Дрэг-квин MAYDANA: Я не хочу, чтобы меня убили за мое хобби

Українські Новини продолжают цикл интервью о нетерпимости к людям в Украине по признакам сексуальной ориентации, гендерной самоидентификации или самовыражения. Мы уже публиковали интервью с открытым геем Игорем Захарченко, который вынужден был бежать из Украины из-за постоянной травли

.

Следующий “спикер” Константин Харламов – обычный парень. Ему 21, он учится на четвертом курсе в Киевском национальном университете культуры и искусств на заочном отделении. И учится вполне неплохо. Параллельно Костя работает визажистом в украинском филиале компании M.A.C. – международного бренда декоративной косметики.

Костя родился в 1996 году Донецкой области, несколько лет жил и учился в Киеве, потом был вынужден переехать в Днепр. Когда мы записывали это интервью – Костя жил недалеко от центра города и работал в крупном современном ТЦ.

Сегодня Костя живет в Амстердаме и проходит программу по защите людей, ставших жертвами преступлений на фоне ненависти. Ему неоднократно угрожали физическим насилием и даже смертью за его сценический образ. Ведь помимо своей работы Костя также выступает в различных шоу и концертных программах в качестве дрэг-квин под псевдонимом MAYDANA. Для него это – хобби, чем-то сродни театру. Для многих украинцев – повод оскорбить, ударить или даже угрожать убийством.

Как живется травести в Украине, почему мужчины “не имеют права” работать в бьюти-индустрии и о многих других подробностях жизни “не таких” людей в Украине Константин Харламов рассказал в интервью Украинским Новостям.

Ты работаешь официально или нет? 

Абсолютно официально. С этой работой мне повезло, я изначально мечтал попасть в MAC, потому что этот бренд достаточно лоялен и даже наоборот – в чем-то приветствует “не таких как все” людей, поддерживает их всячески. В этой компании есть программы по поддержке квир-сообщества, когда вся выручка от продаж определенного продукта идет в поддержку людей, страдающих от ВИЧ, содержание социальных квартир и т.д. Плюс основатели бренда – это два мужчины, открытых гея, так что это было, пожалуй, единственное место работы, где на мое хобби не смотрели бы косо. И мне повезло.

Расскажи, с чего началась твоя история с неприятием обществом? Когда ты столкнулся с первыми унижениями?

Со всеми этими проблемами я столкнулся достаточно рано. Наверное, еще со школы, Ведь по ребенку сразу видно, что он не такой, как все. Моими одноклассниками были обычные дети, ничем не примечательные. Мальчики играли в футбол там, в пистолетики… а мне хотелось то рисовать, то кукол, то вырезать какую-то одежду. Ещё со школьной скамьи на какие-то утренники меня постоянно переодевали в девочку, и мне это нравилось: все смеялись, хлопали. Да и вообще забавно было.

Это был твой выбор?

Нет, это учителя давали мне на утренниках всегда женские роли, то Бабу-Ягу, то ещё что-то. С третьего класса не проходило ни одного утренника, чтоб я не переодевался в платье. И уже со школы начались всякие закидоны в мой адрес: “Борей Моисеевым” обзывали, даже моя мама начала меня стесняться. Но она ничего не делала. Она тоже работала в школе, но ничего не говорила, никак не защищала. Ей было очень стыдно за меня. Она считала, что я не такой как все, и это очень плохо.

А какие у тебя сейчас отношения с родителями?

Мама со мной не общается. Она от меня отказалась, особенно после того, как я переехал из Донецкой области. “Привет-привет”, “Всё хорошо? – Всё хорошо”, вот такое общение. После киевского прайда маме позвонила подружка и сказала, что видела меня в первых рядах “ряженым на этой машине, на гей-параде”. Мама потребовала, чтобы я выписался из квартиры и не позорил семью, забыл как её зовут. С бабушкой хорошо общаюсь, она мне и рассказала об этом. А папы у меня нет ещё с детства, он умер.

С первым открытым конфликтом, перешедшим в физическую плоскость, ты столкнулся в Днепре или еще раньше, в Киеве?

