Человек-невидимка: Как от российских детей скрывают книги об ЛГБТ, и как издательства борются с законом о гей-пропаганде
В НАЧАЛЕ НОЯБРЯ СТАЛО ИЗВЕСТНО, что в российской версии сборника Элены Фавилли и Франчески Кавальо «Сказки на ночь для юных бунтарок», которую выпустило издательство «Бомбора» (входит в состав «Эксмо»), не сто сказок, как в оригинале, а девяносто девять: из перевода убрали историю трансгендерной девочки Кой Мэтис. «Выпуская произведение, мы приняли решение, что книга интересна для прочтения русскими девочками даже в сокращённом варианте, — прокомментировала ситуацию Дарья Шпилева, PR-менеджер издательства «Бомбора». — Публикация полной версии, к сожалению, в России невозможна. Мы уважаем выбор каждого читателя и приносим извинения, если данная ситуация задела чьи-то интересы».
wonderzine решил разобраться, добираются ли вообще темы ЛГБТ до детей и подростков в России — и если да, то как.
«Сказки для бунтарок» оказались в анекдотическом положении, сотую сказку читателям предлагается просто придумать самим. Но издавать в России книги, в которых упоминается тема ЛГБТ, действительно сложно. Летом 2013 года президент подписал федеральный закон, запрещающий «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних»; соответствующие поправки внесли и в Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Под запретом оказалось «распространение информации, направленной на формирование у несовершеннолетних нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, искажённого представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений, либо навязывание информации о нетрадиционных сексуальных отношениях, вызывающей интерес к таким отношениям».
Ссылаясь на расплывчатую норму закона, издательство «Бомбора» как минимум путает понятия гендера и сексуальности, иллюстрируя, как работает самоцензура: на всякий случай бояться приходится сразу всего. Европейские и американские авторы часто говорят с читателями о разнообразии, в том числе и о разных видах сексуальности и гендерной идентичности. И проблему, вымарывать ли упоминание о представителе ЛГБТ из русского перевода, рано или поздно решает для себя каждое издательство, публикующее книги для «невзрослой» категории читателей.
В случае с литературой для детей и подростков «пропаганда» грозит издателям штрафом от восьмисот тысяч до одного миллиона рублей или административным приостановлением деятельности на срок до девяноста суток. По понятным причинам идти на этот риск готовы очень немногие.
Запрещённая литература
Конечно, сказать, что в мире никак не классифицируют читателей по возрасту и доступу к информации, например, к интимным темам, нельзя. Для многих видов медиапродукции существуют возрастные рейтинги: ребёнка вряд ли пустят на фильм, маркированный «R», вроде «Дэдпула», и едва ли ему продадут свежий Playboy. Буквенных маркировок для книг не предусмотрено, но это не значит, что детей на Западе не пытаются оградить от чего-то, что якобы может им навредить: например, подростку в книжном магазине могут отказаться продавать «Пятьдесят оттенков серого». С 1982 года в США проводится «Неделя запрещённых книг» — её устраивают Американская библиотечная ассоциация и Amnesty International, которые хотят привлечь внимание к цензурированию чтения.
Исторически детям пытались запрещать самые разные книги — например, те, что связаны с магией (и потому могут «оскорбить верующих»), как книги Джоан Роулинг и Филипа Пулмана. Под шквал консервативной критики попадают и книги, посвящённые идеям разнообразия и толерантности, затрагивающие темы происхождения, ментального здоровья, инвалидности, сексуальности и гендерной идентичности. Например, в одной из американских школ пытались запретить книгу о трансгендерной девочке Джаз Дженнингс. Тем не менее массовых и уж тем более национальных запретов в стране нет — это могут быть инициативы родителей, религиозных активистов, консервативных организаций или конкретной школы, но не государства. Так что даже если в местной школе запретили книгу, высока вероятность, что ребёнок сможет взять её в библиотеке.
Под шквал консервативной критики попадают и книги, посвящённые идеям разнообразия и толерантности, затрагивающие темы происхождения, ментального здоровья, инвалидности, сексуальности и гендерной идентичности
В России информацию, которую может получить ребёнок конкретного возраста, регулирует Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Существует несколько видов маркировки информационной продукции, к которой относятся и книги: «0+», «6+», «12+», «16+» и «18+» (то есть книги для взрослых). В категории «0+» может быть ненатуралистично показано насилие (физическое или психологическое, но не сексуальное) — при условии, что оно осуждается, а добро побеждает. В книгах «6+» могут оказаться короткие ненатуралистичные описания нетяжёлых болезней, описания несчастных случаев, аварий и катастроф (опять же ненатуралистичных и при условии, что они не расстраивают ребёнка и их последствия не показаны), а также описания преступлений, если они не побуждают ребёнка их повторить. В категории «12+» могут ненатуралистично изображаться жестокость или насилие (но не сексуальное) при условии, что они осуждаются, а жертве сочувствуют. Кроме того, могут упоминаться алкоголь и наркотики, если их употребление осуждается, а также «не эксплуатирующие интереса к сексу и не носящие возбуждающего или оскорбительного характера» половые отношения между мужчиной и женщиной — если они показаны ненатуралистично. Шестнадцатилетние подростки могут, помимо остального, прочитать в книге цензурные бранные слова.
