«Тут не страшно говорить, что мы обе мамы»: история ЛГБТ-пары, переехавшей в Аргентину
Анна познакомилась со своей будущей женой Ольгой в 2008 году в Москве — тогда они даже не думали, что спустя 12 лет будут жить в Буэнос-Айресе и воспитывать двух дочек. Мы узнали у них о том, почему именно Аргентина стала их новым домом, с какими сложностями они столкнулись в новой стране и чем отличается жизнь однополой семьи от любой другой.
Выйти из зоны комфорта
С будущей женой мы случайно познакомились двенадцать лет назад в московском кинотеатре «Художественный». Спустя пару месяцев решились сходить на свидание, поняли, что влюбились, сняли совместную квартиру. Тогда даже представить себе не могли, какое нас ждет будущее. В Латинской Америке! С двумя детьми!
Еще в первые годы отношений мы обе понимали, что в России никогда не сможем жить полноценной, открытой и равноправной семьей. Держали в уме, что было бы хорошо переехать в некую другую страну за гражданскими правами и возможностями. Тогда я фантазировала, что мы могли бы найти работу в какой‑нибудь Норвегии или Швеции, пожить там достаточно для получения гражданства, а затем разродиться детишками, построить дом, жить долго и счастливо. Конец.
Разумеется, все вышло немного иначе. Десять лет назад наша реальная мотивация эмигрировать была недостаточно высока. По факту в Москве нам жилось спокойно, весело и хорошо. Мы комфортно работали в крупных компаниях, ходили по клубам, кино и ресторанам, могли слетать в Лондон за платьями, провести выходные в Амстердаме и не сталкивались на родине с какой‑то обездвиживающей дискриминацией. Да, у нашей семьи не было прав, но преследований или угроз тоже не было. Большая часть коллег и начальство были в курсе нашей ориентации. Семья любила, друзья поддерживали.
Лет семь мы между делом просматривали предложения о работе за рубежом, слушали чужие рассказы о переездах, даже поучили шведский язык — но не предпринимали решительных действий. Работа мечты упорно не находилась, идея просить убежище нам не нравилась: казалось, что беженцами нас никто не примет, ведь у нас нет каких‑то задокументированных дискриминаций на почве ориентации.
Параллельно с этим, несмотря на все трудности с правами ЛГБТ в нашей стране, мы вынашивали план родить ребенка. Рассуждали, что хоть ничего не выходит с переездом, но это не повод лишать нашу семью возможности испытать опыт материнства. Месяцами мы ездили в клинику репродукции. На несколько неудачных попыток забеременеть ушло немало денег. Но летом 2017 года удача нам улыбнулась — я забеременела.
Внезапное осознание, что «в феврале нам рожать», послужило спусковым крючком и выставило обратный отсчет нашему неминуемому отъезду.
Мы смотрели на первую распечатку УЗИ — совсем еще черное пятнышко, эмбрион — и понимали, что точно не готовы воспитывать этого ребенка в стране, которая не хочет признавать, что мы обе его мамы.
Поиск страны и знакомство с Аргентиной
Следующие недели мы очень много гуглили. Удивительно, но лишь тогда — уже будучи в первом триместре — мы всерьез обратили внимание на другой континент: в частности, страны с «правом земли», те, что дают гражданство каждому ребенку, рожденному на их территории.
От США и Канады мы быстро отказались, потому что факт рождения там малыша не давал бы нам самим никаких легальных оснований для ПМЖ. Максимум — перспективу запросить воссоединение семьи после совершеннолетия ребенка. Нам это не подходило: мы хотели родить и остаться жить в новой вселенной с минимальными рисками вернуться на родину.
Именно во время этих поисков мы познакомились с Аргентиной. Неожиданно в этом варианте встретились несколько важных для нас факторов. Во-первых, легкость получения ПМЖ и гражданства родителям — без длительных ожиданий, без финансовых накоплений — только на основании рождения ребенка-аргентинца. Во-вторых, очень продвинутое ЛГБТ-законодательство: многие процессы в Аргентине выстроены толерантнее, чем в большинстве других стран. Скажем, в Аргентине две мамы-лесбиянки сразу после рождения ребенка вписываются в его свидетельство о рождении — тем самым получают равные родительские права. Для этого им даже не обязательно состоять в браке. А в Германии или США чтобы нерожавшая мама в однополой паре, даже женатой, получила родительские права, она вынуждена проходить унизительную и часто длительную процедуру усыновления своего ребенка.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
В целом Аргентина — это культ детей. Бесплатное образование, бесплатная медицина для всех, даже для туристов. Прекрасный теплый климат. Космически красивая природа. Уже этого нам хватило, чтобы решиться.