С серьезными проблемами я столкнулся ещё в Киеве, но этот конфликт был не физический, а скорее моральный, социальный. Мне было очень трудно найти жильё, я переехал в четырнадцатом году в Киев, летом, как раз начались боевые действия. Я какое-то время пожил у родной тёти в Киеве, но когда она нашла у меня платья, парики, то выгнала меня из дома. Мне пришлось в общежитии университетском жить, но тоже недолго. Были конфликты, я ведь всегда неординарно выглядел, то волосы длинные, то ещё что-то. Хостелы постоянные… Квартиру сдавать не хотели, отказывали, как только видели донецкую прописку. Пришлось снять квартиру втроем с знакомыми ребятами-геями. Они, естественно, скрывали и количество человек, живущих в квартире, и ориентацию. Потом приехала хозяйка, она откуда-то всё узнала, может, вещи увидела. Пришлось спешно съезжать.

После я снял квартиру вместе с другом, он тоже работал в дрэгквин-образе. Хозяин находился в Америке, он не знал, кто снимает квартиру. Когда он вернулся, буквально через полгода, увидел вещи, костюмы, туфли, – он тоже нас выгнал. Короче, вариантов было очень много, очень много попыток съема жилья.

И когда я снял квартиру через риэлтерскую контору, а хозяйка потом расторгла со мной договор, – для меня это стало последней каплей. У меня в Днепре был хороший знакомый, гей, он предложил переехать к нему. Я тогда не знал всех подробностей, переехал в Днепр со спокойной душой, искал работу – визажистом или в рамках моего сценического образа. Были выступления и частные, за чаевые, и в клубах – как мог, так и зарабатывал.

Но и тут все оказалось не радужно. По сути, мой друг жил в квартире своих родителей, хоть и отдельно от них. У него также иногда жили его друзья, как и я, попавшие в беду. Через месяца три его мама узнала, что сын живет не один, и что он гей, приехала, и сказала всем убираться оттуда. Была зима 2016 года, я не знал, что мне делать. В Киеве у меня ничего не получилось, в Днепре тоже. Вернуться домой я не могу, там война, это не вариант. Мне хотелось просто лезть в петлю. Я был разбит.

А как же учеба?

В 2015 году я ещё учился на первом курсе на очном отделении, потом перешел на заочное, потому что в университет ходить было тоже невыносимо. Хотя и в университете культуры, казалось бы, всё должно было быть достаточно лояльно, но нет. Были свои нюансы, и в спину кричали, и хихикали в группе, и преподаватели не хотели принимать зачёты, даже такое было. Но бросать учебу я не собирался.

А как часто ты сталкивался с открытой агрессией, которая перерастала словесные рамки?

Очень часто. Здесь, в Днепре, мне пришлось больше всего, пожалуй, с этим столкнуться. Я нашел работу только в сфере бьюти-индустрии. Поначалу я работал в одном торговом центре на стойке с косметикой. И там сталкивался с теми или иными формами агрессии достаточно регулярно. Для людей не привыкших к такому, особенно не в столице… Когда видят, что парень работает с косметикой, автоматически приписывают некоторые клише. Мол, всё, это голубой. Постоянные издёвки были, даже от клиентов, которые приходили покупать косметику. Мол, о, вы визажист, ага, знаем мы таких визажистов… Даже среди коллектива переходили словесные рамки. Мы работали с девочками, их мужья постоянно могли сказать что-то в спину, да и охрана торгового центра…

В М.А.С., где я сейчас работаю, у нас каждую вторую субботу все сотрудники должны находиться на рабочем месте в макияже, независимо от их пола. Это международные стандарты. А охрана торгового центра – демобилизованные АТОшники. Когда они это видели, то проходили мимо витрин, кричали “Чучело! Чучело!”, а некоторые начинали угрожающе махать кулаками. Я не реагировал, хотя это было сплошь и всюду.

Я знаю, что тебе неоднократно присылали угрозы, пытались избить. С чего началась эта история с преследованием? Есть ли у тебя предположения кто это может быть?

Преследования в мою сторону начались конкретно после парада. Мне начали приходить смс, наверное, ещё летом. В фейсбук писали какие-то странные люди, парень один писал, который останавливал парад.

Это все по телефону?

Нет, в фейсбук тоже. А что касается конкретно истории, когда на меня напали в Днепре – это было после Дня Каминг-аута, когда я вышел с радужным флагом прямо в центр города, недалеко от моей работы и фотографировался с ним. Буквально дней через шесть приходит смс сначала в 12 часов дня, а потом в пять часов вечера…

А как им удалось получить твои контакты?

Это несложно. У меня телефон привязан к инстаграму. Его легко достать. У меня там была рабочая страница как визажиста. После парада и ссоры с мамой я поудалял ряд фотографий, у меня появилось две страницы: одна – как просто парня, а вторая – в образе дрэг-квин MAYDANA. До этого был один аккаунт, а теперь пришлось поделить. Но определить всё равно было легко.