Наконец, категория «18+» допускает любое содержание, если оно не запрещено другими законами (например, книга считается экстремистской), в том числе и упоминание сексуальной ориентации, отличной от «традиционной» — в остальные категории могут попасть только гетеросексуальные отношения. Кроме того, закон выдвигает требования к внешнему виду книг «18+»: они должны продаваться в запечатанном виде (чаще всего это прозрачная целлофановая упаковка, через которую видно обложку, но книгу нельзя полистать), а сама маркировка должна быть заметной. В законе указано, что его действие не распространяется на произведения, которые имеют «значительную историческую, художественную или иную культурную ценность для общества» — но как именно определить это с каждой конкретной книгой, закон не уточняет.
Формально вопросов к литературе, рассчитанной на взрослых читателей, не возникает: «Щегол» Донны Тартт и «Маленькая жизнь» Ханьи Янагихары, о гомосексуальных подростках, с маркировкой «18+» успешно добрались до читателей. Впрочем, маркировку, как объяснили нам в издательстве Corpus, использовали вовсе не для того, чтобы дети никогда не узнали слова «гей», а потому, что некоторые из описываемых сцен насилия не рассчитаны на тинейджеров до восемнадцати.
Нет темы — нет книги
И всё же логичный итог запретов в том, что многие книги, в которых упоминаются ЛГБТ-герои, просто не добираются до читателей. «Таких книг практически нет, — рассказывает главный редактор издательства «Розовый жираф» Надежда Крученицкая. — В некоторых книгах тема затрагивается, но каждый раз издательство идёт на риск. Выпустить книгу, которая бы впрямую говорила именно об ЛГБТ-сообществе, попросту невозможно, потому что правоприменительная практика в России любое просвещение на тему сексуальности (даже гетеросексуальности) или упоминание „нетрадиционных сексуальных отношений“ называет их пропагандой, которая запрещена законом». Издательство «Розовый жираф» было вынуждено отказаться от публикации многих книг именно по этой причине: вырезать соответствующие эпизоды или сюжетные линии сотрудники были попросту не готовы. Собеседник в одном из издательств рассказал нам о том, что к пресловутым «ста сказкам» многие присматривались, но «никто больше не рискнул».
«Российские издатели не могут, не нарушая закон, рассказать несовершеннолетним читателям о существовании гомосексуальных отношений, не осуждая и не порицая их, — признаёт редактор издательства Popcorn Books Татьяна Королёва. — Учитывая, что мы живём с этим законом уже пять лет, наверное, наше общество ещё не готово признать такие отношения нормой. И думаю, что даже если появится издательство-бунтарь, вряд ли его поддержат читатели, магазины и издательское сообщество в целом».
Пару лет назад под уголовное преследование попали несколько энциклопедий по половому воспитанию. Общественная организация «Уральский родительский комитет» усмотрела в них признаки «порнографии»
В прошлом году о сложностях из-за законов, защищающих детство, говорил даже совладелец «Эксмо» Олег Новиков: «В каких-то ситуациях мы вынуждены отказаться от приобретения прав на книги, которые в противном случае могли бы выйти в России очень массовыми тиражами». По его словам, проблем из-за ЛГБТ-героев и соответствующих сюжетов у издательства не возникало, но в конце 2015 года Роскомнадзор изъял из магазинов книгу «50 дней до моего самоубийства» Стейс Крамер, выпущенную «АСТ» (издательства составляют один холдинг) — хотя в ней нет самоубийства как такового.
Режут не только ЛГБТ — купируют и многие другие темы, подтверждает пиар-директор издательства «Самокат» Мария Орлова, например, с описаниями в книгах гениталий. Пару лет назад под уголовное преследование попали несколько энциклопедий по половому воспитанию издательств «АСТ» и «Эксмо» и подростковый роман «С кем бы побегать» Давида Гроссмана. Общественная организация «Уральский родительский комитет» усмотрела в них признаки «порнографии», но экспертиза подозрения не подтвердила, и дело было закрыто.