У нас не было ни страхов, ни сомнений, ни завышенных ожиданий. Мы просто приняли, что это шанс дать нашей семье новую жизнь с равными правами. Прямо сейчас, а не в каком‑то далеком будущем.
Уже в августе 2017 года мы ошарашили родственников сразу двумя новостями: во-первых, ждем ребенка, во-вторых, рожать уезжаем на другой континент. Разумеется, для семьи новость была непростая. С родителями с каждой стороны у нас с женой хорошие отношения. Бабушки и дедушки были бы счастливы присутствовать при рождении внучки, участвовать в воспитании. Они и раньше понимали, что эмиграция для нашей пары — здравое решение, но не были готовы, что мы уедем так далеко и так внезапно. Переживали, но поддержали наш выбор.
Жизнь с чистого листа
Подготовка к переезду заняла все следующие месяцы. С сентября мы пошли учить испанский с нуля и выяснили, что после 30 лет, на втором триместре беременности усваивать новый язык не так просто, как хотелось бы. Купили авиабилеты на 31 декабря, чтобы отметить праздник над океаном и начать новую жизнь с первого дня нового года. Лететь предстояло на восьмом месяце беременности — срок достаточный, чтобы тревожиться, но не требующий никаких особенных медицинских разрешений.
Оформлять визу в Аргентину не нужно: граждане России имеют право три месяца находиться в стране в статусе туристов (это актуально и сейчас, правила не изменились, но в данный момент страна еще закрыта для туристов из‑за пандемии). Мы собрали документы, необходимые для дальнейшего оформления ПМЖ и гражданства.
Беременность протекала без проблем. В декабре я ушла в официальный декрет на своей московской работе. Жена к тому моменту уже долгое время работала удаленно. Жилье забронировали на Airbnb на три месяца: рассчитали, что этого хватит, чтобы расслабленно родить. А дальше — либо продлим аренду, либо найдем квартиру поинтереснее, либо, в крайнем случае, вернемся в Москву, если все пойдет не по плану.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Так как мы летели в самый сезон — Рождество и местные летние каникулы, — то искали и бронировали жилье заблаговременно, еще в сентябре, пока был выбор. В итоге подходящая квартира нашлась быстро, и лучшим в ней было расположение: прекрасный спокойный район в самом центре — и в нескольких минутах ходьбы как минимум к пяти госпиталям. Огромный живот и перспектива младенца хозяев не смущали: как я уже упоминала, в Аргентине с большим теплом относятся к детям и матерям.
Сейчас считаю, что идея воспользоваться сервисом Airbnb на первый период была оптимальной. В Аргентине есть два типа аренды: туристическая и долгосрочная. И если бы мы рассчитывали «на месте снять что‑то подешевле», то едва ли у нас вышло бы сэкономить.
Уже после получения вида на жительство мы воспользовались локальными сервисами поиска жилья и арендовали отличную квартиру в долгосрочную аренду. Это выходит ощутимо выгоднее: раза в два дешевле, чем туристический формат. Но и сложнее. По сравнению с нашим опытом долгосрочной аренды в Москве, в Буэнос-Айресе гораздо больше требований к арендаторам. Почти всегда нужно не только подтвердить свой стабильный, высокий доход, но и предоставить «гарантию». То есть привести аргентинца (или даже двух) с недвижимостью в собственности, готового взять на себя ответственность за вас.
Свадьба и роды в новой стране
За финальные пару месяцев беременности мы с Олей исходили весь город. А на второй неделе пребывания в стране успели пожениться в центральном загсе Буэнос-Айреса. Для этого потребовалось лишь принести наши документы и привести двух свидетелей-аргентинцев. Все бесплатно. Церемонию назначили через неделю после подачи заявления: распорядитель произнес трогательную речь, мы подписали свидетельство и обменялись кольцами.