У тебя каких-то мыслей о том, кто это может быть и с какой целью, нет?

Я сначала даже не понял, что это вообще за прикол с смсками. Там стояли цифры “14-88”. Потом я загуглил, что это значит. Про 14 уже не помню, а 88 ассоциируют с речевкой “Хайль Гитлер”.

То есть, “национал-патриоты”?

Больше некому. Я сначала не придал этому значения. За день до смс, а это было 15 октября, ко мне приехала моя подруга. И потом в дверь позвонили. Я не открываю дверь незнакомым (у меня домофон с камерой). Под моей дверью стояло двое молодых людей. Один в балаклаве, второй в медицинской маске. Мне так страшно не было ещё никогда. Это было просто чудо, что подруга успела доехать. Они просто слушали, я начал снимать происходящее на камеру, в какой-то момент они попытались взломать дверь. Дергали за ручку, стучали, звонили в один дверной звонок, в другой… Покрутились-покрутились, а потом ушли. Сразу после этого я посоветовался со своим  другом, юристом. Он посоветовал идти в полицию. Я пошел писать заявление, распечатал скрин смсок, показал видео. Они мне сказали, что видео – это ерунда и даже не доказательство в суде, а скрин подойдет. Но заявление принимать отказались.

По какой причине?

Ну, сначала меня встретил дежурный во дворе, начал расспрашивать. Я ему всё рассказал, он ответил, что это может быть кто угодно и их не найдут, и писать заявление бессмысленно. В полиции начали хихикать, когда узнали историю. Ржали с меня, называли трансвеститом. Я посоветовался с адвокатом, она посоветовала отправить заявление через канцелярию. Мы составили заявление, я прикрепил скрин и всё-таки положил диск с видео. Отправил, но ответа нет до сих пор. Я был недавно в участке, попросил выдать талон, если они получили заявление, но в канцелярии его не нашли.

Уведомление о доставке письма тоже не пришло, хотя прошло уже больше двух недель.

На этом все и закончилось?

Нет. На следующий день после того, как я отнес заявление, я поздно вечером возвращался с работы. Вышел из троллейбуса в наушниках – я всегда так хожу, мне так комфортнее. Меня похлопали по плечу, два каких-то гопника, абсолютно стандартные, такие как по моему району ходят обычно. Спросили, есть ли закурить, потом начали задавать вопросы, и я сообразил, что что-то не так. Мол, “а что это за сережки у тебя”, “а чего не куришь”, “а ты по мальчикам или по девочкам” .Я их попросил своей дорогой идти. Они мне брызнули в лицо газовым баллончиком, потом врезали по лицу.

Я не знал, что мне делать. Мне повезло, что рядом начала парковаться машина, они струсили и сбежали.

Я едва дошел домой, промыл глаза водой. Потом фингал под глазом вылез. Полицию не вызывал, пошел туда на следующий день. Они опять посмеялись, но заявление уже приняли. Талон опять не выдали. Дали направление в бюро судебно-медицинской экспертизы, я туда съездил, сняли побои.

Через день снова поехал в полицию, за талоном. Там мне сказали, что талон не дадут, потому что по моему заявлению уже вывод есть. За два дня. Я зашел в канцелярию, отдали вывод, что оперативные действия были проведены, нападающих не нашли. Неизвестных лиц нельзя определить, поэтому криминальное дело завести не могут.

А по угрозам, с которыми я в первый раз приходил, сказали, что  даже дело не заведут, и что сейчас они заводят только по особо тяжким телесным.

Расскажи про твой дрэг-квин-образ? Что это для тебя: самовыражение, хобби, работа, или сценический образ?

Это хобби, способ самовыражения. Я вкладываю туда больше денег, чем зарабатываю. Для меня это стиль жизни, принадлежность к определенной субкультуре. Дрэг-квин во многих странах Европы, в США – это отдельная субкультура.

По сути, я ничем не отличаюсь от людей, которые играют в непрофессиональных театрах, от участников разных “клубов по интересам”. Я просто делаю профессиональный макияж, у меня есть образование и навыки.

А что насчет каминг-аута? Ты говорил, что выходил фотографироваться с флагом – что тебя на это сподвигло, учитывая общие агрессивные настроения общества? Что это для тебя значит?

Может быть, я слишком храбрый. В Украине достаточно много дрэг-квин, но на прайд осмелилось выйти всего шестеро. Мне советовали не ехать, говорили, что ещё три года назад на Институтской убивали людей, и ничего не стоит сейчас повторить это – бросить гранату или выстрелить из снайперской винтовки. Я очень боялся. Перед Прайдом я не спал всю ночь и только в последний момент решил, что всё-таки пойду. А здесь мне было уже абсолютно пофиг. Почему я не имею право в своем городе выйти даже не на митинг, а просто сфотографироваться?

