — рассказал Будерацкий. — Он ходил с синяком под глазом. И Василия Давыденко избили пятеро малолеток в подъезде, когда тот возвращался домой. То есть на нас также были нападения. Я даже не знаю, как прокомментировать это. Да, мы действительно порвали шаблоны. Все якобы правонастроенные люди говорят, что “вместо того, чтобы здесь на прайдах ходить, лучше бы страну защищали”. Именно поэтому мы появились. Потому что так произошло, что мы ЛГБТ-военные. Это нонсенс — заявлять такие вещи, когда фактически на фронте мы. Их аргументы — не аргументы. И поэтому довольно часто бывают драки. Из-за этого на нас также были атаки и провокации”.
“Такая проблема, конечно, существует, — отметил ветеран украинско-российской войны, глава “ЛГБТ-военные и наши союзники” Виктор Пилипенко. — Гомофобы время от времени делают такие нападения. На Подоле будто в 1990-х нападают на молодежь, беззащитных тинейджеров, которые имеют иной вид, чем у среднестатистического гражданина. Например, нападают за окрашенные волосы. А, не дай бог, увидят там радужную ленту — могут также напасть. То есть такие случаи время от времени случаются. Также были одиночные нападения. На меня было совершено нападение, на открытого ветерана-гея. Это сделал мужчина, который учится на священника. А на Василия Давыденко нападение совершили пятеро неизвестных. Его подстерегли под домом и напали впятером”.
По словам Будерацкого, после таких нападений были обращения в полицию. Именно благодаря представителям их организации удалось возбудить дело по ст. 161 Уголовного кодекса Украины. Как отметил Будерацкий, раньше она вообще не работала. Вместе с тем, Пилипенко рассказал, что их объединение все же меньше всего сталкивается с таким буллингом. Ведь люди, которые прошли через войну, имеют соответствующий уровень уважения в обществе.
“Из-за этого уважения, видимо, нападений, как таковых, зачастую не случается, — отметил он. — Особенно после того, как случилось нападение на Василия Давыденко. Это остро осудило общество. Люди, от которых мы даже и не ожидали поддержки. Гетеросексуальные люди, журналисты в том числе, ветеранская общественность — все очень возмутились этим нападением. Это был очень прозрачный сигнал для радикальных сил, что повторять такое не стоит. Хотя никто из нас не застрахован, конечно, что какие-либо гомофобы с затуманенным рассудком вновь совершат нападение. Или кому-то выгодна провокация. И кто-то захочет похайповать в медиа. Тогда они нападут на кого-то из членов нашего объединения. Это можно предположить. Но пока таких угроз в принципе не поступало. Разве что “Традиция и порядок” в своих пабликах, их отдельные активисты писали такие угрозы. Было такое. Не знаю, насколько серьезно можно это воспринимать. Но знаете, когда вам угрожают, это всегда надо воспринимать серьезно. Для того, чтобы быть готовым”.
Сам Пилипенко сейчас проживает в пригороде Киева. По его словам, все, с кем он сейчас общается, являются толерантными людьми. Мужчину тут поддерживают много людей. А остальные, возможно, сплетничают, но в глаза ничего негативного не говорят. “И на том спасибо”, — отмечает ветеран.
“Были, конечно, в сети нападки со стороны лиц, которые выражали свое возмущение моим каминг-аутом как гея, — рассказал Пилипенко. — Но дальше это не пошло. Должен сказать: один представитель военкомата, человек, который имеет личную неприязнь к меня. Когда он узнал, что я гей, начал использовать это для того, чтобы продолжать нападать на меня. И такие случаи часто бывают. Когда люди узнавали о моей гомосексуальной ориентации, но имели какую-то вражду, они начали использовать это для того, чтобы понападать на меня”.
“Люди, не разобравшись в ситуации, хейтят сразу, — подчеркнул Будерацкий. — Наша цель — равные права. Но недалекие люди почему-то довязывают к этому семью, то довязывают к этому религию. А эти вещи несовместимые. А мы хотим базовых, простых вещей. Гражданские партнерства, совместное имущество, право доступа мужчины или женщины в госпиталь, право не свидетельствовать против мужчины или женщины в суде. Базовые, несложные моменты. Но почему-то эти люди выходят на пикеты, протесты с хоругвями, с традициями семей, что вообще не связано с тем, чего требуем мы. То есть все конфликты происходят из-за того, что люди не понимают, не знают и даже не пытаются разобраться в том, кто мы такие и чего мы хотим. Все, что они видят, — это их непонятные фантазии”.