На учет в публичном госпитале мы встали без проблем сразу после приезда. Выбрали обычную бесплатную больницу и остались ей очень довольны. Мы не видели смысла оформлять контракт в платной клинике, потому что уровень государственной медицины здесь высокий, отношение к пациентам прекрасное и заботливое. Мы бесплатно прошли все необходимые обследования. Из минусов — приходилось посидеть в очередях и нельзя было выбрать персонального акушера: роды принимают дежурные врачи. Но нас это устраивало.
В результате наши первые роды прошли волшебно — партнерские, естественные, беспроблемные. Нас очень впечатлило, какая поддерживающая, расслабленная, позитивная атмосфера царила в родовом отделении.
Здесь акушеры заранее спрашивают, какое имя родители выбрали ребенку, и после на всех приемах обращаются к животу по имени. В разгар родов вся команда врачей и медсестер бодро призывала: «Эй, Фрида, давай, выходи!»
Имя дочке мы с Олей выбирали долго, месяцами не могли определиться. А потом буквально за неделю до родов наткнулись на имя Фрида, и нам обеим оно показалось идеальным. Интернет подсказывал, что его происхождение древнегерманское и оно означает «мир». Но ассоциативно, по моим личным ощущениям, оно про свободу, силу и женскую самодостаточность. Здесь, в Аргентине, имя воспринимается легко, но при этом оно редкое.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Вскоре после родов мы получили аргентинское свидетельство о рождении нашей дочери — в нем были указаны обе мамы, и это было невероятно ценно для нас. Затем мы сами подали документы на ПМЖ как две мамы аргентинской гражданки. Процесс несложный, но и не самый быстрый: подтверждения нам пришлось ждать три месяца.
Родители маленьких аргентинцев не обязаны проживать в стране стандартные для Аргентины два года, прежде чем получить право подавать на гражданство. Сделать это можно сразу после рождения детей.
Но мы расслабились и не спешили. Постоянный вид на жительство у нас уже был, равно как и все сопутствующие права: на работу, учебу, медстраховку, долгосрочную аренду и т. д. Поэтому мы решили сперва навестить Россию. Поездка на родину далась тяжело. Единственной радостью было увидеться с семьей и друзьями. А в остальном… После солнечной, расслабленной Аргентины климат казался невыносимым, а люди вокруг — раздраженными и вечно куда‑то бегущими.
Когда Фриде едва исполнился год, мы зачали вторую дочку. И были счастливы вернуться в Аргентину. Имя Луна придумали практически сразу после того, как врач разглядел на УЗИ, что это девочка. Красивое, звучное, мечтательное имя. Родилась Луна, так же как и сестра, в бесплатном госпитале Буэнос-Айреса, но вторые роды были стремительные и намного более болезненные.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Нам повезло, что Луна родилась в январе. Мы успели оформить ей все документы как раз перед тем, как в марте мир закрылся на карантин. В Аргентине карантин был строгий и продолжительный, и лишь только в начале лета страна немного ослабила ограничения.
Уже после рождения Луны мы отнесли свой комплект документов в суд — начали дело о собственном гражданстве. По опыту других иммигрантов, рассмотрение сейчас в среднем занимает пару лет. Но с учетом карантина и новой реальности боимся называть сроки.
О жизни без дискриминации и минусах Аргентины
Когда мы выбирали страну для эмиграции, то не представляли, понравится ли нам Аргентина. Не загадывали, захотим ли остаться здесь или поедем куда‑то дальше. Но за эти почти три года мы искренне полюбили эту страну — и хотим здесь ассимилироваться. Сейчас мы лучше видим не только плюсы, но и минусы Аргентины. Скажем, экономика — точно не сильная ее сторона. У страны гигантский долг перед МВФ, здесь огромная инфляция, периодически случаются дефолты. Курс песо (местная валюта. — Прим. ред.) к доллару постоянно падает. Периодически действуют ограничения на покупку валюты.
Как это сказывается на простых гражданах? Сложно планировать финансовые вопросы. Неэффективно зарабатывать в песо, зато выгодно в долларах (или даже рублях). Поэтому на удаленке здесь можно жить вполне комфортно.