В этом году я вообще один из первых дрэг-квин, которые были на открытом прайде, открытом марше в Украине за всю историю проведения Марша Равенства.

Для тебя это было чем-то вроде попытки побыть собой?

Да, конечно. Просто не боясь сделать фото и поставить на аватар в фейсбуке.

Касательно внешности. Насколько для тебя вообще вариант мимикрировать под офисный планктон? Изменить стиль. А если не вариант, то почему?

Нет, для меня это смерти подобно. Я не могу, это ломка себя. Я не хочу этого делать. И мне жалко многих моих знакомых, которые должны скрываться, бояться выкладывать в сеть фотографии в образе. Для геев – обязательно с девочками, чтобы никто ничего не подумал… Да и род деятельности у меня неподходящий. Я ведь только делать макияжи и умею, ну, может, ещё пою неплохо, всё-таки университет культуры.

И, пожалуй, один из самых важных вопросов. Что для тебя важно, чего бы ты хотел позволить себе такого, чего не можешь позволить сейчас? Все прайды, протесты, акции ЛГБТ-сообщества – ради чего они проходят, ради чего ты участвуешь в них?

Ради того, чтобы пробить брешь в этом восемнадцатом веке. Люди вокруг ужасно агрессивные, обозленные, и я понимаю, почему: они голодные. Физическая потребность, подавленные инстинкты восполняются потом ненавистью не только к геям, лесбиянкам, трансгендерам, а и вообще ко всему.

Я не понимаю, почему люди не могут просто улыбаться друг другу. Не могу с этим смириться. И меня бесит, когда всех гребут под одну гребенку. Наш мир настолько разнообразен! Все люди разные. Кто-то любит Рембранта, а кто-то любит водку… люди этого не понимают. Делить людей надвое, на мальчиков и девочек, приписывать им кто что должен, кто нет – ну ребят, у нас уже двадцать первый век, сейчас это так не работает.

Пожалуй, позволю себе затронуть тему АТО, войны и армии: готов ли ты пойти служить? А если нет, то почему?

Не вижу смысла. Ноль целых, ноль десятых. И дело не в патриотизме, дело в том, какая у нас сейчас армия, что там творится. Меня там, прости, просто убьют – и никто этого не заметит.

А если бы у нас была армия с западными стандартами, как в Израиле, Канаде или США? Ты бы тогда служил?

Да, конечно. У меня сестра живет в Израиле, она даже беременная в армии служила. Ходила как на работу, без проблем. Но в Украине… Для меня патриотизм – это не плевать и не мусорить на улицах. Это перейти дорогу на зеленый свет, даже если три часа ночи и никого вокруг нет. Быть честным, платить налоги.

Но защищать государство, которое тебя же и уничтожает – желания нет. В контексте нашей страны я считаю, что воевать должны военные. Если ты не хирург, ты же не идешь работать в больницу и резать людей? Тебя туда попросту никто не пустит, ибо пользы от тебя – никакой, одни проблемы. В армии, по моему, так же.

То есть, по сути, ты склоняешься к профессиональной армии.

Да. Только профессиональная армия, как в Израиле. Если воевать будут не военные, войне не будет ни конца, ни края. Матери и жены и дальше будут получать своих мужчин в гробах.

Недавно Костя запостил у себя в Facebook фотографию из Амстердама с текстом о том, что больше не вернется в Украину, где ему то и дело угрожали расправой. Мы связались с ним еще раз, чтобы уточнить некоторые детали.

Расскажи, почему ты решил уехать в Нидерланды?

13-го ноября мне снова начали приходить смс с угрозами. В угрозах даже бабушку мою затронули, мол “я бы так бабкой не рисковал”. Украина в лице правоохранительных органов не защитила меня, после двух избиений и многократных угроз. А новые смс были последней каплей. Собрал вещи, купил билет на ближайший рейс до Европы,  и убежал. 

Как тебе живется в Амстердаме? Чем жизнь там для тебя отличается от жизни в Украине? 

Во первых – безопасно. Тут никто не скажет тебе в спину о том, что ты “пидор, голубой”, и не убьёт за это. Жизнь тут отличается от украинской прежде всего тем, что люди не злые, и улыбаются друг другу просто так. Равенство для всех – это девиз этой страны.