В 2013 году случился скандал вокруг книги «Флаги мира для детей» издательства «КомпасГид» французской писательницы Сильви Беднар. Депутат Госдумы от «Единой России» Александр Хинштейн, оказавшись у нужной полки магазина, открыл книгу на конкретной странице и возмутился строчкой о том, что в литовском флаге красный цвет — это «цвет крови, пролитой литовским народом в борьбе с русскими и германскими завоевателями». Книжные магазины в панике стали отказываться от «неблагонадёжного» издания для детей.
Но тема ЛГБТ, очевидно, относится к одной из самых рискованных. «Она практически не появляется у российских авторов, — говорит Мария Орлова. — И мне кажется, многих хороших текстов, которые могли бы оказаться на российском рынке, из-за темы тут просто нет».
С восемнадцати и старше
Одно из решений, к которым прибегают издатели детской и подростковой литературы в случаях, когда в книгах упоминается тема ЛГБТ, — изменение маркировки. Главный редактор издательства «Белая ворона» Ксения Коваленко, например, рассказывает, что книгам, рассчитанным на детей двенадцати лет и старше, они вынуждены ставить маркировку «18+». В ассортименте издательства Popcorn Books есть книга «Саймон и программа Homo sapiens», которую в оригинале определяют как «coming-of-age story», то есть историю взросления. Она рассчитана на старших школьников и студентов — подростков и молодых людей 16–25 лет, — но на российском рынке она получила пометку «18+». Сменой маркировки закончилась и эпопея «Эксмо»: издательство перевыпустило Крамер с пометкой «18+», а её название изменило на «Я выбираю жизнь: 50 ддмс».
Сотрудница одного из издательств, пожелавшая остаться неназванной, объяснила, что «такие книги» в её компании позиционируются как издания «для взрослой молодёжи». По её словам, смелость издателей вообще зависит от «звёздности» автора или самой книги: «На Западе ЛГБТ-книги часто становятся бестселлерами, и издательство может закрыть глаза на тему и купить права, если о книге уже знают российские читатели. Популярность автора и книги прямо влияет на решение о покупке прав на ЛГБТ-литературу», — добавляет она.
Издатели признают, что у манипуляций
с маркировкой есть свои издержки. «18+» автоматически приводит к исчезновению книги из детских отделов, то есть сильно сокращает аудиторию, которой она адресована
Мария Орлова, пиар-директор издательства «Самокат», рассказывает, что издательство пыталось протестовать против принятия законов, цензурирующих детские и подростковые книги. «Но закон о пропаганде приняли, поэтому мы имеем то, что имеем, — рассуждает она. — Когда-то мы выпускали книгу Мари-Од Мюрай „Oh, boy!“ — её читали очень многие дети, мы расцениваем её как книгу для читателей одиннадцати-двенадцати лет. Один из её главных героев — гей. В 2014 году, уже после принятия закона, ради её переиздания мы специально учредили серию „Недетские книжки“, в которой все маркировки, которые требует закон, доведены до состояния итальянской забастовки. Книги запечатаны в целлофан, у них белые, стерильные обложки, на них специально увеличенные возрастные маркировки. На „Oh boy!“ красуется „18+“ и череп со скрещёнными костями».
Издательство показательно маркирует книги значком «18+»: «Там, где нам удаётся сказать своё слово, мы заявляем, что никогда не нужно смотреть на маркировку. Лучшая рекомендация — это не указание закона, который не учитывает никакие возрастные особенности, а редакторская адресация», — советует пиар-директор «Самоката».
Издатели признают, что у манипуляций с маркировкой есть свои издержки. «18+» автоматически приводит к исчезновению книги из детских отделов, то есть сильно сокращает аудиторию, которой она адресована, а значит, объём продаж. «Как ни объясняй, что „18+“ на обложке ничего не значит, книга в детский отдел не попадёт — мы издательство детской и подростковой литературы, и основные наши потребители находятся именно там, — говорит Мария Орлова. — Если наша книга оказывается во взрослом отделе, это гарантирует ей отсутствие продаж — она будет выглядеть „детской“ и своего читателя не найдёт, её просто не заметят. От каких-то книг мы вынуждены отказываться, так как понимаем, что их ждёт печальная судьба».
Со «взрослой» маркировкой литературы для детей и подростков есть и ещё один нюанс: даже если она окажется в зале книжного магазина, её могут просто не продать несовершеннолетнему. Периодически так происходит даже с классикой из обычной или расширенной школьной программы. Например, в начале осени школьнице из Екатеринбурга отказались продавать сборники Владимира Маяковского, Сергея Есенина и Иосифа Бродского с пометкой «18+». Два года назад литературный критик Анна Наринская рассказала о похожем случае: её пятнадцатилетнему сыну не продали роман Виктора Гюго «Человек, который смеётся» с отметкой «16+». Конечно, есть вероятность, что книгу с «недетской» маркировкой ребёнку купят родители — или что он сможет приобрести её в онлайн-магазине, где труднее проверить возраст клиента. Но гарантии, что книга найдёт своего читателя, всё-таки нет.