За это время в Аргентине мы ни разу не столкнулись с гомофобией — и привыкаем чувствовать себя обычной семьей. Не боимся озвучивать, что мы обе жены, обе матери. Окружающие — соседи, мамы на детской площадке, бабушки на районе, врачи, учителя, госслужащие, полицейские — все реагируют очень адекватно, вежливо и спокойно. Педиатр в бесплатной поликлинике расспрашивает о здоровье второй мамы, если на прием приходит только одна из нас. Подавая заявку в детский сад, мы выбираем пол обоих родителей и спокойно заполняем данные обеих мам. В свою медстраховку жена спокойно внесла меня и детей.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
После российской реальности каждый такой случай, каждое маленькое бытовое принятие просто ошеломляет. В глубине души, по привычке, я продолжаю ждать подвоха: хоть немножко дискриминации, закатываний глаз и неловких вопросов. Но нет. Аргентинский подход кажется здраво гуманистическим. Нам никто не мешает жить наравне с любыми другими семьями. Так что понемножку выдыхаем, расслабляемся — и можем сосредоточиться на более важном: например, на работе и материнстве.
О материнстве в однополой семье и блоге
Что касается нашего соматеринства, то оно ничем не отличается от любого другого родительства. Мы обе работаем удаленно — и обе очень много времени ежедневно проводим с малышками. У нас нет четкого разделения домашних дел: большую часть бытовых процессов мы распределяем в живом повседневном режиме, по мере загруженности каждой. Обе готовим еду, убираемся, обе гуляем с детьми, купаем их или укладываем спать. Впрочем, это не значит, что мы постоянно находимся вчетвером. Чтобы каждая из нас успевала поработать и отдохнуть, побыть наедине с собой, мы по очереди перехватываем дочек и стараемся эффективно использовать время, когда они спят.
Безусловно, с точки зрения бытовых процессов жить с детьми нам было бы проще в России. Там все привычно с детства. Там есть бабушки и дедушки, которые охотно помогли бы, подхватили, дали нам время побыть наедине. Но ценность того, что здесь нас принимают как семью, перевешивает для нас бытовые тяготы. В конце концов, здесь есть няни и детские сады.
Поездки на родину для нас теперь под вопросом: у нашей младшей дочки только аргентинское гражданство. Мы хотели оформить второе, российское (потому что у ребенка есть на это право). Но консульство РФ нам отказало — из‑за того, что в свидетельстве указаны две мамы.
Изменение Конституции, законопроект о поправках в Семейном кодексе и ряд других тревожных новостей подливают фрустрации. Ощущается, что градус политического отношения к ЛГБТ становится напряженнее, а текущая политика РФ ориентирована на то, чтобы не признавать однополые семьи.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Надеюсь, что ситуация будет меняться. Современное российское ЛГБТ-сообщество не молчит, что приятно. Появляется все больше громких активистов, социальных проектов и общественных кампаний против дискриминации. Я вижу много независимых СМИ и общественных деятелей, которые не боятся поднимать сложные темы, образовывать и бороться с предубеждениями.
Понемножку мы и сами стараемся вносить лепту. В инстаграме я веду блог на русском языке о нашей семье, соматеринстве, иммиграции и проблемах ЛГБТ.
Он появился два-три года назад, когда тема родительства в однополой семье стала актуальна для нас и обнажила огромное количество проблем в российском обществе. Я была искренне ошеломлена, насколько отличается отношение к ЛГБТ-людям в Аргентине — как на уровне государства, так и в быту. Сколь многого мы были лишены в России. Даже не задумывались, что какие‑то вещи могут работать иначе: привыкли быть невидимыми, не в безопасности.
Поэтому мне остро захотелось говорить об этом. Рефлексировать вслух о российской гомофобии, которая вынудила нас покинуть зону комфорта. Озвучивать и фиксировать наш аргентинский быт. Выкладывать повседневные родительские сторис. Показывать, что мы — обычная семья с обычными материнскими фокусами и рядовыми трудностями ассимиляции.
Может ли подобный блог помочь сделать общество толерантнее? Объективно — это капля в море гомофобии. Но я считаю, что видимость однополых семей в русскоязычном пространстве просто необходима. Каждая маленькая публичность не напрасна. Важно на живом примере реальных семей показывать простую истину: однополые семьи — это такие же семьи, как и другие. И своей открытостью мне хочется поддержать тех ЛГБТ-персон, которые не решаются жить открыто, не могут позволить себе этого базового права.