«Делать купюры»
Иногда издатели не готовы отказываться от книги полностью или ставить на неё маркировку «18+». В таких случаях они, как «Бомбора», предпочитают вырезать фрагменты текста, выходящие за рамки закона. «Увы, нам приходится делать купюры даже в научно-популярных книгах, где есть упоминания ЛГБТ, — рассказывает главный редактор издательства «Белая ворона» Ксения Коваленко. — Ужасно стыдно обращаться к авторам с просьбой сократить текст, но пока что все относились с пониманием и шли нам навстречу. Я думаю, что это ненормальная ситуация и настоящий вред развитию ребёнка наносит именно сокрытие фактов».
Похожая ситуация и в издательстве «Самокат». Там, где можно допустить двойное прочтение текста и нельзя сделать однозначный вывод о гомосексуальности героев, издатели стараются ставить соответствующие тексту и возрасту читателей маркировки, например «12+»: «Умный читатель всё поймёт, а внимания к этому привлекать совершенно не хочется», — говорит Мария Орлова. Так было с книгой «Доклад о медузах» — по словам пиар-директора, в ней читатель может по-разному воспринимать отношения брата главной героини с одним из героев. «Мы были вынуждены, чтобы не лишать читателей текста, вырезать одну маленькую сцену — поэтому никакой эксперт не может доказать, что герои не просто друзья. Надо сказать, что это абсолютно не важная для текста история — друзья они или пара, — она не несёт ключевой нагрузки на текст».
Вырезание фрагментов из российской версии книги не всегда проходит спокойно. Например, год назад писательница Виктория Шваб обвинила издательство «Росмэн» в том, что в русском переводе её серии «Оттенки магии» серьёзно изменилась любовная линия персонажей-геев. Она узнала об этом благодаря российскому читателю, сравнившему перевод с оригиналом. Представительница издательства Наталья Бровчук оправдывалась, что в книге отредактирована лишь одна сцена, чтобы не нарушить закон о запрете «пропаганды»: «При этом романтическую линию в целом мы, конечно же, сохранили». Но писательница всё равно разорвала контракт с «Росмэн», а книги вышли в издательстве «АСТ» — уже с пометкой «18+».
Даже в ситуации тотальных запретов полностью оградить детей и подростков от информации вряд ли получится: если они не смогут купить бумажную книгу, они наверняка найдут другие способы её прочесть
Даже в ситуации тотальных запретов полностью оградить детей и подростков от информации вряд ли получится: если они не смогут купить бумажную книгу, они наверняка найдут другие способы её прочесть. «Спрос на ЛГБТ-литературу, безусловно, есть, — говорит редактор Popcorn Books Татьяна Королёва. — Очень много книг об однополой любви, написанных для детей и подростков, переводят любители и выкладывают в Сеть. Читателей до десяти лет там, наверно, всё-таки нет, но подростки активно интересуются подобными сообществами. К тому же эта тема очень популярна в фанфиках, которые опять-таки больше читают, а часто и пишут подростки. Интерес к гомосексуальности — естественная часть пробуждающегося интереса к сексу вообще, который является неотъемлемой частью взросления. И, безусловно, и гетеросексуальным подросткам необходимо рассказывать о существовании гомосексуальных отношений».
«Конечно, охранительных тенденций очень много, и они не дают этим текстам в принципе появиться. А это очень нездоровая ситуация, когда российские авторы не создают новых произведений про современность, про самоощущение подростка и человека в этой стране в этот конкретный период. Ты не можешь отрефлексировать собственное время, — говорит Мария Орлова. — Как мне кажется, государству очень выгодно искать внутреннего врага, и этим врагом сейчас во многом оказалось ЛГБТ-сообщество».
«В нашем обществе запрещено говорить с детьми о сексе вообще. Видимо, эта часть жизни до сих пор воспринимается нами как постыдная и противоестественная, — считает Татьяна Королёва. — На мой взгляд, нам пока надо со многими взрослыми говорить о сексе как с детьми». Невзирая на риски, самоцензура иногда оказывается избыточной. В 2007 году Джоан Роулинг рассказала о гомосексуальности одного из главных героев серии книг о Гарри Поттере, директора Хогвартса Альбуса Дамблдора (о сексуальности героя в самих книгах ничего не говорится напрямую). Но они по-прежнему считаются детскими — на последних изданиях стоит маркировка «6+».
